От осени к лету повороту нету

       По-кошачьи, осторожно, с ласковой мягкостью подкралась осень.  И стоит природа, тихая, приумолкшая, словно   погрузилась в таинственном   раздумье.  Вечерами кажется, будто показывает  она  чарующие  разноцветные полусны - полувидения  и   в  нем  замедленно  чередуются деревья, кустарники, цветы,  травы,  речки, несущие  опавшие желтые  пурпурные   листья, как безымянные   крохотные  островки   света...И  осенние  дороги  раскручиваются,  как  свитки древних  рукописей и  глубоко  вздохнет  ветер   - память   прошумевших  времен.  Закружит седая пыль   незабвенного   прошлого.

       Светлая ненавязчивая   пора   рождающая   в   душе особое   поэтическое настроение.  Да,  уже это не лето   и еще   вроде бы и   не  осень.  В  густой  зелени  садов и  парков  уже   угадывается  первая «проседь»,  как   на  висках  уже немолодого человека, и в  воздухе      витает запах  хризантем,  астр   и георгин.

       По сравнению с человеческой судьбой, непредсказуемой неоднозначной, судьбы   деревьев  кажутся постоянными.  На обочине   дороги  стоят   молчаливые   березы  в легких  кружевных  мантильях,  словно  таят  в  себе  какие-то  незаданные   вопросы, невысказанные  слова. Хотелось прильнуть к белым  стволам  и  тихо  спросить:  «Расскажите, о чем вы  так грустите, милые мои?..»
 
      Дуб,  весь искореженный   грозой,   натужно   скрипит, кряхтит,  будто  сетуя на  тяжесть  прожитых  лет.   Он, как будто знает что-то такое,  чего  еще  не   знаем мы. Но все  же  старец  стойко  держится,  не  поддается  неумолимому   бегу  времени.
 
        А чинара на холме! Когда-то оторванная порывом бури от родного племени она зацепилась корнями за  землю  на  этой  высоте  и выросла у  всех  на  виду.  Беспризорные ветра-суховеи  и  безжалостные морозы яростно кидались на тонкий гибкий прутик пытались  вырвать  его  с  корнями  но  в  борьбе он  окреп. Молнии над деревом сражались острыми  клинками,  но  тревожный  и прямой  ствол  его  не сломался, не  согнулся и  не  потемнел.  Неукротимость сделала чинару такой отважной и жизнелюбивой. И  висит теперь на  ее ветках хрупкая голубая  тишина, только  изредка  перебирает  листья,  как струны домбры,  ветер.  Но  слышны и эти минорные звуки  в общей  проникновенной  музыке   дня.

       В небесах медленно проплывают пышные облака, как отары кочующих сытых овец-мериносов в степи. А мимо - через сентябрьские дни - просторные и ясные - стаи гусей проносят свои прощальные  крики.
 
       Багряный цвет листьев в купах деревьев, кажется, впитал в себя всю светоносную силу лета и теперь, остывая, дарит ее земле и воздуху...