Боб Дилан - Нобелевская речь

5 июня 2017

Как только я получил извещение о Нобелевской премии по литературе, я сразу же стал думать, как мои песни связаны с литературой.   Я хотел проанализировать  эту связь. И сейчас попытаюсь о ней рассказать. И скорее всего, буду говорить сбивчиво. Но, надеюсь, все же,  мой рассказ будет стоящим и цельным.

Начать  надо, я думаю, с Бадди Холли.  Бадди умер, когда мне было 18, а ему 22. С первой же минуты, как я увидел его,  я почувствовал родство.  Мне казалось, что он мой старший брат.  Я даже думаю, что похож на него.  Бадди играл ту музыку, которая мне нравилась и на которой я вырос. Кантри-энд-вестерн, рок-н-ролл и ритм-энд-блюз -  три отдельных музыкальных направления, которые он сплавил в один жанр, в один стиль.  И Бадди писал песни  с чудесными мелодиями  и словами.  И пел он здорово. Он был архетипом. Он был тем, чем я не был, но хотел быть. Я видел его лишь однажды, и  случилось это за несколько дней до его смерти.  Я проехал сотни миль лишь бы увидеть его, и я не был разочарован.

Он играл мощно, чувствовалось, как он держит аудиторию. Я стоял завороженный в нескольких метрах от сцены, видел его лицо, руки,  черную оправу, глаза за очками, его гитару, его аккуратный пиджак. Он выглядел старше 22 лет. Что-то было в нем крепко-сбитое и уверенное.  Затем случилось непредвиденное. Он посмотрел прямо мне в глаза и передал нечто взглядом. Нечто необъяснимое.  У меня пошел мороз по коже.

Через день или два после концерта упал его самолет. И кто-то – кого я раньше не знал – протянул мне пластинку Ледбелли с песней “ Cottonfields”. И эта пластинка изменила мою жизнь. Перенесла меня в доселе неизвестный мир. Как будто - прогремел взрыв. Как будто я жил в потемках  и внезапно включили свет. Как будто кто-то наложил на меня руки. Я играл эту пластинку сотни раз.

У пластинки был не известный мне лейбл, с вложенным буклетом и рекламой  других артистов. Sonny Terry и Brownie McGhee, The New Lost City Ramblers, Jean Ritchie, струнные оркестры. Я никогда не слышал о них, но подумал, что если они на одном лейбле с Ледбелли, тогда они должны быть стоящими и мне нужно послушать их.   Я хотел поскорее узнать все об этой музыке и научиться играть. Я до сих пор помню музыку, с которой вырос. Но время шло, и я забыл о ней.

Я ушел из дома, чтобы научиться играть и встретить тех, кто играл мою музыку. В конце концов, я научился играть. Но они не походили на исполнителей, которых я слышал по радио.   Они были живые, и живее откликались на жизнь.
Исполнитель песен на радио мог добиться того, что песня станет хитом. Но это была случайность и для мира фолка ничего не значила. Достаточно было иметь хороший текст и играть мелодию. Некоторые из этих песен были простые, некоторые нет.  У меня была природная склонность к старым балладам и кантри-блюзу, но всему остальному надо было учиться с нуля. Я играл для небольших групп людей, иногда  для 4 – 5 человек, или на углу улицы. Нужно было иметь неплохой репертуар и знать, что играть и когда.

Некоторые песни были тихими, некоторые надо было кричать, чтоб тебя услышали.
Слушая ранних фолк-артистов и исполняя их песни, вы начинаете понимать народную речь и приобщаться к просторечью.

Вы слышите ее в регтайм-блюзе, рабочих песнях, песнях о Джорджии,  морских напевах, аппалачских балладах и ковбойских песнях.
Вы улавливаете все нюансы.
Вы начинаете понимать толк в песнях.
Понимаете, что значит вынуть кольт и засунуть его обратно,  пробиться через поток машин, говорить в темноте.
Вы понимаете, что Стэггер Ли - плохой человек, а Фрэнки – хорошая девушка. Вы понимаете, что Вашингтон – буржуазный город; вы слышите  Джона Ревелейтора (Иоанна Богослова), и перед вашими глазами Титаник уходит в глубину.
И вы дружите с диким ирландским бродягой и негритянским парнишкой. Вы слышите барабан и волынки. Вы видите, как похотливый лорд Дональд вонзает в жену нож, и как ваших товарищей заворачивают в белые покрывала.

Я выучил народный язык. Я узнал, что такое риторика. Ничто не миновало меня – ни устройство, ни приемы, ни секреты – я узнал все потаенные дорожки. Я собрал их  воедино и преподнес сегодняшнему дню. И когда я начал писать свои собственные песни, фолк-линго был единственный известный мне язык.

Но у меня было кое-что еще. Были убеждения, неравнодушие и информированность.
И я научился всему этому в средней школе. Дон Кихот, Айвенго, Робинзон Крузо, Путешествия Гулливера, Рассказ о двух городах – вот примеры книг, которые открыли мне глаза на жизнь, на понимание человеческой природы и дали ей оценку. Все это я взял с собой, когда начал сочинять песни.  И темы этих книг я часто вставлял в песни, сознательно или бессознательно. Я хотел сочинять так, как до меня никто не сочинял, и эти темы лежали в основе.

Вот несколько книг, оказавших на меня сильнейшее воздействие. Я хочу рассказать о них.  Это Моби Дик, На западном фронте без перемен, и Одиссея.

----***----

Моби Дик – удивительная книга, книга, наполненная драмой и драматическими диалогами. Книга требует многого от вас.  Сюжет ясен. Загадочный капитан Ахав корабля, под названием Пекод, эгоцентричный маньяк, с деревянной ногой, преследующий своего антипода, большого белого кита Моби Дика, забравшего у него ногу. И он преследует его по всему земному шару, от Атлантики, минуя  африканский континент, в Индийском океане. Это абстрактная цель, ничего конкретного или определенного. Он называет Моби императором, видит его как воплощение зла на земле. У Ахава остались жена и ребенок в Нантакете, о которых он вспоминает время от времени.  Можно предполагать, чем все закончится.

Команда корабля набрана из людей разных рас, и всякий, кто первый увидит кита, получит вознаграждение в один золотой. В книге множество знаков Зодиака, религиозная аллегория, стереотипы. Ахав встречает другие китобойные суда, расспрашивает о Моби других капитанов. Видели ли они его? На одном из судов, сумасшедший пророк Гэбриел предсказывает Ахаву гибель, утверждая, что Моби это реинкарнированный бог шейкеров и что любая связь с ним, ведет к несчастью.  Капитан другого корабля Бумер потерял руку из-за Моби. Но он мирится с этим и рад уже тому, что выжил. Он не принимает жажду мести Ахава.

В книге разные люди по разному реагируют на одни и те же обстоятельства. Множество аллюзий с Ветхим заветом: Гэбриел, Рейчел (Рахиль), Иеровоам, Билда, Элайас (Илия). Много языческих имен: Таштего, Фласк, Дэрри,  Флис,  Старбак,  Стаб,  Мартас Винъярд. Язычники поклоняются идолам. Одни поклоняются восковым фигурам, другие – деревянным. Третьи поклоняются огню. Пекод – имя индейского племени.

Моби Дик - морской рассказ. Один из рассказчиков говорит: «Называйте меня Исмаил». Кто-то спрашивает его, откуда он, и тот отвечает: «Этого места нет на карте. Настоящих мест нет на карте». Стабб ничему не придает значения, говорит, что все предначертано. Исмаил плавает на корабле всю свою жизнь. Называет корабли своими «Гарвардом и Йейлем».  Он держится подальше от людей.

Тайфун накрывает Пекод. Капитан Ахав думает, что это хороший знак, Старбак думает, что – плохой, и замышляет убийство Ахава. Как только шторм проходит, один из членов команды падает с мачты и тонет, предвещая надвигающуюся беду. Священник-пацифист, который на самом деле кровожадный бизнесмен, говорит Фласку: «Некоторых увечья ведут к богу, некоторых к злости».

Все перемешано. Все мифы. Иудео-христианская библия, индуистские мифы, британские легенды, Св. Георгий, Персей, Геркулес – все они китобои, греческие герои, грязный бизнес разделывания китов.  Масса фактов в книге, географических сведений, китовый жир – предназначенный для   помазания королевских особ – благородных семей, занимающихся китовым бизнесом.  История китов, френология, классическая философия, псевдо-научные теории, оправдания дискриминации – все вместе и ни одного по-настоящему рационального момента. Высокие и низкие рассуждения., погоня за иллюзией, погоня за смертью, большой белый кит, белый как полярный медведь, белый как белый человек, император, возмездие, воплощение зла. Безумный капитан, потерявший ногу много лет назад в схватке с Моби.

Мы видим вещи только на поверхности. Мы можем попробовать рассмотреть, что лежит под ними, чтобы расшифровать происходящее.
Команда ходит по палубе, прислушивается к русалкам и акулам и грифам, сопровождающим корабль.
Можем читать черепа и лица как книги.  Вот перед вами лицо. Прочитайте его, если сможете.

Таштего говорит, что он умер, а потом заново родился. Его дни – это дополнительный подарок. Его спас не Христос, а товарищ, и не христианин, между прочим. Он насмехается над воскрешением.

Когда Старбак говорит Ахаву, что тот должен забыть все плохое, разозленный капитан резко отвечает: «Не говори мне о богохульстве, парень, я дам по морде солнцу, если оно оскорбит меня».
Ахав также поэт красноречья. Он говорит:
«Дорога к моей цели идет по стальным рельсам, и по ним пойдет моя душа». Или вот: Все видимые объекты – просто картонные маски». Истинно поэтические, часто цитируемые фразы.

Наконец, Ахав видит Моби и готовит гарпун. Спускают лодки. Гарпун Ахава, крещенный кровью. Моби атакует лодку Ахава и разбивает ее. На следующий день он снова замечает Моби. Снова спускают лодки. Моби снова атакует Ахава. На третий день  тонет еще одна лодка. Религиозная аллегория. Он восстает. Моби атакует  еще раз, разбивает и топит Пекод. Ахав запутывается в гарпунном канате  и  идет на дно. Исмаил выживает. Он плавает в море не гробу. И это все. Весь рассказ.
Эта тема и все, что она подразумевает, вошли не в одну мою песню.

---***----

«На западном фронте без перемен» - еще одна книга.
«На западном фронте без перемен» –  книга ужасов.  Книга, которая лишает вас детства, веры  в осмысленный мир, в человечность. Ты находишься в кошмарном сне. Тебя затягивает непредсказуемый водоворот смерти и боли. Ты защищаешь себя от уничтожения. Тебя стирают м с лица земли. Однажды ты был невинным юношей, и у тебя была большая мечта стать великим пианистом. Однажды ты любил жизнь и мир. А сейчас ты расстреливаешь их.

День за днем, шершни, сосущие кровь насекомые. Ты – загнанное в угол животное. Тебе не скрыться. Непрерывный дождь. Бесконечные атаки, отравляющий газ, нервный газ, морфий,  обживающие выхлопы, поиски остатков еды, грипп, тиф, дизентерия.
Жизнь распадается, над головой летят снаряды. Это низший уровень ада. Грязь, колючая проволока, траншеи, кишащие крысами, траншеи, забитые грязью и экскрементами.  Кто-то кричит: «Эй ты там, вставай в атаку!»

Кто знает, сколько еще будет продолжаться этот кошмар.
У войны нет предела. Тебя уничтожают, из твоей ноги хлещет кровь. Ты убил вчера человека и начинаешь разговаривать с ним. Ты говоришь ему, что когда все закончится, ты до конца жизни будешь заботиться о его семье. Кто выигрывает от войны? Лидеры и генералы получают славу. Многие выигрывают финансово.
Но ты делаешь грязную работу. Один из твоих товарищей: «Подожди, куда ты идешь?»  Ты отвечаешь: «Отцепись. Я скоро вернусь.» Затем идешь в лес за куском мяса.  Ты уже не понимаешь, как можно жить гражданской жизнью, она теряет смысл. Все волнения, желания гражданских лиц теряют смысл.

Чем сильнее строчит автомат, тем больше тел свисают с проволоки, больше частей рук и ног,  черепов, на зубах которых садятся бабочки, больше чудовищных ран, из которых выходит гной, больше простреленных легких, ран, слишком больших для тела, рвота, вонючие трупы.  Смерть везде.
Кроме нее нет ничего. Кто-то убьет вас и будет использовать ваше мертвое тело для упражнений в стрельбе. Ботинки тоже твой приз. Но скоро они окажутся на других ногах.

Вот на тебя идет пехота. У тебя кончились снаряды. Ты кричишь: «Подонки!» Один из твоих товарищей лежит в грязи. Ты собираешься везти его в госпиталь. Кто-то говорит: «Можешь отложить поездку». «Что это значит?» - спрашиваешь. «Переверни его и увидишь».

Ты ждешь новостей. Ты не понимаешь, почему война не кончается. Армия настолько изношена, что в нее берут молодых ребят без подготовки. Мужчин почти не осталось. Тошнота и унижение. Тебя предали твои родители, учителя, твои министры и даже твое правительство.

Генерал, попыхивающий сигарой тоже предал тебя – сделал из тебя головореза и убийцу. Если бы ты мог, ты бы выстрелил ему в лицо. Командиру тоже. Ты мечтаешь о том, что если бы у тебя были деньги, ты бы наградил всякого, кто застрелится. А деньги передал бы семье.  Полковник тоже со своей икрой и кофе – на очереди. Проводит все время в борделях. Ты хочешь увидеть, как он застрелится. И еще  английских томми и американских джонни с их “whack for me daddy-o”  и “whiskey in the jar”. Ты убьешь двадцать и двадцать станут на их место.
Вонь отовсюду.

Ты начинаешь презирать старшее поколение, пославшее тебя на эту бойню. Все товарищи вокруг тебя умирают. Умирают от ран в живот, ампутации ног, раздробленных костей таза, и ты думаешь: «Мне только 20 лет, но я способен убить всякого. Даже своего отца, если он пойдет на меня».
Вчера ты пытался спасти собаку и кто-то крикнул: «Не будь дураком!» Один пехотинец лежит у твоих ног и хрипит. Ты бьешь кинжалом ему в живот, но он по-прежнему жив. Ты понимаешь. Что должен закончить начатое, но не можешь. Ты на железном кресте и римский солдат губкой,  пропитанной уксусом, смачивает тебе губы.

Проходят месяцы. Ты едешь домой в отпуск. Ты не можешь говорить с отцом. Он сказал: Ты будешь трусом, если не пойдешь воевать». Твоя мать вторит ему: «Постерегись французских девочек». Больше безумия.  Ты воюешь неделю или месяц и продвинулся всего на десять ярдов. И в следующий месяц их отберут.

Вся культура, накопленная за тысячу лет, вся философия, вся мудрость  - Платон, Аристотель, Сократ – что случилось с ними?
Они не должны были допустить этого. Твои мысли возвращаются домой. И снова ты школьник, идешь среди высоких тополей. Приятно вспомнить. Еще бомбы. Реальность исчезает. Ты боишься даже взглянуть на кого-нибудь из-за страха, что может произойти что-то непредвиденное. Общая могила. Других возможностей не осталось.

И снова ты видишь цветущие деревья и нетронутую природу. Тополей, бабочек, хрупкую прелесть цветов, солнце – ты видишь безразличную ко всему природу, к насилию и страданию человечества. Природа их просто не замечает.

Ты остался один. Затем  шрапнель ударит в голову и ты умер. Тебя вычеркнули. Тебя уничтожили. Я прикрываю и откладываю книгу в сторону. Я не буду больше никогда читать про войну.

У Чарли Пула из Северной Каролины была песня под названием “You ain’t talking to me” (Нет, это не по мне). Вот ее слова:

Идя по городу, увидел надпись на стене:
«Вступай в ряды, увидишь мир как все.
Увидишь новые места в компании друзей,
И мы научим убивать людей»
Нет, это не по мне.
Я, может быть, чудак, но здравый смысл пока живет во мне.
Убить кого-нибудь и быть как все?
Нет, это не по мне.


---***----


Одиссея – великая книга, темы которой  вошли во многие баллады -
Homeward Bound, Green  Green Grass of Home, Home on the Range и др, а также в мои песни.

Одиссея – удивительный приключенческий рассказ о человеке, стремящемся вернуться домой после сражений. Он начинает долгий путь домой, и на его пути возникает масса ловушек и опасностей. Он вынужден скитаться. Он слышит близкие призывы. 
Его корабль наскакивает на скалы, он ссорится с командой. На корабле зреет бунт. Измена. Его люди сначала превращаются в свиней, затем в красавцев. Он все время кого-то спасает. Он вечно в пути но часто вынужден останавливаться.

Он оказывается на необитаемом острове. Он обнаруживает оставленные пещеры и скрывается от них. Он встречает великана, говорящего: «Убью тебя последним». Он убегает от великана. Он пытается плыть домой, но ветры бросают его корабль из стороны в стороны и поворачивают назад. Безудержные, леденящие, недружественные ветры далеко уносят его, затем возвращают назад.

Его постоянно предупреждают о будущем. О вещах, которые нельзя трогать. Есть два пути и они оба опасны. На одном можно утонуть, на другом - умереть с голоду. Он проходит через узкий пролив с водоворотами, встречает шестиголовых чудовищ. Молния ударяет в него, он чудом спасается от разъяренной реки. Божества защищают его, но некоторые хотят убить его. Он меняет свой облик. Он изможден. Он засыпает и просыпается от чьего-то смеха. Он рассказывает о своих приключениях незнакомцам.

Он не был дома двадцать лет.  Судьба унесла его и бросила. Ему подсыпали наркотики в вино. Он прошел тяжелый путь.
Во многих отношениях подобное происходит и с вами. Вам тоже подсыпали наркотики. Вы тоже делили постель не с той женщиной. Вас тоже завораживали странные мелодии. Вы далеко уходили, и вас тоже относило назад. И вас звали голоса. Вы возмущали людей. И вы тоже скитались по всей стране. Вы тоже чувствовали злой ветер, не приносящий ничего хорошего. И это еще не все.

Когда Одиссей возвращается домой все обстоит не лучшим образом. Негодяи заняли его дом, воспользовавшись гостеприимством его жены. Их слишком много. И хотя он сильнее, чем они вместе взятые и искуснее каждого из них – лучший плотник, лучший охотник, лучший моряк  - его спасает не мужество, но хитрость.

Пришельцы должны будут заплатить за то, что обесчестили его дом. Он переодевается в грязного нищего и слуга нагло сталкивает его со ступенек. Наглость слуги возмущает его, и он еле сдерживает свой гнев. Он один против сотни, но они все падут, даже самые сильные. Он был никто. И когда все сказано и сделано, когда он дома наконец, он садится и рассказывает жене свою историю.


--- ***----


Итак, что это все значит? Все эти темы сильно повлияли на меня и других исполнителей. И они могут означать разные вещи.
Если песня взволновала вас, это все, что требуется.
Я не знаю, что песня значит. Я писал о многих вещах. Я не расстраиваюсь по поводу того, что это все значит.  Мелвилл  включил  в свою книгу Ветхий завет, библейские ссылки, научные теории, протестантскую этику и все знания о море и кораблях. Не думаю, что он расстраивался по поводу того, что все это значит.

Джон Донн, поэт-священник, живший во времена Шекспира, написал «Сестос и Абидос ее грудей». Не о двух влюбленных, не о двух гнездах.  Я не знаю, что это значит. Но это звучит хорошо. И я хочу, чтобы ваши песни тоже звучали хорошо.

Когда Одиссей встречает в загробном мире славного воина Ахиллеса,  Ахиллес, обменявший длинную мирную жизнь  и счастье на мгновенья славы и почестей, говорит Одиссею:  это была ошибка.  «Я просто умер и все». Не было почестей. Не было бессмертия. И если бы он мог, он бы вернулся назад и стал слугой у фермера, а не тем, кем есть сейчас – царем в стране смертных. Какой бы тяжелой ни была жизнь, она предпочтительней смерти.

Об этом мои песни. Наши песни живут на земле, вместе с живыми. Но песни не похожи на литературу. Их нужно петь, не читать. Слова в шекспировских пьесах должны произноситься вслух. Текст песен нужно петь, не читать.

Я надеюсь, у вас еще есть возможность слушать песни, для чего они и предназначены. На концертах или пластинках, или любым другим способом, каким люди слушают музыку.

Я возвращаюсь еще раз к Гомеру, говорившему
«Пой мне, о Муза, и передай мой рассказ».


*  *  *


[Комментарий.  Удивительно глубокая речь для фолк-сингера, рокера и кумира молодежи 60-х гг. Я вырос с его песнями и не расстаюсь по сей день.   Доживем ли мы до того дня, когда наши солдаты отбросят ружья, возьмут вместо них книги и скажут вежливо генералам: " А не пошли бы вы на хер"] 

Несколько антивоенных песен 60-х:

Боб Дилан - Эй вы, шефы войны
https://www.youtube.com/watch?v=exm7FN-t3PY

Бэрри Макгвайер - Накануне
https://www.youtube.com/watch?v=ntLsElbW9Xo

Кантри Джо энд де Фиш - Антивоенная песня (Вудсток)
https://www.youtube.com/watch?v=-7Y0ekr-3So

Криденс Клируотер Ривайвл - Удачливый сын
https://www.youtube.com/watch?v=ec0XKhAHR5I