Три ящика бренди

       Любе, пожилой, всё повидавшей на своём веку секретарше, было невмоготу: из-за двойных дверей директорского кабинета  доносилась брань и крики. Она отбилась от посетителей и закрыла двери "предбанника" на ключ, но знала, что всё это непотребство отчётливо слышно на улице - окна крики заглушить не могли, и ей, ни разу не замаравшей себя чёрным словом, было стыдно.
     А в просторном кабинете бушевал шторм.
     Всё началось со звонка Пивоварова, заместителя директора, принявшего хозяйство, пока сам директор, Пётр Иванович Золотарев, скитался из больницы в больницу, и конца этому видно не было.
- Люба! - она по голосу поняла, что Пивоварова распирает от радости: молодой, не научился ещё скрывать эмоции. - Люба, душа моя, пригласи на четыре часа главного инженера и прораба, скажи, что везу лесобилет на девять тысяч кубов. - и бросил трубку, видимо спешил.
     Но триумфа не получилось. Фирсан Михайлович, невысокий, кряжистый, краснолицый старик, руководивший строительством талантливо и жёстко, насторожился, как только услышал название урочища - "Медвежья падь".
- А где, карта, что к лесобилету дадена?
  Пивоваров протянул ему кальку с выкопировкой. Фирсан нацепил очки, всмотрелся, прищуриваясь, и побагровел, казалось, что кровь вот-вот начнёт сочится через поры задубелой кожи.
- Лесобилет оплачен?
- Да я как увидел, какой лес выхватил, чеком и рассчитался. - Замдиректора ещё улыбался.
- Ты что натворил, сукин сын, а? Ты что наделал?! Ты думал чем?! - с каждым словом старик распалялся всё больше, вскочил и почти забегал по кабинету. - Купили тебя, что ли?! Как мы этот лес брать будем?!
- Как всегда брали. В прошлом году кусочничали - здесь делянка, там делянка, одна дальше другой. Всю технику угробили, еле отремонтировали к посевной, спасибо Петровичу, - и кивнул на инженера, двадцатипятилетнего парня, сидевшего в углу, обхватив руками тощий живот: его который день мучил приступ панкреатита.
- Вовка! - Петрович был племянником Фирсана, - можешь быть спокоен за свои железяки. Они не потребуются! А ты, - он подскочил к  и ткнул корявый палец в грудь Пивоварову, -ты лучше бы застрелился! Этот лес мы не возьмём! И никакой другой не возьмём, потому что не дадут, пока мы этот не освоим! Ты петлю на весь совхоз накинул! - прораб уже не сдерживался, вставляя мат через слово и брызгая слюной.
- Не ори! - замдиректора умел гаркнуть тоже. - Объясни толком!
- Ты лесобилет смотрел? Тонкомера нет, сплошная рубка! Перестойной древесины двадцать процентов! Клад! Вот сто лет этот клад дурака ждал, и тебя, недоумка, дождался! Ты башкой разучился работать? Клад у всех на виду, под носом, а никому не нужен. Ты, б...., поднял! Что же его раньше не взяли? Да потому, что к нему ни на какой технике не подойти!
- А подумать?
- Тут думать нечего. За два года ты себе авторитет заработал, а потеряешь - глазом моргнуть, сопляк! Да завтра все собаки над тобой смеяться будут и от хохота подохнут, тьфу! - он пинком открыл дверь кабинета, за мгновенье пересёк "предбанник" и...
- Михалыч, стой! - только успела пискнуть Люба, но тот не понял и с размаху ломанулся в запертые двери плечом, охнул и скрючился от боли.
- Михалыч...- пролепетала секретарша, - я ж...
- ...  мать! - бледнея выматерился прораб, - Кажись, плечо вывихнул, - и тяжело опустился на стул.
-Фирсан, ты чего? - выскочивший из кабинета на грохот Пивоваров растерянно смотрел на искажённое болью лицо прораба.
- Уйди! Порешу! - нрав у старика был крутой.
Замдиректора вздохнул, достал из кармана ключи от машины и протянул их Петровичу:
- Вези в райцентр. Я позвоню, чтоб рентгенолог дождался.
Глянул на стремительно бледнеющего прораба, подозвал секретаршу:
- Доставай то, за что жёны мужей бранят. Налей ему полный стакан. Да и мне тоже. - и сел рядом со стариком.
- Прав ты, Михалыч. Деваться мне некуда. Значит, будем выход искать. И найдём...
- Найдёшь, ящик коньяка с меня. Но до тех пор и близко ко мне не подходи.
 Люба уже несла два стакана водки, налитые всклинь. 
  Фирсан влил в себя свой и даже не поморщился, как воду выпил:
- План года по строительству мы выполним, да уже, считай, выполнили. Так что ты, - кинул из под лохматых бровей полный боли и отвращения взгляд, - ты меня не трогай. Заварил кашу - хлебай, пока горячая!
 Пивоваров осушил свой стакан в три глотка, поморщился - водка "не пошла" и просипел:
-Два ящика!
- Щенок! - Фирсан с презрением посмотрел на замдиректора, - да хоть три! Тебе же покупать!
- Ты мои деньги не считай! - у Пивоварова с утра крошки во рту не было, он хмелел и от злости и растерянности терял контроль над собой. - если уж мне выпадет покупать, так я сверху и заявление об увольнении положу!
  Фирсан, поддерживая левую руку правой поднялся, кивнул инженеру:
- Поехали, Вовка! Заодно и этого... - поморщился,- завезём.
... Прошло чуть более двух месяцев. 27 ноября 1981 года, когда первый лес Медвежей пади был спущен в долину, Пивоваров вернулся домой в потёмках и удивился, что в окнах горит свет, и ещё более удивился, увидев на кухне прораба и три ящика  болгарского бренди "Слънчев бряг". Двери здесь не запирались, но дожидаться хозяина в его  доме  было против правил.
 Низенький прораб встал, подошел к Пивоварову, хотел, видно, обнять, но сдержался.
- Ну, Георгий, на коне ты теперь до конца дней своих... И просто-то как! Подсказал кто, или сам додумался?
- Дед, уговор на два ящика был! - замдиректора напряжённо думал, как отказаться от "довеска", понимая, что принять то, что выспорил, придётся, отказ был бы серьезным оскорблением. - А решение... Это мне Смок Беллью подсказал:" Перевал Чилкут - озеро Кратер, акционерная компания по доставке грузов кувырком" - процитировал он Лондона.
- Что вы, молодняк, за люди? Ни слова по-простому! А ящик лишний - твой! Я с каждым управляющим на ящик забился, что ты найдёшь выход! Итого 4 штуки. Мне и одного за глаза, а ты ведь, бабы говорят, женисси скоро! Так что владей!
   И ушёл, аккуратно притворив за собой дверь.
.
27-29.03.2017