Год, которого не было. Часть 1. Гл. 4

4


- Не провалился я. Здесь… Слушай, тут такое дело… - первым позывом было рассказать все Стасу и не потому, что он мог на самом деле как-то помочь, а потому, что носить такую ношу одному не хватало сил. Вернее не носить, а возить в багажнике. Но Кот не поддался, что есть мочи, сжал сфинктер дрожащей души и ее порыв осел, угомонился, утробно урча непереваренным страхом.
- Меня на съемки вызвали, представляешь!? Ночью, да, говорят самое дешевое время в студии. Наиль позвонил, говорит, жми быстро сюда.  Что я могу – контракт! Але, але?
В трубке повисла тишина – ни ответа, ни гудков. Экран мерно светился знакомой заставкой – никакого следа последнего звонка. Чуть не выкинув телефон в окно, Кот, глядя во все зеркала вырулил из-за длинной фуры и помчался по ночному МКАДу на север.
Он решил, что будет делать, вот только боялся продумывать детали, представлять, как это все будет происходить, а то скользкие от пота руки и так постоянно соскальзывают с руля.
Он гнал в Сошки, туда, где строился их дом. Рашид сказал, что бригада уедет на выходные, а значит там, никого нет, ни одной пары свидетельских глаз. И еще есть перчатки, лопаты, мешки, топоры, пилы – аааааааааааа!
Страус, когда ему страшно прячет голову в песок. Ему кажется, если он никого не видит, то и сам надежно спрятан от хищника. Как же хочется спрятаться от всего мира! Но голову, как страус не сунешь. Асфальт. Или того хуже, бетон. Расшибешься так, что до последних дней не соберешь себя, по тюремным камерам.
Он жал на газ, ровно как никогда в жизни, не превышая положенных ста километров в час. Пролетели Можайка, Рублевка, заблестели в лунном свете воды Спасского затона и Москвы-реки. Где-то ближе к повороту на улицу Свободы телефон зазвонил снова. Свобода! Он так хотел этой самой свободы несколько часов назад, заливисто смеялся, чувствуя внутри эту лживую замануху.  Люди с рождения не свободны, с младенчества повязаны нормами и обязанностями, страхами и собственной слабостью. Оплетены условиями общественной жизни и личными потребностями. Какая свобода? Где он ее искал? В шоу-бизнесе? В деньгах? Надо было в скит уезжать и жрать одну свеклу своими руками выращенную. Может быть там свобода?
Он продолжал говорить сам с собой чуть ли не вслух, игнорируя навязчивую мелодию звонка, но наконец, не выдержал, прижал трубку к уху и выкрикнул:
- Да, да! Говорите!
- Ты куда провалился? Я тебя почти полчаса у подъезда жду! – голос Стаса звучал так же, как и несколько минут назад.
- Я!? – удивленно переспросил Кот. – Я же тебе только что все объяснил! Меня Наиль вызвал на съемки. Клип мы снимаем, понял? Потом побухаем! Але?
Ответа не последовало. Стараясь не упускать из вида дорогу, Кот принялся обследовать журналы вызовов в телефоне. Нет, он уже не боится. Чего бояться – все ясно как день. Он сошел с ума! Не выдержал плотного графика, огонь и вода ладно – а вот медных труб, фанфар, не вынес!
Ни исходящих, ни входящих, и даже пропущенных номеров не было. Журнал как белый лист. Tabula rasa! Как будто телефон только из магазина, девственно не говоренный, чистый.
Впереди светились знаки дорожных работ, зомбаками ходили рабочие в оранжевых жилетках, мигал желтыми огнями асфальтоукладчик. Не опасаясь ни людей, ни аварии Кот остановил машину прямо под знаком, вылез, подошел к багажнику и резко открыл дверцу. Если там пусто, он не удивится, наоборот облегченно вздохнет, но утром, после того как проспится обязательно поедет к врачу. К психологу, психиатру? К наркологу? К любому…
Но его ожидания не оправдались. Света фонарей освещающих ночную кольцевую дорогу хватало, чтобы разглядеть сложенное пополам тело, слипшиеся в кровавый колтун волосы, полуоткрытый глаз.
Уже закрывая багажник, он услышал:
- Сломались, да? Вы, это, без аварийки не стойте! А то, хотите ребята вас вон в карман оттащат?
Кот повернулся на голос.
- Наиль!!!???
- Нет, друг, меня Шурале зовут. А что спутали меня с кем? Бывает…
Нет не, Наиль. Рабочий, только на первый взгляд похож, выше, и нескладный какой-то, непропорциональный. Строительная каска топорщится на голове, как будто под нее что-то подложили. И борода…
- Дай закурить, - неожиданно попросил Кот, и незнакомец длинными крючковатыми пальцами выудил из кармана смятую пачку и зажигалку. Названия сигарет не разобрать, да и какое это имеет значение.
- На друг, на здоровье.
Кот жадно затянулся, а незнакомец пошел за ограждения, где дымилась куча свежевысыпанного асфальта. Не докурив и до половины, Кот выкинул сигарету далеко на соседнюю полосу и вернулся за руль.
Это ничего не объясняет. Если он и сошел с ума, то частично, и не все, что видит вокруг, ему кажется. Просто каким-то образом необъяснимые вещи умудряются вплетаться в реальность, которую не прошибить лбом. Отражающиеся в зеркале заднего вида дорожные рабочие, вместе с этим Шу…, как его там, исчезли из вида, только он переехал на другой берег Москвы-реки.
Телефон зазвонил снова и Кот истерически засмеялся, а потом заплакал, но поднес трубку к уху и, глотая слезы, ответил:
- Да…
- Ты куда провалился? Я тебя почти полчаса у подъезда жду!
- Кто это? – голос определенно принадлежал Стасу, но от хорошего музыкального слуха барабанщика не могло ускользнуть, насколько одинаково повторяется фраза. Словно записана на… Точно – это запись, над ним издеваются! Но кто?
Ни на вопрос в трубку, ни на вопрос самому себе в голове никто не ответил. Кот засунул телефон в бардачок и до самого поворота со МКАДа в область слушал периодические трели звонка твердо решив не отвечать.
Сложный участок, километров пять, он следил только за дорогой. Плохой свет и колдобины не позволяли отвлекаться на что-то еще, но потом пошла извилистая, но гладкая бетонка, шириной в две полосы, без разметки.
Справа и слева глухой темной стеной высились сосны, фонари горели исправно, и выскочившая из-за туч луна добавляла освещения. Сконцентрировавшись на управлении автомобилем, Кот немного отошел. Вождение всегда успокаивало, сколько он себя помнил. Вот только покончив с задуманным, сможет ли он снова, когда-нибудь сесть за руль?
Ради любопытства он вытащил звонящий телефон. Чем черт не шутит, может это кто-то другой?
- Ало?
- Ты куда провалился? Я тебя почти…
Он не дослушал. Наверное, этому можно найти какое-то объяснение. Потом.
Часы на приборной панели показывали три часа ночи. Светать начнет где-то через час, а значит нужно поторопиться. Ехать не далеко, дорога свободна, это не пятничные пробки, а значит, минут через тридцать будет указатель на Сошки, тридцать седьмой километр.
Кот выключил телефон. Потом, не отрывая глаз от дороги, одной рукой раскрыл заднюю крышку и вытащил аккумулятор. Поставил крышку обратно и натужно ерзая в кресле, засунул телефон в карман легких летних брюк. Аккумулятор кинул на заднее сиденье. Звонить пока не куда, а он больше входящие вызовы не принимает.
Чтобы не сидеть в жуткой дрожащей тишине Кот включил музыку.
- На радиостанции Юмор ФМ композиция…
Юмор… ФМ… Это какой-то черный юмор. Эфэмовщина… Труп в багажнике, сумасшествие, навязчивые идеи. Не исключено, что потом, не выдержав мук совести и пугаясь больше преследующих его телефонных звонков, чем суда и тюрьмы, он сам явится с повинной в полицию. Так, мол, и так, убийца я, а труп на даче зарыл.
Он переключился с радио на мп-3 и салон наполнил размеренный барабанный ритм и легко узнаваемые чередующиеся гитарные риффы.
- Highway to hell! Highway to hell!
- «Он не может петь, он давно покойник», - почему то пронеслась в голове нелепая мысль. А потом ремейком фраза из известного советского фильма: «Посмотри, как покойники стреляют!».
Бонн Скотт прямо в точку попал, только это не хайвэй, не трасса, а лесная дорожка. Но все в тот же ад.
Он гонял песню по кругу, пока не увидел в свете фар указатель. Сошки – три километра.
После поворота бетонка кончилась, пошла грунтовая дорога, но Кот отчетливо помнил, что подрядчики божились к осени положить здесь асфальт. Удастся ли проехать по свеженькому?
Начинались дома, но это Старые Сошки, его дом в самом конце, почти у леса на новых участках. Построен только первый этаж, из двух задуманных, а еще будет чердак, где он оборудует кабинет, и конечно на участке баня и гараж. Там он поставит «роланд», электронную установку с двенадцатью «блинами» и хорошим процессором. А труп он закопает в саду… Нет, за забором в лесу, оттащит подальше. А каждый год в это число, при полной луне…
Тьфу, что за скотство! Он вовсе не собирается об этом думать, но наглые мысли сами лезут под черепную коробку откуда-то из черной тени придорожных сосен.
Он снизил скорость до пяти километров в час, проколыхал до конца главной аллеи между разномастных домов. Где-то спали, где-то пьяно кричали сквозь поющих наперебой Потапа и Настю. Умопомрачительно пахло шашлыками. Правильно, что делать в душной Москве? Даже труп не спрятать…
Тьфу, опять! Нужно сосредоточиться и не думать, а просто делать, делать, делать…
Его участок последний слева, напротив, у соседей, дом построен, вот только он никогда не видел, чтобы туда кто-нибудь приезжал. У последних домов проезд расширялся, там удобно разворачиваться и сдавать задом в ворота. Ключей от ворот у него с собой не было, но он знал, где по договоренности оставляет ключи Рашид, на всякий случай, чтобы любой из бригады, мог, например, впустить машину с кирпичом, если бригадир отъехал.
Нога резко ударила по педали тормоза, и Кот больно ткнулся в руль. Что это!? Опять начинается!? Если сейчас зазвонит телефон, с вытащенным аккумулятором, он не удивится. Ведь именно так бывает в фильмах ужасов. А в жизни ужасов как бывает?
На его участке, на месте строящегося первого этажа, высился трехэтажный особняк желтого кирпича, со светящимися верхними окнами и огромной спутниковой тарелкой на стене.
Стоп, стоп! Может он не туда свернул? В темноте легко заблудиться. Но он точно помнил, все ориентиры, все знаки и указатели по которым, как по вехам запоминал дорогу. Он сверился с компьютером, и навигатор выдал точные координаты. Ошибки быть не может. Он на своем участке, в Сошках, но вместо стройки, которую он наблюдал на прошлой неделе – законченный, обжитой дом!
Он развернулся на широкой площадке и поехал обратно, чтобы снова удостовериться собственными глазами, не полагаясь на электронику, что везде поворачивал верно.
Все точно, вон «изба», так местные называли белый неказистый одноэтажный пятистенок, невесть как затесавшийся в престижный поселок, вот «замок», домик, прозванный так за аккуратные зубчатые башенки, а там дальше темнеет здание закрытого в поздний час небольшого магазинчика.
Кот развернулся около магазина и поехал обратно, к своему (а своему ли?) участку. Остановившись, немного не доезжая, он заглушил мотор, выключил весь свет и вышел из машины. Хорошо дышалось, ноги и руки требовали небольшой гимнастики, чтобы разогнать по организму застоявшуюся кровь. Пару раз присев, и дернув плечами, Кот двинулся к забору. Его был построен выше, а тут, подтянувшись можно легко заглянуть за край.
Дорожка, выложенная серой плиткой, какой-то кустарник, в глубине участка незнакомые строения. Свет окон третьего этажа освещает больше дорогу за забором, а в глубине участка темно, но Кот разглядел силуэт человека, размытую тень, прислонившуюся к стене.
Кот едва разобрал, как рука тени скользнула в совсем уж кромешный карман, выудила светящийся прямоугольник смартфона и поднесла к черному облаку головы. Уже сообразив, что он сейчас услышит, Кот спрыгнул на землю, слегка подвернул ступню и быстро похромал к машине. Из-за забора раздался голос:
- Ты куда провалился? Я тебя почти полчаса у подъезда жду!