Детский мат

Наш строительный трест возводил новое зернохранилище около большой деревни. Молодой и энергичный директор совхоза сумел заинтересовать власти соседнего города, созданием собственной продовольственной базы, в совхоз прибыла новая техника, построили дом культуры, в котором была библиотека. В этой библиотеке я и познакомился с ее заведующим. Назову его Иваном Ивановичем. Я брал у него книги, просматривал вечером свежие газеты и однажды увидел его за разбором шахматной партии, как раз в это время проходил чемпионат Союза по шахматам.

Я люблю шахматы, играть меня научил отец в шесть лет. Потом я посещал кружок в Доме пионеров, куда однажды пришел провести показательный сеанс одновременной игры Виктор Корчной. К сожалению, учеба и работа не оставляли время для шахмат, хотя, вероятно, у меня и не было к ним достаточных способностей. Однако я следил за шахматными событиями, восхищался неожиданными комбинациями и однажды, во время командировки в Москву посетил шахматный клуб, где на турнире, уже не помню с кем, играл партию Анатолий Карпов. Признаться, я от него ожидал большего, игра вяло тянулась до 17-го хода, когда оба противника согласились на ничью.

Я подошел к Ивану Ивановичу и спросил:
- Вы умеете играть в шахматы?
- Умею, - сказал он, - я международный мастер спорта по шахматам. Мой рейтинг был  2467. Вам это что-то говорит?
- И вы работаете в этой захолустной библиотеке?
- Эта библиотека не так уж плоха. Мне дали здесь квартиру, до города на автобусе 30 минут езды. Собираю деньги на машину. И ничто не мешает мне заниматься шахматами. Я пишу учебник шахматной игры для сельских школ и веду шахматный кружок в здешнем клубе.
- Теперь я понял, почему мне знакома ваша фамилия, - сказал я, - ведь вы играли на чемпионате, где в последний раз победил Михаил Ботвинник! Кажется, вы дошли до половины чемпионата с хорошим счетом, а потом вдруг исчезли. В газетах было сообщение, что вы неожиданно заболели. Что с вами случилось?
- Удивительно, что вы помните эти события. Прошло столько лет. Нет я не заболел. Меня просто исключили из турнира. Приходите ко мне домой вечером и поговорим.

В ближайший выходной я захватил бутылку вишневой наливки и постучался. Похоже Иван Иванович жил один, так как я не увидел на кровати горку подушек, на серванте стайку слоников, а на столе кружевные салфетки. Но в комнатах было чисто и светло.
Он достал банку малосольных огурцов и мы выпили за знакомство.
- В шахматы я стал играть довольно поздно, - начал рассказ Иван Иванович, - мне их подарили, когда я учился уже в третьем классе. Но у меня оказались способности, и через год я начал выигрывать у нашего школьного тренера.
- Мне больше нечему тебя научить, - сказал тренер, - я попрошу взять над тобой шефство - и он назвал известную фамилию.
Я стал ходить к новому шефу домой, потом он передал меня другому шахматному мастеру с еще более громкой фамилией. Далее я победил на областном, а потом и на республиканском турнире, мой рейтинг рос и скоро мне стала светить поездка на чемпионат в Москву. К этому времени я уже женился и жена, узнав, что мне предстоит длительная командировка в Москву, попросила взять ее с собой.
- Я ни разу не была в Москве, - сказала жена, - я возьму отпуск, и мы с тобой походим по театрам и музеям. Я мечтаю послушать оперу или посмотреть балет в Кремлевском дворце съездов. Зайдем в мавзолей к Ленину.
Какие театры, какие музеи, подумал я, мне предстоит серьезнейшая работа, которая потребует напряжения всех сил.
- Никто из участников турнира не берет с собой своих жен, - сказал я, - это правилами запрещено. Мы с тобой съездим в Москву в отпуск, но в другой раз.
Лучше бы я взял ее с собой.

В Москве нас устроили в отличную гостиницу, со мной поехал мой тренер, с которым мы анализировать ход чемпионата и отложенные партии. Вы знаете, периодически нам устраивали дни отдыха, и в один из таких дней мне предложила показать Москву Варя, горничная с моего этажа. Я уже заметил, что она ко мне неравнодушна, часто заходила в номер, задерживалась без надобности. Не скрою, мне льстило внимание молодой и красивой москвички. Мы ездили с ней по Москве, побывали на ВДНХ, покатались по Москва реке.  И надо же было нам показаться на глаза одному из участников турнира, не буду называть его фамилию. Я только что выиграл у него партию, подстроив ловушку в почти безнадежном эндшпиле. Так вот, он, обидевшись,  позвонил моей жене и сообщил, что видел меня с другой. Жена примчалась в Москву и постучала мне в номер как раз тогда, когда у меня была Варя. Вы знаете, ревнивые женщины готовы на все. Моя жена немедленно подала жалобу на мое аморальное поведение в партийную организацию и оргкомитет турнира. Меня исключили из партии, сняли с турнира и уволили с работы. В шахматах это называется «детский мат».

Я вернулся домой и написал заявление о разводе.
Почему я не поехал в Москву к Варе? Да, я сделал такую попытку, но Варя уже была занята, она влюбилась в известного футболиста, участника футбольного чемпионата страны. Похоже она обслуживала все крупные спортивные мероприятия столицы.
И вот я здесь, спасибо старому школьному товарищу, предложившему мне эту работу.
После всех этих событий я сильно сдал.
Теперь шахматы для меня уже не карьера, а увлечение, хобби. Все, хватит об этом. Давайте-ка разберем с вами вот эту партию, она закончилась вничью, но я нашел изумительную комбинацию, с которой черные могли бы выиграть.
- Иван Иванович, - сказал я, - вы зря губите свой талант, - у нас в городе во дворце пионеров еще нет шахматной секции. Я договорюсь, и вы переедите в город. Еще не поздно.
- А мне и здесь хорошо. Потом, тут я подружился с одной симпатичной дояркой. Вот закончится вечерняя дойка и, если вы задержитесь, я вас познакомлю.
- А что ваша прежняя жена, вы ее больше не видели?
- Как же, видел. Она приезжала просить прощения, но я ее не простил. Конечно, в Москве я немного увлекся, но я любил жену и не собирался бросить семью. Пусть бы устроила мне дома скандал, надавала бы пощечин, пригрозила бы разводом, наконец, сама сходила бы налево. Это я мог бы простить. Но жаловаться в парторганизацию? Нет я ее не простил. А вот и Настя пришла. Заходи, заходи Настя, садись, теперь никто уже жалобу на меня не напишет, во-первых, - некому, во-вторых, я беспартийный. Будете с нами ужинать?
- Благодарю вас, мне пора, - я встал и откланялся.