Бегущие по волнам. 1

О гусаре-схимнике и присяжных заседателях.


(из сценария цикла телепередач)


На фото А.Булатович, схимонах Иларион (Домрачев), пароход "Царь" - один из кораблей, доставивших войска на Афон.



1.

- На всю жизнь! - прошептал Ипполит Матвеевич. - Это большая жертва.

Прошептал он это, как мы помним, после сообщения Бендера о проведенной с мадам Грицацуевой ночи, и о том, что теперь он, то бишь Бендер, как порядочный человек, обязан жениться.

- Это большая жертва, - прошептал Ипполит Матвеевич.

 - Жизнь! - сказал Остап. - Жертва! Что вы знаете о жизни и о жертвах? Или вы думаете, что если вас выселили из вашего особняка, вы знаете жизнь?! И если у вас реквизировали поддельную китайскую вазу, то это жертва? Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть. Кто не может открыть, тот пропадает. Вы слыхали о гусаре-схимнике?
   Ипполит Матвеевич не слыхал.

- Буланов! Не слыхали? Герой аристократического Петербурга?.. Сейчас услышите...

И далее Бендер рассказывает Кисе Воробьянинову довольно пошловатую и, в общем-то, подловатую историю о гусаре-схимнике Алексее Буланове, красавце с прилизанными височками, который, конечно, был дерзок, смел, заядлый дуэлянт и сводил с ума решительно всех дам Петербурга, был богат и счастлив в любви, сражался в Абиссинии, но потом, чтобы  п о с т и ч ь  ж и з н ь,  вдруг стал монахом-отшельником и двадцать с лишним лет пролежал в дубовом гробу. 

Потом в этом гробу вдруг завелись клопы и борьба с ними сначала вынудила гусара-схимника нарушить многолетнее молчание, чтобы попросить керосину для выведения этих самых клопов, а потом, когда все средства борьбы оказались бесполезными, бывший гусар вдруг понял, что жизнь в  д р у г о м,  вернулся в мир, и сейчас, то есть  во время, когда герои бессмертного романа ищут стулья и драгоценности, служит кучером конной базы Московского коммунального хозяйства.

Так, по мнению Бендера и его блистательных сочинителей, открывается ящик под названием жизнь. То есть, всё гораздо проще.

Кстати говоря, этот роман один из двух наших загадочных произведений, загадочность которых состоит в том, что по ним до сих пор не удалось снять по-настоящему хорошего фильма. То хвост увязнет, то копыта разъезжаются. И может быть, мы об этом когда-нибудь еще поговорим. Вторым таким романом является «Мастер и Маргарита». Точнее, "мастер и Маргарита".

Но в чем же подловатость рассказанной Бендером, то есть авторами "Двенадцати стульев", истории?

А в том, что у не знавшего, как открыть ящик под названием жизнь гусара-схимника Алексея Буланова был прототип, которого звали Александр Ксаверьевич Булатович, и который действительно был гусаром и стал монахом.

Но который вовсе не переквалифицировался в  кучера, не сумев истребить клопов, а был убит в своем родовом имении Луциковка тогдашней Харьковской губернии, при до конца не выясненных обстоятельствах, в 1919-м году, не дожив и до пятидесяти лет, вскоре после занятия этого района  частями Красной армии. Армия, скорее всего, была не причем - рассказывают, что Булатович бросился защищать какую-то женщину от бандитов, возможно, это легенда. Но так или иначе. Авторы бессмертного романа могли не знать, как он погиб и погиб ли вообще, но то что ни в каком коммунальном хозяйстве не работал знали наверняка, поскольку выдумали это сами.

Но до того, как Булатович был убит на Белополье, под Сумами, в пятидесяти верстах от них, судьба вовлекла его в события поистине невероятные.

И связала с другой книгой, одним из самых пронзительных, глубоких и прекрасных русских духовных произведений.

С книгой, которая породила события удивительные. Которая, по словам князя Евгения Трубецкого,  п р о ж и г а е т  д у ш у...

Жизнь это сложная штука. И далеко не всегда она открывается просто, как ящик...



2.

Он родился в Орле и был сыном генерала, блестяще окончил Александровский лицей в Петербурге. Физически совсем не богатырь, но духа был несокрушимого. Зачислен в лейб-гвардии гусарский полк (лейб - значит, имел прямое отношение к монарху, при монархе), был  в русской миссии Красного креста в Эфиопии (той самой Абиссинии), которую пересек из конца в конец. Помогал эфиопскому правителю в его войне с итальянцами. Затем Порт-Артур.

Потом уже, позже, в первую мировую, был армейским священником, и, невооруженный, поднимался сам, и поднимал солдат в атаку.

Поднимал в атаку...

Это требует особого мужества. И способен на это далеко не каждый.

Вот, например, слова героя повести Бека, Баурджана, прошедшего всю Отечественную, вступившего в первый бой уже осенью 1941-го у Москвы, Героя Советского Союза. Эта повесть ("Волоколамское шоссе"), между прочим, до сих пор входит в число обязательных в программе обучения офицеров Израиля и Китая.

"...Вы не раз, вероятно, читали и слышали о массовом героизме в Красной Армии. Это истина, это святые слова. Но знайте, массового героизма не бывает, если нет вожака, если нет того, кто идет первым. Нелегко поднять людей в атаку, и никто не поднимется, если нет первого, если не встанет один, не пойдет впереди, увлекая всех"...

Орден Святого Владимира IV степени с мечами и бантом. Орден Святой Анны II степени с мечами. Георгиевский крест IV степени.

А чуть ранее закончил ускоренный курс 1-го Военного Павловского училища, и неожиданно в 1903 году, поговорив с Иоанном Кронштадтским, ушёл из армии и стал монахом Антонием русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне.

На том таинственном Афоне, где по словам умницы Милорада Павича периодически  одиночки   уходили   в "безмолвие"  -  и  годами  не произносили ни слова, до тех пор, пока коса не отяжелеет и уши не заболят от молчания. А то произносили только имена  существительные,  ибо  они  шли  от Бога, и избегали глаголов, которые принадлежат сатане. А когда не молчали, были  знаменитыми проповедниками. Иногда - и это считалось не  лучшей  проповедью - их  речь состояла из одного-единственного слова, способного перевернуть души тех, кто слушал.

Антоний Булатович  снова посетил Эфиопию и попытался основать там русский православный монастырь.

А в 1907 году появилась эта фантастическая по своей духовной мощи и эмоциональному воздействию книга.

Она произвела столь сильное впечатление, что уже в 1910 году была переиздана на средства Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны, а в 1912 году вышла уже в третий раз в Киево-Печерской Лавре просто гигантским для того времени тиражом в десять тысяч экземпляров (в том же году вышел первый сборник Анны Ахматовой, тиражом 300 экз.).

Эта книга называлась «На горах Кавказа».

Ее написал схимонах Иларион Домрачёв, сам проведший двадцать пять лет на Афоне, а затем еще столько же на тех самых кавказских горах в духовных поисках и молитве.

И весь свой опыт, полувековой практический духовный опыт, не отвлеченный богословский, а именно практический духовный опыт он вложил в этот труд своей жизни.


3.

 ..."И старец сказал(1): "… нужно начать дело молитвенное с самой первой и начальной степени, неизменно следуя закону постепенности, который необходим в духовном возрастании человека. Здесь скачки невозможны и какою-нибудь хитростию или фокусом невозможно восхитить у Бога ни единого дара. Необходимо склонить выю свою под иго послушания и смирения; идти тем путем, коим прошли прежде нас бывшие преподобные отцы, оставившие нам в назидание и в помощь ко спасению свои драгоценные писания.

Итак, со всяким благоговением, радостно и охотно произносите устами, то есть языком, имя Господне, как величайшую святыню Божию, довольствуясь тем, что Всеблагий Господь даровал нам не только в Него веровать и служить Ему внешним служением, но даже и имя Его святое, страшное для всякой твари, носить хоть пока еще только на языце своем.

Что бы вы ни делали, чем бы ни занимались во всякое время – днем и ночью, произносите устами сии Божественные священные глаголы: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Это не трудно: и во время путешествия, в дороге, и во время работы. Произноси имя Божие. Оно свято и даже источник святости, а потому от произношения его освящается воздух, освящаются уста твои, язык и тело твое; демоны же, от страшного для них имени Божия не смеют даже и подойти к тому месту, где ты находишься, возглашая имя Божие. И вот вся наука этому священному делу.

Неленостно пребывай в этом упражнении, – сколько от тебя зависит; постоянно – днем и ночью, на всяком месте и при всяком занятии.

Даже если бы ты и всю жизнь, до кончины своей, пребыл в устном упражнении Иисусовой молитвы, то и в таком случае будешь в великом приобретении, потому что намерение твое свято и Богу любезно; занятие твое честно и досточтимо и труды многоплодны и спасительны. И блажен ты и добро тебе будет, потому что Бог не обидлив. Он даст тебе вкусить плоды трудов твоих или при смерти, или же после смерти, когда душа твоя, разрешенная от союзов плоти, будет восходить на небо посреди воздушных мытарств, то действие молитвенное окружит ее, как пламень огненный, и недоступна она будет мытоимцам и миродержителям – воздушным князям ради всемогущего имени Иисус Христова, а только издали стоя, будут в горести и отчаянии вопиять: «о отче (в книге "калугере" - от "калугер" -  греч. "добрый старец" - монах, инок), каковой чести ты сподобился от Бога и как счастливо избежал наших мучительных рук».

На этой степени Иисусова молитва называется трудовая, делательная, устная, телесная, как производимая телесными членами – устами и языком.

Здесь не смотрится ни ум, ни сердце, а только одно произношение спасительного имени Иисус Христова.

Нужным видится добавить  и то, что при начале своем она по большей части бывает чрезвычайно трудная; не раз, а многажды человек приходит в безнадежие, что не в силах приобрести спасительного упражнения, которое по временам настолько же бывает трудно, как разбивать молотом камни. Сердце делается жестоким, вся душа поражается нечувствием, восстает страстность с необыкновенною силою, а духовная область жизни закрывается как бы каменною стеною. Состояние безотрадное, томительное, страдательное. И его необходимо пережить, потому что оно неизбежно бывает со всяким, приступающим к сему великому делу – всего более ненавистному сопротивной силе демонской.

Перейдет это страдание и опять наступит радостная пора. При всем том нужны труды многолетние, усиленные, постоянные.

Царствие Небесное нудится и только нуждницы восхищают е.

– Ну что, – возгласил старец, – поняли силу и действо Иисусовой молитвы на ее первой степени?

– Ей, Богу содействующу, – ответили мы.

– Аминь, – завершил старец.

Богу нашему слава!"


4.

Книга произвела сильнейшее впечатление на умы священников и мирян. Естествоиспытателей  и философов. На Павла Флоренского, Николая Бердяева, Алексея Лосева, того же Иоанна Кронштадского.

А полностью упоминаемые выше слова князя Трубецкого звучат так:

- Эта книга прожгла мне душу. Ничего более чистого, прекрасного и святого из человеческих произведений я не читал.  Это — человек, который видит Бога.

Книга дала начало духовному движению, называемому имяславием. Суть  которого в том, упрощенно говоря, что в самом Имени Христа присутствует Бог.

То есть Имя Бога есть Сам Бог, хотя Бог не есть имя.

И о трех степенях молитвы на пути слияния с Богом.


Но и противников у книги оказалось немало. Особенно в среде официального церковного руководства.

Мы, конечно же, не будем погружаться в дебри тех богословских споров, оставим  это самим умудренным богословам. А лучше обратимся к тому, что было дальше.

А дальше начались события очень и очень драматичные.

На Афоне, на светлом тихом Афоне, уделе Пресвятой Богородицы из-за имени Ее Сына возникла смута среди русских монахов. Да какая! Партию имяславцев, если слово партия здесь уместно, возглавил тот самый неистовый Антоний Булатович, хотя поначалу книга вызвала у него неприятие, да он  и не очень-то ею интересовался, поскольку жил очень замкнуто. Но, видно, и его душу прожгла эта потрясающая книга.

До трех четвертей всех насельников Русского Пантелеимонова монастыря, а  тогда там было до двух тысяч монахов, и практически весь Андреевский скит восприняли книгу, как откровение и духовное руководство в молитве и  перешли на позиции имяславцев. Тем более, что написана книга была их бывшим собратом.

Остальная часть монахов посчитали книгу Илариона еретической и столкновение  двух сторон стало уже неизбежным.

Что тут началось!

  "В это время братия исполнилась непомерного гнева и бросилась на 'ура'(2). Был великий бой с обеих сторон. Сперва кулаками, а потом один другого давай таскать за волосы", – писал в дневнике впоследствии один из монахов.

"Это было чудное зрелище. Внизу руки, ноги, туловища, а вверху виднелась одна шерсть, то есть волоса. И начали вытаскивать несогласных из этой кучи по одному человеку в коридор, где братия стояла в две шеренги, получая добычу и провожая их кого за волосы, кого под бока и с приговором, кого за что бьют, чтобы он знал.

Таким образом, провожали до лестницы, а по лестнице спускали, кто как угодил: одни шли вниз головой, другие спускались ногами книзу, а затылком считали ступеньки... Провожали их до самой соборной площадки, а там с честью брали под руки и выводили за ворота...

 Монах Николай бросился в окно, на мраморную площадку, но его на лету подхватила стоявшая внизу братия и не дала разбиться насмерть. Иеромонах Меркурий тоже хотел сигануть в окно, но его удержал отец Сосипатр-старший, говоря:
  - Надо пройти через двери, жди очереди...

  В это время подбежал отец Сосипатр-младший и сказал Меркурию:
  - Не скорби, иди-ка сюда, - и ухватил его за волосы, но вытащить в коридор не мог, так как волоса оказались прикреплены слабо и остались в руках о. Сосипатра. Тогда Меркурия подхватили за шиворот и высадили в дверь.

Сергия катили по коридору. Он закрывал голову, а боков не жалел... Отец Гавриил получил хорошие фонари под очеса.

 Почетный иеромонах и бывший эконом Петроградского Андреевского подворья отец Досифей показался из двери в коридоре, как богатырь: росту высокого, с распущенными волосами, обвешанный немощной мелкорослой братией, которая не могла его свалить на землю, чтобы потешиться над ним. Когда он пошел по коридору, малые силы были освобождены и сразу повалили. Занял место отец Досифей поперек всего коридора и всем было доступно прикасаться к нему.

 И продолжал он свой путь головой вперед, вниз по лестнице, а там до собора шел на своих ногах. Тихими шагами пошел он в свою келию, заложил дверь своим гардеробом, умывальником и другими келейными принадлежностями и сидел там, как медведь до времени"...


5.


"День провели в безмолвии, по обычаю своему. Когда же наступил вечер и сели мы за трапезу подкрепить себя пищею, то снова просили старца, чтобы продолжил прерванную беседу об Иисусовой молитве.

И старец сказал.

На второй степени молитва Иисусова называется умственною, или «умною» и, по действию своему, есть «душевная», потому что действуется с участием душевной силы разума или рассудка, называемого во всех отеческих писаниях умом. Способ ее производства тот же: – она произносится устно, но только ум заключается или вмещается в словах молитвы. Это заключение ума в слова молитвы имеет, в духовном деле, весьма великое значение, потому что оно удерживает ум от парения.

Нужно, чтобы ум, погружаясь в имя Иисус Христово, зрел в нем Самого Христа.

 Но как зреть? Во всех писаниях святых отец строго-настрого запрещается составлять умом какой-нибудь образ или представление или очертание, форму и фигуру.

Святой Апостол говорит: хотя мы и разумели Христа телесно, но отныне к тому не разумеем . А духовно существо Христа невообразимо, и нам отнюдь недоведомо. Как бы не вообразили – всецело и всеконечно погрешим; вместо истины будем держать ложное.

Итак, поэтому нужно, чтобы ум, держась в словах молитвы, был совершенно голым, чуждым всякого образа и мысли; само имя Божие и содержащаяся в нем бесконечная, благодатная сила произведет свойственное ей действие.

Она освятит ум (хотя только еще  ум), удержит его от парения, просветит его разумение – особенно в Божественном Писании, прогонит его естественную тьму и ослепление. Просто сказать – ум озарится Христовым светом. Как сказано в Евангелии про святых апостолов: отверзе им ум разумети Писания.

Эта вторая степень молитвы Иисусовой занимает в духовной жизни очень высокое место, потому что она уже завладела умом человека.

Эти две степени Иисусовой молитвы – словесная и умная, – как производимые внешними силами души, повредить человека неправильным действием не могут, если только он не будет гордиться и презирать других.

Гордость есть коренная причина всякой прелести, а смирение есть привлечение силы Божией.

Если похвально, когда, человек пребывает в словесной Иисусовой молитве, то тем более, когда он возвысится и вступит в область души и займет ее первенствующую силу – ум. 

Здесь еще необходимо нужным видится добавить, что внимание при произнесении молитвы, то есть самое действие  умной молитвы (произносимые слова) нужно держать или пред собою, по слову божественного Давида: Предзрехъ Господа предо мною, яко одесную мене есть.

Или, что всего лучше, в груди, то есть грудной полости; а другой старец советует держать «в гортанном почувении», то есть в горле. Эти действия суть подготовка и приближение ко входу Иисусовой молитвы в сердце, что составляет цель всего молитвенного труда".


6.

Видя, что ситуация выходит из-под контроля, власть решилась на  применение силы. Летом 1913 года  для усмирения «еретиков» на Афон были направлены войска. Именно войска -  канонерская лодка «Донец» - канонерская, то есть с пушками для прибрежного боя, - потом пароходы «Царь» и затем «Херсон», с офицерами и солдатами шестой роты пятидесятого Белостокского полка.

На канонерской лодке прибыл и член Священного Синода архиепископ Никон, который заявил:
 -  Они  хвастают, что их якобы три тысячи, да хотя бы их было тридцать тысяч, я все равно не пощажу их: от этого православная Церковь не умалится. Мы молодых поженим, а стариков разошлем по монастырям, а священнослужителей расстрижем.

Ах, знал бы он, какие грозные события ожидают русскую православную церковь  буквально через несколько лет!

Впрочем, и великий хлебороб, писатель-гений и мыслитель, граф Лев Николаевич Толстой, возможно, не так рьяно поносил бы церковь, будь у него волшебная возможность с помощью машины времени хоть на четверть часа оказаться на Бутовском полигоне в году эдак 1938-м...

А пока архиепископ Никон на в с я к и й  с л у ч а й, спать оставался на «Донце», а на берег сходил только под охраной вооруженных матросов.

Имяславцы – или, как их называла официальная церковь, имябожцы - забаррикадировались, как могли, и стояли в коридоре с иконами в руках.

Их убеждали сдаться и отречься от заблуждений.

Подошел консул Шебунин и командир "Донца" закричал: "Выходите, черти, добровольно; если же не выйдете, то увидите, свиньи, что я с вами сделаю. Вот, даю вам полчаса времени».

Когда стало понятно, что увещевать иноков бесполезно, за свои духовные убеждения они бы и жизни не пожалели – их начали поливать холодной горной  водой, и в продолжение часа окатывали в упор из двух шлангов сильнейшей струей, сбивая с ног, поражая  сильнейшими ударами лицо и тело.

Имяславцы, защищая свои лица  иконами и крестами, продолжали стоять неподвижно, хотя и тряслись от холода всем телом; при этом непрестанно взывали ко Господу: "Господе Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас"!

Увидев, что монахи мужественно переносят холодное обливание, для устрашения и насильственного вывоза монахов были поставлены два пулемета, из солдат выбирали охотников "бить монахов".

И затем  бросили их на безоружных иноков по команде "Бей штыками и прикладами!"

Бей штыками и прикладами...

"Другие взяли железные багры, крючки, кочерги и подобные им орудия и стали ими разбивать, вырывая из рук монахов, иконы, кресты, царские портреты и, бросая их в грязь и воду, топтали ногами...

Затем стали этими же орудиями хватать иноков за голову, шею, ноги, одежду, валить их в ту же грязную воду и тем же способом тащить к себе, для отправки на пароход. Пустили в дело и приклады, и штыки.

Били беспощадно!.. Хватали за волосы и бросали оземь. Били на полу ногами. Сбрасывали по мокрым лестницам с четвертого этажа!.. Были раненые  с колотыми, резаными  ранами, которых зарегистрировал судовой врач на "Херсоне". Без чувств скатывались многие иноки с лестниц.  Совершенно потерявших чувство и убитых оттаскивали в просфорню. В ту же ночь, как утверждают очевидцы, было похоронено четверо убитых".


Монастырь превратился в поле сражения: коридоры были окровавлены, по всему двору видна была кровь, смешанная с водою; в некоторых местах выстланного камнями двора стояли целые лужи крови" .

Сам Никон происходившего не видел. Во время побоища он мудро остался на "Донце".

После взятия Пантелеимонова монастыря монахи из Андреевского скита сдались добровольно.


7.

"И вот мы, с Божиею помощью, дошли до сердечной Иисусовой молитвы, откуда и началась наша беседа на высотах гор.

Все Священное Писание Ветхого и Нового Завета, все писания святых отец, преподобных подвижников благочестия, своею последнею целью имеют именно сердечное соединение человека с Богом.

Это крайняя степень желаний нашего богоподобного, бессмертного духа, которому так же естественно и свойственно стремится к Богу – Источнику своего бытия, как телам вещественного мира тяготеть к центру земли.

Стремление наше к Богу зависит от того, что дух наш родствен Богу и есть дыхание Его Божественных Творческих уст. Поэтому какая близость между дыханием и дышащим, такая же, – говорит святитель Московский Филарет, – близость должна быть между Богом и нами.

И как человек в естественном своем состоянии необходимо нуждается в пище и питии, принимая которые бывает здрав и способен на дела свои, так и в духовной жизни, когда чувствует в себе стремление и движение к Божеству, которое не иначе выражается, как только в молитве. И потому она есть самым делом восхождение к Богу; степени ее возвышения, – суть ступени приближения к Господу. 

Без молитвы соединиться с Богом невозможно, а без этого соединения и наше спасение сомнительно, потому что естественная природа духа есть влечение к Божеству; удерживая этим духовную стремительность, мы движем всю свою духовную жизнь в бессодержательности и просто сказать в пустоте и рассеянности.

 А это что за жизнь?… Один только ее призрак.

Потому-то и говорится, что только соединение человека с Богом может удовлетворить коренным существенным потребностям человека и утолить его желание, ничем земным ненасыщаемое...

Производство этой третьей степени молитвы действуется во внутреннейшей и глубочайшей стороне нашей духовной природы – именно в духе, который, проницая своим содержанием душевное чувство или сердце, делает всего человека духовным. От этого она и называется по преимуществу внутреннею молитвою и есть принадлежность далеко немногих людей.


Собственно говоря, молитвенное действие одно, но на первой степени оно находится в области телесной, земной, чувственной, в которой пребывает вся видимая природа; на второй она переходит в мысленную часть души и по всему есть душевная, еще духа неимущая, содержащаяся в рассудочной сил души.

И на переходе от внешнего ко внутреннему, от материи к духу  творится новое рождение.

Ум наш, по природе страстный, совлекается своих помыслов, какими был одеян, как одеждою покрывается тело или дерево корою,  - и бывает чист, как небесный свет. А это делает его способным к соединению с Господом Иисусом Христом, и сие есть его последняя цель, для которой призвана к бытию вся разумная тварь, но уклонилась в лице праотца нашего Адама.

Здесь видится вся справедливость учения святых отец, что именно молитва есть корень и основание всему духовному житию и всем его подвигам, трудам и исправлениям. Находясь вследствие ее в сердечном с Господом Иисусом сочетании, мы проникаемся Божественным светом и во свете лица Божия видим то, что сокрыто от обыкновенных людей; входим в непосредственное общение с духовным миром, живем и действуем там, – как говорит святой Макарий Великий, – и гражданствуем, хотя бы по внешнему виду и положению были малы и ничтожны.

Производство этой молитвы действуется так, чтобы ум держать в сердце пред лицом Господа Иисуса в чувстве страха, благоговения, преданности, имея несомненную надежду получить милость Божию.

Конец же всех слов сих тот: кто имеет благочестивое желание достигнуть цели бытия своего – для которой он призван Божественною волею и всемогуществом от небытия в бытие – для этого ему нужно соединиться с Господом.


Духовная жизнь наша питается и поддерживается единственно Духом Святым, а сами в себе начала сей жизни мы не имеем, как не имеем начала и телесной жизни, но чрез пищу заимствуем ее извне. Как же привлекается жизнь духа от Духа Святого? Так же как и телесная  от пищи: простиранием рук, отверстием уст молитвою.

Молитва есть ключ от сокровищ всех благ небесных. Нет такой вещи, которой молитвою нельзя было бы получить, только бы просимое было благо и испрашиваемо, как должно. Сила молитвы непостижима для ума человеческого.

И во всем мире, духовном и вещественном, я вижу только два слова: Иисус Христос".


8.

Всех выдворенных в Россию имяславцев расстригали, сажали в тюрьму, или распределяли по епархиям и монастырям с запретом в священнослужении и отлучением от причастия; иных лишали даже предсмертного причащения и хоронили по мирскому обряду.

Лишь десять из них  во главе с архимандритом были оставлены при Андреевском подворье в Одессе.


Для тех, которые пожелают "принести чистосердечное раскаяние", Синодом была составлена специальная "Форма обещания для возвращающихся к учению Православной Церкви имябожников", которую каждый из них должен был подписать. Составленная в оскорбительном для имяславцев тоне, "Форма" содержит, в числе прочего, осуждение книг схимонаха Илариона и иеросхимонаха Антония Булатовича:

"Мы, нижеподписавшиеся, искренно сознавая, что впали в еретическое мудрование, приняв за истину ложное учение, будто имена Божии, особенно же имя Иисус, есть Сам Бог, и глубоко раскаиваясь в сем заблуждении, преискренне возвращаемся к учению православной Церкви, изложенному в грамотах Святейших Вселенских патриархов, и в послании Святейшего Синода Всероссийской Церкви,

всем сердцем приемлем и лобызаем оное учение, исповедуя, что святейшие имена Господа Иисуса Христа и все имена Божии должны почитать относительно, а не боголепно, отнюдь не почитая их Богом Самим, а только признавая Божественными, в полноте своего смысла единому Богу приличествующими,

учение же, содержащееся в книгах "На горах Кавказа" монаха Илариона, "Апология" иеросхимонаха Антония Булатовича и им подобных, отметаем яко противное чисто православному учению Святой Церкви о именах Божиих,

 яко ведущее к суеверию, к злочестивому пантеизму или всебожию, самые же книги вышепоименованные отвергаем и верить оным отрицаемся. Во свидетельство же искренности сего нашего пред Богом покаянного исповедания благоговейно целуем Крест и Евангелие нашего Спасителя Иисуса Христа. Аминь".


В начале двадцатого века на Афоне было несколько тысяч русских монахов. К семидесятым годам того же века их осталось там чуть больше десятка. Конечно, не только и не столько из-за упомянутых событий. Но всё же… Всё же...

Сейчас на Афоне русских монахов стало больше.

А к лику святых Русская православная церковь причисляла впоследствии как сторонников, так и противников имяславия... Как сторонники, так и противники ссылались на труды Св. Отцов, Апостол и Писание... И, возможно, правы и те, и другие...

Жизнь это сложная штука. Господа присяжные заседатели...



2016 г.


___________________

1 - здесь и далее фрагменты книги "На горах Кавказа" схимонаха Илариона.
2 - из очерка Бориса Зайцева "Афон".