Живем понарошку, умираем по-настоящему
–На химиотерапию, я же тебе пять минут назад сказал, – Семенова передернуло, но виски он выпил.
–В Пая-Тай, значит? Там Сургучев медбратом работает с русскими. Разбавляют небось как в баре водку, а? Давай я тебя в другой госпиталь порекомендую, тут в Паттае открыли новый, аппаратура хорошая и вообще, – Лелик развел руками.
– Да я знаю, что дорого. Слушай, я же тебе предлагаю контракт, –Лелик погладил стол,– три раза в неделю. Команду я наберу. Но чтобы Варси–Со–То на вокал. Это обязательно. Десять тысяч за вечер тебе и пять ей. С остальными я разберусь. Плюс выпивка бесплатно для всех.
–Ты знаешь сколько стоит одна химия? – Семенов погладил стоявшую рядом гитару в чехле, – ладно приходи вечером в Лулу я тебя еще с одним деградом познакомлю из нашего котла.
– Играть будешь?
– Блевать я буду после химии,– скривился Семенов, – у меня уже волосы полезли, а еще 5 сеансов.
– Ничего говорят новые потом еще лучше отрастут, жесткие как у лошади.
– Ты привык, нажмешь на кнопку, и оттуда сразу синяя крыса выскочит или верблюд, или что еше угодно.
– А тебе что особая кнопка нужна? Так ты скажи какая, я нажму, – парировал Лелик.
– Ты сам догадайся, – Семенов бросил на стол 500 батовую купюру, закинул гитару за спину и собрался и уходить.
– 15 тебе и семь Варси, – выбросил последний козырь Лелик.
– Слушай Лелик, ты– бандюга , пользуешься, что я застрял в Паттае и никуда не могу вылезти отсюда из–за болезни. В Питере меня сразу загубят, а на Европу денег нет.
– Страховка платит? – участливо спросил Лелик.
– Тридцать процентов надо самому доплачивать. Слушай, мне так надоело на эту тему, что уже без химии мутит, – Семенов налил еще виски и задумался, – хорошо, двадцатник мне и десять Варси, за полтора часа. И пожалуйста наличными сразу после. Твой бухгалтер – опасна, агрессивна, и в целом – тупое животное.
– Она тогда гормонами накачалась, чтобы сиськи отросли, –Лелик показал руками две окружности, – кроме того «она» тогда был еще «он». А сейчас все нормально, травку бросила, замуж собирается.
– Как ты только этот полет над "гнездомо кукушко" контролируешь, а?
– Да все нормально. Разрешается передвижение по палате номер 6 при ограниченном предательстве, – Лелик пожал плечами, – воруют все, но я провел красную черту. Зайдет за нее, я ей жопу надеру так, что мало не покажется.
– Она только счастлива будет, – Семенову уже надоел это разговор, он раскачивался на месте и гладил гитару в черном чехле, – Подгоняй лоера, все подпишем хоть завтра. И не тяни, сейчас майские начнутся, русских понаедет, наваришь как за три месяца.
–А ты помнишь эту? – Лелику хотелось говорить еще и еще, а то обстоятельство, что у Андрея Семенова обнаружили рак желудка, превращало его, Семенова, в человека другого измерения, причастного в таинствам жизни и смерти, – ты помнишь, как ты отжег в прошлом году? – повторил Лелик.
«Бандера, твой двойник давно истлел,
А ты все здесь,
И в целом цел,
Пока тебя, конечно,
Свои не взяли под прицел»
–Ладно, я пошел, – отмахнулся Семенов, приходи в Лулу, или позвони сначала, я может блевать буду.
...............
Семенов зашел в Starbucks, есть ему не хотелось. Он заказал кофе с пирожным, открыл мобильник и записал
«Среди снежных равнин – один,
И не поможет ни раввин, ни хунвейбин.
Поток сознания или stream всегда гоним,
Поэтому летим в Иерусалим,
Хоть нет страховки,
Для полукровки,
Такая помесь.
Летим, горим.
Подпись
Босх Иероним»
Жизнь или смерть, а в итоге все равно смерть. Все это было просто, и он уже знал почему, поскольку разговаривал с Богом напрямую.
Так хочется иметь почти непротиворечивую систему, и она уже построена. Именно поэтому она бинарная, жизнь–смерть. Других состояний не предусмотрено. На самом деле это – физическая модель более сложного мира, в котором следствия и причины перепутаны, время течет неравномерно, и между жизнью и смертью существует континуум промежуточных состояний.
К примеру, вы строите маленькую модель самолета и пытаетесь понять, что же будет с большим, настоящим. Конечно и естественно, она не всегда дает правильный ответ, это же всего лишь модель, но в общем она – хорошая и добротная. Вот есть, например, законы Ньютона. Вернее их в точности таких не было, но когда, Ньютон стал напрямую говорить с Богом, они вместе немного подкрутили игрушечный самолет, и всё случилось тютелька в тютельку.
– Живем в игрушечном мире,– думал Семенов,–умираем по–настоящему.
Свидетельство о публикации №217062600253