Живем понарошку, умираем по-настоящему

–Да ладно! Давай  посидим  еще. Тебе куда?– Лелик погладил подбородок и налил Семенову еще виски.

–На химиотерапию,  я же тебе пять минут назад сказал, –  Семенова передернуло, но виски он выпил.

–В Пая-Тай, значит? Там Сургучев медбратом работает с русскими. Разбавляют небось как в баре водку, а? Давай я тебя в другой госпиталь порекомендую, тут в Паттае открыли новый, аппаратура хорошая и вообще, – Лелик развел руками.

– Да я знаю, что дорого. Слушай, я же тебе предлагаю контракт, –Лелик погладил стол,– три раза в неделю. Команду я наберу. Но чтобы Варси–Со–То на  вокал. Это обязательно.  Десять тысяч за вечер тебе и пять ей. С остальными я разберусь. Плюс выпивка бесплатно для всех.

–Ты знаешь сколько стоит одна химия? – Семенов погладил стоявшую рядом гитару в чехле, – ладно приходи вечером в Лулу я тебя еще с одним деградом познакомлю из нашего котла.

– Играть будешь?

– Блевать я буду после химии,– скривился  Семенов, – у меня уже волосы полезли, а еще 5 сеансов. 

–  Ничего говорят новые потом еще лучше отрастут, жесткие как у лошади.

–  Ты привык, нажмешь на кнопку, и оттуда сразу синяя крыса выскочит или верблюд, или что еше угодно.

 – А тебе что особая кнопка нужна? Так ты скажи какая, я нажму, –  парировал Лелик.
 
–  Ты сам догадайся, –   Семенов бросил на стол 500 батовую  купюру, закинул гитару за спину и собрался и уходить.

–  15 тебе и семь Варси, –   выбросил последний козырь Лелик.

– Слушай Лелик, ты– бандюга , пользуешься, что я застрял в Паттае и никуда не могу вылезти отсюда из–за болезни. В Питере меня сразу загубят, а на Европу денег нет.

– Страховка платит? – участливо спросил Лелик.

 – Тридцать процентов надо самому доплачивать. Слушай, мне так надоело на эту тему, что уже без химии мутит,  – Семенов налил еще виски и задумался, – хорошо, двадцатник мне и десять Варси, за полтора часа. И пожалуйста наличными сразу после. Твой бухгалтер  –  опасна,  агрессивна, и в целом  – тупое животное.

–  Она тогда гормонами накачалась, чтобы сиськи отросли, –Лелик показал руками две окружности, – кроме того «она» тогда был еще «он». А сейчас все нормально, травку бросила, замуж собирается.

– Как ты только этот полет над "гнездомо кукушко" контролируешь, а?

– Да все нормально. Разрешается передвижение по палате номер 6 при ограниченном предательстве, – Лелик пожал плечами, – воруют все, но я провел красную черту. Зайдет за нее, я ей жопу надеру так, что мало не покажется.

– Она только счастлива будет, – Семенову уже надоел это разговор, он раскачивался на месте и гладил гитару в черном чехле, – Подгоняй лоера, все подпишем хоть завтра. И не тяни, сейчас майские начнутся, русских понаедет, наваришь как за три месяца. 

–А ты помнишь эту? – Лелику  хотелось говорить еще и еще, а то обстоятельство, что у Андрея Семенова обнаружили рак желудка, превращало его, Семенова, в человека другого измерения,  причастного в таинствам жизни и смерти, – ты помнишь, как ты отжег в прошлом году? – повторил Лелик. 

«Бандера, твой двойник давно истлел,
А ты все здесь,
И в целом цел,
Пока тебя, конечно,
Свои не взяли под прицел»

–Ладно, я пошел, – отмахнулся Семенов, приходи в Лулу, или позвони сначала, я может блевать буду.

...............

Семенов зашел в Starbucks, есть ему не хотелось. Он заказал кофе с пирожным, открыл мобильник и записал

«Среди снежных равнин – один, 
И не поможет ни раввин, ни хунвейбин.
Поток сознания или stream всегда гоним, 
Поэтому летим в Иерусалим,
Хоть нет страховки, 
Для полукровки,
Такая помесь.
Летим, горим. 
Подпись
Босх Иероним»

Жизнь или смерть, а в итоге все равно смерть. Все это было просто, и он уже знал почему, поскольку разговаривал с Богом напрямую.

Так хочется иметь почти непротиворечивую систему, и она уже построена. Именно поэтому она бинарная, жизнь–смерть. Других состояний не предусмотрено. На самом деле это – физическая модель более сложного мира, в котором следствия и причины перепутаны, время течет неравномерно, и между жизнью и смертью существует континуум промежуточных состояний.

К примеру, вы строите маленькую модель самолета и пытаетесь понять, что же будет с большим, настоящим. Конечно и естественно,  она не всегда дает правильный ответ, это же всего лишь модель, но в общем она – хорошая и добротная. Вот  есть, например,  законы Ньютона. Вернее их в точности таких не было, но когда, Ньютон стал напрямую говорить с Богом, они вместе немного подкрутили игрушечный самолет,  и  всё случилось тютелька в тютельку.

– Живем в игрушечном мире,– думал Семенов,–умираем по–настоящему.