Соприкосновение ч. 6 глава 3

Глава 3

Дома

Лина сидела на подоконнике, наблюдая, как по стеклу бегут тонкие, неровные струи воды. Сливаясь и расходясь, словно постоянно меняющиеся дороги судеб.
«Хорошо, что не удалось тогда уехать на дачу, мокли бы там с Машкой, как две бездомные кошки», — подумала она.

Начиная с памятного дня возвращения, дождь лил уже третью неделю. Осень неожиданно вступила в свои права, и обещанная хорошая погода сменилась неожиданным похолоданием.
Этот месяц был самым длинным в ее жизни. Почти бесконечным. Так бывает, когда происходит большое количество событий за очень короткий срок. Вот и теперь, сентябрь еще не закончился, а ей казалось, минула целая вечность.
Она посмотрела на ряды холстов у стены.
Последняя картина стояла полотном к комнате, постепенно высыхая, наполняя комнату запахом пинена и художественного масла.
Выполненная в золотых и сиреневых тонах, на ней изображено дерево на склоне холма, сиреневое, против медного неба с зеленоватыми вечерними облаками. Под ним, силуэт одиноко сидящего человека. Дерево возвышается над извилистой неширокой рекой, что теряется в лиловых сумерках леса за поворотом. За ней, на горизонте, в легкой фиолетовой дымке, зубчатой стеной вздымаются горы. Гнутся травы на легком ветру, пуская в полет крошечные семена-снежинки. Долетая до поверхности воды - белой от заливающего ее света, они тонут в ней, словно тая от жара.
Высоко, в залитом золотом небе, парит птица. Распластав огромные белые крылья, она ловит ветер, купаясь в его упругих прохладных струях. Но Лина знает, что это не птица – это дракон. Она специально изобразила его в лучах света, чтобы учителя не обвинили ее в неклассическом подходе к живописи, не то снизят оценку.
Изображение настолько завладело ее вниманием, что ей на мгновение показалось, что еще чуть-чуть, и она утонет в нем, растворившись в тепле; запахах терпких трав, высушенных солнцем; в тёплом дыхании ветра пахнущего колокольчиками, полынью, вереском и далеким морем. Еще немного, и она появится рядом с одинокой фигурой, сидящей под деревом, обнимет и уткнется носом в его плечо. Это единственное, что ей сейчас действительно хотелось. Это единственное, что могло бы сейчас спасти от той пустоты, что заполняла сердце, от уныния города, пресной воды и душной квартиры.
В надежде на свежий воздух, Лина открыла раму окна «на проветривание». В нос ударил запах мокрых осенних листьев, дождя и… выхлопных газов.
Лина поморщилась, вздохнула, закрыла окно и отвернулась.
Сердце полнилось тоской по далекому миру, который казалось, был сном, нереальной фантазией ее разыгравшегося воображения. Действительно, может, ей все приснилось?
Она подняла глаза и поймала свой взгляд в зеркале. Лицо, словно подернутое темной вуалью, напоминало о бессонной ночи. Еще одной, из череды спутавшихся в клубок дней.
Ей казалось, она сходит с ума в попытке понять, где заканчиваются сны, и начинается реальность. Каждый день, это борьба с самой собой за ощущение настоящего.
Волосы стали прежними – серыми, глаза потускнели, а никогда несвойственная излишняя худоба резче очертила скулы, сделав похожей на тень.
Мама конечно периодически причитала и беспокоилась, уговаривая посетить врачей, но потом унималась, вспоминая в чем истинная «болезнь» дочери.
Призналась в самый первый день.

***

С лязгом закрывшаяся за спиной парадная дверь погрузила в темноту подъезда, окутав запахами мусоропровода и подгоревшего лука из квартиры напротив. Одинокая Фелиция Бронеславовна наверняка вновь забыла о сковороде.
«Ничего не поменялось» – подумала она. Да и что могло поменяться за неполных полчаса ее отсутствия в подъезде?
На восьмой этаж она поднималась пешком, отчего-то совсем забыв о лифте. В голове вертелись фразы на русском вперемешку со «всеобщим». И она боялась ляпнуть что-нибудь эдакое при маме. На шестом этаже, ее словно холодной водой окатило — а что если все-таки прошло не полчаса, а девять месяцев или вообще лет! И мама уже перестала надеяться или переехала в другой город. Нет! Не может такого быть! Ведь никуда не делись грабители из подворотни, значит все в порядке.
Перед дверью замерла, не решаясь нажать кнопку звонка. Поправила кепку, пригладила волосы в хвосте, заправив их под куртку чтобы длина была не так заметна, попыталась придать одеже прежний, аккуратный вид. Но сбитые в хлам ботинки, вытертые на коленях грязные джинсы и куртка в пятнах говорили о том, что видок у неё не ахти.
Наконец совладав с нервами, она нажала на пуговку кнопки. За дверью раздалась трель механического соловья и через долгие несколько мгновений из недр квартиры на его зов спешно зашлепали мамины тапочки.
Лину бросило в холод потом в жар, потом закружилась голова и когда дверь открылась и на пороге она увидела маму, то почти упала в ее объятия.
— Лина, что случилось? Ты вся дрожишь! Вы не поехали? – как всегда обрушился шквал вопросов. И хочешь не хочешь, а надо брать себя в руки и отвечать.
— Да мам, представляешь Машка заболела. Но позвонила мне только на остановке, а я ее ждала сидела! — возмущение Лины было почти искренним, — И еще, представляешь, в нашей арке напротив подъезда лежат побитые люди. Наверно надо вызвать скорую помощь?
Лицо Надежды стало взволнованным, и она сначала посмотрела Лине за спину будто старалась разглядеть покалеченных людей именно там.
— Конечно! – что-же мы на пороге стоим, заходи уже!
Не раздеваясь, Лина устало плюхнулась на пуфик в коридоре, осмотрелась. Ранее привычная прихожая казалась чужой и незнакомой. Перевела взгляд на домашний телефон с удивлением вспоминая, как им надо пользоваться.
Пока мама закрывала дверь, набрала «03». Объяснив ситуацию повесила трубку.
— Ты голодна?
— Да, перекусить было бы не плохо, — Лина улыбнулась, наклоняясь чтобы расшнуровать ботинки, и взгляд ее натолкнулся на дверь ванной комнаты. Вот! Вот чего ей так долго не хватало. Чистейшие реки и озера — это конечно хорошо, но горячий душ еще никто не переплюнул в этом вопросе
— Только сначала душ приму, я продрогла пока на остановке сидела, — врать не пришлось, она действительно замерзла.
После душистой ванны с грейпфрутовой пеной, которая почему-то так и не забила запах хлорки, последовал горячий ужин. Они поболтали о каких-то пустяках, и волосы Лины ещё не успели высохнуть, как в дверь вновь позвонили. Причем казалось, что несчастную кнопку раздирают демоны. Дядя Коля так не звонил и соседка из квартиры напротив тоже.
Лина с мамой обеспокоенно переглянулись
— Кто бы это мог быть? – я никого не жду.
Надежда пошла открывать. Лина, накинув на мокрые волосы капюшон халатика выглянула из двери кухни.
Мама спросила «кто?» и после ответа так-то судорожно стала терзать замок и цепочку.
На пороге стоял участковый Владимир Андреевич. Среднего роста и возраста, с серыми чуть прищуренными цепкими глазами. Из-за этой его особенности Лине всегда казалось, что он подозревает абсолютно всех. Как всегда, одет по форме, собран и внимателен. Они хорошо его знали, так-как вечно пьяный сосед по лестничной клетке частенько не давал жизни.
— Мне нужна Лина Беляева, – мужчина сверился с записью в блокноте.
— Это я.
Лина смело вышла из кухни, а Надежда попятилась, пропуская ее вперед. На её лице застыло испуганное и какое-то почти обреченное выражение. Известно же – если в дом приходит полиция – хорошего не жди.
— Вы сообщали в скорую помощь об избитых во доре вашего дома?
— Да, я. А что случилось? – смутные подозрения начали закрадываться в душу, что дело с грабителями просто так не закончится. Если случится страшное и поверят преступникам, а такое легко может быть в нашей стране, тогда хоть на северный полюс беги – житья им тут не будет. Если в таком случае вообще будет идти о нём (житье) речь. Оклемаются после больницы и в первый же день ножичком по горлу, а тело в коллектор.
Надежда облегченно выдохнула понимая, что свидетельские показания еще никому не вредили. Все-таки советская вера в букву закона до сих пор крепко сидела в людях прошлого поколения.
— Спуститесь пожалуйста вниз для освидетельствования и подпишите протокол, — больше ничего от вас не потребуется.
Лина кивнула и пошла переодеваться.
Участковый попрощался с Надеждой и вызывал лифт.

На улице было людно. В сгустившихся сумерках во дворе стояли две машины скорой помощи, ярко освещая арку фарами. Вездесущие бабульки окружили место побоища, кто причитая, а кто и ругаясь.
«Где-ж вы полчаса назад были, уважаемые?» — зло подумала Лина, оглядывая толпу престарелых «свидетельниц», — «Наверняка очередной бандитский сериал смотрели или новости, а оказалось, что и то, и другое у вас под носом».
Помощник участкового – лысоватый крепыш маленького роста в штатском сером костюме прошлого века(*), брал показание у молодого парня. Тот показывал на кого-то лежащего на земле, кивал головой и задирая рубашку демонстрировал шрамы на животе.
Мимо него на носилках проплыло тело бывшего одноклассника в синем спортивном костюме скрываясь в недрах скорой помощи как в утробе кита.
«Крепыш» показал на него ручкой какой записывал показания – парень вновь кивнул
«А может и пронесет в этот раз?» — подумалось Лине. Интуиция говорила ей, что этих «разбойничков» не любит не только она.
Её наконец заметил участковый и подозвал к себе. Она с трудом протолкалась между старушек, которые работали локтями не хуже гребцов на галере. Как не пыталась она аккуратно просочиться меж них, все же получила несколько тычков в бок и наконец оказалась возле участкового.
Увидев Лину, очнувшийся на носилках «Щербатый» возопил не своим голосом.
— Ведьма! Держите её. Она вызвала в наш мир демона!
Толпа смолкла. Лина застыла. Несколько десятков пар глаз воззрились на нее в ожидании ответа.
— Ага, сейчас еще парочку наколдую, — язвительно буркнула она. Комментарий нашли вполне обоснованным, и разом загомонив, вернулись к обсуждению прежних тем.
— Вы знали этих четверых людей? – сухо поинтересовался участковый, ероша светлый короткий «ёжик» волос. Было заметно что эти вопросы ему самому ужасно надоели.
— Нет, впервые вижу.
Строчка корявых букв пролегла по мятому листу бумаги закрепленному канцелярской «прищепкой» к жесткой папке.
— Вы когда-нибудь страдали от их действий? – равнодушный голос следователя бесил. И ей очень хотелось ответить «да» но тогда вопрос: как хрупкая девушка могла поломать конечности четверым взрослым и что не говори бывалым в драках мужчинам останется на повестке дня. А там уже и до «демона» не далеко.
— Нет. — соврала она, честно посмотрев в серые глаза участкового.
Он кивнул и снова записал в протокол.
— Вы видели кого-нибудь по близости, когда проходили мимо? Может заметили что-нибудь подозрительное? – участковый скорее всего намекал на того смельчака, кто мог переломать кости бандитам.
Лина вновь отрицательно покачала головой.
— Никого. Даже соседок на лавке не было, — буркнула она.
— Как думаете, почему он, — участковый указал пальцем на отъезжающую скорую в которой отбыл «Щербатый», — назвал вас ведьмой? – серые глаза стали цепкими и холодными сверля насквозь.
Лина как можно равнодушней пожала плечами смотря участковому за спину туда, где грузили очередного пострадавшего в машину — это был «главарь».
В это мгновение участкового отвлек помощник, подошедший с парнем, и Лина наконец вспомнила, что тот живет в последнем подъезде, его год назад кто-то ограбил и порезал.
Она отвела взгляд и тут же встретилась взглядом с «главарем». Лина ухмыльнулась, вложив в улыбку всю язвительность на которую была способна. Это было её предупреждением, и он это понял. Он не обзывал ее ведьмой, не брызжил слюной, не читал молитв, как делал его подельник на соседних носилках, он просто знал, что она не шутит и все, что с ним произошло - это не морок, не сон и может повториться.
— Так почему? – вопрос участкового вновь вернул ее в реальность.
— Может они наркоманы, кто ж их знает?
Следователь вздохнул, кивнул, записал.
— Дело передается в следственный отдел, если ваши показания там понадобятся будьте готовы и не уезжайте из города. Вы идете по делу как свидетель.
— Свидетель? – удивилась Лина.
— Да, их опознал тот парень, — следователь показал на соседа из третьего подъезда и кажется его звали Михаил, — они его ограбили в прошлом году, так что дело набирает серьезный оборот.
— Значит их посадят? – Вопрос Лина задала с затаенной надеждой.
— Надеюсь, — зло буркнул участковый, — Всю картину на участке мне портили. Будем искать свидетелей. Пока эти в больнице, надеюсь еще пару пострадавших от их рук найдем.
Полицейский задумчиво вздохнул, почесав за ухом писчей принадлежностью, всем видом показывая, что несколько озадачен. Давненько он не видал чтобы так «качественно» людям ломали конечности.
— Не уезжайте пожалуйста из города, — еще раз напомнил он, — И, если вспомните что-то еще сообщите мне.
Лина вздохнула, но согласно кивнула. Против закона не попрешь.
— Подпишите вот тут, и тут… — участковый перевернул исписанный лист и поставил галочки в нужных местах, — Всего доброго.
— И вам.
Лина с облегчением выдохнула и пробравшись через поредевшую толпу пенсионерок побрела в квартиру.
Открыв дверь своим ключом, она увидела довольно забавную картину: в ярко освещённом коридоре на полу в ряд были выложены все её вещи из рюкзака — подмоченный акварельный блокнот, покорёженный термос, десяток орехов пестролиста, (еще кстати свежих и готовых к употреблению), измученные путешествием ботинки, потертые добела, кое-где в пятнах жира и пепла джинсы и грязная куртка.
Сейчас, отмытая от пыли иномирных дорог, она почуяла, как в коридоре витал горьковатый запах костра от разложенной на полу одежды.
— Где ты была? – тихим голосом спросила мама. И было в интонации нечто такое, что говорило о том, что ответ ей может не понравиться.
«Всё-таки спалилась. Ну ладно, лучше все рассказать сейчас», — здраво рассудила Лина.
— Пошли на кухню, будем чай пить, вздохнула Лина, — только пообещай, что скорую помощь мне вызывать не будешь.
Надежда всплеснула руками.
— С ума сошла?
— Не спеши с выводами, — грустно улыбнулась Лина. Она теперь и сама не уверенна.
Не забыть поставить телефон на зарядку! Если энергия перехода не повредила фотографии, (а надеется на это можно по той простой причине что свои фотографии она «на той стороне» показывала), то у нее будут веские доказательства и… память.

Мама молча выставила блины на середину стола, Лина поставила чайник и разлила заварку по большим кружкам.
«Надо же», — думала она, — «Те самые блины что я ела в пещере девять месяцев назад!» Непостижимость ситуации вновь заставила сомневаться в своих чувствах и что не говори в разуме. Может у нее галлюцинации?
Лина вдохнула успокоительный аромат чая с мятой и закрутив в блин варенье, начала с того момента как ей позвонила Машка.
Где-то на середине рассказа примерно в половине одиннадцатого ночи, мама встала из-за стола, достала половину бутылки водки, хранимой для компрессов и растирок, колбасы, хлеба, маринованных огурчиков и молча налив полную рюмку залпом выпила. Лина выложила на стол треугольные орешки и подставила ей вторую. Мама иронично подняла правую бровь, но также молча налила дочери. Половинку.
Эх, знала бы мама чем поил ее Мэйтори…
По ходу рассказа Лина проверила телефон. Все фотографии были на месте даже те, что были сделаны последними в воздушном шаре, когда заряд батареи почти сел. Показала маме.
В довершение к фотографиям Лина выложила на стол подарок Мэйтори. Драгоценные камни заиграли в свете электрической лампы оттенками сирени и бирюзы.
Мама потрясенно ахнула, но Лина не поняла от чего именно. Ни то дивясь красоте вещицы, ни то всерьез размышляя о законности её происхождения.
Водка была выпита, рассказ окончен. Взгляд мамы, задумчивый, абсолютно трезвый, но какой-то отсутствующий, буравил вещи, разложенные в коридоре.
— С этим надо переспать — как говорит наша соседка Марьпетровна.
— Согласна! – Лина кивнула. Глаза слипались и очень хотелось наконец ощутить мягкость собственной кровати, а не камни под боком.

-------------------------------------------
(*)...лысоватый крепыш маленького роста в штатском сером костюме прошлого века...

Естественно 20-го века :) автор еще не настолько стара, чтобы рядить полицейских в одежду века 19-го ;)


Продолжение:http://www.proza.ru/2017/06/26/878