Галя

Катимся под вражеским ударом.
Немцы прут. В плену родимый край.
Галю, дочь мою — дочь комиссара,
Выдал им иуда-полицай.

Вспять пришли мы. Среди груд развалин
Где искать её? Молчит молва.
Без вести, как многие, пропала.
Без вести... так, может быть, жива?

Верил. Воевал. Три года с лишком.
Май. Берлин. Победный наш привал.
В дом один зашёл, с проверкой. Книжку,
Сборник русских песен, увидал.

Здесь она откуда? Странно что-то.
Фрау побелела как стена.
Тут из книжки выскользнуло фото:
Девушка. Убита. Казнена.

Дочь моя единственная Галя.
Без одежды. Навзничь на снегу.
Шейка в петле. С виселицы сняли.
Перебиты кости тонких рук.

Косы были — смоль. А здесь седая.
Фриц ей на истерзанную грудь
Наступил, триумфом наслаждаясь.
Два других поодаль. Курят. Ржут.

Поднял взгляд на юную берлинку.
Невозможно... Нелюди, зверьё...
Сувенир, забавная картинка
Для тебя — мучения её?

Ужас в голубых глазах арийки:
"Я не виновата... Я вдова...
Книга мужа... Да, он был в России...
Пожалей меня! Не убивай!"

"Пожалеть? Вы — Галю пожалели?
Сдохни, стерва!" Но передо мной
Встала дочь, в крови, с петлёй на шее:
"Нет! Не надо... Не стреляй, родной!"

Немку заслонив, глядит сурово
Мёртвая в глаза: "Остановись!
Или проклят будь! Невинной кровью
Захлебнись, отец — палач, фашист!"

...

Пала не в бою. Не героиня.
Зря. Врагу урон не нанесла.
Сколько их, погубленных безвинно,
Без наград, без славы? Нет числа.

"Вы намного больше потеряли,
Не умели, значит, воевать".
Пусть болтают... Спи спокойно, Галя.
Этот счёт — не стали мы равнять.