РИМБ 12 - Под надзором Луны

«Как время бежит. Июль подошел к концу и я неожиданно поняла, что половина моего летнего рая кончилась, что осталось от силы ещё три замечательные недели, а потом Транслокатор приедет сюда, будет ворчать по поводу моей внешности и по поводу того, что я ничего не делаю, хотя это не так.

Жара немного спала. Ночами теперь свежо. Всё чаще я ухожу в дом и даже закрываю скрипучую дверь. Простудиться летом и шмыгать носом до сентября мне совсем не хочется.

А подвижек тем временем нет. Необходим иной подход.»

— А почему Шарль? — мой друг сидел на корточках возле костровой зоны, которую я соорудила в углу участка.

— Ты про имя? — я, отдуваясь, тащила огромную железную бочку, стоявшую в далёком прошлом на крыше дачного душа соседнего участка. Я неожиданно легко свыклась с своей ролью вандала и теперь получала удовольствие от рейдов по чужим домам. В свою защиту могу заметить, что брала всё это время только продукты питания, чистую бумагу и стройматериалы.

Водрузив тяжеленную черную бочку на положенное ей место, я отдышалась и продолжила:

— Да я не знаю. Я слышала передачу в детстве… Там говорилось про одного человека. Не помню, что говорили, но его фотография врезалась мне в память. Такое… очень характерное лицо. Видишь ли, оно было какое-то очень светлое.

— Доброе? — переспросил белобрысый — Его… точно так звали?

— Нет, наверное. Именно светлое. Да, звали именно так…

Теперь предстояло при помощи примитивного инструмента срезать с бочки верхушку. Я выдумала для бывшей младшей сестрицы водонапорной башни неожиданное применение.

У крыльца, накрытые полиэтиленом, лежали горы бабушкиных книжек, которые были раскиданы по всей её комнате и приведены в ненадлежащее состояние грызунами. Хотя, справедливости ради, не все. Сейчас от них предстояло избавиться и сделать это так, чтобы отец ничего не узнал. Раз он хочет привести участок в порядок настолько, что пренебрёг возможностью контролировать меня всё лето напролёт — его планы явно были наполеоновскими. Правда, я опасалась, что он просто его продаст.

— Я вижу костры из книг… — мурлыкала я себе под нос, сбрасывая плёнку с литературного мусора.

— Я слышу овчарок лай — проскандировал Шарль, маршируя через участок

— И если один крикнет… — я схватила первую стопку и потащила её к бочке — Шарль, что стоишь, помо…

Я прервалась на полуслове. Меня охватило такое ликование, что я чуть не уронила всю стопку себе на ногу. Вошла в образ, считаю его живым человеком! Если это не успех — то что успех?!

— Хороший знак — Я улыбнулась и сбросила ношу в бочку. Макулатура зашелестела обложками, ложась прямиком на слой предварительно разорванных и скомканных листов другой книги. — Не помнишь, что там один крикнет?

— Не-а. Но ему что-то ответят миллионы

— Ладно, вспомнилось что-то…

Перетаскивание всего многообразия ненужных книжек отняло у меня ещё минут пять, но наконец-то всё было готово.

— Хочешь сказать что-нибудь пафосное? — обратилась я к Шарлю. Он помотал головой и улыбнулся.

— Разве что что-то типа «Гори-гори ясно»?

— Вот, блин, у меня тоже фантазии на большее не хватило — я рассмеялась и изобразила взъерошивание его волос. Потом молча нагнулась и подожгла нижний слой костра для книг через одно из многих отверстий в бочке. Отошла на шаг назад. Небо было всё такое же голубое и не подозревало, что через несколько минут оно будет запятнано дымом сгоревших слов.

— Лид… — Шарль переминался с ноги на ногу — Какие у тебя планы на вечер?

Я бросила на него взгляд и просто посмотрела в небо. Солнце уже прошло большую часть пути. На часах, если бы я их ещё носила, было бы около шести часов.

— Смотря о каком вечере ты говоришь… — прошептала я. Пламя в бочке заметно оживилось. — Если ты про тот, что сейчас — то я занята. Я… символически сжигаю прошлое. Глупо звучит?

— Напротив! Я про поздний вечер. Самый поздний. Ночь практически.

— Свободна — я усмехнулась — Наверное, спать буду или читать. Я, похоже, что-то интересное из числа техник нашла, представляешь? Она позволяет перейти через…

— Я просто тебя… просто хочу тебя кое-куда сводить — Шарль покрылся румянцем.

— Я тоже тебя хо… То есть, да, хорошо — выпалив это, я отвернулась к бочке — Когда угодно. Хоть сейчас.

Смятение облекало меня подобно пламени. Мы так и стояли, пока столб серо-чёрного дыма вонзался в девственную голубизну небес — я, глядящая на огонь, и он, глядящий в какую-то далёкую сторону. Наверное, я впервые не могла даже понять или предположить, о чем он думает.


Что-то толкнуло меня в плечо.

— Нам пора.

Я обнаружила себя на скамейке. Моя голова была повёрнута в сторону бочки, из которой теперь даже не вылетали ленивые искры, только прогорали в непроглядной тьме угольки веток. Переведя всю немалую бабушкину библиотеку, за исключением научных и старых художественных книг, в состояние пепла, я вошла в раж и сожгла вообще весь мусор, который мог гореть, от распиленной давеча на части засохшей яблони до какой-то старой мебели навроде колченогого стула. Участок, бывший свалкой ненужного дерьма, засиял. В принципе, если бы Транслокатор решил его прямо сейчас продать — ему бы это удалось без проблем. Не знаю, зачем ему деньги. Чувствую, что у него в планах отдать меня замуж за произвольного человека сразу, как мне исполнится 18. Не столько из принципа, сколько ради необходимого ему одиночества.

Вскочив и оглядевшись, я не увидела никого, только ощущение Шарля болталось в ночном воздухе, который больше не обжигал холодом.

— Шарль? — спросила я тихо и получила в ответ ободряющий поток эмоций.

— Ты зря думаешь, что у тебя всё плохо, Лида — его весёлый голос отчетливо звучал в тишине ночи — На самом деле ты меня слышишь почти всегда, и иногда даже чувствуешь. Разве тебе так уж необходимо большее?

— Необходимо — ответила я твёрдо — Но об этом позже. Мы идём?

— Д-да. Мы идём.

Погасив свет на крыльце, я коротко попросила парня остаться снаружи и не вмешиваться. Конечно, тульпы очень привязаны к своим создателям, но ещё они и очень деликатны. Никогда не будут смущать хозяина, например, материализуясь посередине ванной комнаты.

Подойдя к расколотому зеркалу, я без какого-либо суеверного страха взглянула в него. Лампочка-экономка под потолком бросала на меня свой мёртвый свет. Невысокая, с выгоревшими вихрами, чуть ли не черная от месяца под солнцем девочка-пацанка. Даже девушка, можно сказать, хотя я всегда выглядела сильно моложе, чем на самом деле. Подвижная, гибкая, ловкая, с неким лёгким намёком на женственную красоту, которым одаряет умирающее детство. Тяжелый взгляд и странное выражение лица. То ли мучительное ожидание, то ли предвкушение игрока перед матчем. А, может, страх? И страх тоже. И ещё кое-что. Этот блеск.

— Ты этого ждала — прошептала я себе — Держись, девочка.

Я кивнула своему отражению. Оно кивнуло мне в ответ, как бы соглашаясь.

Схватив полотенце с кровати, я перекинула его через плечо и стремительно покинула дом.

— Далеко мы идём?! — я брела за Шарлем, который легко маневрировал в подлеске между деревьями.

— Не очень. Поверь, ты не пожалеешь — выпалил он и замолчал.

Мы вышли в тот же лесок, где стояла сосна со следами моей любви. Но, не дойдя до неё десяти метров, парень обогнул старый ствол и пошел глубже в лес, уже безо всяких тропинок. Пробираясь через откровенную чащу, я не боялась того, что не смогу вернуться назад — слишком уж решительно шел мой проводник. Он явно знал тут всё, от первого до последнего деревца.

Несколько минут спустя мы вышли на дорожку, явно носившую следы искусственного покрытия. Рассчитанная как минимум на мотоцикл с коляской, она была попорчена временем и растениями, которые проложили себе путь к свету сквозь недолговечную преграду. Метелки незнакомых трав то и дело скользили по моим джинсам. Шелест наших шагов казался очень громким.

— Ты здесь уже была, Лида — проговорил Шарль. — В далёком детстве. Возможно, ты даже была тут одна.

— Я гуляла, пока жила в деревне — ответила я почему-то шепотом — Мне за это доставалось, но сидеть с этой… в одном доме было пыткой.

— Наверное, это место запомнилось тебе отдельно. Мы пришли.

Мы оказались на круглой поляне. Впрочем, назвать это поляной я не могла. Это была плешь около километра в поперечнике, в середине которой тихонько плескалось озеро. Однако мое внимание лишь мимоходом задержалось на нем. С одной из сторон полумесяцем расположился комплекс построек. Под лунным светом были смутно различимы маленькие бараки, два-три крупных здания, покосившаяся подобно Пизанской башне обзорная вышка, бетонный забор с колючкой и ворота, к которым нас и вывела тропа.

— Это пионерлагерь, не так ли? — я подала голос, проглотив слова о красоте пейзажа. Он чувствует.

— Угу. Судя по всему, заброшенный ещё в советское время. Ему лет 80, наверное.

— А это озеро…

— Лунное озеро. Оно даже на картах обозначено. Тут… сюда свозили не самых обычных деток. Я думаю, это был лагерь-санаторий для детей с заболеваниями лёгких. Чуешь, какой воздух?

— Свежий какой, но не холодный.

— Именно! Ну что, наперегонки?

Шарль уставился на меня с иронией, прищурив глаза.

— Через лагерь? — опешила я

В ответ он просто показал на другой край поляны. Меня пробрали мурашки.

— Ты мне поплавать предлагаешь?!

Шарль не ответил, только несколькими плавными движениями скинул всю одежду, кроме плавок и, сладко потянувшись, побежал к полоске пляжа.

Я стояла на месте, глупо глядя в его удаляющуюся спину.

— Ну что ты там? — Он обернулся ко мне — Вода — как парное молоко!

— Но у меня нет… — проговорила я, под конец фразы перейдя на шепот — Я… не одета…

— Забей! — он махнул рукой — Я в жизни своей не плавал! Ты меня перегонишь как пить дать!

Я тяжело вздохнула, расстёгивая ремень и стягивая рубашку. В груди что-то колотилось. Воздух совершенно по-новому входил в легкие.

— С дороги! — крикнула я, с визгом сбегая к воде и одним прыжком погружаясь в её толщу. Вода действительно была тёплой. Обогнав Шарля, я рванулась вперёд. Огромная луна наполнял озеро белёсым светом, и я едва не захлебнулась в этом мерцании. На глазах выступили слёзы.

— Как красиво! — мой крик разнёсся над соснами, которые безмолвными часовыми стояли вокруг поляны. Мёртвые корпуса лагеря, оставшиеся позади, глядели на нас пустыми глазницами давно разлетевшихся в пыль окон.

— Я знал, что ты одобришь! — Шарль нагнал меня и окатил ворохом брызг. Я, отплёвываясь, ответила ему тем же. Парень захихикал и подпрыгнув, плюхнулся назад, в воду, подняв небольшое цунами. Я попыталась притопить его, ухватив за руку и нырнув, но он оказался быстрее и сцапал меня за бедро.

— Ах ты… — я, ощутив неожиданный азарт, схватила парня за голову и навалилась сверху. Он активно выворачивался. Тульпа-не тульпа, а дышать все хотят.

Неожиданно я поняла, что допустила тактическую ошибку. Шарль все-таки вывернулся, скользнул на глубину, вцепился мне в лодыжки и резко поднял. Я потеряла и без того шаткое равновесие и с криком ухнула головой под воду. Его сильные пальцы были теплее воды.

— Будешь ещё меня топить? — раздалось в голове.

— ДА! — Я лягнула Шарля в корпус, отгребла на метр и вскочила.

Мы глядели друг на друга в упор. Я, с перекошенным лицом и тяжело дышащая, он, нахмурившийся, с блестящими огромными глазами, весь бледный, кроме пятнистого румянца на щеках. Человек напротив галлюцинации, недодевушка напротив полупарня. Глаза в глаза.

— Попалась — прошептал он.

Я усмехнулась, схватила левой рукой его затылок и резко притянула к себе. Наши губы встретились и я с яростью дикого животного впилась в его. Шарль судорожно вздохнул.

Чувство близости опалило меня жаром, который отозвался теплым ударом где-то внизу живота.

— ****ь — выдохнула я это непривычное площадное слово — ****ец, нахуй.

К сожалению, ощущения были исключительно психологическими.

Я повторила поцелуй. Шарль, то ли ошарашенный моим рвением, то ли испуганный резкой переменой, всё так же висел в воде.

— Ну как? — дрожа, спросил он.

Я глядела на него с неприятной серьезностью.

— Как воздух — ответила я. И, отвернувшись к пляжу, медленно поплыла. Слёзы обиды наворачивались на глаза, но вместе с ними внутри росла уверенность.

Осталось только добраться до старушкиной хибарки. И у нас всё точно выйдет. Всё получится.

Сегодня же.