Тайны двора Завадских

        Тайны двора Завадских.

    Рабочий день начался печальным известием: у шефа умерла мать. Андрей Петрович Завадский был дважды шефом Леонида Крамера – заведующим лабораторией и научным руководителем кандидатской диссертации. Не прийти на похороны, в подобном случае, в окружении Лёни, считалось негодным поступком. Как выяснилось, мать Завадского была верующей, католичкой. Здание костёла располагалось в тупике неухоженной, лесной дороги, на краю асфальтированной парковки. Лёня остановил машину прямо на въезде, занял первое попавшееся место и прошёлся пешком по лужам и грязи. В вестибюле здания стоял полумрак, но церемониальный зал буквально ослепил Леонида ярким блеском множества свечей. Посреди зала, на возвышении, разместился роскошный гроб, окружённый морем цветов. Помещение оказалось битком набитым людьми. Некоторое время Лёня бестолково топтался в проходе, высматривая знакомые лица коллег по НИИ, в котором трудился третий год после распределения, а затем присел на скамью последнего ряда. Служба оказалась длинной: священник проповедывал на общую тему Любви к ближним и гуманитарных заслуг усопшей дамы, в частности. Затем несколько добрых слов соболезнования высказали родственники, заместитель директора института и друг профессора Завадского. Дышать стало совсем нечем: свечи догорали, влажная одежда парила, окружающие покашливали, сопели и всхлипывали...

    Лёня поспешил к выходу и выбрался на площадь перед храмом одним из первых, но тут же был наказан провидением – к нему подскочил завхоз института Макаров и голосом, не подразумевающим никаких возражений, заявил, что назначает крепкого парня Крамера в группу молодых сотрудников, которые понесут гроб от центральной аллеи до могилы. - Попал, - подумал Крамер, но возражать завхозу не решился.

    Снаружи, по-прежнему, было сыро и грязно. Дождь закончился, но весенний ветер никак не унимался, а ещё пуще гонял по небу тяжёлые, тёмные тучи. Вывалившая из костёла толпа начала выстраиваться в колону. Мужчины, пристроив на свои лица скорбные маски, вполголоса обменивались впечатлениями. Женщины оправляли одежду, придерживали головные уборы и зонты. Кладбище находилось рядом с костёлом – ровное и безликое, открытое всем непогодам и ветрам. Асфальтированная аллея манила вглубь погоста, ряды могильных камней и памятников располагались в  геометрическом порядке и образовывали пронумерованные улицы и переулки. Облачённый в форму похоронного дома водитель катафалка очень медленно вёл своё печальное транспортное средство по центральной аллее, пешеходная процессия двинулась следом. В первых рядах шли близкие покойной: супруг и глава клана - высокий, сгорбленный старец в старомодном плаще и шляпе, которого поддерживала под руку старая женщина с миловидными чертами лица, тучный Завадский об руку с полной, сильно накрашенной блондинкой средних лет в дорогом пальто, видимо женой, ещё одна, элегантная супружеская пара худощавых людей интеллигентного типа, в возрасте близком к возрасту Завадских и совсем молодая девушка приятной наружности. Минут через пятнадцать, кортеж остановился, к Лёне снова подскочил Макаров и позвал его на выполнение ранее объявленного, важного задания.

    Водитель умело выкатил гроб на плечи шестерых парней. Представитель кладбища двинулся вперёд, указывая среди кустов и надгробий кратчайшую дорогу к могиле. Лёне никогда раньше не приходилось носить гроб и вообще принимать участие в похоронах. Последний приют матери Завадского из натурального дерева совместно с телом усопшей показался ему невероятно тяжёлым грузом, а пройденный путь, в несколько десятков метров, бесконечным.       

    Над могилой был натянут брезентовый тент. Глинистая, прямоугольная дыра в рыжей почве, рядом с которой высилась горка сырой земли приводила живых в ужас... – К чему весь парад: скорбящая толпа, дорогой гроб, венки, ленты с надписями золотом, цветы, защита от дождя, если бывшего родного человека в финале оставляют гнить в сырой яме? Какой в этом смысл? – раздумывал Лёня. Ксёндз на открытом воздухе провёл остаток службы быстро и деловито, предоставил слово только Завадскому и худому интеллигенту, которого назвал старшим сыном усопшей. Рабочие кладбища плавно, на широких ремнях, опустили гроб на дно ямы. Пастырь благословил могилу, окропив святой водой, а затем подал знак рабочим. Лопаты немедленно вонзились в землю, глухой стук комьев глины о крышку гроба отозвался противной тошнотой в желудке. Лёня наклонился, поднял горсть земли и бросил в могилу... 

    Скромные поминки были организованны в небольшом кафе, в получасе езды от кладбища – много дорогой водки и скудная закуска. По сравнению с собранием на кладбище ряды присутствующих заметно поредели, Лёня удивился отсутствию на поминках старшего сына покойной и его супруги. Грустные посиделки быстро сошли на нет, все собравшиеся двинулись к выходу. Завадский, стоя в дверях, непрерывно повторял стандартные слова благодарности всем гостям печального застолья. Когда подошла очередь Крамера, шеф пожал своему подчинённому руку и сказал: - Спасибо, Леонид Маркович. Ты сегодня особенно нам помог, в первых рядах отличился...  Зайди ко мне в кабинет на следующей неделе – нужно одну идейку обсудить...
                ***
    Через пару дней обсуждали идею шефа: - Леонид, я на днях смотрел три законченных главы твоей работы, мне очень понравилось... Ты правильно определил повышение качества передачи информации, как главную цель исследования. Предлагаю в четвёртой главе привести толковый математический аппарат для ограничения количества тестовых проверок оборудования. Как тебе идея?
- Прекрасная идея, Андрей Петрович! У меня в плане диссертации имеются намётки о необходимости чёткого формулирования инструмента тестирования, ваша идея его однозначно называет...
- Вот и отлично, дорогой! Мы и пойдём по этому пути... К тебе у меня ещё имеется простая просьба, надеюсь не откажешь?
- Не откажу, Андрей Петрович... В чём дело?
- Дело в том, что моя дочь учится на последнем курсе института связи. Ты её видел на кладбище. Я могу попросить своего приятеля, декана, назначить тебя руководителем диплома Ларисы. Задачей работы мы поставим «Определение оптимальных методов тестирования», а подходящий фрагментик из твоей математики поместим в её дипломе, как главный вывод... Не возражаешь?
- Нет, конечно... Согласен быть руководителем диплома, не возражаю против заимствования моей математики...
- Вот и славно, Леонид! Детали, как говорят, обсудим по ходу пьесы... 

    В следующем месяце Лёня стал регулярно, раз в неделю, встречаться со своей дипломницей, Ларисой Завадской, обычно на территории его лаборатории, но, случалось, и в парке, на скамейке. Лариса оказалась не самой способной студенткой, но настырной и прилипчивой: все решения по содержанию работы возложила на своего руководителя, всегда искала  источники для компилляции каждой схемы, формулы и любой фразы в своём дипломе. Опытный Крамер, разобравшись в характере  подопечной, не возражал против заимствований и грамотно направлял ученицу к самым подходящим исходным материалам. Он вовремя понял, что требовать от дочери его шефа большей самостоятельности выйдет себе дороже – вертлявая девица в таком случае всё равно переложит львиную долю своих забот на голову руководителя диплома.

    Со временем отношения Леонида и Ларисы вышли за рамки служебного общения: молодые люди перешли на «ты», подружились, делились своими новостями, иногда вместе прогуливались в парке, изредка ходили на выставки, в кино и театр. Однажды, за обедом в кафе, Лариса сошла с тормозов и с неожиданным откровением дотошного мемуариста раскрыла Крамеру историю своей семьи, начиная с сорокового года прошлого века, когда старшее поколение Завадских, дед Пётр и бабушка Зося, волей судьбы оказались в Советском Союзе. Как выяснилось, Пётр Завадский в молодости работал референтом премьера польского правительства. С приходом немцев в Варшаву они с женой сумели бежать на территорию западной Украины, где, на тот момент, уже была установлена советская власть. Оба сына Завадских родились в казахстанской ссылке, но смерть Сталина позволила младшему Андрею перебраться в Москву, получить высшее образование, защититься и выстроить удачную карьеру в науке.   

    В ответ на вопрос: - Как сложилась судьба старшего брата твоего отца? – Лёня услышал из уст Ларисы тайную историю, в которую ему было трудно поверить...
В ссылке аристократы Завадские были вынуждены трудиться на химическом комбинате, чтобы добыть средства для существования. Уход за своими малолетними детьми они возложили на няню, юную барышню Луцию, сироту из польской общины ссыльных. Сиротка прижилась в доме Завадских в качестве домработницы и члена семьи. Спустя лет десять пятнадцатилетний Станислав застал пьяного папашу в одной постели с их приживалкой. Подросток никому не выдал семейную тайну, но где-то раздобыл финку и при первом, удобном случае воткнул смертельное орудие в живот вероломной домработницы. Крик Луции, к счастью, был услышан соседкой по коммунальной квартире, которая сумела замедлить потерю крови подручными средствами и вызвала «скорую помощь». В итоге Луция осталась жива, Станислав получил шестилетний срок по статье «покушение на убийство», а бабушку Зосю разбил паралич, остаток жизни она провела в инвалидной коляске. Дед Пётр настоял, чтобы Луция, по-прежнему, осталась жить в его семье.

    По освобождению из заключения, Станислав сразу иммигрировал в Польшу. После распада Советского Союза Андрей Завадский перевёз своих близких, сильно постаревших членов выносливого и долгоиграющего любовного треугольника, в Подмосковье и поселил на своей даче в Малаховке... Лариса закончила: - Станислав – наш враг, мы все его ненавидим, только бабушка, не смотря ни на что, продолжала его любить до самой смерти... Луция теперь живёт с дедом совершенно открыто, без каких-либо упрёков с нашей стороны... Нам ведь так лучше – кто бы ещё сейчас ухаживал за старым ловеласом? 
                ***
   
    Однажды Лариса попросила Лёню отвезти её в подмосковный детский дом, в котором, по словам девушки, содержали мальчика, дальнего родственника их семейства. Когда подъехали к воротам, Лариса предложила другу подождать, а сама двинулась к проходной. После долгих пререканий с охранником ей разрешили пройти через калитку. Охранник остался снаружи, рядом с машиной Крамера и внезапно закрутил искусную матерную тираду относительно бл...дей, которые сначала бездумно «залетают», а потом, как сороки, подбрасывают своих детёнышей в государственные учреждения... Леонид, озадаченный ещё одним секретом семейства Завадских, сквозь раскрытое окно машины принялся защищать подругу: - Мужик, зачем ты всех женщин под одну гребёнку... Разные случаются обстоятельства в жизни людей... Моя знакомая – студентка, у неё скоро защита, начнёт работать – ребёнка к себе заберёт...
- Этого пацана никто не заберёт...
- Что с ним не так, больной пацан?
- Да нет, он самый здоровый здесь среди своих ровесников, только цветом кожи не вышел, негритёнок...
В этот день Лёня так и не решился расспрашивать саму Ларису об истинной  цели их визита в детский дом, отложил неприятный разговор на будущее...
                ***

    В начале июля праздновали успешную защиту диплома Ларисой. Крамер радовался достижению своей подопечной, как своему собственному, его, конечно не забыли пригласить на семейный праздник, который протекал на даче Завадских. Лёня отправился в Малаховку ранним утром, стараясь уклониться от автомобильных пробок, которые, по выходным, имеют место на упомянутом направлении дорожного движения. Андрей Петрович встретил Леонида распростёртыми объятиями: - Леонид, у меня не хватает слов восхищения... Ты – гений! Лариса получила «отлично» на защите, её оставляют работать на кафедре! Всё случилось точно так, как мы задумали... Я – твой должник, после защиты диссертации назначу тебя руководителем новой группы, которую руководство создаёт в нашей лаборатории... Мне только требуется научная степень, чтобы оправдать твоё назначение в глазах руководства... У нас снова всё получится, ты не сомневайся... Ты сейчас не робей, будь как дома, подхвати что-нибудь выпить и закусить, а затем, если не трудно, помоги мне с мангалом и шашлыками...

    Через час, кроме обшарпанного Лёниного Жигулёнка, у ворот дачи нашли приют ещё восемь дорогих тачек. Шашлычная тусовка потекла своим обычным ходом: лёгкая музыка, выпивка под вкусную закуску, громкие разговоры мужчин, хихиканье и пересуды женщин... Лёня, не покладая рук, суетился вокруг мангала, с трудом поспевая восстанавливать запасы жареного мяса. Лариса явилась тусовке только в самый разгар праздника, в очень красивом, совсем открытом летнем сарафане. Виновница торжества, как бабочка, парила в толпе гостей, радостно принимала шуточные, витиеватые поздравления, а в  ответ одаривала поцелуями в щёку каждого краснобая. Поравнявшись с занятым делом Леонидом, она неожиданно, в первый раз, смачно чмокнула парня в губы, тесно прижалась грудью на одну секунду и прошептала прямо в ухо: - Лёничка, милый, теперь у нас будет полно времени для личных отношений, - и тут же полетела прочь – встречать вновь прибывших гостей... 

    Неожиданно у шашлычного мастера закончились запасы сырого мяса, Лёня рванул в дом, чтобы найти запропастившегося Андрея Петровича и попросить о возобновлении снабжения мангала исходным сырьём. Как оказалось, за полураскрытой дверью кухни в это время шёл разговор в громких тонах, в котором несколько раз помянули его фамилию. Крайне удивлённый Леонид застыл на месте и прислушался к спору. Нападал хриплый, старческий голос с лёгким акцентом:

    - Анджей, я не позволю тебе приручать к дому этого Крамера... Мы – шляхтичи, потомки знатного рода, нам срамно с жидами водиться... В Польше нас подняли бы на смех и презирали!

    Андрей Петрович защищался: - Папа, ты всё ещё живёшь прошлым... Начхать мне на Польшу! Провинциальная страна на задворках Европы, перебивается на подачки, практически без собственной науки и культуры... Мы живём в великой державе! Здесь есть наука и культура! Немалую роль в достижениях страны сыграли евреи... В наше время с этим нельзя не считаться... По вине старых придурков из ЦК, которые на государственном уровне культивировали антисемитизм, страна лишилась большей части еврейского населения... Она реально потеряла один из важных источников для обновления научных и творческих кадров... Сейчас отношение к евреям совсем изменилось, по крайней мере в официальных кругах...

    - Твои общие рассуждения меня не касаются и мне не интересны, Анджей... Я говорю только о Крамере! Твоя дочь с ним целуется, чего доброго он ещё попросит её руки!

    - Если попросит, я не откажу! Леонид – очень талантливый парень! Он из хорошей семьи – родители преподают в университете... Он реально нам предан... С ним у нас не будет никаких хлопот – полностью управляемый человек! Он обязательно сделает карьеру... Ты не забывай, папа, что наша девочка с червоточинкой, много нервов нам попортила... Насилу избавились от её черномазого ублюдка, но слушок среди людей прошёл... Теперь не каждый жених на неё подпишется...
                ***

    Лёня не стал слушать остаток спора Завадских, он бросился бежать со двора к своей машине, завёл и резко рванул с места... В течение поездки домой парень всю дорогу чертыхался и непрерывно повторял, зудевшую в мозгу глупую фразу: «Все тайны Мадридского двора раскрыты, чёрный замысел короля разоблачён...».  В понедельник, с самого утра, Крамер передал через секретаря своё заявление об увольнении. Парню пришлось потерять два года на профессиональное становление и защиту кандидатской совсем в другой организации, в новом окружении и различных условиях. Сегодня Леонид ни о чём не жалеет – всё в его жизни хорошо сложилось: отличная работа, успешная карьера, простая и прекрасная семья, без загадок и тайных историй... Пускай не сразу получилось, на пару лет позже, но зато мужчина не стал «легко управляемым человеком», сумел сохранить своё собственное человеческое достоинство...

Арк Лапшин, Нью-Йорк, Июнь 2017