Позолота забытых крестов исповедь на вольную тему

ПРОДОЛЖЕНИЕ 9
***
Те два дня, которые Васька провел на Казанском вокзале, кругозор Ваське существенно не расширили. Те два дня, всего лишь, освежили, подзабытые было, впечатления о столице Российской Федерации; впечатления, почерпнутые  не со страниц глянцевых журналов и официальной кино и фотохроники, а впечатления, увиденные собственными глазами, во всей своей, не очень-то приглядной, красе.
Оказывается, на Казанском вокзале столицы жили люди. И, хотя вокзал есть место, не совсем приспособленное для человеческой жизни, человеки там жили. В общем-то, люди у нас живут везде: где – можно, где – не очень, и где жить совсем уж, как бы, невозможно. Обстоятельства тому, как правило, способствуют; власти, в обязательном порядке,  присутствуют; ну а люди, не взирая ни на что, живут. Совокупность всех тех мест, в коих людям приходится жить, именуется жилым фондом. Ну, а раз фонд – жилой, то, стало быть, жить в нем – можно. А по сему – вопрос исчерпан. Но, Казанский вокзал Москвы никоим образом не подпадал под жилой фонд. 
Казанский вокзал находится в центре столицы России. Сооруженный в характерных архитектурных традициях Москвы ХVII века, будучи одним из девяти железнодорожных вокзалов столицы, Казанский, по замыслу архитектора*, должен был выполнять функции не только,  собственно, вокзала, но так же, как архитектурная достопримечательность, украшать прилегающую площадь и весь город в целом. 
Современные реалии внесли свои изменения в замысел архитектора. На Казанском вокзале, как-то ненавязчиво, люди стали жить. И жили они не только на самом вокзале, но так же и в непосредственной близости от него: прямо за стенами главного корпуса, в скверике. Люди эти были различного возраста, вероисповедания и национальной принадлежности, что впрочем, не мешало им сосуществовать в рамках одного, отдельно взятого железнодорожного вокзала Москвы. Жили эти люди в палатках. Прочие, кому с палатками не повезло,   жили – где придется: на гранитных парапетах, на  привокзальных лавках; порою – просто на грешной земле, подстелив под себя какую-либо газету, или  – дерюгу.
Мигранты. Законные, и – не очень. Вот кто населял Казанский вокзал и его окрестности. В поисках исключительно куска хлеба насущного, от бескрайних просторов бывшего Советского Союза, устремились мигранты в Москву, почему-то глупо полагая, что их здесь ждут. Но их здесь не ждали: ни своих, ни чужих. Действуя по принципу: "Заходите, раз уж пришли", столица проглатывала скопища мигрантов. Кого – на время, кого – навсегда. В общем-то, незаконные мигранты подлежали немедленной депортации в родные пенаты, но, как говорится: "гладко было на бумаге...". Не очень-то их депортировали. И мыкали они свое горе сообща: и законные, и – не очень, но мыкали по-разному: кто-то пробивался в люди, кто-то падал на дно, кто-то поселялся на Казанском вокзале.       
Справедливо было бы заметить, что подобное положение вещей было присуще всем остальным восьми железнодорожным вокзалам столицы, но Ваську не волновали остальные восемь. Ваську волновал единственно – Казанский. Ибо предстояло ему пополнить список жильцов Казанского вокзала. И сколько ему предстояло тут прожить, зависело, исключительно, от самого Макашова.