РИМБ 11 - Комплексное население

 «Жизнь идёт своим чередом. Наверное, это лучшее лето в моей жизни.

Отец стал звонить реже. Он удовлетворился моими отчётами за первую неделю и больше не просил соседку к телефону. Это, я думаю, к месту.



Потому что вчера она умерла.



После плотного обеда я пошла бороться с разросшейся ежевикой, случайно заглянула через забор и обнаружила старушку на грядках с морковью. Конечно, рванулась к ней, но сразу поняла, что спасать уже некого. Полагаю, она лежала там с утра. Покопалась у неё в квартире в поисках записной книжки с телефонами родственников и ничего не нашла. Вызвала скорую. Карета приехала через пять часов, роль бригады врачей играл один похмельный мужичок, который, тем не менее, был очень тактичен со мной. Правда, это кончилось сразу, как я созналась, что не являюсь родственницей умершей. Врач закурил беломорину, и, перемежая речь бодрым деревенским матерком, поведал мне о том, что он сильно устал от работы, что карета на район одна, выполняет все функции, от труповозки до реанимобиля, а всякие захолустья с одним жителем находятся так далеко, что на пару вызовов может запросто уйти вся смена. Узнав о том, что я хотела стать врачом, он ухмыльнулся и сказал, что хорошо, что передумала. Наконец, спросив, что я тут делаю и не стоит ли меня подбросить до станции и получив продуманный ответ, что отец уже едет за мной, мужичок похлопал меня по плечу и сказал, что я не такая мерзкая сука, как иные городские. Дальше он позвал водителя не менее похмельного вида, они запаковали труп, погрузили на машину и рванули так, будто за ними гнались все копы в мире. Я мало следила за ними.

Мне не давала покоя его фраза про захолустья.»



— А раньше никак не заметила! — я брела по дороге, засунув руки в карманы брюк и глядя по сторонам — Ну и дура же я!

— Нет, ну это не твоя вина — мой спутник весело подпрыгивал и шел впереди меня — Ты была возбуждена перспективами. Мы с тобой болтали напропалую всю дорогу, помнишь?

— Конечно, помню! — я говорила во весь голос. Заборы разной степени разрушенности окружали единственную транспортную артерию нашего населенного пункта. Отходя от просёлка, она шла между домами и пустырями, незначительно изгибалась и заканчивалась крупным руиноподобным зданием на заасфальтированной площадке, в котором я опознала разрушенный ещё при перестройке коровник. Я пересчитала дома уже в третий раз.

— Тринадцать. Вместе с нашим — я схватила булыжник, и, размахнувшись, запулила камень в окно последнего непроверенного дома. Стекло взорвалось брызгами, но никакой реакции не последовало, в чём я была уверена.

— Есть — произнесла я и от неожиданной слабости навалилась на гнилой забор.

Ржавые калитки. Замки на входных дверях. Следы тлена на некоторых домах и самый яркий признак — заросшие участки. Даже собачьего лая не слышно.

— Да тут ни одного человека — я, прижмурив глаза, улыбалась своему бойфренду — На сколько там километров? На десять?

— На двенадцать — Шарль подошел ко мне и положил руку на забор. — Комплексное население;. Вот мнимая часть — он указал на себя — А вот это действительная.

Рука Шарля коснулась моей щеки. Я не ощутила прикосновения, но вот мурашки… мурашки были.

— Я люблю тебя — прошептала я — И я обещаю, что тебя не покину.

Мурашки стекли по шее и распространились на всё тело.

— Я тебя тоже, моя хорошая. Вместе и навсегда.



«С момента смерти тихой старушки, с которой мы за всё время перекинулись фразами всего раз пять, моя жизнь здесь приобрела качественно иной оборот. Ещё тем вечером, пока ночь не вошла в свои права и не закидала всю деревню темнотой, я вошла в дом соседки с не особо добрососедскими намерениями. Меня смущало то, что отец дал мне денег, но забыл, что ближайший магазин в 12 километрах от дома. Поэтому было принято решение реквизировать припасы. Я не ожидала найти в кладовках что-то из моего московского рациона, и ожидания подтвердились — тут были только закрутки, огромное количество долголежащих овощей и просроченные засахарившиеся конфеты. Тушенка у меня ещё оставалась, иначе бы пришлось доживать остаток времени на вегетарианской диете. Выжить можно, а большего мне не требуется.

Мой режим тут напоминает что-то среднее между монастырём, пионерлагерем и санаторием. Встаю часов в десять, плетусь к колодцу с гигиеническими целями. Лёгкий завтрак и медитация. Потом бегаю туда-сюда по деревне, отжимаюсь от лестницы и всячески изображаю занятия физкультурой, копаюсь на участке, приводя в порядок флору, будто бы всю жизнь прожила в деревне. После ланча иду в лес. Иногда выходит собрать несколько горстей очень мелкой, но удивительно вкусной ягоды. Дальше время свободное, но до наступления темноты я обычно успеваю провести несколько часов в тренировках восприятия, как это было названо в методичке, успеваю почитать атлас, порисовать и принять душ. Чёрт, здесь всё-таки жарко.

Если бы кто-то сказал бы мне полгода назад, что я начну придерживаться такого режима, да ещё и абсолютно добровольно и незаметно для себя — я бы рассмеялась в голос и назвала бы сказавшего фантазёром. Иногда я прерываюсь посередине занятия и задаюсь вопросом, зачем мне это всё. Во мне есть какая-то иррациональная уверенность, что всё это важно.

А уже потом, когда сумерки захватывают власть, я просто сижу на крыльце рядом с самым любимым существом и погружаюсь в архивы при помощи старого ноутбука. Картины жизни в те времена встают передо мной. Истории этих людей иногда настолько красивы, что выжимают из меня слёзы, хотя я почти никогда не плачу. Чаще всего так я и отрубаюсь — с гудящим на коленях ноутом, под явственно слышимые звуки дыхания Шарля и шумы ночного леса.

Однажды я ощутила, как кто-то несёт меня в дом и кладёт на расстеленную кровать. Это было так необычно, что я не стала открывать глаза.

В каком-то старом пособии написано, что эффект Которифага; — это признак очень хорошей интеграции. Жалко, что я всё ещё Его не вижу.

Но ещё хуже — что не могу Его потрогать.


Потому что хочу.»

; — Ко;мпле;ксные числа — числа вида x+iy, где x и y — вещественные числа, i — мнимая единица (т.е. ;-1).
; — эффект Которифага (он же суповой парадокс, Эффект Физического Влияния Тульпы) — феномен, впервые описанный тульповодом Которифагом в середине 2009 года и заключающийся в субъективно-воспринимаемом физическом влиянии тульпы на реальный мир (что, само собой, объективно невозможно). ЭФВТ называется суповым парадоксом из-за специфики его обнаружения - Которифаг писал, что его тульпа варила ему суп, пока он находился в соседней комнате. По-видимому, в действительности проявление ЭФВТ говорит о способности хоста неосознанно переписывать собственные воспоминания и испытывать яркие галлюцинации без осознания их нереальности.