СБ. Глава 38. Et tu, Brute?

Глава 38. Et tu, Brute?

***
Признаться Федьке, что Мирашев сделал мне предложение и я на него согласилась, пока не хватало духу… И это я уже неделю ношусь с этой не разродившейся тайной. Хотя… в остальном я намного стала смелее. Да и Рожа уже проще стал реагировать. Нет, как и прежде, эти двое смотрели друг на друга, как сычи, если не кто похлеще, желая перегрызть «врагу» глотку, но уже не выступали и открытых скандалов не затевали.

Днем – что одного, что второго, не было дома, и я куковала, маялась, чем только в голову приходило, кроме дел по хозяйству, в гордом одиночестве. Вечером же – молча поужинать - и по щелям: Федька в «свою» комнату - телевизор смотреть, а мы с Мирашевым – в зал. Он – на приставке шпилить, а я – за комп: тоже игры, соцсеть или по форумам лазить.

Наступала ночь – и вместе с Мироном шла в спальню… уже не таясь. Так или иначе, а Рогожину все же придется принять… наши с Мирашевым отношения, хотя открыто скрипеть кроватью я так и не отважилась. А «не скрипеть» - «не отваживался» Мирон, в особенности основываясь на том, что здесь стоит якобы отличная звукоизоляция (для каких целей – не уточнял ни он, ни я). В общем, искали компромисс. Испытали в своих похабных целях всю прилегающую к скрипучей кровати мебель, пол, и даже балкон (на который выход был из зала). Сменить же кровать – слишком много возни и «палева», и не факт, что поможет. Да и потом, сама за это дело не возьмусь, а когда Мирашев бывает дома, тогда, как назло, и Рожа ошивается то в квартире, то где-то рядом, во дворе.
Так что… живем, как живется.

***
С магазинами – пока все глухо. Хотя часть средств Федор все же смог реанимировать, сделав кое-какой возврат (спасибо своим же старым связям). Снимать квартиру - пока не снимал, хотя уже активно искал, подбирал варианты, что поближе к старому офису… да подешевле. Принять помощь от Мирашева не желал ни в каком виде, а Мирон за спиной уже ничего не хотел делать, говоря, что Рожа не маленький: «Выросли зубы – пусть охотится и грызет: либо свежее мясо, если не растерял сноровку, либо, как и большинство, - дожевывает за остальными, обсасывая кости, трусливо забившись в угол».
Давить, требовать… или еще чего – я не собиралась, да и не хотела. Ведь прав: чай, не маленькие… оба. Сами разберутся. Мне хватало и того, чтоб учиться приспосабливаться к накатам волн нервозности моего суженого-ряженого… и, ко всему, думать… что, как и когда… со свадьбой. Точной даты не определили, и даже заявление пока не подали. Но дело даже было не в этом, и не в Мироне, а во мне – я еще не готова… к таким резким переменам. Мне пока с головой хватает возвращения Рогожин и их с Мирашевым тихой войны.

***
И снова ночь, и снова мой кавалер уламывает меня «…поделиться с ним радостью на мягкой, удобной кроватке, а не на мерзком, твердом полу».
- Либо так, либо на бочок – и баньки, - паясничаю я, заливаясь ехидным смехом.
- Ну… тогда уж ты будешь лежать на полу, а я сверху, - гыгыкнул.
- Размечтался, - треснула его по носу. – Я – дама нежная, мне нужно свои бока беречь!

Едва только постелили плед, стащили с себя всю одежду и принялись за шальную прелюдию, как тотчас забренчал телефон. Взвыл отчаянно мой зверь, не желая отрываться от «долгожданного» пиршества, но дела… дела всегда (почти) были на первом месте.
А потому в очередной раз облизал, укусил мою грудь – и вынужденно отстранился.

- Слушаю, - грозное. Отчего даже еще притягательнее стал мой «герой». Не выдерживаю – и подползаю к нему на четвереньках. Прижимаюсь поцелуем к запретному месту, творя безобразие. Вздрогнул, не выдержал – застонал обличающее, отчего в момент прокашлялся, давясь неловкостью. – ДА ЛАДНО! – внезапно. Силой остановил, отдернул меня от себя – подчиняюсь. Заледенела я в ужасе, видя… распятое шоком лицо. – И ГДЕ? - едкое, кислотное… - враз побежали мурашки по всему моему телу. Узнала я эти нотки в его голосе. А там и вовсе в глазах моего демона заплясал разгорающийся шальной огонек, а на устах расплылась психопатически-вожделенная ухмылка.
- РО-ГО-ЖИН! – неожиданно завопил на всю глотку. А меня – словно током пронзило. Мигом обошел сбоку, за белье, брюки – и спешно принялся одеваться Мирон. Буквально секунды – и уже стоял, почти как на параде, разве что финальные пуговицы рубашки застегивая.
Живо спохватилась и я – напялила на себя его домашнюю футболку.
Семеню следом за ним в коридор. Стоит уже в растерянности у двери Рожа, глаза заспанные потирает:
- Че орешь?
Гыгыкнул Мирашев и залился еще шире маниакальной своей ухмылкой:
- Зубы наточил?
- Че? – нахмурился брат, вовсе не понимая.
- Мазура, говорю, нашли. Готов рвать с*ке глотку?

***
- Да оставьте его! Ну, чего вы лезете? Ну, сбежала крыса! Зачем опять вляпываться в д*рьмо из-за нее? – горько причитаю, отчаянно перебирая ногами по ступенькам за этими двумя. Вдруг резко по тормозам Федька. Взор мне в глаза – а на устах… странная улыбка:
- Некит, ты серьезно? – а в глазах… узнаю: тот самый блеск, что и у Мирашева в очах в такие моменты…
«Точно такой же, - грохочет приговор. – И крови на его руках… будет не меньше», - замирает в ужасе сердце.

***
И пусть мне мой «без пяти минут муж» строго-настрого приказал оставаться дома и запереться за семью замками, подчиниться… в этот раз я не могла.

Услышала. Каким-то странным, судьбоносным образом… что, где и почему из телефонной речи собеседника я не то что не запомнила, а даже и не уловила, а вот адрес – адрес тот еще как. Причем, даже знаю, где это: неподалеку от нашего универа, за семейной общагой…

***
Одеться. Открыть сейф. Взять немного денег, забрать пистолет Мирона (спрятав в сумку) – и вызвать такси…
Не знаю почему, но там – я должна быть. Должна видеть лицо того, кто все это сделал с нами…
…и окончательно решить: остановить Палачей, или самой… сделать так, чтоб этот кошмар, а верней, его «блюститель» - исчез навсегда.

***
И было страшно. Жутко… и я не знала, что творю. Все было в каком-то странном тумане. Дрожь пробирала конечности, доводя до откровенного лихорадочного пляса. И если придется достать ствол и стрелять – не факт, что это мне будет под силу: и как бы уже самой не пасть жертвой обстоятельств.
Глубокие, шумные вздохи, как роженица между схватками, – стараюсь не думать обо всем этом.
- Девушка, вам плохо? - метнул на меня удивленный взор водитель через плечо.
- Тошнит слегка, - не вру. – Но ничего страшного.
- Нет, ну вы тут это… - задергался, замельтешил тот.
- За чистку салона оплачу, если что… - гаркаю злобно.
Дура, и надо было такое ляпнуть?! Хоть бы… нигде не высадил с перепугу по пути, а довез до цели…

***
Вкусные чаевые – и водитель готов был даже меня ждать обратно.
- Нет, благодарю.
Отыскать нужный подъезд – и нырнуть в него. Попытка сообразить, на котором этаже злосчастная квартира.
Пешком, по лестнице – так вернее.
Еще несколько пролетов – и обмерла у старой, коричневой, оббитой слоем дерматина, двери.
И что теперь?
Пробивает током мою голову страх. Задыхаюсь. Холод хлещет, хуже мерзкого барина, по спине плетью.
Но момент – и касаюсь железной ручки. Несмело надавила вниз – рыкнуло полотно, взвизгнули петли.
- Ты че, не закрыл? – слышу шепот, различаю, узнаю голос Мирона.
Шаги неуверенно внутрь – и тотчас подлетел, преградил мне путь Рогожин. Оторопел от ужаса, осознав, кто перед ним, замер в растерянности – и сказать ничего не может. Не дышит.
Или это я его уже так сильно игнорирую – взор мой прикипел к кровавой дорожке, что усердно вела от самого порога – в комнату.
- Кто там? – вновь слышу Мирашева, звук наперебой с каким-то не то храпом, не то свистом, воплем.
Страшно, жутко, но иду, семеню за багровой нитью кошмара.
Момент и замираю на пороге – осматривая оживший ад.
Окровавленный, до месива избитый, Мазуров лежал на полу, забившись под диван, а рядом с ним сидел на корточках задумчивый, встревоженный «незваным гостем», но довольный… Мира с окровавленным ножом в руках.
-  Это еще че за х**ня?! А ты каким р*ком тут?! – бешено завопил, вмиг сорвавшись на ноги. Стремительный ход ко мне, но силой отталкиваю – смотрю, вглядываюсь в лицо своему супостату, изуверу, который так усердно, наперебой с (уже ныне покойным) своим товарищем пробовали меня на вкус всевозможными способами…
…и не знаю, ничего не могу понять, что у меня сейчас внутри: и ни страх, и ни жалость, и ни ненависть, и ни желание отомстить - пустота. Еще миг, еще один взмах моих ресниц – и потекли по щекам пресные слезы.
Я… не знаю…
Вдруг шорох, стук в коридоре, звон ключей извне.
- Ты закрыл двери? – кинул вновь взволнованным шепотом Мирон Федору.
- Да.
Шумный вздох. В момент ухватил меня Мира за плечи и прижал к себе. Оттащил к стене. Аккуратно оттолкнул в сторону, пряча себе за спину, – покорно поддаюсь; достал из-за пояса пистолет.
Спрятался с другой стороны от входа в комнату и Рогожин.
Испуганный взор мой позади себя – лежит, сопит Мажа, вздымается лениво его грудная клетка… но глаза закрыты.
Жуткие, убийственные секунды выжидания, жалящей тишины. Скрип пола. Неуверенная, тихая, мягкая чья-то поступь… Еще момент, заворот «визитера» – и отчаянный, ошалевший девичий визг раздался на всю квартиру, расходясь звонкой луной. Резво кинулась та к Мазуру.
- СТОЯТЬ, Б***Ь! – огорошивая всех нас, бешено завопил Мирашев, наведя уже на нее ствол.
Дернулась идиотка, словно от огня, в сторону, невольно завалившись на пол около избитого. Стремительно обернулась к угрозе… К нам… лицом.
- Дура… беги, - послышалось сычом шепот полуживого Валентина.
 Окоченела я от прозрения. Казалось, в этот миг сердце мое встало.
- А вы, б***ь, что здесь делаете?! – неожиданно, откуда-то глотнув смелости, завопила эта больная – усердие подняться.
- Сидеть, с*ка! – рявкнул на нее Мирон, тщательней прицелившись.
- Да пошли вы на***! – завизжала эта тупорылая скотина и кинулась к Мазуру. Обняла за плечи и попыталась заглянуть в лицо. – Хороший мой, - лихорадочно принялась гладить его по голове. – Ты живой? Ты как? Я сча скорую вызову!
- Да, ***** тебя * ***, ты, что ли, бессмертная?! – заорал, ошалев, Мирашев, окончательно слетая с катушек.
- Это вы с ним сделали, уроды?! – метнула на меня, на Федьку отчаянный взгляд. – С*ки убогие!
- Да я тебе сейчас черепуху снесу, ***** ты тупая!
Гребет, не слушает, пытается то ли посадить Мажу, то ли куда-то тащить.
- Ну, б***ь. Сама напросилась, - живо снял с предохранителя ствол. Похолодело у меня тотчас все внутри. – Свалила от него, с*ка малолетняя! – в глазах запылал приговор.
- Слушай, остынь, а?! – послышалось грозное Рогожина.
- Ты че творишь, Мирон? – заступаю и я наперед. – Это сестра моя, Ритка!
- Да мне по***! – завопил уже мне в лицо Мирон. А я смотрю на него – и не узнаю. Да и не он это вовсе: кто-то иной, кто… казалось, и меня едва различает, осознает.
- Я тебе не дам это сделать! – твердое мое. Приказом.
Шаг ближе – отчего дуло вмиг впилось мне в грудь.
- А ты-то, б***ь, куда, дура?! – испуганно рявкнул на меня Рожа и ступил шаг ближе.
- А ты?! – я, уже глядя на него.
Одумался, Мирон, пораженчески опустил пистолет. Щелкнул вновь предохранитель.
- Я вас всех за решетку засажу, мрази вы конченные! – внезапно послышалось за моей спиной, отчего я даже вздрогнула. Заледенела от еще большего ужаса, от прозрения. – Зай, ты как? - очередным уколом по всем нашим фибрам растоптанных душ… режет эта чекнутая усерднее.
Резво оборачиваюсь:
- Ты серьезно?! – детонацией. - Он Рожу засадил! Убить хотел! А ты… ты, мало того, что готова за него сдохнуть сама, так и нас порешать?
- Да мне по*** на вас! - бешено. Взор мне в очи. – Вы уроды! – живо поднялась на ноги, с выпадом ко мне, шатаясь, яростно махая руками, тыча пальцем. - Точно так же, как и я для вас всегда была ублюдком! Так что один – один, с*ки! Хоть сдохните! Мне на вас по***! А он меня любит! И я вам его не отдам!
- Он твою сестру вместе другими мужиками оттр*хал и бросил в лесу подыхать! А ты, б***ь малолетняя, за него заступаешься?! ДА?! – внезапно отозвался, неистово завопил Мирашев, отчего меня будто кто заживо освежевал. Окоченела я от шока. Боюсь даже дрогнуть, а не то что…. обернуться в сторону Федьки.
- А не*** было перед кем попало ноги раздвигать! – завизжало в ответ это несуразное мелкое существо. – Ш*лавам только такая и участь!
Казалось, сейчас из моих ушей… кровь пойдет. От таких всплесков реальности.
На глазах очередной волной проступили слезы.
- Да я тебя, п**да малолетняя, сам, своими же руками, удушу! – в момент спрятал пистолет Мирашев и кинулся к ней. Среагировала я – наперехват. И сама не поняла, как остановила. Не удержались – повалились мы оба на пол.
Вдруг шорох, рывок – кинулся к нам Рогожин. Выхватил из-за пояса у Мирона пистолет, на автомате действия – и выстрел. Жуткий, палящий, убийственный взрыв.
Завизжала тотчас Малая, словно ополоумевшая, закрывая уши руками. Дернулась, вскрикнула машинально – но и закостенела в следующий миг я.
Жуткий, больной стон, вой раздался на всю квартиру. Скрутился в мгновение ублюдок, хватаясь за живот.
- Вы че, твари, наделали?! – еще сильнее завопила, заревела, давясь уже слезами, Ритка. Кинулась к этой мрази, силясь помочь ему зажать рану. Взор на меня, на Рожу через плечо: - С*ки вы! Я беременна от него! А вы… вы так с отцом моего ребенка!
И сама не сразу поняла, как что уже со мной… Дернулся вдруг ко мне Мирашев и обнял, сжал до боли. Обхватил, утопил лицо в ладонях. Попытка заглянуть в глаза – а я вою. Только теперь понимаю, что дико, исступленно… ору, как тогда… в лесу, когда мир мой раскололся надвое. Все, что копилось во мне и держалось все эти недели, уже месяцы – вновь оборвалось – и я полетела в бездну несознания.
Жадно целует, обнимает, что-то кричит мне в лицо Мирон – а я не слышу, не вижу… будто за стеклом. Вдруг силой в охапку – и потащил на выход.
На лестницу – но не вниз – наверх. А там крыша – еще подъезд… И временами Федька перед глазами, но меня уже нет…