мы с вами где-то встречались. интервью

МЫ С ВАМИ ГДЕ – ТО ВСТРЕЧАЛИСЬ. Интервью
Сегодня любят вспоминать о том, сколько препятствий приходилось преодолевать талантливым кинорежиссерам, отстаивающим свое выстраданное детище в неравной схватке с громоздкой, безжалостной  махиной, партийным и советским аппаратом. Здесь и трусость, перестраховка кинематографического начальства, идеологический диктат, тотальная цензура. Одни картины варварски редактировались, другие надолго укладывались на полки, третьи уничтожались в самом зародыше. Но вот что интересно: расцвет отечественной кинематографии приходится именно на эти, казалось бы, беспросветные годы. Советские режиссеры создали немало шедевров,  обогативших мировую кинематографию. В отсутствие «желтой» прессы, глянца и Интернета, которые ведут раскопки частной жизни известных людей и придумывают «жареные» факты, популярные артисты воспринимались как небожители. Я не без хвастовства вспоминаю о том, что мне довелось довольно близко видеть и наблюдать великих без преувеличения артистов: Николая Симонова, Любовь Орлову, Фаину Раневскую, Игоря Ильинского, Михаила Жарова, Бориса Чиркова, Сергея Бондарчука, Иннокентия Смоктуновского, Олега Табакова…
В Уфе во все времена была большая армия кинолюбителей. Прослышав о приезде в город знаменитости, они стремглав мчались на встречу с ней в кинотеатр, во дворец культуры, Дом актера или Дом политпросвещения.  Тому есть свидетельства…

1971 год.
ПРОСТАЯ ИСТОРИЯ
В кинотеатрах и дворцах культуры города проходили встречи кинолюбителей с народной артисткой РСФСР Н. Мордюковой. Перед зрителями промелькнули эпизоды из кинофильмов  «Председатель», «Чужая родня», «Отчий дом», «Молодая гвардия», «Женитьба Бальзаминова».
Немалое удовольствие получили кинозрители от встреч со старыми знакомыми и с актрисой, давшей им жизнь. Н. Мордюкова говорила о том, что интересует всех поклонников кино от 16 до 60.
Ее рассказ сопровождался всплесками  дружного смеха—актриса умеет просто, с юмором рассказать о совсем не шуточных вещах.
Взяла чемодан и на «500 -  веселом» - в Москву
- Я родилась в большой семье (6 человек детей) на Кубани. Была у меня, как и у многих современных девочек, страстная мечта стать во что бы то ни стало артисткой. Ночами мне  снилось красивое  здание, которое охраняют часовые. К нему никак не пробиться. Это институт кинематографии.
Кончила десятилетку, взяла чемодан и на «500 -  веселом» - в Москву. (Были в послевоенные годы такие поезда, по 18 часов на полустанках стояли). Еду и думаю: «Не может быть, чтобы меня не приняли. Меня, самую отчаянную, самую оригинальную, самую смелую – и не возьмут?» Одолевали сомнения – ведь актриса, по моим представлениям, должна была быть обязательно голубоглазой, с золотыми локонами, не то, что я.
Москва. Остановилась я в самой лучшей гостинице – на скамейке. Пришла в институт, а там народу полным-полно. И все, как мне показалось, больше, чем я, похожи на артистов. На девочках – яркие платьица, туфельки чуть ли не на стеклянных каблучках. А я? Платье все в заплатках, на ногах толстые деревенские носки и галоши. Приехала мир покорять.
Экзамены принимали допоздна. Проголодалась, а чемодан-то мой самодельный с харчами остался на вокзале.
В половине одиннадцатого вызывают меня. Просят что-нибудь прочитать, басню или рассказ. Перенервничала я. Какую басню, какой рассказ? Что вы, мучители, от меня хотите? Смотрю на экзаменаторов, как на классовых врагов. Заревела. Тогда меня просят рассказать что-нибудь. Ну, уж здесь я показала себя. Еще в школе отличалась тем, что могла подолгу рассказывать подругам всякие истории. Вот и на экзаменах разошлась вовсю. Мне говорят: «Хватит. Достаточно». Я не слушаю экзаменаторов: «Это не все. Я еще петь буду».
Приняли меня в институт.
Лютое мое горе—математика
    - Я училась в тяжелое время. Была война. Мы жили в оккупации, оборванные, голодные, холодные. Подвигов, правда, не совершали. Но наши колхозники сумели сохранить скот. Не дали угнать в Германию. Большое великое это дело. Добывали мы сообщения  из Москвы. Знали бы вы, что они значили для нас. Для тех, кто жил в оккупации.
Так как я училась…Лютое мое горе—математика. До сих пор не могу спокойно вспоминать «из пункта А вышел пешеход в пункт Б»... Еле-еле троечку мне натянули. Когда младшую сестру учителя в школе отчитывали, говорили ей: «Как старшая сестра, в артистки хочешь пойти?». А потом меня вывесили на Доску почета: гордость школы. Стали говорить: «Берите с нее пример». Сейчас я, кажется, в своей школе в отличниках числюсь.
Если зрачок пустой – никто не поверит в твое горе
— Прошло много лет, как «Молодая гвардия» вышла на экраны. Все, кто снимался в этом фильме, никогда не забывают о нем. Это наша святыня.
Помню: я узнала, что Герасимов собирается экранизировать «Молодую гвардию». Мне очень захотелось сняться в этом фильме. Но, говорили, что он отбирает на съемки только старшекурсников. И вот – счастье: мне предстоит сыграть Улю Громову.
Мы выезжали в Краснодон. У нас голова шла кругом от сознания, что мы ходим по тем же улицам, что и молодогвардейцы. Сидим на том же бережку, что и они.
Потом многим из нас присвоили звание лауреата Государственной премии I степени.
Мы были очень молоды. Я приехала к себе на родину и в первый же день, прежде чем выйти из дому, повесила медаль лауреата. Какой-то матрос встретил меня на улице: «О, мать-героиня!» Я смутилась. Пришлось медаль снять.
К сожалению, не все из нас оправдали выданный нам аванс. Были и такие, кому слава вскружила голову. А там зазнайство – и пропал артист.
Труд у нас тяжелый. Некоторые рассуждают: «Подумаешь, намазал себе глицериновые слезы – вот и горе сыграл». Ничего подобного, пусть какие угодно будут слезы, а если зрачок пустой, ничего не выражает – никто не поверит в твое горе.
Снимали мы «Чужую родню». Сцену, где моя героиня закатывает истерику. Пошли люди утром на работу. Я кричу. День прошел. Люди возвращаются с работы. Я все кричу. Женщина одна сжалилась надо мной, повела, было, к себе домой в чувство приводить.
 В колхозе имени Шевченко меня зачислили в бригаду
-  Мои героини – женщины сложной, трудной судьбы. Война отняла у них мужа, жениха. В жизни им так не хватало сильных мужских плеч. Они работали от зари до зари, забывая заглянуть в зеркало. Многие женщины остались вдовами. Молодыми еще вдовами. Соберутся они так-то все вместе горемычные, выпьют горькую и запоют грустную, вдовью песню.
Женщины, посмотревшие «Простую историю» и другие картины, удивляются сходству своей биографии с биографией моей героини. Останавливают на улице, приглашают в гости. Рассказывают продолжение своей истории.
В колхозе имени Шевченко меня зачислили в бригаду, выслали трудовую книжку.
Нужна зима, а снега нет
    - Сейчас я снимаюсь у режиссера Н. Москаленко в фильме «Русское поле». Играю главную роль – Феню Угрюмову. Сына Фени играет мой сын – Владимир. Съемки проходят под Чебаркулем. По ходу действия нам нужна зима. А снега нет. Так я оказалась в вашем городе.
Нонна Викторовна Мордюкова — народная артистка СССР. Включена в десятку лучших актрис XX века (1992, энциклопедия "Кто есть кто", Лондон).
По сообщениям СМИ, отпевание Нонны Мордюковой совершил в храме при Кунцевском кладбище Москвы архиепископ Уфимский и Стерлитамакский Никон.

Когда Н.Мордюкова болела, владыка Никон, врач по образованию, решил помочь любимой актрисе. Архиепископ съездил в Москву, оказал Нонне Викторовне духовную поддержку, а также купил ей дорогие лекарства.
Она просила, чтобы отпевал ее именно уфимский архиерей.

1981 год.

ХОЧЕШЬ БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ – БУДЬ ИМ

...В кинотеатрах города проходила премьера художественного фильма студии им. Горького "У матросов нет вопросов". В гости к уфимским кинозрителям приехали режиссер-постановщик фильма В. А. Роговой и исполнители главных ролей, актеры Н. Казначеева и В.  Андреев.
В. А. Роговой – темпераментный, энергичный,  молодой… душою человек, как режиссер довольно плодовит. На его счету семь фильмов, среди которых  "Юнга Северного флота», «Офицеры», «Баламут".  Наташа Казначеева и Вадим Андреев уже целых  два года профессиональные актеры. Студентами они снялись в «Баламуте». Картина вышла на экраны, и к Вадиму (Петр Горохов) и Наташе (Аня)  пришла известность. Но они, что особенно приятно, строго судят о себе и своем творчестве,  не скупятся на похвалы  своим учителям. Наташа и Вадим скромны и симпатичны.  .
Они симпатичны своей молодостью, нерастраченной силой, ожиданием больших перемен в своей актерской судьбе.
А пока... На календаре начало декабря 1981 года, молодые актеры и их «крестный отец» в Уфе, и мы   принимаем  всех троих в нашей "Гостиной".

ОСНОВЫ ОПТИМИЗМА
Вопросы В.А. Роговому, по старшинству:

— Владимир Авраамович, когда Вы пришли в кинематограф?
— Сразу после войны, прямо с фронта, поступил во ВГИК на экономический факультет. Закончил его в 1950 году. Долго работал директором различных картин и только в 1968 году сделал свою первую постановку –
фильм «Годен к нестроевой».
— Вы жалеете о том, что так поздно занялись режиссурой?
— Пожалуй, нет. У каждого судьба складывается по-своему. К режиссуре я приступил опытным человеком, со своими взглядами на жизнь и ее проблемы.
— Ваши фильмы о молодежи и для молодежи. Чем объясняется такой выбор?
— Мне всегда интересно разговаривать с молодежью. Юный зритель — самый активный, самый непосредственный. Не стоит ему навязывать свою точку зрения, а вот помочь разобраться в каких-то вопросах просто необходимо. Это я и пытаюсь сделать,
 — Главный, «сквозной» герой Ваших фильмов—это...
 — Молодой человек, занимающий активную жизненную позицию. Герой моей первой картины — парень, пригодный всего-навсего к нестроевой службе в армии. Но он берется доказать, что как человек вполне достоин быть в ряду строевиков.
 "Баламут" Петр Горохов знает, чего хочет в жизни, он всего добивается сам, не рассчитывая на чьи-либо поблажки  и снисхождения.
 "У матросов нет вопросов". Алька Шанина. Этой девчонке противопоказаны  равнодушие, безразличие. Несправедливость, наглость, обман вызывают у нее мгновенную реакцию. Она вмешивается в ситуации, которые приносят ей одни огорчения и осложнения. Но по-другому вести себя Алька не может.
 — Судя по Вашим фильмам, Вы — оптимист и весело, по-доброму смотрите на мир. Откуда это?
–  Я достаточно много пережил. В семнадцать с половиной лет был политруком противотанковой роты на фронте. Прошел всю войну, остался жив. Разве можно, пройдя сквозь мясорубку войны и оставшись в живых, не быть оптимистом? Потом началось восстановление. Вспоминаю молодежь той поры... Она знала, чем и зачем жить.
 — Свой последний фильм Вы называете фельетоном. Такого жанра, кажется, нет в кино.
 — Зато понятна цель, которую я ставил перед собой. Железная дорога, ресторан, гостиница. В каждом из этих мест происходят события, достойные фельетона. Фильм, как и фельетон, укрупняет некоторые негативные стороны нашей жизни. Но я представляю, как сидит какой-нибудь метрдотель в кинотеатре и смотрит нашу картину. А Алька говорит: «Вы хорошо будете выглядеть на телеэкране, в передаче «Человек и закон». И я верю, что именно так и будет с этим метрдотелем, сидящим в зрительном зале, если он, конечно, жулик. Правда, такой финал зависит от всех нас, от нашей жизненной позиции. Если мы будем безразличны и пассивны, зло будет процветать.
 — Как Вы пришли к жанру комедии?
 — У меня не было ни одного фильма без комедийных ситуаций. И «Офицеры», и «Юнга Северного флота». В комедии можно по-доброму высказаться о тех недостатках, которые нам мешают жить. Именно, по-доброму.
 — Ваш следующий фильм...
 — Комедия положений, характеров, под условным названием «Женатый холостяк». Ее герои — прекрасные люди, но из за различия характеров между ними все время возникают ссоры. Туг примешиваются и мелочи быта... Но финал будет обязательно счастливым, как во всех моих фильмах.
 — У некоторых режиссеров наблюдается приятная (во всяком случае, для актеров) тенденция — снимать разные фильмы одним, постоянным составом. Вот и у Вас уже во втором фильме снялись Наталья Казначеева, Вадим Андреев, Николай Денисов. В чем тут дело?
 — Ты знаешь актера, все его достоинства и недостатки, он знает все о тебе. Появляется взаимопонимание. Ну, и, конечно, необходимо, чтобы актер по своим данным соответствовал задуманному фильму.
– Все ли кинокартины режиссера Рогового дороги Вам?
– Мать любит всех своих детей. Так и я не могу одну картину противопоставлять другой. Каждой отданы силы, мысли, любовь.

ЖИЗНЬ  ПРЕКРАСНА
Вопросы актерам:

— Существует ли в современном театре и кино такое древнее понятие, как амплуа?
В. АНДРЕЕВ: В театрах, по-моему, оно упразднилось. Во всяком случае, в столичных. Один и тот же актер играет прямо противоположные роли. А в кино амплуа есть. Молодого актера используют по типажу. А потом надо доказывать, что ты не только можешь играть роли, с которых начинал, но и другие. Мне кажется, в кинематографе тридцатых годов больше доверяли актерам. Черкасову не боялись давать непохожие роли: Полежаева, Александра Невского, Ивана Грозного. Сейчас, по-моему, многие режиссеры идут по пути наименьшего сопротивления.
 Н. КАЗНАЧЕЕВА: У актера, я считаю, есть какая-то своя клавиатура. Нет такого, который мог бы сыграть абсолютно все. Сейчас приходится наблюдать две противоположные тенденции. Либо эксплуатируется типаж — это от недоверия к другим граням актера. Либо перегиб в иную сторону. Это очень часто видишь по телевидению. Вот, к примеру, «Любовь Яровая». Я очень люблю Чурикову. Это прекрасная актриса, но... Иногда режиссер рассчитывает, что с помощью актрисы, противоположной той, которую ожидает зритель, получится лучший  результат. Здесь этого не случилось.
 — Как вам работалось с Т. И. Пельтцер и М. И. Пуговкиным?
 Н. КАЗНАЧЕЕВА: Прекрасно. Эти актеры интересны. По своему мировоззрению, по человеческой значимости, непохожести на других. Их суть, их поведение в жизни — большая, полезная для нас школа.
 В. АНДРЕЕВ: Что мне понравилось. Михаил Иванович Пуговкин заставляет уважать свою профессию, свой труд. Был какой-то шум на съемочной площадке. Он играть не стал, пока не установилась полная тишина.
 Н. КАЗНАЧЕЕВА: Сейчас повсюду ценятся, прежде всего, личностные качества. В кино — тем более.
 — Вам еще в институте повезло на личности: ведь ваши учителя Т. М. Лиознова и Л. А. Кулиджанов!
 Н. КАЗНАЧЕЕВА: Им — наша вечная благодарность. Поначалу мы не сознавали, сколько они нам дают, все это пришло позднее. Кулиджанов мог ничего не говорить, но уже одно его присутствие для нас значило очень много.
 В. АНДРЕЕВ: Высшее счастье – это когда они тебя хоть немножечко похвалят.
 Н. КАЗНАЧЕЕВА: Да, они скупы на похвалу.  Но зато никогда не позволяли себе унизить студента, не придерживались политики кнута и пряника. Это люди высочайшей культуры, нам повезло, что мы четыре года общались с ними. Они не допускали в нашей группе никакого духа премьерства. Они воспитывали в нас, прежде всего, человеческие качества. Я просто убеждена, что каждый из нас испытывает друг к другу хорошие чувства.
 – Как бы вы охарактеризовали своих героев из фильма «У матросов нет вопросов». Похожи ли вы на них?
 Н. КАЗНАЧЕЕВА: Юные существа. Честные, целеустремленные, добрые. Это сразу было ясно, с первого прочтения сценария. Но тем не менее, играть было сложно. Я для себя сделала такой вывод: чем  проще роль, тем сложнее ее сделать: ведь в кино нельзя ни в коей мере фальшивить, переигрывать.
 Моя Алька первой приходит на помощь, вмешивается в любую ситуацию, всегда готова постоять за правду. Мне очень дорога ее цельность.
 В. АНДРЕЕВ: Я, когда поступал во ВГИК, был какой-то зажатый, краснел по всякому поводу. Мне было интересно сыграть человека, не похожего на меня характером. Я говорю о Петре Горохове из «Баламута». Он не боится выглядеть смешным в глазах людей, во все вмешивается и не думает о том, какое производит впечатление.
 У Сани Фокина в новом  фильме тоже активная позиция: меня никто не трогает и я никого не трону. Ему противопоставлена Алька.
 Сшиблись два полярных мировоззрения. Победила Алька. Правда, в связи с этой ролью я испытываю некоторую неудовлетворенность. Мне кажется, она получилась немного в лоб, да и выполняет в фильме, прежде всего, функциональное назначение — связывает между собой разрозненные фельетонные эпизоды. Петр Горохов был, по-моему, интереснее.
 — Как вы распоряжаетесь свободным временем? Что читаете?
 В. АНДРЕЕВ: "Белый шаман" Николая Шундикова. Это прекрасный поэтичный роман. Его будут экранизировать. Мне предложили сыграть комсомольца двадцатых годов.  Он приезжает на Чукотку работать учителем, не зная языка местных жителей. Главный гepой – шаман. Очень сложный, интересный образ...
 Н. КАЗНАЧЕЕВА: Я читаю обычно сразу много книг. Вот недавно прочитала нашумевшего "Альтиста Данилова". Интересно. Здесь есть попытка проникнуть в сознание, или подсознание, творческого человека. С большим удовольствием прочитала Демидову, "Вторую реальность". Никогда не расстаюсь со стихами Блока, Пушкина, Ахматовой, Тютчева. Прочла Леви — "Искусство быть другим". Актер найдет в этой книге множество полезных советов.
 В. АНДРЕЕВ: А я неожиданно увлекся спортом. Хожу в бассейн. Получаю от этого большое удовольствие.
 Н. КАЗНАЧЕЕВА: У меня свободного времени нет. Не могу припомнить, чтобы мне было скучно или нечего делать. Не понимаю тех, кто утратил способность удивляться людям, природе, жизни....
 
1988 год.
«ЛЕГКИХ КАРТИН НЕ БЫВАЕТ»
На студии «Беларусьфильм» завершались съемки телевизионного фильма «Дубровский». Режиссер – постановщик кинокартины Вячеслав Александрович Никифоров по приглашению общества любителей книги побывал в Уфе, Туймазах, Октябрьском, где встречался с учителями и школьниками. На этих встречах шел разговор об экранизации литературных произведений.
— В 1968 году вы окончили ВГИК, а уже в следующем году отсняли короткометражку «Берег принцессы Люськи». И затем с завидной последовательностью каждые два - три года на экран выходят ваши полнометражные художественные фильмы: «Зимородок», «Хлеб пахнет порохом», «Сын председателя»... Взглянуть со стороны, ваша кинематографическая карьера складывалась весьма удачно. Уж не из тех ли вы счастливчиков, которым всегда во всем везет?
— Жаловаться мне вроде бы грешно. И все-таки... На «Беларусьфильм» я пришел молодым человеком без диплома, без опыта, но с гонором. Мне хотелось сделать дипломную работу в производственных, студийных условиях. Это решение было самонадеянным, хотя по отношению к будущей профессии, пожалуй, и честным.
Моей самонадеянности вполне хватало на то, чтобы браться за постановку фильмов на очень слабой сценарной основе. (Других мне не предлагали). Мне казалось, что, владея такой замечательной профессией — кинорежиссер, я все смогу преодолеть, вытянуть любой сценарий.
В некоторой степени это удавалось. Но прошло время, и я понял: не только мастер влияет на материал, но и материал оказывает на него влияние. У плохого и среднего сценария есть потолок, о который ты рано или поздно обязательно ударишься.
Я не могу сказать, что все мои фильмы удачные. Они дались мне нелегко. Работали иной раз без выходных, день и ночь. Тяжело, напряженно. Я сравнивал тогда свою работу с работой каменотеса, которому отвели для ее завершения короткий срок. Легких картин в этом смысле вообще не бывает.
—Вы когда-нибудь задумываетесь, для кого снимаете фильм, как воспримет его зритель?
— Очень редко. Только тогда, когда к этому подтолкнет критика, дискуссия, получившая общественный резонанс, информация о том, что снимают другие кинорежиссеры.
В процессе работы я не думаю о зрителе, но все, что я делаю, имеет к нему самое прямое отношение. Я придерживаюсь правила: лучше ничего, чем плохо. Нужна нам, к примеру, для фильма старинная, музейная вещь. Но она для нас слишком дорога, не по карману (не укладывается в смету). Мы   решаем обойтись без нее. Так лучше, честнее, чем тащить в фильм подделку.
Во время съемок мы строго и требовательно относимся друг к другу. Стараемся не допускать никакой фальши и обмана. Этим, если хотите, и определяется наше отношение к зрителю. Пусть ему многое не нравится в моей работе, но зритель должен видеть, что она сделана добротно, что я не обманываю его, подсовывая халтуру.
—За экранизацию «Отцов и детей»  вы были удостоены Государственной премии СССР.
Кинокритики, литературоведы высоко оценили эту работу. Вам не страшно было браться за Тургенева?  Ведь вы, как и  другие режиссеры-смельчаки, по существу бросали вызов миллионам телезрителей. У каждого из них свое представление о Базарове и других героях канонизированного школьной программой литературного произведения. А вы всем этим миллионам показываете (можно сказать, навязываете) одного, своего Базарова, предлагаете свое прочтение знаменитого романа. В таких случаях почти всегда находится ученый ревнитель, который, просидев несколько вечеров у телевизора, ворчит: «Это – не Тургенев!», т.е. своего Тургенева он не увидел, а вашего не принял.
Что дает силу и уверенность в работе над экранизацией литературного произведения?
- Любовь…Любовь к автору и его творчеству. Не сочтите это за красивость. Это на самом деле многое объясняет. Представьте себе, что мои впечатления от творчества Тургенева, в частности от «Отцов и детей», свежи и сильны, на них настояна, замешана моя любовь к этому писателю. Она дает мне смелость и право на многое.
Экранизируя произведение любимого писателя, рассчитываешь заразить зрителя своим пристрастием, неравнодушием к нему, передать дух его сочинения.
 Бывает, зайдешь в тупик. Кажется, дальше идти уже некуда. И тут приходит на помощь сам писатель. Перечитаешь другие его произведения, покопаешься в работах литературоведов – и все становится на свои места.
—Экранизацией литературного произведения кинорежиссер бросает вызов не только зрителям (вчерашним читателям), но и самому автору. Он как бы тщится создать кинокартину, не уступающую по своим художественным достоинствам, по силе воздействия первоисточнику. А ведь первоисточник-то признанный шедевр.
— Шедевр, конечно, сотворить трудновато... Уповаешь на свое ремесло, на то, что у кинематографа – искусства пластического, зрелищного - свои сильно действующие средства выразительности, о существовании которых Тургеневу не суждено было знать.
Чтобы задеть какие-то сокровенные струны в душе телезрителя, я должен взамен литературного текста сотворить свой изобразительный вариант, широко используя не затертую кинематографическую метафору, другие пластические средства.
— «Внимательно и бережно авторы картины перенесли  на экран образы, ткань лучшего романа писателя, не расплескав ни нравственной, ни политической, ни философской его сути». Так сказал о телефильме «Отцы и дети» Тихон Хренников. К сожалению, некоторые учителя и многие школьники относятся к тургеневскому роману как к музейной реликвии. Базаров для них — «представитель передовой революционной молодежи», «положительный образ», «нигилист»…Кто угодно, только не живой, полнокровный человек. Человек на все времена.
 —В своей работе мы сознательно шли против некоторых хрестоматийных представлений. Базаров стал для нас нашим современником, очень нужным, необходимым. Можно только позавидовать его цельности и бескомпромиссности, умению трудиться до самозабвения, бесстрашию. А главное, Базаров надежен, на него всегда можно положиться. Это чрезвычайно ценное и дефицитное качество - надежность.
— В этом году вы завершаете «Дубровского». Опять экранизация... Чем это объяснить?
— Мое увлечение экранизацией не случайно. В нашей семье всегда много читали, причем именно русских классиков.  Мама в детстве, бывало, нас, детей, упрекала: «Опять засели за беллетристику». Так, с оттенком пренебрежения, она называла книги, которые, по ее мнению, совсем не обязательно было читать.
На мой взгляд, для кинорежиссера возможность экранизировать классику – это не только счастливый случай, большая удача, но и высокая честь. Согласитесь, работать над романом Пушкина или Тургенева гораздо интересней и поучительней, чем оживлять серую, лобовую киноповесть.
Один год общения с классикой по насыщенности идеями, поисками, решениями можно приравнять к трем годам мученической работы над сценарием, состряпанным  весьма слабым кинодраматургом, обладающим, впрочем, незаурядными пробивными способностями.
- Каким образом вы собираетесь стирать «хрестоматийный глянец» с «Дубровского»?
— Наш творческий коллектив отдает себе отчет в том, что экранизировать «Дубровского» так, как мы экранизировали «Отцов и детей», нельзя. Нужно все менять, обновлять свой арсенал, искать и находить другие средства выразительности.
Чем для нас примечательна история Владимира Дубровского? Молодой, честолюбивый, горячий человек, офицер, у которого отняли все — и имение, и честь, отказывается от мести. Родовая месть—это безумство, она естественна для пещерного человека. Цивилизованные люди должны находить иной путь решения конфликта, нежели взаимное уничтожение. Пушкин, писатель - гуманист, не мог допустить, чтобы дворянин, благородный человек, снизошел до кровавой мести. В этом отношении Дубровский - человек сегодняшнего, а может быть, и завтрашнего дня, герой перспективы.
- Какие экранизации литературных произведений представляются вам наиболее удачными?
— На большинстве старых экранизаций лежит, увы, отпечаток вульгарно -социологического толкования искусства.
- Но и отпечаток времени, в которое они создавались. Может быть, этим они и интересны?
- Пожалуй… Мне очень нравится «Неоконченная пьеса для механического пианино» Никиты Михалкова. Смотришь эту картину, ничего вроде бы особенного в ней не происходит. И вдруг с ужасом начинаешь понимать: все главное, что в жизни этих людей могло произойти, уже произошло. Все уже состоялось. Они еще молоды, но у них уже больше ничего не будет.
- «Механическое пианино» - не буквальная экранизация…
— Вот именно, но до чего же это чеховская вещь.
— Кто был вашим учителем?
— Мне повезло. Я учился в мастерской Л. В. Кулешова и А. С. Хохловой. Хороший учитель воспитывает в своем ученике не столько профессионала, сколько человека. Именно такими учителями, как я чувствую, были наши мастера. Высокообразованные, интеллигентные люди, они держались с нами очень демократично. На втором курсе мы уже толпились у них дома.
Беседы с Кулешовым, общение с ним дали очень много, в особенности мне, парню из провинции.
Авторитет моего учителя в киноискусстве был необычайно высок.  Его выдающийся ученик Всеволод Пудовкин говорил: «Мы делаем фильмы, Кулешов создает кинематограф».
Судьба у него была нелегкая, но он относился к разным передрягам философски. Мне он как-то в студенческие годы полушутя-полусерьезно сказал: «Наследства у тебя нет, влиятельных родственников — тоже. Остается одно богатство – трудолюбие».
Кулешов любил людей. В своей профессии я обязан ему всем. Он мне на многое открыл глаза. Прошло двадцать лет, как я окончил ВГИК, мастера уже нет в живых, но его присутствие, влияние я ощущаю до сих пор.
Вячеслав Александрович Никифоров – кинорежиссер, актер, сценарист, педагог. Заслуженный деятель искусств БССР.
Лауреат Государственной премии СССР. Лауреат премии Ленинского комсомола БССР. Наиболее известные режиссерские работы: «Зимородок» (1972), «Отцы и дети» (1983), «Государственная граница. Год сорок первый» (1986), «Дубровский» (1988), «Империя под ударом» (2000), «На безымянной высоте» (2004), «Знахарь» (2008), «Палач» (2014).

1989 год.
«С ПОЛНОЙ МЕРОЙ ОТКРОВЕННОСТИ»
В Уфе прошли творческие вечера народного артиста РСФСР, лауреата Государственных премий, артиста МХАТ Андрея Мягкова. Были показаны фрагменты из популярных кинофильмов Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром», «Служебный роман», сцены из спектаклей «Утиная охота» А. Вампилова и «Эльдорадо» А. Соколовой. В них были заняты Андрей Мягков и заслуженная артистка РСФСР Анастасия Вознесенская.
...Итак, закончился один из самых уморительных фрагментов фильма «С легким паром», на сцене дворца культуры «Юбилейный» вспыхнул свет и под аплодисменты зрителей появляется популярный артист. Тсс. Что-то он скажет?
–Если у вас возникнут какие-то вопросы, пожалуйста, спрашивайте. На все ваши вопросы мы с полной мерой откровенности ответим. Время у нас сейчас гласное, демократичное, так что спрашивайте все, что хотите.
Ну, а пока несколько слов о том, как я дошел до жизни такой (Андрей Мягков имеет в виду фильм «Ирония судьбы, или С легким паром» - Ю. К.)
В театре у меня были роли и комедийные, и драматические. А вот в кино меня режиссеры в комедийной роли никак не видели. Поэтому особенно я благодарен Эльдару Александровичу Рязанову, который рискнул меня пригласить на такую роль.
Эльдар Александрович - особый, удивительный человек. Кроме таланта режиссерского, он еще обладает актерским талантом. Он умеет показать сцену ярко, выпукло, исходя из своей индивидуальности, конечно. Он создает вокруг себя такую атмосферу, что просто крылья вырастают у актера. Рязанов обладает огромным чувством юмора. Не только сам пользуется этим, но и умеет понимать юмор других. Качество довольно редкое...
Затем. Общение с Барбарой Брыльской. Вот уже сколько лет прошло, а мы с ней до сих пор дружим, встречаемся в Москве и Варшаве. Красивая женщина, очень. Она очень популярная актриса. Одна из звезд первой величины в Польше и при этом удивительной скромности человек. И работоспособности. Я просто поражался. Она очень плохо говорила по-русски. Буквально несколько слов. Поэтому выучивала весь текст, свой и партнеров, от буквы до буквы, и приходила на съемочную площадку. Но комедия предполагает импровизацию, прямо в кадре, во время съемок. С Барбарой Брыльской было очень трудно, она говорила: «Стоп, стоп, а где это? Это нет. Я не понимаю». Трудно было импровизировать. Но уже примерно через месяц работы она так поднаторела в русском языке, такое вдруг стала выдавать - хоть стой, хоть падай.
На съемках картины мне посчастливилось познакомиться с удивительным артистом Юрием Васильевичем Яковлевым. Подлинный интеллигент, острый и добрый ум, талант...
Дорогие друзья, я могу долго рассказывать, но, я считаю, что монолог менее интересен, чем диалог. Монологов мы за свою жизнь наслушались, слава богу. Так что, пожалуйста, не стесняйтесь, спрашивайте.
- Как вы можете объяснить раскол во МХАТе! В прессе очень много противоречивых публикаций, до самых резких, в которых Ефремов представляется почти тираном, а Доронина - защитницей униженных и оскорбленных. Хотелось бы услышать, хотя бы краткую, информацию из первых рук.
- Раскол во МХАТе... Я бы не называл это расколом. Это проблема, которая созрела не сегодня, не вчера, давно. Это мое личное мнение, естественно.
В Художественном театре труппа разрослась до неимоверной величины. Многие встречались друг с другом лишь два раза в месяц: в аванс и в получку. Актеры месяцами не были заняты в репертуаре. Это вызывало недовольство, творческий спад. Поэтому само предложение Олега Николаевича Ефремова разделить труппу на две равноценные, равнозначные части, на мой взгляд, и благородно, и оправдано. Но, к сожалению, этот раздел происходил довольно болезненно.
Сейчас страсти поулеглись. Существуют две сцены, две труппы Художественного театра. Каждая труппа работает, выпускает премьеры.
Зритель, слава бегу, пока на отвернулся от Художественного театра. Каждый вечер аншлаги. Жизнь покажет правомерность этой акции.
- Ваше мнение о КВН. О том, что сделали с ним редакторские ножницы.
- Для меня в 6О-е годы, когда родилась эта передача, она была единственным светлым пятном на Центральном телевидении. Остальное было урезано, адаптировано, я бы даже сказал, извращено. А КВН? Там был живой юмор, живые люди. Со временем эта передача утратила свою актуальность, и сейчас ее пытаются возродить. Не всегда это удается. И дело совсем не в редакторских ножницах. К тем передачам, свидетелем которых я был, ножницы  совсем не прикасались. Их снимали, а на следующий день (после монтажа) был эфир. Не вырезали ни одной фразы. Другое дело, не все игры высокого уровня. Это естественно. Этого бояться не нужно.
- Куда делись красивые актрисы, как Вертинская, Быстрицкая в молодости?
- Ну, это не ко мне претензии.
- Много талантливых. Много хорошеньких личиков, а красивых нет.
- Хорошо. Я вам обещаю: приеду в Москву и подниму этот вопрос в Союзе театральных деятелей. Разберемся.
- Если можно, расскажите о вашей семье.
- Семья у меня нормальная, скрывать нечего. Скажу только: если что-то есть во мне положительное, то этим я обязан, прежде всего, семье, и никому другому. Папа мой был профессором, преподавал в Ленинграде, в Политехническом институте. Мама - инженер, сейчас на пенсии. Сестра преподает в институте иностранный язык, ее муж - инженер.
- Какие качества в человеке вы цените больше всего? И почему?
- Я вам не открою никаких тайн, если скажу, что больше всего в человеке я ценю верность. Скромность. Подлинную, не показную. Не игру в скромность. Я знаю таких людей и очень им завидую, потому что природа наделила их этим редчайшим качеством.
- Ваше отношение к Высоцкому? Были ли у вас с ним личные встречи? Если «да», то при каких обстоятельствах?
- Были, конечно, встречи с Владимиром Семеновичем Высоцким. Не могу сказать, что мы близко дружили, но мы были хорошо знакомы. Я понимаю ваш интерес. Но поймите и меня. Говорить о человеке, перед которым я готов преклонить голову, вот так, между прочим…
Говорить о человеке, который для меня великий артист, великий поэт, родоначальник нового направления на песенной эстраде... Говорить об этом артисте, которого в Париже (когда Театр на Таганке был на гастролях) назвали лучшим Гамлетом всех времен, а парижане насмотрелись Гамлетов на своем веку... Говорить вот так, между записками, о Владимире Семеновиче я не могу.
- Расскажите о работе с Ростиславом Пляттом и Марленом Хуциевым над фильмом  «Послесловие».
- Те четыре месяца, в течение которых снимался фильм, пролетали для меня как четыре дня. Я с трудом после съемки бежал домой. Утром меня на крыльях несло обратно, на съемочную площадку. Это был счастливейший момент моей жизни, благодаря этим двум грандиозным личностям.
- Назовите, пожалуйста, ваших любимых поэтов – русских, советских, зарубежных.
- Мы живем, как мне кажется, в счастливое время, когда и русские, и советские, и зарубежные поэты возникают для нас из небытия. Я знакомлюсь с теми, с кем должен был познакомиться в молодости. Я знал немного о Мандельштаме, Пастернаке, Ахматовой, Цветаевой. Сейчас запоем читаю стихи наших великих современников.
Андрей Васильевич Мягков – народный артист РСФСР. В 1977 году удостоен Государственной премии СССР за роль Жени Лукашина в фильме "Ирония судьбы, или С легким паром", в 1979 году – Государственной премии РСФСР за роль Анатолия Новосельцева в картине "Служебный роман".

1989 год.
«Я ВОВРЕМЯ СПОХВАТИЛАСЬ»…
В Уфе заканчивались гастроли Московского областного театра юного зрителя.
В спектакле «Настасья Филипповна» (по роману Ф.М. Достоевского «Идиот») уфимцы увидели популярную артистку театра и кино Екатерину Васильеву. Воспользовавшись ее пребыванием в Уфе, я встретился с нею и поинтересовался:
почему известная актриса играет в спектакле ТЮЗа,
по какой причине оставила МХАТ,
чем занята сейчас.
В разговоре, который вышел далеко за пределы заданных вопросов, принял участие давний товарищ  Е. С. Васильевой, главный режиссер Московского областного ТЮЗа Владимир Петрович Салюк.

Е. В. Мы с Володей работали вместе во МХАТе, потом оба ушли... Он пришел в новый театр. У него возникла идея спектакля «Настасья Филипповна», и он мне предложил роль. Я ее с удовольствием сыграла, потому что материал хороший. Есть материал и милые сердцу люди.
В. С. Со стороны Екатерины Сергеевны — это благородный жест, чрезвычайно полезный для нашего театра, для его развития! Можно выразиться иначе. Есть театральный коллектив, откровенный ТЮЗ, который пытается выйти на другой уровень. Известная актриса, участвуя в его спектаклях, задает ему этот уровень, помогает становлению театра... Такие акции в традициях больших русских актеров.
Е. В. Когда я ушла из МХАТа, меня приглашали в Ермоловский, Малый, ЦТСА, но это одно и то же... Нет желания работать, нет материала, который мог бы заинтересовать. Все как будто сыграно, все отдано театру. Моральных стимулов нет. Материальные? За одну творческую встречу я могу заработать столько, сколько в театре за месяц...
Жизнь советской актрисы, которая много работает в театре, в кино, на телевидении, имеет семью, детей, — это подвиг. Вот жена Владимира Петровича — Света Коркошко — работает в театре.  У нее муж, сын. Она готовит обеды и при этом остается красивой женщиной. Я так не могу. Мне этого не осилить.
Актерская профессия обслуживаема. Менеджерами, врачами, массажистами, гримерами. Так во всем мире. У нас же ты сам должен думать обо всем этом. Ты должен держать себя в хорошей физической форме, устраивать себе рекламу, поддерживать свой имидж, корректировать свой репертуар. Абсолютная самодеятельность.
Некоторые актеры кладут на это всю жизнь: принимают у себя дома журналистов, приглашают нужных людей на премьеру, запасаются новой пьесой, пробивают ее в театре. Нужно активно жить, нужно все время отсвечивать, появляться в СТД (Союз театральных деятелей)…
Актерская профессия должна хорошо оплачиваться. Ведь я играю не на скрипке, я собой играю, кожей своей.
Анни Жирардо в разговоре со мной заметила как-то, что она снялась для телевидения в «трехчастевке» практически бесплатно — за 80 тысяч долларов. У Анни Жирардо штат прислуги, она не стоит в очередях.
Моя сверхзадача — не работать. Устала. Самым банальным образом.
В. С. Устала не от себя. Как человек, как актер Екатерина Сергеевна пришла к такому состоянию, когда делать абы что она уже не может. Состоять в каком-то учреждении, ежевечерне играть, переходить из спектакля в спектакль... Уж если играть, так только то, что по сердцу.
Поскольку я ее хорошо знаю, то этот новый этап в ее жизни я бы определил как серьезнейшую попытку начать серьезно жить. Роли, пьесы, артистическая карьера — все это суета, толкотня, кто кого обгонит....
Е. В. Голову заморочили. Такое ощущение — украли жизнь. Вся энергия ушла куда-то не туда. Остаешься опустошенной, у разбитого корыта. Я вовремя спохватилась.
Актер — абсолютно зависимая профессия. Поэт может писать стихи, хотя бы в стол. Художник может рисовать. А актер должен говорить чужие слова, причем говорить с чужого голоса — осуществлять режиссерскую концепцию. Ну, все чужое.
В. С. Наступил такой момент в жизни актрисы, когда она сказала: «Стоп, теперь я не сделаю ни одного шага без настоящей внутренней потребности. Пусть я буду играть не в МХАТе, не на Бродвее, а в сельском клубе, но я буду знать, зачем я это делаю. Я это выбрала сама. Я становлюсь человеком, который перестает жить по инерции».
Самое интересное в жизни артистки Васильевой — это то, что она живет, как хочет. Для кого-то важна фирма:
— Вы где работаете?
— Во МХАТе.
— О-о.
Какая разница где? Для Васильевой не важна фирма, поскольку она сама фирма. Она пожелала жить жизнью нормального человека, художника, который работает тогда, когда он этого хочет. Я считаю, это здорово. Это, может быть, в духе времени или того хорошего, что оно нам обещает.
Е. В. Актер в театре бесправен. Нами кормятся директор и его аппарат. К сорока годам начинаешь понимать, как унизительно твое положение. «Театр-храм» — это хорошо звучит после театрального института, когда есть честолюбие, иллюзии. К сорока годам ты начинаешь понимать, что театр — это индустрия, фабрика. Когда нужно, тебя замечают, тобой гордятся, а то не видят в упор. К творчеству все это имеет мало отношения.
В. С. Осознание своей ответственности — вот что главное. И это не сыграешь. Если б я был зрителем, я бы думал: «Чему меня может научить этот раскрашенный лицедей, если у него нет ничего за душой? Он за правду готов погибнуть? При свете юпитеров всякий может погибать за правду».
Весь вопрос в том, живет ли этот артист серьезно за пределами кадра или сценической площадки. Если «да», то я его хочу послушать. Он отвечает за то, что говорит.
Разные артисты произносят со сцены одни и те же слова. В одних устах они убедительны, захватывают, в других — нет. Звучат как спекуляция.
Е. В. Как мыслящая единица я имею право на выбор, а не просто находиться на службе в театре. Сегодня играть Мишарина, завтра Шатрова, послезавтра...
Я всю жизнь была занята работой, очень много работала. Наигралась... Есть еще жизнь, люди. А зацикливаться на профессии?..
В. С. Актер часто информирует не столько о роли, сколько о себе. Есть актеры, которые никак не могут выбиться из состояния внутреннего плебейства. Они все время что-то доказывают, хлопочут, суетятся и выглядят в сущности не очень убедительно.
А. когда выходит на сцену такая актриса, как Васильева, тут видна личность, порода, корни.
Е. В. У меня есть свое собственное мировоззрение, но поскольку я абсолютно зависима и не имею права на собственный голос, я лучше буду молчать. Конечно, если по счастливому стечению обстоятельств, мне встретится свой автор, свой режиссер, я напомню о себе. Это может быть Настасья Филипповна в областном ТЮЗе, Аркадина в «Чайке» в спектакле театра - студии на Красной Пресне, роль, по существу бенефисная, в телефильме М. Козакова «Визит дамы» по Ф. Дюрренматту.
Мне повезло с этой картиной. Можно сняться в двадцати незаметных картинах, а можно в одной, как эта. 3десь у меня роскошная, эффектная роль. «За спиной» этой картины я могу передохнуть: почитать, погулять, заняться воспитанием сына. Можно какое-то время ничего не делать.
В.С. Судьба так распорядилась, что мы встретились с Васильевой в спектакле «Чайка» театра-студии на Красной Пресне. Она играет Аркадину, я – Тригорина. Мы просто по-дружески, по-приятельски пошли в театр на 65 мест, в полуподвал, к режиссеру-авангардисту Ю. Погребничко, приехавшему с Камчатки. Получился смелый спектакль, он стал очень популярным. Нас приглашают играть его в  Бельгии, Голландии, Западном Берлине.
Смотрите, что выходит. Васильева ушла из МХАТа, играет на Красной Пресне. Казалось бы, падение? Ничего подобного. Васильева в порядке. Она сделала бескорыстный шаг, и ей выпал успех.
Е. В. Я ушла с официального места работы, но не ушла из профессии. Я существую, работаю как актриса. Самая главная моя забота сегодня— сын. Ему 16 лет. У меня неистребимое чувство вины перед этим поколением. Пытаюсь вокруг себя и в себе самой найти такие ресурсы, которые могли бы ему помочь. Надо что-то делать хотя бы на семейном уровне. Все остальное неважно…
Приходится много думать, много работать над собой.
Екатерина Сергеевна    Васильева – народная артистка РСФСР, лауреат премии «Хрустальная Турандот».
Среди наиболее известных фильмов, в которых снималась актриса, – "Бумбараш", "Эта веселая планета", "Соломенная шляпка", "Обыкновенное чудо", «Чародеи», "Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна", «Визит дамы», "Графиня де Монсоро" и "Королева Марго".
Служит казначеем в одном из московских храмов. Принимает участие в театральных постановках, изредка снимается в кино.  С благословения духовного отца.

1990 год.
«ЗАКУЛИСНЫЕ ДЕЛА МЕНЯ НЕ ИНТЕРЕСУЮТ»
В Уфе гастролировал Московский театр «Эрмитаж». В одном из его спектаклей — «Здравствуйте, господин де Мопассан!» — уфимцы увидели актрису театра имени Моссовета Ольгу Остроумову. Она сыграла сразу четыре роли: графиню де Маскаре, мисс Гарриет, старуху и проститутку.
Было бы  грешно не встретиться и не побеседовать с популярной актрисой. Ольга Михайлована Остроумова оказалась человеком без претензий, в меру искренним и простым. Мы говорили обо всем понемногу и, конечно, о театре и кино.
— Что для вас значит профессия актера?
— Актерское дело для меня — это миссия, поиск истины. Мне особенно интересно играть те роли, в которых можно поразмышлять о смысле жизни. Я очень люблю свою героиню из кинофильма «Василий и Василиса». Какой характер! Он тащил меня за собой на аркане. Такое редко бывает.
— Судя по этому фильму, вы не боитесь быть некрасивой.
— Нет, не боюсь. Единственное, чего я боюсь, — быть не такой, как моя героиня.
— Фильм «А зори здесь тихие» имел большой зрительский успех. Вам, очевидно, стали предлагать роли очень похожие на роль Женьки Комельковой. Как вам удалось вырваться из ее «плена»?
— После «Зорь» я года два не снималась: не хотела тиражировать Женю. В то время мне необходимо было сыграть совсем другой женский характер.
— И вы сыграли. Маню в картине Е.С. Матвеева «Любовь земная». Потом снялись в других его фильмах и стали таким образом актрисой Матвеева. Как это случилось?
— Я знала Евгения Семеновича как очень хорошего актера по фильмам «Воскресение» и «Поднятая целина». О режиссере Матвееве у меня не было никакого представления. К тому времени он снял, кажется, только «Цыгана».
Мы долго притирались друг к другу. Мне пришлось отстаивать что-то свое, и он это принял.
В фильме «Время сыновей» я сыграла этакую стервозу, которая ради своего благополучия не остановится ни перед чем. Фильм этот, по-моему, плохой, но… Матвеев дал мне необычную роль, и я оценила его доверие.
Скоро выйдет на экраны «Чаша терпения». Вроде бы, старомодна эта картина, сейчас по-другому снимают, откровеннее. Но в ней есть неуклюжее отстаивание нравственных основ, теплота. Как зрителю мне нравится другое кино, и я это не скрываю от Матвеева... А «Чашу терпения», уверена, будет смотреть вся Россия.
На съемках этого фильма мы уже понимали друг друга с полуслова.
– В последние годы фортуна изменила Матвееву. Его упоминают в ряду кинематографистов, процветавших в брежневские времена.
– Натура человека противоречива, в каждом можно найти и хорошее, и плохое. Только уничтожать человека не надо. Но у нас, к сожалению, это — традиция.
– Вы играете в театре, снимаетесь в кино. Что вам ближе?
– Наверное, все-таки театр. Я хотела быть театральной актрисой. Во ВГИК даже и не пробовала поступать.
Кино - это цыганская жизнь: сегодня здесь, завтра — там, а я люблю, чтоб у меня был угол, пристанище. Мне нужен дом.
– Но дом надежный, без склок…Вы десять лет были актрисой широко известного театра на Малой Бронной и лучше меня знаете, что из-за раздоров он стал разваливаться. И до сих пор, кажется, не может вернуть себе утраченную славу.
– Переворот там произошел без меня: я ждала ребенка…
В общении между людьми есть какая-то неуловимая грань, которую опасно переступать. Переступил — и невозможно будет смотреть друг другу в глаза.
Представьте себе, актриса на собрании копается в твоем грязном белье, потом выходит на сцену и говорит: «О, любимый». Эта фальшь, как бы ее старательно ни прятали, все равно бывает заметна. Театр разрушается. Творческий коллектив разваливается.
Для меня наиболее приемлемая форма существования в театре — это репетиции, спектакль. Закулисные дела не интересуют.
– Вы мало заняты в театре. Многие актеры, оказавшись в вашем положении, воспринимают это очень болезненно, как личную драму.
– Я отношусь к этому спокойно.
 Тут многое зависит от характера. Я не могу сама сочинить себе спектакль, не могу пойти в кабинет главного режиссера и стукнуть кулаком по столу: «Я хочу играть эту роль!» Нет так нет. Значит, такова судьба, такая линия. Возможно, я человек, который довольствуется малым. Хотя с другой стороны… Разве можно считать малостью ту роль, которую я сыграла во «Вдовьем пароходе»? Она стоит многих других. Я не раз слышала добрые слова об этом спектакле, и это мне чрезвычайно дорого.
– В наши дни то один, то другой популярный человек доблестно сообщает о том, что он — верующий. А какие взаимоотношения с верой у вас?
– В церковь я не хожу, хотя в детстве она была, по существу, моим домом. Я родилась в Бугуруслане, дедушка мой был священник, отец Алексей. Его уважал весь город. Каждое лето все внуки съезжались в его дом. Рядом были кладбище и церковь - места наших детских игр и забав. Мой фундамент, мои корни оттуда.
– Умами людей сегодня завладели не только политики, но и астрологи, Чумак и Кашпировский, инопланетяне… Как вы ко всему этому относитесь?
– К астрологии — с любопытством. Судить о ней не берусь, потому что не знаю предмета.
Я верю в гипноз, неизвестную нам энергию человека.  Но сеансы знаменитых экстрасенсов во Дворцах спорта, на стадионах - это уж простите! Очень сомневаюсь, что всем присутствующим они на пользу.
Хочется верить в инопланетян, в то, что мы во вселенной не одиноки. Я представляю себе инопланетян существами более разумными и добрыми, чем мы.
– Я недавно посмотрел советский коммерческий фильм «Живая мишень», образец пошлости и дурного вкуса. Но зато какие актеры! «Крестный отец» - Д. Банионис, генерал милиции, он же один из главарей мафии, - И.Кваша, полковник милиции и несчастный отец (дочь его наркоманка) – А.Пороховщиков.
Вам не предлагали сниматься в подобных фильмах?
– Предлагали. Разговор сразу заходит о деньгах: «Мы платим за роль пять тысяч».
«Но вы не сказали главное: что это за роль».
Приносят сценарий, а там роли-то нет… Я готова взять пять тысяч при условии, что мне дадут сыграть интересную роль. А так…Лучше сняться за одну тысячу в несовершенном фильме Матвеева. Там, по крайней мере, есть и любовь, и доброта – те ценности, которыми я дорожу.
– Игорь Владимирович Ильинский рассказал как-то про такой эпизод. В Малом театре репетировали пьесу. По ходу развития  действия молодая героиня должна была предстать перед зрителем в чем мать родила. Ильинский полагал, что актрисы, претендующие на эту роль, будут шокированы, смущены. Ничуть не бывало. Желающих раздеться на публике оказалось предостаточно.
В нынешних кинокартинах целое половодье откровенных сцен в постели. Это стало чуть ли не нормой, главным признаком современного советского кино. Что вы скажете по этому поводу?
– В «Зорях» надо было играть сцену в бане. У нас было внутреннее сопротивление. Но С. Ростоцкий убедил, что снять это просто необходимо. Необходимо показать зрителям молодость, здоровье, красоту. Все это будет уничтожено пулей фашиста и превратится в прах. С. Ростоцкий свой фильм посвящал медсестре, которая спасла его на войне.
В искусстве нет ничего запретного: все зависит от тех задач, которые ставит перед собой режиссер, от его вкуса. А вот со вкусом-то как раз дело обстоит неважно. Можно ведь показать и без постели, как люди любят, тянутся друг к другу. Зритель легко додумает, что у них происходит ночью.
Сейчас мы наблюдаем явный перебор, перехлест. Все разрешено, надо скорее выговориться. Я думаю, что это пройдет.
– Ваша любимая телевизионная передача?
– «Взгляд».
– В этой передаче довольно широко представлена рок - культура... Рок – поэзия, рок-музыка. Что это для вас?
– Это не мое. Как только рок-певец начинает хрипеть или визжать, я сразу же иду на кухню, ставить чай. «Взгляд» все-таки молодежная передача.
– А как относится к року ваша дочь?
– Ей 15 лет. Но она этим совершенно не увлечена. Она закончила детскую музыкальную школу по классу фортепиано, много читает. Когда родился Миша, ей это пошло на пользу. Она его и умоет, и накормит. Миша платит Оле преданностью и любовью.
– Страницы газет и журналов заполнены сообщениями о наркоманах и проститутках, о жестокости и бездуховности молодежи. Вас это не пугает?
– Я боюсь рассуждать о молодежи, ругать ее. Однажды я зашла в школу за Олей. Раздевалка, скамеечки вдоль стены. Сижу, жду. Вдруг мимо меня пронесся табун ко6ылиц. Я вжалась в стену. Это девчонки из старших классов пошли куда-то работать. Обтянуты джинсами, все у них ходит ходуном. Крутятся перед зеркалом, прихорашиваются. Оля тогда училась в третьем классе. «Боже мой! — подумала я. — Придет и для Оли такое время. Я же с этим не справлюсь».
Поделилась своей тревогой с Олиной учительницей. Она смеется: «Это все пройдет». И в самом деле: чего я испугалась? Это природа из девчонок выпирала, весна.
    – Если с высоты прожитых лет заглянуть в свое детство. Какими вам видятся родители?
– Мама — крестьянская дочь с четырехклассным образованием — просто хороший человек. Это уже немало.
О папе разговор особый. Сын священника, «лишенец», он преподавал физику в вечерней школе. В семье было четверо детей, я - последняя. Жилось нелегко, но папа умудрился собрать замечательную по тем временам библиотеку.
Как сейчас помню: кровать, полка с книгами, узенький стол, папа пишет план работы. Я стараюсь подсесть к нему поближе. Он был мягким, добрым и терпеливым. Нам, детям, всегда хотелось быть около него, рядом с ним. Усядемся, бывало, на диван, и папа читает нам вслух «Остров сокровищ» Р. Л. Стивенсона… Тут надо признаться, что мы сами уже умели читать. Но нам была необходима папина теплота. Она греет меня до сих пор.
Ольга Михайловна Остроумова – народная артистка России, лауреат Государственной премии СССР и премии имени А. Довженко.
Роль школьницы в фильме Станислава Ростоцкого "Доживем до понедельника" в одночасье сделала ее любимицей миллионов зрителей. Помимо Анфисы во "Вдовьем пароходе" дорогими для себя ролями на театральной сцене она считает роли Глафиры  ("Волки и овцы"), Эммы  ("Мадам Бовари") и Елены  ("Дни Турбиных").

1992 год.
«Я ТОЖЕ ПЫТАЮСЬ РИСКОВАТЬ»
Много лет назад я попал на спектакль Московского театра на Малой Бронной «Женитьба». Это был легендарный спектакль. О нем много писали театральные критики. И не удивительно. Автор — Н. В. Гоголь, режиссер-постановщик — А. В. Эфрос. И целое созвездие актеров—О. Яковлева, Л. Броневой, М. Козаков, Л. Дуров. В тот вечер в «Женитьбе» был занят уникальный А. Петренко. И я ликовал. Правда, не обошлось и без «ложки дегтя»: вместо О. Яковлевой в программе значилась малоизвестная А. Каменкова. Но... к концу спектакля я был ею совершенно очарован, она ни в чем не уступала «звездам», заслуженным и народным.
И вот Анна Каменкова, теперь уже широко известная и многими любимая актриса, оказалась в Уфе со спектаклем «Вариации феи Драже» (пьеса А. Кутерницкого, постановка А. Спивака). Я не преминул встретиться с ней. Встреча, к сожалению, была коротка, за час до начала спектакля. Актриса оказалась такой, какой я ее себе представлял: умной, интеллигентной, искренней. Иногда актеры во время творческих встреч или беседы с журналистами кого-нибудь играют. Те полчаса, что мы проговорили с Анной Каменковой, она была сама собой.
Вспомнив гоголевскую Агафью Тихоновну, я задал ей почти наугад детский, наивный вопрос:
— Вы, Аня, как-то очень легко плачете на сцене. Это предполагает профессия?
- Конечно. Человек без души и сердца не может быть актером.
— Говорят, у нас мало актеров на костюмные роли — Смоктуновский, Даль, Анастасия Вертинская… Но, по-моему, гораздо хуже другой дефицит: у нас мало актеров, на лицах которых просматривалась бы духовность. Вы, мне кажется, одна из немногих актрис с явно выраженным духовным началом. Откуда это? От родителей?
- Пожалуй. (Спасибо за комплимент). Родители у меня были педагоги, филологи. Я рано потеряла маму. Она умерла, когда мне было 9 лет. Жила с отцом. Он любил театр, водил меня туда с раннего детства... У нас была прекрасная библиотека.
— Вам нравится пьеса Андрея Кутерницкого, с которой вы приехали в Уфу?
—На сегодняшний день эта пьеса—большая редкость. Негромкая, неброская, она - о человеческих отношениях, а ведь это— самое главное. В театре, мне кажется, об этом забыли.
— Вы с Олегом Вавиловым очень целомудренно играете любовную сцену. И это в то время, когда молодые актрисы и в театре, и особенно в кино раздеваются с большой охотой.
— Для меня это проблема. По этой причине я отказываюсь от многих сценариев и съемок. Раздели, положили, сняли — и никакого искусства, никакого открытия. Можно снять сцену эротично, не раздевая актрису и не заставляя ее делать невесть что. Можно ведь показать только шею с трепещущей, пульсирующей жилкой... Или плывущую по кругу постель как в фильме «Жертвоприношение»… Я обрадовалась, когда нашла подтверждение своим мыслям у Тарковского.
Если бы был потрясающий сценарий, грандиозная роль и без этого было бы нельзя, тогда бы, наверное, решилась. С трудом, с муками, но решилась. А так... Ради чего?
— Как на вас сказывается наша общая неустроенность, тотальный дефицит, «мерзости жизни»?
- От этого никуда не денешься. Но меня не столько беспокоит дефицит продуктов, сколько будущее сына. Как они будут жить?..
— В театр теперь ходят меньше…
—Зато восприятие более эмоциональное. В театр сегодня идут те, кому это необходимо. Не от сытости.
— В Ленкоме билет на «Поминальную молитву» стоит по нынешним временам довольно дорого.
— Может быть, это и правильно: искусство должно стоить дорого. Так во всем мире. Если человек ради театра тратит большие деньги, значит, он без этого не может.
А вот походы в театр трудовыми коллективами, классами - это чудовищно.
С детьми должны ходить в театр родители, разговаривать с ними о спектакле.
…Мне кажется очень важным и интересным такое явление, как малая сцена.
— На малой сцене, наверное, очень сложно играть. В двух шагах от тебя зритель, его лицо, глаза. Актер должен демонстрировать «высший пилотаж».
- Играть, конечно, сложнее, но и наслаждение получаешь колоссальное. Зрители могут увидеть то, чего никогда не увидят в большом зале, — подлинность. Тут никуда не спрячешься, не сфальшивишь. Это дорого обходится актеру, и за это надо платить.
— Как вам живется в Уфе?
— Гостиница плохая – «Турист». Зато нас кормят. В Москву везем с гастролей еду. Так что приходится из всего извлекать маленькие радости.
— У вас напряженная программа — за два дня четыре спектакля.
— Гастрольное время очень спрессовано. Полеты на самолете. Новый город. Новые лица. По эмоциональной напряженности эти два дня можно приравнять к целому месяцу. Потом отходишь неделю.
— «Отходишь”, отдыхая, или приходится сразу окунуться в плотные слои московской атмосферы?
—Сейчас нельзя отдыхать - прилечь, отложить сумку. Растет сын Сережа.
Я переживаю, что бываю с ним мало. Какой-то комплекс вины.
— Как, по-вашему, зрителям и актерам нужны такие гастроли — в один-два дня?
— Если это не халтура, то нужны.
— И каким же вам показался уфимский зритель?
— Зритель везде одинаков, а вот залы бывают разные. Когда зал тяжелый, это сразу ощущаешь. Иногда приходится пробиваться к зрителю в течение всего спектакля.
— У вас бывают кризисы?
—Как у всякого человека.
— Как вы из них выходите?
— С трудом. По-разному. Иногда спасает дом. Иногда работа.
— Что вы можете сказать об актерах, уезжающих за рубеж?
— Я к этому отношусь нормально. Не думаю, что все едут из-за быта, из-за того, что там все есть. Хотя и это важно. Главное — актер все время должен быть в работе. Он безумно страдает, когда у него нет роли.
Идут съемки. Думаешь: «Боже, как я устала. Хоть бы немного отдохнуть». День отдыхаешь, два, а потом уже тебе невмоготу. Начинаешь нервничать.
— Насколько мне известно, у Михаила Козакова не было простоев: кино, театр — он везде успевал.
- Тут все очень индивидуально. Есть такие люди, что хотели бы изменить свою жизнь, но боятся  это сделать, все чего-то выжидают. Козаков — энергичный человек. Он играл в театре им. Маяковского, «Современнике», на Малой Бронной... И отовсюду уходил. Это его стиль, его природа. Он к ней прислушивается.
Я рада за тех, кто имеет возможность поработать за рубежом. Года на три по контракту можно было бы уехать, но только не навсегда. 
- Вы любите отмечать свой день рождения?
—Люблю. У нас в доме было принято: день рождения - это праздник, подарки, цветы. Я и сыну это прививаю.
— Вы сильно изменились с годами?
—Конечно. Хотя бы потому, что я стала мамой. Это изменило мою жизнь кардинально.
— А как актриса?
— Мне очень повезло: я попала к Эфросу. Это был, на мой взгляд, художник, намного опередивший свое время. Все работы в театре и в кино я сверяю по его критериям. На сцене можно поражать, по-моему, только подлинностью. И если есть возможность достать из себя, из своего внутреннего мира какой-то момент подлинности, зрители будут благодарны.
— Коммерция и театр... Эти понятия совместимы?
- Если иметь в виду меценатство, как сейчас говорят, спонсорство, то я за коммерцию. Это очень полезно театру. Представьте себе богатого мецената, который знает и любит театр и вкладывает деньги в перспективную труппу, где есть талантливый режиссер и талантливые актеры. Это же замечательно.
…Сейчас интересные спектакли делает режиссер Трушкин. В них заняты актеры из разных театров, актеры-единомышленники.
Это колоссальная удача, когда люди находят друг друга: режиссер — актрису, актриса — хороших партнеров. Звездные часы в искусстве случаются как раз от такого совпадения.
— Вам повезло на партнеров?
—Да. Один из них, мудрый и талантливый человек, Армен Борисович Джигарханян как-то сказал: «Для актера не так уж важен результат, куда важней общение, полученная информация, приобретенный опыт. А результат, зрители, премии – это вторично».
— Банальный, но необходимый вопрос: ваши артистические планы?
—Сейчас такое время, что я тоже пытаюсь рисковать. Репетирую в яркой комедии
.  В классическом  детективе играю жестокую убийцу—совершенно непривычная для меня роль.
— Теперь многие актеры признаются, что они верят в Бога. Может, это мода? Какие у вас отношения с Богом?
- Никаких. Я люблю бывать в церкви, мне нравится ее атмосфера. Знаю древнерусскую живопись. Все это красиво и имеет связь с небом. Ну, а Бог?.. Существуют, очевидно, какие-то силы, которые могут направить, знают, что такое добро и зло.
— Вас интересуют экстрасенсы? Или астрологи?
- Астрологию я только еще осваиваю. Учусь. Это очень интересно. Я понимаю, что мы существуем на довольно низком уровне, что есть множество загадок. Есть другие миры.
— Что произвело на вас в 91 году наиболее сильное впечатление?
- Я достаточно впечатлительный человек. Благодарный зритель. От многого получаю удовольствие. Это, наверное, нормально. Мы ведь разучились радоваться, быть благодарными. Самое сильное ощущение от того, что происходит в стране и в мире. Многое потрясает.
Мы все время живем с надеждой и сегодня не знаем, что с нами будет через месяц...
Анна Семеновна Каменкова - заслуженная артистка РСФСР. После школы Анна поступила в Театральное училище им. Щукина. Ее работы в дипломных спектаклях были настолько яркими, что по окончании училища перед начинающей актрисой гостеприимно распахнулись двери сразу нескольких столичных театров.
Анна выбрала театр на Малой Бронной, которым руководил Анатолий Эфрос. Отработав восемнадцать лет в театре, актриса ушла в антрепризу.
Лауреат Специальной премии за лучшее исполнение женской роли на II МКФ в Мар-дель-Плата, Аргентина (1960, за фильм «Девочка ищет отца»)
Лауреат Приза за лучшую женскую роль на ВКФ в Ашхабаде (1979, за фильм «Молодая жена»)
Лауреат Приза жюри и премии за лучшую женскую роль на XIII Всесоюзном фестивале телефильмов в Душанбе (1989, за фильм «Софья Петровна»).

1994 год.
РОДИВШИЙСЯ ПОЗДНО? ЭТО ЕЩЕ КАК СКАЗАТЬ…
Интерес к гастролям московского театра им. Р. Симонова подогревался приездом в наш город трех знаменитых вахтанговцев — Ю. Яковлева, В Ланового и М. Ульянова.
24 сентября молодые актеры молодого театра играли водевили А. П. Чехова. В последней шутке “Дипломат” был занят Юрий Яковлев.
Он вышел на сцену перед опущенным занавесом, и зал взорвался аплодисментами. Зрители повскакали с мест. Я видел, как, подчиняясь общему порыву, вынужден был подняться один из новых хозяев жизни — рано преуспевший и рано растолстевший предприниматель.
Публика долго не могла успокоиться. Неожиданно для себя я вспомнил партийные съезды, ликующих по поводу появления генсека делегатов и подумал: “Несмотря ни на что, мы все-таки становимся нормальными людьми. Партийных лидеров и государственных деятелей встречаем сдержанно, актера — “на ура”. Особенно если имя ему — Юрий Яковлев. Можно не знать его почетных званий, ясно и так: он артист народный».
Я имел возможность наблюдать Юрия Яковлева во время встреч со зрителями, студентами института искусств, журналистами. Выдающийся артист вел себя таким образом, что в нем невозможно было заподозрить... артиста. Был естественный, деликатный, интеллигентный человек, который случайно оказался на сцене. Никакой игры, ничего от любимца публики. И это после 42 лет работы в театре и 38 — в кино. При такой ошеломляющей популярности. (Поистине, актеры и политики поменялись ролями. Политики куражатся и лицедействуют, актеры держатся непринужденно, но с достоинством).
8 октября “Останкино” показывало старый-престарый фильм “На подмостках сцены” (по водевилю “Лев Гурыч Синичкин”). В нем среди блистательных русских актеров (М. Яншин, В. Меркурьев и другие) можно было увидеть 28-летнего Яковлева (Чахоткин). Это его первый фильм. Я же открыл его для себя в эпизоде “Необыкновенного лета” (1957 год). Шальная пуля сразила поручика Дибича — Яковлева, молодого, красивого, тонкого, и он так поэтично умирал (то ли цепляясь за подсолнух, то ли среди колосьев ржи), что это невозможно было забыть: гибель молодой жизни на прекрасной планете Земля.
Творческий диапазон Юрия Яковлева на удивление широк и разнообразен.  Доводилось ему играть и военных. Но вот он на людях — утомленный, уютный, домашний. И появляется хулиганское желание — одеть на этого “военного” длиннополый махровый халат, мягкие шлепанцы и усадить на старинный диван. Пусть говорит, что хочет.
По происхождению Яковлев, кажется, не дворянин, но приметно породист — куда там до него зарубежной артистической мелюзге. Немало он сыграл на своем веку графов, князей и царей.
— Я к царям питаю слабость, — признается Юрий Васильевич. — Не к монархическому строю. Нет. Когда я работал над образом Николая I в спектакле “Шаги командора”, отправился в библиотеку имени Ленина и там наткнулся на книгу, где была изложена его биография.
Цари были образованнейшими, культурнейшими людьми. Я уж не говорю о том, что они знали по нескольку языков. Конечно, у них, как у всякого человека, были недостатки... А мы о них долгое время судили по учебникам истории и хрестоматии.
В этой записке меня спрашивают: «Хотели бы вы быть царем?» Нет. Но если бы я был царем, я бы не позволил женщинам работать. Пусть воспитывают детей. Правда, современные женщины не любят сидеть дома.
Что я в них ценю? Для меня женщина — это, прежде всего, хранительница домашнего очага. И в женщинах, и в мужчинах я ценю чувство юмора, обязательность, порядочность.
Зрителей (точнее, зрительниц) интересовала, конечно, личная жизнь Юрия Васильевича. Это любопытство - крест, который несет каждый известный актер, расплата за популярность, и от этого никуда не уйти. Сколько раз был женат слесарь - сборщик с автозавода, никого не волнует. На ком женат народный артист? Эта тема может стать предметом оживленной дискуссии.
— Где, когда и как вы познакомились со своей женой? -
спросили Яковлева.
— Какой? — ответил он вопросом на вопрос. Зрители засмеялись, и в зале возникла неловкая пауза.
— Будем говорить о той, которая мне близка, рядом со мной в последние годы. Она работает в театре директором музея. Я ее побаиваюсь. Это самый главный мой критик. Она строго судит о моих работах в театре и кино, за что я ей чрезвычайно благодарен.
А студентам института искусств он рассказывал о двух замечательных и таких разных актерах.
— Высоцкий был актером мощнейшего темперамента, с чувствительнейшими, оголенными нервами. Я видел многих Гамлетов — Пола Скофилда, Евгения Самойлова, Марцевича, Козакова... Гамлет Высоцкого был особенный, ни на кого не похожий. Благодаря ему, я впервые понял шекспировскую фразу: «Дания — тюрьма, весь мир — тюрьма».
— Несколько лет я имел возможность общаться с Аркадием Райкиным. На званых вечерах он бы скучнейшим человеком. Его трудно было уговорить рассказать какой - нибудь анекдот, что-нибудь забавное. Сидел в сторонке и наблюдал за всеми. Потом дома мог показать каждого, выпукло, ярко, смешно.
Профессия актера - одна из самых зависимых. Нужно много работать и терпеть. У меня четыре года не было в театре новых ролей. (Это говорил актер, который умеет все — играть в любом жанре, в любом амплуа). Что делать? Приходится ждать и работать.
Сохранить себя, не изменить себе — это очень важно и очень трудно.
В Уфе 66-летнего Яковлева разрывали на части. Подступиться к нему было нелегко. Его ненавязчиво, но твердо оберегала молодая женщина с профилем Нефертити, “директор музея”.
Я задал ему несколько вопросов на ходу, пока он поднимался по лестнице.
— Вы сыграли у Пырьева редкую в вашей творческой биографии трагедийную роль — князя Мышкина. Все ждали продолжения фильма, но этого не случилось. У вас на всю жизнь осталась травма?
– Я бы не сказал травма. Обида, это да.
— Вам “не мешают” большие актеры выступать в той роли, которую они сыграли прежде вас?
— Нет. Я видел Станицына — Стиву Облонского на сцене МХАТ. Это мне ничуть не помешало сыграть его в фильме «Анна Каренина».
— Скажите, умеют ли актеры радоваться успеху своего коллеги?
— Это редкое исключение.
—А вы?
— Я умею. Мне незнакомо чувство зависти.
Между делом Юрий Васильевич заметил: “Мне надо было родиться раньше лет на 50”.
Сомневаюсь, чтобы это мнение разделяли его многочисленные поклонники. Нам люб Яковлев сегодняшний, “рожденный революцией”.
Юрий Васильевич Яковлев – народный артист СССР. Лауреат Государственной премии РСФСР ("На всякого мудреца довольно простоты"), Государственной премии СССР (кинодилогия "Любовь земная" и "Судьба" ), Государственной премии России ("Без вины виноватые"), премии "Хрустальная Турандот" и премии деловых кругов "Кумир".
 
БАЛОВЕНЬ СУДЬБЫ? ВЕЛИКИЙ ТРУЖЕНИК
В 1954 году в уфимском кинотеатре «Октябрь» крутили ленту «Аттестат зрелости». Ее герой, самовлюбленный и высокомерный старшеклассник Валентин Листовский, совершил какой-то не очень красивый поступок. Здоровый школьный коллектив осуждал и отворачивался от Листовского. Он тяжело переживал одиночество и перевоспитывался.
Содержание старого кинофильма выветрилось из памяти, но точно помню, что все девчонки поголовно влюблялись в Листовского: он был чертовски красив и обаятелен. Его роль исполняло юное дарование по имени  Василий Лановой. Тогда казалось, что молодому актеру с такими данными суждено играть в жизни одну роль – баловня судьбы.
…В сентябре 94-го шестидесятилетний Василий  Семенович Лановой ступил на сцену  Республиканского русского драматического театра, чтобы публично помянуть добрым  словом театрального режиссера Евгения Симонова, напомнить зрителям о своем существовании, бегло «отчитаться» за прошедшие 40 лет и почитать стихи своих любимых поэтов — Пушкина и Маяковского.
Артист был легок, строен, по-военному подтянут. Он как бы подчеркивал, что 60 лет для настоящего мужчины — не возраст. На нем превосходно сидел штатский костюм, но генеральский мундир был бы, пожалуй, уместнее. А если бы еще на голову — мосфильмовский парик (а ля Иван Варавва из “Офицеров”), то от глубоких женских вздохов и слез умиления не было бы спасения.
Баловень судьбы? Неполный перечень работ Ланового в кино вроде бы подтверждает эту догадку. Павел Корчагин в одноименном фильме, Артур Грэй (“Алые паруса”), Олег Тулин (“Иду на грозу”), Анатоль Курагин (“Война и мир”), Алексей Вронский (“Анна Каренина”), Шервинский (“Дни Турбиных”)…
В 1968 году Василий Лановой вступил в КПСС, в 1985 — стал народным артистом СССР. За роль Дзержинского он получил премию КГБ, Ленинскую — за чтение дикторского текста в киноэпопее “Великая Отечественная” (“Неизвестная война”).
Когда режиссеры без устали эксплуатируют выигрышные внешние данные актера, у него появляется естественное желание выпрыгнуть из своей кожи. Переиграв множество романтических и героических ролей, Лановой, думается мне, мечтал об острохарактерных. Однажды ему повезло: он снялся в фильме “Пароль не нужен”. Там впервые появляется Штирлиц под именем Исаева (Нахапетов) и на короткое время — советский разведчик Чен (полукореец, полукиргиз). Чена играл Лановой. Он был так загримирован, что никто его не узнал. То-то было радости у артиста.
В Уфе мы узнали Ланового как умного, доброжелательного, умеющего посмеяться над собой человека. Иногда он вставал на котурны и впадал в пафос (очевидно, давало о себе знать амплуа романтического героя), но, в общем, держался молодцом — старался быть искренним и честным.
Похоже, Лановой знает свое место в кино и театральном искусстве. У него состоялось несколько творческих встреч с уфимцами. Вот он берет в руки микрофон:
- Я не был в Уфе в детстве. Я не работал в банке рассыльным, - в пику Юрию Яковлеву под смех многочисленных зрителей начинает рассказывать о себе. Вспоминает могучего Бориса Андреева и по-детски обаятельного Петра Алейникова, превосходно пародирует их. Признается, что его любимое женское имя - Анна (и тут же цитирует Анну Ахматову). Потом называет еще одно прекрасное имя - Наташа (влияние толстовской Наташи Ростовой). Срывая горячие аплодисменты, артист утверждает, что и сегодня он не отказывается ни от одной мизансцены в фильме “Павел Корчагин” (и не мудрено: ведь эту картину снимали талантливейшие режиссеры Наумов и Алов).
Рассказывая всевозможные байки, Лановой не побоялся упомянуть для колорита высокообразованную древнюю грузинку, которая во время обмена любезностями съязвила на его счет: “Я всегда предполагала в вас некоторый недостаток культуры, но не думала, что дело так неотвратимо и далеко зашло”.
“Вася высочество” довольно много и удачно шутит, острит и вдруг, отвечая на вопросы, безо всякого снисхождения к самому себе скороговоркой обронил: “Я бы многое хотел вычеркнуть из своей жизни”.
Артистов надо слушать именно как артистов, а не как историков и тем более политиков. У Ланового было немало эмоциональных перехлестов.
В 1944 году, поведал он публике, в той хате, где я жил, останавливался генерал Власов. Высокий, худой, с орденом Ленина на шинели. Этот орден он получил как самый полезный “оборонщик” Москвы.
Зрителям хотелось узнать, какое участие в судьбе артиста Георгия Юматова, совершившего убийство, принял артист Василий Лановой (закадычный друг по фильму “Офицеры”). И Лановой, “не слыша” вопроса, говорит твердо, патетически, как патриот: “Я поступил бы точно так же, как Жора”. Не поступил бы. Жора, обидевшийся за себя и всех фронтовиков, ветеранов Великой Отечественной войны, крепко пил и стрелял в человека по пьянке, а Вася — непьющий. Он не мог оказаться в такой ситуации, как Жора (замечательный артист Георгий Юматов).
Дав себе обещание не лезть в политику, Лановой, тем не менее, несколько раз поддавался искушению. Он, в частности, рассказал потрясенным слушателям об Указе Ельцина (который просуществовал всего несколько часов), запрещавшем фронтовикам носить ордена. Откуда он узнал о таком указе, “Феликс Эдмундович” Лановой не сказал.
Чем он подкупает, так это своей щедростью. В творческой среде весьма редки люди, способные радоваться успеху своих коллег. Лановой же расточал похвалы и Юрию Яковлеву, и Юлии Борисовой. Он настойчиво говорил о том, какое было счастье находиться на сцене рядом с великими вахтанговцами — Николаем Гриценко, Рубеном Симоновым, Николаем Плотниковым. “Тут бревно — и то заиграет, не то что более или менее талантливый актер”.
Встречаясь со студентами Уфимского института искусств, знаменитый, титулованный артист сообщил им, что в театре он семь лет был в простое, т.е. не был занят в новых спектаклях. Один из его старинных (с 1949 года) знакомых, актер, рассказал мне, что у Ланового были проблемы с голосом, и он немало потратил сил и нервов, чтобы его восстановить. И вообще, заключил мой собеседник, Лановой — великий труженик.
В Уфе народного артиста Советского Союза принимали замечательно, радушно. У него, как и у многих других, сложилось мнение, что в провинции живут добрые, простодушные люди. Здесь поистине отдыхаешь душой. Перед возвращением в шумную, суетную столицу Лановой заглянул на завод автомобильных моторов ОАО “УМПО” (дома у него “Москвич”). Там ему в который раз пришлось выслушать объяснение в любви.
Васи;лий Семёнович Ланово;й —  народный артист СССР, лауреат Ленинской премии.
С 1957 года — актёр Государственного академического театра имени Е. Вахтангова, играл Фортинбраса в спектакле «Гамлет», Маяковского («Конармия»), Цезаря («Антоний и Клеопатра»), Пушкина («Шаги Командора»),Троцкого («Брестский мир»), Джорджа Бернарда Шоу («Милый лжец») ...
Профессор и заведующий кафедрой сценической речи в Театральном институте имени Б.Щукина.
Член Общественного совета при Министерстве обороны РФ, председатель попечительского совета патриотической акции «Бессмертный полк».
 
АКТЕР И ГРАЖДАНИН
Михаил Александрович Ульянов пробыл в Уфе меньше суток. Он прилетел в наш город 28 сентября после полудня (чуть ли не прямиком из Германии), а утром следующего дня уже улетел. Только его и видели.
Он не был занят ни в одном спектакле, не “отчитывался” перед зрителями. Встретился с местными журналистами и актерами Республиканского русского драматического театра. Искренне, честно и умно ответил на их вопросы. А в промежутке между двумя этими встречами Михаил Александрович вышел к зрителям и перед началом спектакля произнес блистательную речь памяти Евгения Рубеновича Симонова. И махом, в несколько минут зачеркнул одну из околотеатральных сплетен. Дело в том, что когда Евгению Рубеновичу Симонову пришлось оставить театр имени Евг. Вахтангова, его коллектив вытолкнул на поверхность своего лидера - М. А. Ульянова, и тому ничего не оставалось как стать художественным руководителем. Поползли слухи: Ульянов «съел» Симонова. Чего ради? Михаил Александрович принял некогда преуспевающий, избалованный громкой славой театр в худую для него пору. К тому времени театр, деликатно выражаясь, крепко сдал, его надо было срочно спасать, реанимировать. За это и принялся Ульянов. Великий актер и великий гражданин.
Великий актер. В кино он долгое время играл комсомольских и партийных вожаков, рыцарей без страха и упрека. Были тогда в его «послужном списке» такие интересные роли, как геолог Каширин (“Дом, в котором я живу”) и инженер Бахирев (“Битва в пути”). “Номенклатурный” репертуар привел актера в шестидесятые годы к “Председателю”. И будто прорвало плотину. Казалось, копившаяся долгие годы и сдерживаемая творческая энергия выплеснулась наружу. Ульянов с такой виртуозностью, с таким обжигающим темпераментом исполнил роль Егора Трубникова, что сразу стало ясно, сколь велик и многообещающ масштаб его дарования.
Есть в “Председателе” примечательная сцена. Трубников - Ульянов выступает перед колхозниками и, увлекаясь, разгоряченный, кричит: “Бабы, замкните слух!” Бабы затыкают уши, и председатель выдает на потеху и радость мужикам обойму матерщины. Зрители ничего не слышат, но по губам председателя легко распознают широко известные, популярные в России слова. Этими словами, крепкими и грубыми, как булыжник, боевые командиры поднимали в атаку солдат, начальники цехов вдохновляли рабочих на сверхурочные, бригадиры выгоняли колхозников в поле,
Горький, трагический фильм «Председатель» – очень русский и очень советский. Фильм на все времена, независимо от того, какое общество возьмутся провозглашать наши политики.
За “Председателя” Михаил Александрович Ульянов получил Ленинскую премию. Ему бы радоваться, а он вылил на себя ушат студеной воды, признавшись, что в этом фильме его переиграл Иван Герасимович Лапиков (Семен Трубников).
…А впереди у него были роли, одна заманчивей другой:
Дмитрий Карамазов (“Братья Карамазовы”), Егор Булычев (“Егор Булычев и другие”), колхозник Николай (“Позови меня в даль светлую”), начальник стройки Нурков (“Обратная связь”)...
Ему выпало играть полководца Жукова и вождя мирового пролетариата В. Ульянова-Ленина. Я же, грешный, до слез люблю его генерала Чарноту (“Бег”), вышагивающего в подштанниках по городу Парижу и просаживающего целое состояние на тараканьих бегах. Эту роль умница Ульянов сыграл, кажется, не столько головой, сколько сердцем. В одном эпизоде этого фильма - когда делец и прощелыга Корзухин и Чарнота режутся в преферанс - встретились два великих актера: мхатовец Евгений Евстигнеев и вахтанговоц Михаил Ульянов. В ритмах карточной игры они так вдохновенно и азартно импровизируют, что от них невозможно оторвать взгляда. Чувствуется, что на съемках фильма актеров “понесло”, и режиссерам оставалось только не упустить момент и запечатлеть эту гениальную импровизацию на киноленту. Один только этот эпизод стоит многих отечественных и зарубежных фильмов.
В 1983 году Ульянова “заметили” за бугром. По решению международного жюри он был удостоен приза Венецианского кинофестиваля за исполнение роли Абрикосова в фильме “Частная жизнь”. На родине эту актерскую работу оценили так же высоко: Михаилу Александровичу была присуждена Государственная премия СССР.
Абрикосова играет Ульянов - аналитик и тонкий психолог. Играет скупо, точно и жестко.
Начав с голубых (не путать с сексуальными меньшинствами), почти идеальных и бесплотных героев, зрелый мастер берется позднее за роли людей опустошенных, внешне благополучных и преуспевающих, а по сути несостоявшихся (“Без свидетелей”, ‘Тема”). Будучи социально активным человеком, актер судит их самым беспощадным судом, судом совести.
Мне мало довелось видеть Ульянова на театральной сцене. Вскоре после августовского путча 1991 года я забрел на спектакль “Мартовские иды” Т. Уайлдера. Народный артист Союза ССР играл Цезаря, мудрого и, как мне показалось, уставшего от власти и жизни человека. Сюрпризы перестройки, гэкэчеписты, Союз театральных деятелей и пожар в здании ВТО - все это не могло не отразиться на настроении Цезаря. Груз ответственности и забот тяжко давил на его плечи. Ульянов всегда был гражданином своего Отечества.
Великий гражданин. Ему надо было приехать в Уфу, чтобы мне открылась простая истина: сегодня актер Ульянов приносит себя в жертву гражданину Ульянову (в высоком, старинном значении этого слова).
Он рано, в 24 года, стал коммунистом. В “ряды КПСС” его наверняка занесла неугомонная, активная натура. Партбилет как пропуск на главные роли ему был не нужен, потому что он был талантлив с младых ногтей.
Пройдут годы, и коммунист Ульянов возглавит первый и единственный в своей жизни театр им. Евг. Вахтангова. К тому времени он поставил на его сцене два спектакля (один - вместе с Черняховским), завершил вместе с Кириллом Лавровым третью серию “Братьев Карамазовых” и снял самостоятельно фильм “Самый последний день”.
Что сделал бы на его месте мелкий, тщеславный человек? Он взялся бы ставить один за другим спектакли и при этом не забыл бы, очевидно, назначать себя на главные роли. Художественный руководитель театра Ульянов, трезво оценив свои возможности, не поставил ни одного спектакля. Мало того, он почти перестал играть.
Театр им. Евг. Вахтангова критикуют за явные провалы, за разностильность спектаклей. И не мудрено: их ставят талантливые, но очень разные, непохожие друг на друга режиссеры. Ульянову достается больше всех, но он молча проглатывает упреки. Главное, чтоб к вахтанговцам возвратилась былая слава, дама ветреная, непостоянная. И чтоб в зрительном зале не было свободных мест. Как на спектакле Петра Фоменко “Без вины виноватые”.
Ульянов не может позволить себе роскошь быть только актером. Не тот характер. Он весь в заботах и трудах. Шлет счета нефтедобытчикам Сургута, чтобы они оплатили расходы на новую постановку. Ищет, находит и захватывает пристойное здание для Союза театральных деятелей России взамен обгоревшего. Опекает строительство в Твери дома для актеров-ветеранов, а в Москве - поликлиники. Интересуется положением дел на “своей” косметической фабрике. В Уфе «прощупывает» отношение Кабинета Министров к “братьям по классу”.
А жизнь все жестче и бестолковей, и года уже не те. Раньше, бывало, заходил “маршал Жуков” на прием к председателю Моссовета Промыслову с юной очаровательной актрисой, и нужная бумага вмиг подписывалась, и дело продвигалось.
Сейчас бумагу-то подпишут, а толку от нее никакого. Подпись должностного лица ничего не значит. Всюду “мани-мани-мани...” Но он не тоскует по прошлому, наоборот, считает, что для актеров наступили благословенные дни. Раньше им приходилось со сцены провозглашать лозунги, призывать: “Давай, давай...” Какая уж тут психология. И вот пробил час: театры ставят классику, великих драматургов. Требуются большие мастера, способные хотя бы на два - три часа устроить людям праздник.

1997 год

МИХАИЛ УЛЬЯНОВ:
"Живу надеждой..."

5 июля в 12-35 в уфимском аэропорту приземлился самолет из Москвы. Через несколько минут в дверях самолета показался очень известный человек. Он спускался по трапу почти незамеченным, неузнанным. Ни дать ни взять шукшинский колхозник: в сером пиджачишке, кепчонке, неказистых джинсах. Ему преподнесли букет. Он взял его и понес, как веник, будто отправился в баню.
Очень известного человека встречали просто известные люди. Встречали непышно и негромко. Они приехали в аэропорт не столько по службе, сколько по душевной привязанности.
Человек, который прибыл в Башкирию отдохнуть и поправить свое здоровье, имеет много почетных званий, наград и регалий. Вряд ли стоит их перечислять. У него есть имя. Его знают и любят тысячи.
Итак, 5 июля к нам пожаловал Михаил Ульянов, великий лицедей и гражданин. Вашему специальному корреспонденту удалось прямо с дороги коротко с ним поговорить.
 
— Вы, Михаил Александрович, не боитесь летать на самолетах?
— Я так много летаю, что уверовал: со мной ничего не случится.
— Вы — фаталист?
— Нет. Но живу надеждой: авось пронесет, авось не меня. Когда самолет идет на посадку, возникает, конечно, противное ощущение, в мозжечке начинает свербеть...
Так что побаиваюсь, но летаю.
— Вы любите ходить пешком? Или предпочитаете ездить на своей машине?
— Мне нравится ходить пешком, хотя я и вожу машину. По Москве стараюсь на ней не ездить. Только в случае крайней необходимости. Москва стала городом невыносимым. Надо быть или высокопрофессиональным водителем, или фаталистом. Люди не умеют ездить, но садятся за руль. Это беда. Сел мальчишка в супермерседес и несется очертя голову. Хозяин жизни. Многие разбиваются. Я недавно узнал, что среди этих белозубых крутых ребят немало инфарктников. Сказывается перегрузка, физическая, психологическая.
— Ваши товарищи по цеху, среди них есть весьма именитые, участвуют в развлекательных программах круизов. Их лица мелькают в рекламах. Вас я что-то там не замечал.
— Мне это не по душе. Но я не хочу быть категоричным, резким по отношению к своим товарищам, которые иногда рекомендуют телезрителям отведать какой-нибудь суп. Тут очень важен калибр актера. Мне кажется, Джигарханяну не надо в этом участвовать, а, скажем, Славе Невинному сам бог велел. Кто меня удивил, так это Тамара Гвердцители со своими волосами. Грузинки же гордые, а тут реклама...
— В последние годы в нашем Отечестве проводится достаточно много разных кинофестивалей. Конкурсов, неофициальных премий и наград тоже не счесть: "Ника", "Овация", "Триумф", "Хрустальная Турандот"...
О презентациях уж и говорить нечего. Это стало обыденным делом. Вас и здесь не видно.
— Вы не во всем правы. Во-первых, актерская гильдия кино вручила мне бумагу за заслуги перед Отечеством и какую-то фигурку. Во-вторых, не так давно мне и Алеше Баталову на "Кинотавре" в Сочи за доблестный труд и великие победы дали немножко денег и значки, причем от имени российского президента. Вручал все это Черномырдин, который там отдыхал. Выходит, нас заметили.
Вручили мне и "Хрустальную Турандот". Вспомнили: столько Ульянов играл и куда-то исчез. Погладили старика.
— Было время, когда вы, Михаил Александрович, довольно часто снимались в кино. Вам приходилось общаться с режиссерами, актерами — интересными, колоритными людьми. С кем из них у вас установились дружеские отношения?
— Кино собирает нас на время цыганской жизни. После мы разбегаемся, иногда унося с собой дружбу. А чаще всего и нет. Привет — привет. И так до следующей картины, если встретимся. А нет, так нет. Прекрасные отношения были у меня с такими режиссерами, как Басов, Наумов. К сожалению, рано умер Алеша Салтыков, режиссер "Председателя". Поразительным режиссером был Райзман. Он производил впечатление барина, казался недоступным, а на самом деле был демократичным, умным и очень приятным человеком.
Я работал с Пырьевым в "Братьях Карамазовых", это была замечательная школа. Иван Александрович любил снимать ночью, а ночью хочется спать, и потому все актеры были злые. Однажды снимали сцену, в которой я был занят вместе со Светланой Коркошко. Она на свою беду поела котлеты с чесноком. Иван Александрович подошел к ней, побелел и выпалил: "Я прошу господ артистов чеснок не жрать. У меня на него идиосинкразия".
Пырьев был всякий, разный. Его обвиняли в лизоблюдстве. Это неверно. Он не был лизоблюдом, он жаждал своими картинами улучшить, украсить эту жизнь. В "Братьях Карамазовых" Иван Александрович, по всей вероятности, подводил итоги и хотел расквитаться, свести счеты с тем, что он натворил.
— В "Председателе" есть замечательный, исконно русский эпизод. Ваш герой Егор Трубников выступает на сельском сходе (собранием это не назовешь), и когда, кажется, ему уже не хватает слов, он говорит: "Бабы, замкните слух" — и выдает изрядную порцию мата. По вашим губам, по артикуляции было видно, что вы и впрямь матюгались. Как эта сцена была воспринята окружающими вас на съемке людьми?
— Очень хорошо. Тут такая история. Известно, что есть малый севастопольский загиб…
В этом случае положено материться три минуты. И большой — здесь уже пять минут, не повторяясь ни в словах, ни в образе. Из нас никто это не мог проделать. Деревенские нам говорят: "Есть тут у нас один мужик. Он когда напьется и начинает ругать свою жену, вся деревня сбегается его слушать, так он кроет".
Пошли мы к нему. Спит после ночной пахоты. По нашей просьбе жена его разбудила. Вышел к нам измученный, испитой русский мужик: руки тощие, майка чуть не до колен. Мы объяснили ему, в чем наше дело. Я без пол-литры не могу, говорит. В общем, пришлось нам все самим сочинять.
"Председателю", кстати сказать, досталось. Эта картина попала в самую болевую точку. Ее воздействие на зрителей было огромным. И началась драка. Картине дали такое определение: это вражеская диверсия, направленная против линии партии. В ней усмотрели очернительство крестьянства, поклеп на нашу действительность. Потом я получил Ленинскую премию, а картину запретили. Несколько раз ее закрывали, открывали... Снова вышла она на экраны через 20 лет. Ничего страшного не произошло. Ничего не рухнуло.
— Посмотреть со стороны, вы — благополучный актер. Много играли в театре, часто снимались в кино.
— Я не отношусь к актерам, мечтающим о роли. Меня всегда интересовала тема, которую можно раскрыть через роль. Я играл не только ситуацию, сюжет. Играл борьбу, сопротивление, поиск в этом сюжете. Это, по-моему, самое интересное.
— Недавно я был в Москве, на Арбате. Рассматривал фотовитрины театра им. Евг. Вахтангова. Искал Ульянова, и нашел его только в одном спектакле, "Без вины виноватые". Вы играете там Шмагу. И это все?
— Я действительно очень мало снимаюсь в кино и по существу не играю в спектаклях. Десять лет в роли руководителя Союза театральных деятелей России — это что-то значит. Общественная работа отнимала много времени и сил. Меня не хватало на репетиции. Это, во-первых. А во-вторых, в нашем театре масса народных артистов, и они очень прожорливы, в том смысле, что все время требуют для себя новых ролей. Я, как художественный руководитель, не могу себе позволить формировать репертуар для себя.
Костя Райкин — театр одного актера. Но "Сатирикон" возник на пустом месте. У нас же традиции, Вахтанговскому театру 75 лет. Вот из-за этих обстоятельств, усталости и нежелания конфликтовать я выбыл из репертуара.
— А что сегодня, когда вы освободились от руководства Союзом театральных деятелей?
— Понемногу я начал возвращаться к актерской профессии. В театре Петр Наумович Фоменко приступает к работе над "Горем от ума". Буду репетировать Фамусова.
Пошел поток предложений сниматься на телевидении, в кино. Есть прекрасный, на мой взгляд, сценарий. Три бывших летчика встречаются в день пятидесятилетия Победы над фашистской Германией. Они хотят участвовать в Параде на Красной площади...
Кончается дело тем, что бывшие летчики, спасая одного парня, угоняют самолет и улетают. Улетают в никуда. Герои сценария из тех, кто родился в 20-е годы. Это мужчины, которые прожили проклятую жизнь, честно прожили, и оказалось, что, в общем-то, они никому не нужны. Они доказывают, что их поколение — это настоящие люди. Так оно и есть.
Кто герой нашего времени? Черт его знает. Нет героев. Растерявшиеся, спивающиеся, убивающие...
Это — не герои. Молодые кинематографисты ничего нового не придумали. Картин много, а "кина" нет. И тогда вспомнили о злосчастном, трагическом поколении семидесятилетних.
Сейчас пошел поток старых, наивных картин. Они дают хоть какую-то надежду. Меня снова стали узнавать. А ведь несколько лет назад не замечали.
— В этом году вам исполнится 70 лет. И что же теперь?
— Многое хочется и многое уже не под силу. Играть Шекспира, крупную классическую роль в 70 лет нельзя. Помню, Товстоногов привез в Москву свой знаменитый спектакль "Мещане". Этому спектаклю было 20 лет. Лебедев, крупнейшая личность, может быть, один из самых интересных актеров последнего времени, играл блестяще, но я видел, что ему не хватает сил. Это тяжело смотреть.
Когда-то, в старину, актеры играли прощальный бенефис и уходили из театра, со сцены. Куда уходить сейчас? На голодный паек? Ужас заключается в том, что мне все кажется, будто я начал работать в театре пару лет назад, а оказывается, прошло уже 47 лет.
«Вечерняя Уфа».

КОГДА СТИХЛИ АПЛОДИСМЕНТЫ…
Летом 97-го  Ульянов отдыхал в Башкирии, в санатории “Янгантау”. Возвращаясь домой, он задержался на один день в Уфе, и в Республиканском русском драматическом театре состоялась его встреча со зрителями.
Вот он вышел на сцену, зал взорвался аплодисментами. Когда они стихли, Ульянов заговорил:
- Если бы сейчас пришел сюда крупнейший врач или строитель и стал рассуждать о своих проблемах, смею вас уверить, людей было бы здесь меньше. И совсем не потому, что я такой неотразимый. Нет. Все дело в моей актерской профессии. Есть в ней что-то мистическое.
Профессия наша прекрасна, трудна и очень опасна. Одного актера любят, а другого - нет, хотя он, может быть, не менее талантлив. Почему так происходит? Признание приходит к тому актеру, который сумел выразить свое время, самые затаенные, глубинные думы народа, его муки и радости.
Я, как гражданин, хожу, гляжу, читаю, спорю, думаю. Все это складывается в мой духовный мир. Когда мне дают роль, через которую я могу выразить то, что меня беспокоит, мне это интересно. Я берусь за нее. Берусь и заполняю эту роль своей болью, страданием, тревогой или страхом. И заражаю этим зрителей. Если этого нет, то наша замечательная профессия ни к чему. Она как погремушка. И тогда мы не можем достучаться до вас, вам с нами неинтересно.
Мы жили в глухие годы, задавленные, безмолвные. В безветренной стране, где не было сквозняков. И вдруг мы услышали страстный, хриплый, бесшабашный голос. Владимир Высоцкий. Он орал на весь мир. Такого угадывания народных раздумий, такой славы не было ни у кого.
И был еще Шукшин со своими странными мужиками, чудиками. В телогрейках, кирзовых сапогах.
Сейчас смутное время. Со дна поднимаются шаманы, прорицатели. Появился новый герой. Это Бог весть что - кретин, идиот, пьянчуга, и больше от него ничего не дождешься. На эстраде теперь поют все, кому не лень. А выразитель времени - Киркоров. Он ни в чем не виноват. Хороший голос, хорошая внешность, и это все, что от него надо. Этого достаточно.
Неподалеку от «Янгантау» есть пионерский лагерь. Там были одни танцы. Дети дергаются, дергаются, и больше ничего.
Мы живем в опасной зоне.
...Ульянов закончил выступать. Прочитал рассказ В. Шукшина и стал отвечать на многочисленные записки зрителей. Публика в зале собралась немолодая, политизированная, обиженная нынешней властью, и потому самым характерным был такой вопрос:
“С кем вы, товарищ ”Председатель”, - с коммунистами или демократами?” Ульянов подождал, пока стихнет раскатистый смех зрителей, ответил: “Я сам с собой”. Выдержал паузу и добавил: «С демократами. Из-за этого многие относятся ко мне довольно жестоко».
Михаил Александрович рассказал, что 50-летнюю годовщину Победы в Великой Отечественной войне он отмечал в Волгограде. 9 мая вместе с участниками Сталинградской битвы, оставшимися в живых, он поднялся на Малахов курган. Его узнали: “Товарищ Жуков с нами”. И тут же упрекнули: “Что же это вы отшатнулись от нас, стариков? Как нам дальше жить?”
“Я представляю, какую горечь испытывают 70 - 75-летние старики, - говорил Ульянов. - Они жили, работали, воевали с верой в светлое будущее. А им теперь внушают, что все это зря. Каково в этом возрасте услышать: “Ты прожил свою жизнь напрасно!”?
На вопрос: “Будете ли вы еще играть Жукова?” народный артист ответил так: «Я играл Жукова 27 лет. Постарел. Пусть теперь это делают другие... Я играл легендарного маршала Победы, а можно было сыграть другого - человека нелегкой драматической судьбы: его ведь дважды выводили из ЦК КПСС. Ему даже памятник вовремя не смогли поставить. На Западе и Монтгомери, и Эйзенхауэру давным - давно поставили. А у нас ходили по инстанциям, согласовывали, спорили, достоин или нет. Наконец, появился памятник. Плохой. Мы опять проиграли».
И снова публика напряглась, насторожилась. Ульянов говорил об Ульянове-Ленине: «С Владимиром Ильичом в кино и на сцене мы дошли до абсурда. Чуть ли не каждому театру полагалось иметь актера на роль Ленина. Проблема эта решалась успешно: если у тебя рост ниже 170, можешь играть Ленина. Сергей Аполлинарьевич Герасимов недоумевал: «На роль Чацкого актеров нет, а на роль Ленина – пожалуйста». Ленин - трагичнейшая фигура 20 века. Личность кровавая, беспощадная. Человек, который перевернул мир. Это роль шекспировского масштаба. Что там Ричард III по сравнению с Владимиром Ильичом!”
Народ, что пришел на встречу с Михаилом Александровичем Ульяновым, хотел знать, как он относится к баснословным заработкам Чубайса. Артист рассказал по этому поводу забавную байку: “Был во время Великой Отечественной войны талантливый, умный и красивый генерал Черняховский. Его любили дамы, доносчики сообщили об этом Сталину и членам Политбюро. И вот идёт заседание Совета обороны. «Что будем делать с Черняховским? - спрашивают Иосифа Виссарионовича. Сталин ходит по комнате, медленно раскуривает свою знаменитую трубку. Все ждут, что он скажет. Наконец, он изрекает: «Что будем делать с Черняховским?.. 3авидовать».
Мы все время ищем врагов: кто нам мешает? Кто виноват? Большие деньги получает Чубайс? Что ж, будем завидовать. Но я отказываюсь понимать, почему такому выдающемуся человеку, как Калашников, назначена персональная пенсия всего в 500 тысяч рублей!” (В ноябре 1997-го в хождении еще были «старые» деньги – Ю.К.)
Что происходит в России с театром, с кино, спрашивали Ульянова. И он отвечал: «Театр переживает тяжелейшее время - не хватает денег. Но зато он освободился от опеки, делает все, что хочет. Правда, театр стал такой хваткий, что зачастую забывает о душе.
Верю, у нас снова появится свое кино. Есть хорошие фильмы – «Мусульманин», «Макаров», есть превосходные актеры и режиссеры. Там, где живут жирные и толстые, нет нужды философствовать. Там, где все есть, не рождаются  Тарковский, Шукшин, Эйзенштейн. Будет у нас кино».
…В ноябре у Михаила Александровича Ульянова день рождения, Было бы справедливо, если бы он отправил в длительный отпуск Гражданина и дал поработать на всю катушку Актеру. Мы по нему так истосковались. Одно утешение: может, доведется когда-нибудь увидеть фильмы последних лет, в которых он снялся. В одном из них (“Мастер и Маргарита”) Ульянов сыграл Понтия  Пилата.  Фильм “лег на полку”. Ох уж эта рыночная экономика!
Михаил Александрович Ульянов – народный артист СССР, Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской и Государственных премий СССР и РСФСР.
Окончил Театральное училище имени Б. Щукина при Государственном академическом театре имени Евг. Вахтангова, с которым связана вся творческая жизнь актера.
Избирался председателем правления Союза театральных деятелей РСФСР (1986—1991), председателем Союза театральных деятелей России (1991—1996).  Удостоен премии деловых кругов "Кумир" "За высокое служение искусству". 

1995 год.
 «МЫ – МОЛОДАЯ НАЦИЯ, ЗДОРОВАЯ. ЕСЛИ ЗАХОТИМ, ВСЕМУ НАУЧИМСЯ»
В Уфе прошла премьера фильма «Крестоносец». Среди создателей этой киноленты – известный сценарист, режиссер и актер Валерий Михайлович Приемыхов.
Мне удалось побеседовать с ним.
Я видел далеко не все его фильмы и потому не стану судить о нем как о сценаристе и режиссере. Но в моей памяти достаточно свежи впечатления о Приемыхове-актере, который всегда играет настоящего мужчину, если угодно – мужика. Его сила не в могучем теле, не в накачанных бицепсах. Он немногословен, крепок духом, надежен.
— В фильмах вы, Валерий Михайлович, чаще всего аскет: никаких азартных игр, женщин, пьянок. А в жизни?
— Наше поколение прекрасно относилось к женщинам, но мужчин-юбочников не любило. Мужчина, который живет только женщинами, для нас был как бы не совсем мужчина. Мы всегда были готовы предпочесть женскому обществу мужскую компанию.
Нет, я не аскет. Я провинциал, материковый дальневосточник и остался таким. Я мало участвую в так называемых тусовках. Это мне тяжело. Года три вообще нигде не выступал: не хотел из себя клоуна корчить. Люди были в растерянности, и я им ничего не мог сказать, потому что сам не знал, что происходит.
— Перед вашим приездом в Уфу я решил справиться о вас в энциклопедическом  словаре “Кино” и ничего не нашел...
— Статья обо мне попала в “Дополнения”.
— А если бы этого не случилось, вы бы сильно огорчились?
— Нет. Когда выходишь на определенный уровень, к этому относишься спокойно, без обиды. Бывает даже смешно.
Есть такая подлая профессия — общественники. Они любят бороться, интриговать. Общественники были при советской власти и сейчас еще действуют. Они никогда ничего не делали, но получали квартиры почему-то раньше всех.
— Какому Приёмыхову вы отдали бы сегодня предпочтение: актеру, режиссеру или сценаристу?
— Мне не хотелось сниматься в кино. Меня вытащила на экран Динара Асанова. Я же настраивался только на сценарную работу. На мой взгляд, это то, что я делаю хорошо. Мой первый рассказ был опубликован, когда я учился еще в седьмом классе.
- Ваши пристрастия в литературе?
- У меня большой разброс… Я вообще-то литературный мальчик, много читал всю жизнь.
В последнее время стал зачитываться детективами, классическими.
- Кто из отечественных и зарубежных кинорежиссеров вам наиболее интересен? Способен  вас «зацепить»?
- Я считаю, что недооценен Шукшин. Он начинал делать кино, которое до него никто не делал. Фильмы у него бывали разваленные, нелепые. («Печки-лавочки», наверное, самый цельный). Но когда я смотрел его картину, он задевал меня за струны, которые в моей душе заржавели: их никто до того не трогал.
Не люблю Антониони и Бергмана, но мне очень нравится Феллини— мужик, который ворвался в элиту. Он на очень простых вещах мог говорить об очень сложном. Нравятся мне американские боевики, те, что с юмором, в которых артисты играют как бы не всерьез.
— В каких вы отношениях с кинокритикой?
— Наши критики ведут постоянную, изнурительную борьбу против отечественной кинематографии. Самые неинтересные картины объявляются лучшими. Зритель, поверив им, идет в кинотеатр и чувствует себя дураком.
Умные рецензии трудно найти. «Искусство кино» очень скучный журнал. Из кинематографистов его никто не читает.
Была однажды встреча... Сидят молодые критики, прыщавые и малограмотные, и говорят: если б мы о вас не писали, вас никто бы и не знал. Надоело все это. Я поднялся и ушел.
— У вас, кажется, не было в прошлом конъюнктурных, «заказных» кинолент. Между тем среди сценаристов и режиссеров немало, наверное, таких, кто хотел бы забыть о некоторых своих работах.
— Известный кинодраматург Валентин Ежов как-то обронил: «Многим из наших коллег придется отказаться от своих картин. Больше всех не повезло Мише Шатрову: ему придется отказаться от всех».
Мне очень трудно жилось при коммунистах. Каждая ступенька моей карьеры давалась с боем. Я все делал невпопад, не вовремя.
Потом наступила перестройка. Были первые восторги. Два моих закрытых сценария пошли, я получил постановку. Разбогател, правда, ненадолго. Думал, здоровое кино появится. Увы, оно попало под такой пресс!
— Оказалось, зависимость от денег пострашней, чем от идеологии...
— При коммунистах чиновника можно было чем-то подкупить, как-то обмануть. На него можно было, наконец, пожаловаться. А сейчас? Сидит ворюга, который разбогател, и ему хочется поставить картину. Он чувствует себя полным хозяином. На него управы нет.
— Вы понимаете лучше меня, что “Крестоносец” — фильм, который выбивается из ряда прежних работ Приёмыхова, он не характерен для вашего творчества. Вы кому-то сделали вызов?
— Когда говорят: вы выпали из кинопроцесса, мне хочется возразить, плюнуть в рожу своим оппонентам. Этим фильмом я как бы им ответил: если надо, могу делать и боевики.
— В “Крестоносце” майор милиции — обаятельная сволочь, связан с мафией. Это что — дань моде? Мы все время измываемся над собой с каким-то сладострастием извращенцев.
— Не стоит воспринимать майора так серьезно. Это фильм-сказка. С юмором. Мне тоже не нравится, к примеру, когда нашу армию поливают грязью. Я был в Германии, встречался с немцами из Караганды. Они говорят: “Хватит вам ругать Россию”.
— Чем, на ваш взгляд, американский боевик отличается от нашего?
— Как выяснилось, наше кино — европейское. Мы ближе к французам. Я уж не говорю об итальянцах: они считают нас своими учениками.
У нас необъятные просторы, ритм речи другой, длиннее, и фильмы более растянуты. Они чуть мягче, в них чуть больше юмора. Новые американские фильмы — это загнанный ритм. Даже не успеваешь их воспринимать, настолько все быстро там происходит.
— Находятся пророки, которые предсказывают скорую гибель кино...
— Если взять все то же американское кино, то оно в основной своей массе превращается в компьютерную игру, в развлечение. (Я не говорю обо всех американских фильмах.  Есть среди них очень хорошие, вершинные).
Мы гораздо серьезнее относимся к кино, все еще считаем его искусством. Мне кажется, зритель истосковался по своим, отечественным героям. Это неуничтожимо.
Я позавидовал, когда был в Индии. Люди стоят в очереди не на американские, а на индийские фильмы. Их “шлепают” на один и тот же сюжет, на одну и ту же декорацию —  и ничего.
— С чем вы связываете свои надежды на возрождение отечественного кинематографа?
— У нас очень много талантливых людей. Мы — молодая нация, здоровая. Не было у нас моряков, пришел Петр 1, и они появились. Если захотим, всему научимся.
Будет страна, будет и большое кино. У нас огромный запас. Мы даже литературную классику свою не освоили.
— Вам, судя по всему, понравились уфимские зрители. Это и понятно: в провинции более благодарная и непосредственная публика, чем в Москве. Российская столица — город немилосердный...
— Ощущение отчужденности от зрителя — чувство малоприятное... В Уфе нас встречали хорошо. Ну, а Москва?.. У меня один дядька московский, а другой — калужский. Это две разные национальности.
Москву не очень любят. Она ела колбасу, когда Россия ее не ела. Сейчас Москва тоже сильно отличается от других городов. Все банки в столице, через нее проходит 85 процентов капитала...
– С каким настроением вы живете?
– В отличие от многих коллег у меня все нормально. Мне, православному, стыдно ныть, гневить Господа. Руки - ноги есть,  значит все в порядке.
Валерий Михайлович Приемыхов – актер, режиссер, сценарист.
Заслуженный деятель искусств России (1993)
Лауреат Государственной премии СССР (1984, за фильм «Пацаны»)
Лауреат Государственной премии СССР (1989, за фильм «Холодное лето 53-го»)
Лауреат премии «Лучший актер года» по опросу журнала «Советский экран» (1988).
Лауреат премии «Ника» в номинации «Лучший сценарий» (1999, за фильм «Кто, если не мы»).
Лауреат специального приза 45-го МКФ в Италии (1999, за фильм «Кто, если не мы»).
Лауреат Государственной премии России (2000, за работы для детей и юношества).


1995 год.
«НЕ ГОРЮЙ!»
Георгий Данелия жив и снимает фильмы. Значит, не все так уж плохо
В Москве, в Доме кино, состоится общественный просмотр новой киноленты Георгия Данелии “Орел и решка” (по повести В. Маканина «На первом дыхании»). Раньше всех ее увидели уфимцы. 25 и 26 октября в кинотеатрах города (как в старое доброе время) состоялась встреча зрителей с режиссером-постановщиком и исполнителями главных ролей Полиной Кутеповой и Кириллом Пироговым. В наш город они прибыли по приглашению начальника управления «Башкиновидеопрокат» Н.Ф.Хафизова.
В кинотеатре “Родина” Георгий Николаевич Данелия сделал неожиданный и сильный ход. Он предложил зрителям сначала посмотреть фильм, а уж потом поговорить о нем и обо всем остальном, что будет их интересовать.
Свет в зале погас и…
Когда – то родная Коммунистическая партия и не менее родное Советское правительство настоятельно призывали «работников искусства» создавать образ положительного героя. Данелия  руководствовался не директивами партии, а директивами своего сердца. Оно у него доброе, и потому в его фильмах звучит щемящая, хватающая за душу мелодия все прощающей, все понимающей любви.
Олег Чагин — герой фильма «Орел и решка» - по всем приметам персонаж земной, но в то же время сказочный, этакий удалой Ванька-встанька. Жизнь то и дело бьет его физиономией об стол, а он как ни в чем не бывало встает и снова лезет на рожон.
Чагин вышел на экран как бы назло, вопреки новым «идеалам», утверждающимся в нашей жизни. Он энергичен и настырен, остроумен и изобретателен. С такими задатками ему бы завезти собственное дело, секретаршу, жену – не рассуждающую куклу и жить себе припеваючи. Но Олег (герой, по которому мы соскучились) - прямой антипод новоявленным российским бизнесменам, одичавшим от бешеных «бабок».  Он широко, безоглядно, не считая денег, тратит себя только ради того, чтобы отвоевать, завоевать любимую.
Рядом объявляется нежданно-негаданно добросердечная и несколько заторможенная Прищепкина Зина (из тех, кого зовут Нюшами), большой ребенок, наивный и трогательный в своей неуклюжести.
Олег и Зина — не от мира сего. Данелия показывает его, этот мир, редкими, но чрезвычайно живописным штрихами. Вот подошва, которую неумело приклеивает к ботинкам учёный, граната - молоток в руках легкомысленной особы, собака как живое оружие в возможной схватке с хулиганами, компьютер для вида и рядом допотопные счеты для дела, страж порядка в больнице, смахивающий на состарившегося омоновца, бригадир грузчиков — жалкая пародия на мафиозного князька…
В картине есть трюки (взорвавшаяся почти по Гайдаю граната), гротеск (вывалившаяся челюсть изо рта старого чиновника), парадоксы (один из них — милиционер-цыган). Превосходна операторская работа Геннадия Карюка.  Завораживают огни ночной автострады, всполохи света и бешеный ритм дискотеки, на которой наш герой стряхивает с себя гнет неверной любви.
Фильм окончен, и мы убеждаемся, что известный режиссер, слава Богу, остался верен сёбе, своему доброму, оптимистическому взгляду на жизнь и людей. В сущности, многие его фильмы можно было бы собрать под одной «крышей» и дать им общее название «Не горюй!»
…На сцену поднимаются Г.Н.Данелия, Полина Кутепова и Кирилл Пирогов. Явление молодых актеров было ошеломляющим: они совершенно не походили на своих героев. Полина казалась светской дамой, а Кирилл слишком мальчиком, нескладным «лопушком». Поистине, неисчерпаем запас талантов на Руси.
Из беседы со зрителем можно было узнать, что картину сняли быстро — за три месяца, не считая озвучивания и монтажа. Денег было мало, и экономили на всем.
— В министерстве финансов статья расходов на кинематографию занимает последнее место, — заметил Данелия. — Сейчас на студии появляются режиссеры, которые не сняли ни одной хорошей картины. У них нет имени, но зато есть большие деньги. У меня это плохо получается: я не умею попрошайничать.
Полина Кутепова призналась, что играть простую девушку совсем не просто. Один зритель усердно наседал: « Так какая она, Зинка — доверчивая или подозрительная». И Полина разговорилась: «Человека, по-моему, нельзя сформулировать одним словом: добрый, злой. Он вмещает в себя много разного: и хорошего, и плохого. Я старалась сделать свою роль объемной. Сложной”.
Кириллу Пирогову некоторые сцены довелось играть в дуэте с Басилашвили, Говорухиным и Ярмольником.
- И каково с ними? — допытывались зрители.
— Это добрые и умные люди. Спокойные и тихие. Очень полезно наблюдать, как они работают, — ответил Кирилл.
-Телевизор создал один образ Говорухина, а в жизни он другой — нормальный, хороший человек, мой друг, — сказал Данелия. — Работать с ним легко: он сам режиссер, профессионал. Актер послушный. Никаких проблем с ним не было.
Больше всего вопросов кинолюбители задавали, конечно же, ему — Георгию Николаевичу Данелии. Он, похоже, отвечал искренне, как на духу.
«Потеря Леонова для меня — большой удар. «Орел и решка» — первый фильм за последние тридцать лет, где он не снимался. Но и в этом фильме, правда, очень тихо, звучит его мелодия — «...мыла Марусенька белые ножки». Для меня это очень важно.
В чем сила американских боевиков?  В технической оснащенности и богатстве съемок. В одной картине можно разбивать 200 — 300 машин. Трюки в них разработаны блестяще. Сценарии кошмарные. Как правило, в них одно и то же.
Каждый год в Штатах появляется 4 — 6 картин высокого уровня. Наши хорошие фильмы им ничем не уступают. У них нет ни одной картины, равной «Калине красной» В.Шукшина, — столько в ней души, любви. У американцев много масштабных, постановочных картин, но ни одна не сравнится с «Войной и миром» С.Бондарчука. Наши фильмы, в том числе и плохие, гуманнее, добрее.
В фильме «Орел и решка» мы старались избегать проблем, болевых точек. Негативная информация обрушивается на нас потоками. Мы не хотели портить вам настроение. Заплатив деньги, человек имеет право хотя бы полтора часа провести более или менее спокойно.
Сейчас понял, что я – художник интуитивный: никогда не знаю, о чем снимаю фильм и не пытаюсь докопаться. Я просто рассказываю историю. Стараюсь познакомить зрителей с интересными людьми и всегда в какой-то степени выступаю их адвокатом. Ни в одной моей картине вы не встретите плохих, омерзительных людей, хотя в жизни их много.
Спасибо за то, что вы пришли. Это для меня большая честь. Оценка ваша очень важна. Смотришь свой фильм и не знаешь, получился он или нет. Судя по вашей реакции, он вроде бы вам понравился».
Еще бы не понравиться! Добрый и мудрый художник сделал картину в утешение своим издерганным, замордованным современникам. Спасибо ему за это!

Георгий Николаевич Данелия – народный артист СССР, лауреат Государственных премий СССР и РФ, лауреат международных фестивалей,  премий "Золотой Овен", "Триумф" и "Золотой орел" в номинации "За верность профессии", академик Национальной академии кинематографических искусств и наук. 
Фильм "Сережа" (1960) – режиссерский дебют Г. Данелия совместно с И. Таланкиным – принес создателям картины  признание, славу, международные награды. Потом он снял психологическую драму "Путь к причалу", лирическую комедию "Я шагаю по Москве", "Тридцать три" с Е. Леоновым в главной роли. А  впереди были "Не горюй!", "Афоня", "Мимино", "Осенний марафон"...

1995 год.
«В МОЛОДОСТИ Я СЧИТАЛ, ЧТО СМОГУ СЫГРАТЬ ДАЖЕ ДЕЗДЕМОНУ»
Уфимцы и Леонид Куравлев должны были встретиться 14 ноября, но встречу пришлось отложить почти на сутки: помешала непогода. Закружила вьюга, и народный артист России “притормозил” в Сибае. Уфимские кинотеатры “Родина” и “Победа”, скликавшие зрителей, вынуждены были дать отбой. Но на следующий день встреча с популярным киноартистом все-таки состоялась. В кинотеатре им. Ю.Гагарина. Я примчался туда в тот момент, когда Леонид Вячеславович прощался со своими поклонниками. Были улыбки, пожелания здоровья и доброго пути. Куравлев вместе с провожающими сел в машину и — в аэропорт. А я включил диктофон.
— Что вас привело в наши края, Леонид Вячеславович?
— “Наш дом — Россия” организовал здесь несколько творческих встреч. Я не был “агигатором, горланом, главарем”, как у Маяковского. Нет. Моя позиция очень простая. Я уважаю каждую личность, уважаю свободу. А раз так, я не говорил: “Пойдем со мной в “Наш дом — Россия”. У каждого есть своя воля, своя голова на плечах.
— И все-таки чем вас привлекает это движение?
— Постараюсь выразить одним словом. По-моему, это движение здравомыслия. Если оно приглашает в свой “дом” другие партии — это означает, что здесь не намерены враждовать, драться, делить власть, отпихивать друг друга. Тебя приглашают сотрудничать... Разве это плохо по нынешним временам?
— Мне кажется, многие избиратели судят о той или иной партии или общественно-политическом движении прежде всего по личности лидера. Что вы можете сказать о Черномырдине?
— Думается, что Черномырдин — серьезный хозяйственник, экономист и, конечно же, политик. Он мне симпатичен.
— Что вам дают так называемые творческие встречи?
— Театральный актер общается с живым залом, чувствует его дыхание. А я только киноактер, но мне тоже необходимо общение с людьми... Очень люблю глубинку.
— А вы сами-то родом откуда?
— Я — москвич, коренной. В Москве родился.
— Многие москвичи, колоритные, яркие личности,— родом из Сибири, с Волги или Урала. Я, грешным делом, думал, что и вы в Москве — человек со стороны. В вас, слава Богу, нет ничего от столичного пижона. Впрочем, Москва— многолика. Есть в ней и знаменитая Марьина Роща, и Таганка.
- Вот именно... Но я (должен вас разочаровать) все-таки москвич. Хотя мама у меня из Ярославской области, а отец с Рязанщины. Они — деревенские люди. В ЗО-е годы Москва отсасывала рабочую силу из окружающих ее губерний. Они познакомились в Москве... В общем, корни-то у меня все равно не московские получаются.
— Один из ваших первых фильмов — “Из Лебяжьего сообщают” — режиссерская дипломная работа Шукшина. Что для вас Шукшин? Какова его роль в вашей творческой судьбе?
— Шукшин для меня режиссер, видимо, все-таки основной, хотя я на своем пути встречал очень много хороших режиссеров. Не буду их перечислять.
Снявшись у Шукшина в фильме “Живет такой парень”, я,  еще будучи молодым, как бы обрел новое дыхание. Эта картина, роль Пашки Колокольникова сделали меня актером, более уверенным в себе.
Шукшин умел работать с актерами. Он понимал душу актера и все тонкости нашего дела, нашей сложной профессии.
Затем я снялся у него в фильме “Ваш сын и брат”. Вместе с его дипломной работой получается три картины. Он еще успел снять, как известно, три картины и в каждую он меня приглашал. Но я был занят и отказывался. Он не обижался. Он был шире, умнее, выше этого. Был бы уникальный случай, если бы я снялся во всех его картинах. Но кто знал, что он так рано уйдет из жизни. Мы все умны задним числом.
— Шукшин замышлял снять грандиозный, мощный фильм “Степан Разин”. Какую роль он предлагал вам в этом фильме?
— В “Степане Разине” он мне поручал огромную роль — есаула Ларьки. Это правая рука Степана Разина.
Любя Разина, Шукшин относился к нему критически. Он любил его как образ, как незаурядную личность. Я спросил его: “А кто такой Ларька?” Шукшин ответил: “Это Берия при Сталине”.
— И вы сыграли бы этого есаула? У вас, извините, по-моему, фактура неподходящая.
- Сыграл бы. Он заставил бы меня сыграть. На то он и Шукшин.
— Людмила Гурченко, как и вы, выпускница ВГИКа, но она играла на сцене “Современника”, сейчас занята в антрепризе Трушкина, в театре Сатиры. Вы не пробовали выйти на сцену?
— Я только снимался в кино. Играть в Театре-студии киноактера мне было некогда. Потому что — съемки, съемки и еще раз съемки. Сейчас не редкость, когда объединяются актеры из разных театров, делают спектакль. Гастролируют в свободное время. Мне иногда позванивают, приглашают, но я боюсь идти на сцену. Это требует известных сил, дисциплины, несвободы, а я привык к актерской вольнице.
— За свою жизнь вы сыграли немало драматических ролей, но мне кажется, что в памяти и сознании большинства зрителей вы прежде всего комедийный актер — Шура Балаганов из “Золотого теленка”, Милославский из “Ивана Васильевича”, который меняет профессию... Как вам удавалось и удается «выпрыгнуть» из амплуа комедийного артиста?
— Я лицедей, и этим все сказано. Шиловский, например, пригласил меня на роль адвоката, американца, в картине “Приговор”. Я ему хорошо там сыграл. Это последняя его картина. Мы ее снимали в Америке.
Я благодарен тем режиссерам, которые отказываются от наигранного мною, от того, что я умею делать как бы левой ногой, а заставляют потрудиться, подумать и нырнуть в другой жанр. Я всегда иду им навстречу, потому что ломать себя, лицедействовать— в этом прелесть моей профессии.
— Одним словом, вы всегда были готовы сыграть любую роль, и Гамлета в том числе?
— Особенно, когда учился во ВГИКе. Тогда я считал, что смогу сыграть даже Дездемону. Молодость, горячность. Все могу. Все. Сейчас поскромнее стал.
Разговор, начатый в машине, мы продолжили в аэропорту. Люди, мгновенно узнавая Куравлева, светлели лицами, улыбались. Работница аэропорта принесла кучу календариков, и Леонид Вячеславович охотно на них расписывался. Ее коллега при этом заметила: “Приятно, когда артист не разочаровывает своего зрителя”. А потом добавила: “Спасибо вам за все”.
— Если у вас появляется просвет в работе, чем вы предпочитаете заняться?
— Я люблю почитать хорошую книгу. Я книжник. Это помогает моей профессии. Это не хобби, не увлечение, это, как мне кажется, обязанность любого интеллигентного человека. Правильно? По толстым журналам я слежу за новой литературой. «Новый мир» получаю. Обязательно. “Иностранную литературу”. Обязательно. Покупаю книги. Они меня немного душат в доме. Очень много книг.
— И все успеваете прочесть?
— Некоторые перекинул на следующее тысячелетие.
— Ваши любимые писатели...
— Это острые писатели: Гоголь, Булгаков, Салтыков - Щедрин.
— Значит, “Вий” не прошел для вас бесследно.
— Да, конечно. Сейчас я озвучиваю Вакулу для мультипликационной картины. Текст наговариваю. Потом, отталкиваясь от фраз, сказанных актером, будут снимать картину. Работа небольшая, но она мне доставляет большое удовольствие, поскольку это Гоголь.
— А на газеты вы время находите?
— Постоянно получаю “Куранты”, “Известия” и ‘Литературную газету”.
— Они ведь очень разные: “Известия” и “Куранты”...
— “Известия” — серьезная, интересная, умная газета. Сильный талантливый коллектив.
“Куранты” — озорная, дерзкая, смелая, какая-то молодая. Если “Известия” можно почитать и за вчерашний день, то “Куранты” надо читать обязательно сегодня. Это сгусток сегодняшнего дня.
— Вы себя хорошо чувствуете в этом сегодняшнем дне?
— Лучше, чем когда-либо. Может быть, даже стал меньше зарабатывать, но не хлебом единым жив человек. Самочувствие у меня нормальное, бодрое, хорошее. Ныть — это великий грех. На последней встрече мне даже записки одинаковые подали: «Вы в хорошей форме». Я был приятно удивлен. Значит, произвожу впечатление нравственно здорового человека (я думаю, авторы записок во мне уловили именно нравственное здоровье). Я благодарен всем, кто это почувствовал и отметил про себя или в записках. Я, наверное, и впрямь человек нравственно здоровый, раз надеюсь на лучшее, не унываю.
— Но вам, Леонид Вячеславович, по-моему, и при развитом социализме жилось неплохо. Во всяком случае, вы не простаивали годами, как некоторые актеры. Всегда были востребованы.
— У меня есть свой счет к прошлому. Картину сдавали хорошую, а ее начинали резать, проходились по ней ножницами. Как я выражаюсь, работали гильотиной. В результате картина из хорошей становилась плохой. Нас все время вели, нам указывали. Они, наверху, знали, что людям можно, а что нельзя смотреть.
— А  зато, какая славная была актерская компания в эпоху СССР! Теперь многие оказались за рубежом: грузины, литовцы, украинцы...
— Надо это воспринимать спокойно, по-философски, не бесноваться по этому поводу.
— Вы никогда не думали о преподавательской работе?
— И что же я буду преподавать?
— Вы — мастер, это несомненно, значит — мастерство актера.
— Мне еще самому надо многому учиться. Единственное, что я бы мог преподавать, — это мастерство чечетки. Хотите, сейчас чечетку отобью?
— Вы мало побыли у нас в республике. У вас много дел?
— Торопят съемки. Снимаюсь в новом фильме в роли пожилого шофера, напоминающего по характеру Василия Теркина…Май 45-го года. Победа. В главной роли американский актер.
— У нас что, теперь своих актеров не хватает? Взяли моду приглашать иностранцев.
— Если по делу, почему не пригласить? И наши сейчас за рубежом снимаются…
Объявили посадку, и Куравлев обрадовался, когда увидел “большой самолет”. Из Москвы в Уфу он летел на самолете поменьше, его, видно, здорово болтало и трясло.
Стояла отличная погода — ясное, голубое небо, солнце. Верилось, что все будет хорошо, и самолет придет по расписанию.
Леони;д Вячесла;вович Куравлёв – народный артист РСФСР.
В конце 1990-х годов вёл на ТВ программу «Мир книг с Леонидом Куравлёвым».
Скульптура героя Л. Куравлёва — слесаря Афони из одноименного кинофильма — была установлена в 2010 году вЯрославле.

1997 год.
НО ВЕДЬ ЕСТЬ ЕЩЕ И ДУША…
Популярный артист и кинорежиссер Евгений Матвеев умудрился родиться 8 марта. Поскольку Евгений Семенович мужского сословия можно обнародовать возраст народного артиста. В этом году ему исполнилось 75 лет. Дай Бог ему здоровья. Сегодня (если ничего не случится) он объявится в кинотеатре “Родина” и представит уфимцам свою новую работу «Любить по – русски» - 2.
Можно по-разному относиться к творчеству Евгения Матвеева, но не будем закрывать глаза на факты. Актер превосходно сыграл главные роли в таких непохожих фильмах, как “Родная кровь”, «Поднятая целина» и “Воскресенье”. Его кинокартина “Любовь земная” собрала в свое время аудиторию в 70 млн. человек.
Евгений Матвеев - актер темпераментный, эмоциональный. Тут явно “просвечивает” его человеческое нутро. Миллионы телезрителей могли видеть, как легко выдавить из Матвеева слезу, если спросить его о чем-то волнующем, сокровенном. А ведь Евгений Семенович служил в военном училище, где под его началом “воспитывался” Александр Зацепин - будущий композитор, сочинивший много хорошей музыки (достаточно вспомнить телефильм “31 июня” и песни из раннего репертуара Аллы Борисовны).
Матвеев - кинорежиссер, который снимает демократичные, понятные “широким трудящимся массам”, общедоступные киноленты. При социализме они имели кассовый успех. Производство фильма «Любить по-русски»-2 взялась финансировать продюсерская компания “Слово”. Она раскрутила  рекламно-информационную акцию “Народное кино - на народные деньги”. В этом проекте, как сейчас модно говорить, приняли участие 35 организаций, свыше 100 частных лиц, 5000 зрителей, купивших билеты-календари. Вертолеты для съемок предоставили Военно-Воздушные Силы России, автотранспорт - АвтоВАЗ.
“Любить по-русски”-2 создавали люди разного возраста, все вместе обеспокоенные, очевидно, судьбой отечественного кино. Художнику-постановщику Денису Кладиенко всего 25 лет, продюсеру Сергею Мелькумову едва за 30, оператору-постановщику Юрию Любшину - чуть за 40. Люди почтенных лет - сам Евгений Семенович Матвеев и автор сценария именитый Валентин Константинович Черных. На его счету много отличных работ. Назовем хотя бы одну - сценарий кинофильма “Москва слезам не верит”.
Среди актеров, снявшихся во втором фильме “Любить по-русски”, - Евгений Матвеев, Галина Польских, Лариса Удовиченко, Ольга Егорова, Никита Джигурда. Это исполнители главных ролей. А в эпизодических зритель с удовольствием узнает... Впрочем, не будем раскрывать все тайны.
В фильме много сегодняшних, безрадостных примет (Валентин Черных тут большая дока), сдобренных иной раз юмором, но финал - в духе американского «хэппи энда» - оптимистичен. Он дает надежду на лучшие времена. Спасибо сценаристу и режиссеру - постановщику за то, что они не стали добивать зрителей.
А зрители-то многие, похоже, объелись кинематографическим поп-корном, поставляемым в основном из Соединенных Штатов. Да, он хорошо проглатывается, сделан за редким исключением эффектно и изобретательно, на высоком техническом уровне. Цвет, музыка, трюки — все о’кей, сиди и жуй. Для желудка, может быть, это и ничего. Но ведь есть еще душа и сердце. И тогда появляется спрос на Матвеева.
В начале пресловутой перестройки шибко вольнодумные и не слишком тактичные журналисты подначивали Евгения Семеновича: “Как же это вы докатились до того, что Леонида Ильича согласились играть?” Вопрос политический и надуманный, потому что актер (такая уж профессия) может, не моргнув глазом, сыграть и самого Черта. А тут бравый генерал, будущий Генсек. Потребуется, сыграем его маразматическим стариком. Нет проблем.
...В разных грехах можно уличать режиссера, актера. Человека. Но когда речь идет о Евгении Семеновиче Матвееве, следует помнить - его сила и слабость в искренности. Кто бросит в него камень?
Сегодня он предстанет перед уфимцами со своим новым фильмом в кинотеатре, название которого - “Родина”.

«МЫ НЕ ПОДДАДИМСЯ ЗАПАДУ»
11 марта в кинотеатре «Родина» уфимцам представлял свой фильм «Любить по-русски» –2 Евгений Матвеев.  Зрители задали ему несколько вопросов. Был среди них и такой: «Ваша любимая актриса?»
– Этого я не могу сказать, — ответил Матвеев. — Не хочу никого выделять и давать пищу домыслам.  Каждая актриса самобытна и неповторима. Я два раза снимался с Валерией Заклунной, три раза — с Ольгой Остроумовой. Ну и, конечно, были по этому поводу разные разговоры: уж очень достоверно мы любили друг друга в кинокартине.
В разные годы меня женили на Кириенко, Хитяевой, Артмане. Бедная моя жена... Кстати, третьего апреля у нас золотая свадьба. (Уфимцы встретили это известие аплодисментами).
На сцене кинотеатра
Друзья! Не подумайте, что я к вам обращаюсь фамильярно. Просто у меня нет ближе людей, чем вы, зрители. Как известно, кино бывает авторское, альтернативное, поэтическое и т.д. Меня спрашивают: “А какое у вас?” Отвечаю: “Мое кино прямолинейное: от сердца к сердцу. Люблю добавить в него чуть сказки, чуть мечты. Я веду со зрителем разговор простой, естественный, доверительный”.
 Трудно сейчас живется, неуютно. Люди растеряны: “Почему так происходит? Куда мы идем?” Некоторые кинематографисты говорят: надо подождать, чтобы осмыслить это время, большое видится на расстоянии. Я придерживаюсь другой точки зрения и считаю, что с вами должен говорить сегодня, сейчас. Я не могу указать перстом, как надо жить. У меня нет готового рецепта и лекарства.  Для меня главное — петь красоту, достоинство человека, и я всегда буду на том стоять, сколько бы мне ни было лет.
Я прожил такую жизнь, не дай бог. Все было: взлет, слава, падал я, катком по мне проходили. Но выбить из меня силу духа никто не мог. И если картина, которую вы посмотрите, заразит вас добром, лучшего мне ничего и не надо.
Рано или поздно все у нас будет хорошо. Счастливой вам жизни и терпения.
Перед телекамерой
Когда мы стали кланяться Западу: “Помогите нам, дайте копейку на картину”, началось угодничество тому искусству, которое по своей природе не наше. На экраны хлынули развлекаловка, пошлость, разврат.
Съемки средней американской кинокартины обходятся как минимум в 25 млн. долларов. У нас таких денег нет. Мы свою картину отсняли за 800 тысяч долларов. Чем мы можем взять? Искренностью и душевностью. На мой взгляд, со зрителем надо говорить просто и внятно, на понятном языке.
Мы в свое время настроили кинотеатры, похожие на вокзалы. На Западе такой гигантомании нет. Там маленькие, уютные и приятные кинотеатрики. У нас теперь в кинотеатрах–вокзалах мебель и автомобили продают. А куда деваться?
Зритель не хочет в кино идти. Лучше на диване лежать и нажимать на кнопки, по телевизору много всяких картин показывают – и наших, и зарубежных. Но мы точно знаем: наши люди поворачиваются к отечественным картинам — новым и старым.   Да, старые киноленты наивны. К ним приложила руку цензура. Но они чисты и благородны. Народу это нравится, он отвергает пошлость.
Мы не поддадимся Западу. Будем создавать свои фильмы, и, верю, зритель на них пойдет.

Беседа за кулисами
– Евгений Семенович, в каком возрасте вы себя осознали?
– Лет в 19 — 20. Когда я закончил военное училище и понял, что за мной 40 человек, которых я поведу в бой, вот тогда я себя и осознал. Эти сорок солдат была так же плохо обучены, как и я, лейтенант. Среди них были и девятнадцатилетние, и сорокалетние, семейные люди. Я за них за всех отвечал. Тут не только взрослеют, но и седеют.
– Вы смотрите свои старые фильмы?
– Смотрю. Так, как слушаю музыку. Одно и то же музыкальное произведение могу слушать по многу раз. Иногда оно вызывает восторг, а иногда давит. Смотрю старую картину (не обязательно свою) — этот актер ушел из жизни, и этот...
А я еще хожу по земле. Андрюши Миронова нет, а я еще трепыхаюсь. Какая-то несправедливость.
Свой первый режиссерский фильм “Цыган” я не люблю смотреть, хотя он и имел фантастический успех – собрал 67 млн. зрителей. Там много эклектики. Что-то от Феллини и Пазолини, что-то от Бондарчука и Чухрая.
Когда смотрю другие свои фильмы, кое-что хочется переснять. Но, увы. Можешь рвать на себе волосы, все твои ошибки зафиксированы на киноленте. Некоторые обвиняли меня в лакировке действительности. Ни черта подобного. Я пацаном видел и огромный энтузиазм, и, если хотите, патриотический подъем. Несмотря на репрессии.
– Будучи режиссером, вы, Евгений Семенович, продолжали сниматься в фильмах других режиссеров. Вы — послушный или строптивый актер?
– Я очень послушный. Если я не согласен с режиссером, то пробиваюсь к нему в комнату и спорю, доказываю свою точку зрения. Не убедил — подчиняюсь, но предупреждаю: “Смотри, не пожалей”.
Был у меня случай. Алексей Салтыков, выдающийся, я считаю, режиссер, снимал “Сибирячку”. Однажды он подходит ко мне: “Ну что это за фуражка?!”. И ломает козырек. Я играл большого начальника, возглавлявшего строительство грандиозной ГЭС (подразумевался легендарный Бочкин). “Что ты из меня зэка делаешь?” — говорю я Салтыкову. Но он стоял на своем. Ему казалось, что он внес дополнительную краску в образ гидростроителя. Потом был просмотр. Меня вызвали на партком «Мосфильма». Алексея не вызывали, он был беспартийный. Сидят убеленные сединами маститые актеры, режиссеры, операторы. Они мне и говорят: “Вы играете начальник такой стройки! Что это у вас за фуражка? Выходит жлоб какой-то или зэк, но никак не герой. Вы же, Матвеев, коммунист. Вам ли это объяснять...”
– Хотите анекдот? Идет война. Враг наступает. Боец Петров что есть мочи строчит из пулемета. Вдруг пулемет замолчал. “В чем дело, Петров?” — спрашивает командир. “Патроны кончились!”— отвечает боец. “Но ведь ты коммунист!” — говорит командир. И пулемет Петрова застрочил.
– У меня есть анекдот похлеще. Принимают молодого человека в партию. Рассказал биографию. Его спрашивают:
– Ты куришь?
– Курю.
– Надо бросать. Коммунист — это здоровье, сила.
­– Брошу.
– А пьешь?
– Ну, выпиваю.
­– Бросай. Коммунист и алкоголь несовместимы.
– Хорошо, брошу.
– Женат?
– Нет.
– А женщин любишь?
­– Люблю.
– Не женат и любишь. Это, братец, разврат. Надо с этим кончать.
– Ладно.
– Жизнь за родину отдашь?
– Отдам. Зачем она мне такая нужна!
­– Вы вступили в Коммунистическую партию еще в сороковые годы. Вам приходилось сомневаться когда-нибудь в завоеваниях Октября, в верности социалистического пути?
– Я не экономист и не социолог.  Но когда я был в ГДР, я видел, что восточные немцы живут лучше нас. Побывал в ФРГ и понял, как плохо живут восточные немцы в сравнении с западными. Вот тут первый раз в жизни закралось сомнение.
…То, что сейчас делается в России, — это поиск.
–  Трудно живется людям в этом поиске...
– Кто-то недавно хорошо сказал: “Пугают не трудности, а рост трудностей”.
– Вы играли красного Макара Нагульного и белого Павловского, князя Нехлюдова и цыгана Будулая…
– Я не играл ни отрицательных, ни положительных героев. Я всегда играл человека с его мыслями, страстями, поступками. Это относится и к яростному, непримиримому врагу советской власти полковнику Павловскому.
– У известного кинорежиссера и актера Матвеева есть свое кредо?
– Я очень дорожу своей совестью и честью.
Евге;ний Семёнович Матве;ев  —  актёр театра и кино, кинорежиссёр, сценарист, педагог. Народный артист СССР.
Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1974) — за создание образа современника.
Государственная премия СССР (1978) — за создание художественных фильмов «Любовь земная» и «Судьба»

1997 год.
И, ВЗЯВШИСЬ ЗА РУКИ, ПОЙДЕМ В КИНО
В культурной жизни города состоялось важное событие. Чтобы отметить его пышно, с помпой, не нашлось денег. Наверное, поэтому многие его не заметили.
Что же случилось? В эти октябрьские дни кинотеатр «Родина» стал полноправным членом Центра российской кинематографии. Тем самым он как бы дал обет демонстрировать на своих экранах фильмы российского производства. Не будем обольщаться и говорить о возрождении отечественной киноиндустрии, о том, что зрители уже охладели к однообразным американским поделкам, перестали покупать пиратские видеокассеты и, взявшись за руки, пошли в кинотеатры. Этого нет. Но так хочется надеяться, что это когда-нибудь будет. Первый шаг сделан.
8 октября “Родина” показывала «Принцессу на бобах». Ее представлял популярный артист Сергей Жигунов. Он, в частности, сообщил, что эта картина бьет все рекорды проката и в Москве оставила позади себя новоявленное заморское “чтиво” - “Ромео и Джульетту”.
“Принцесса на бобах” - грустная сказка, в которой достаточно много смешных, забавных страниц. Юмор и еще, пожалуй, лиризм придают ей особое очарование. Главный герой картины предприниматель Дима Пупков - самый сказочный, пожалуй, персонаж фильма. Он сорит деньгами, хулиганит, как “новый русский”, и стихийно, по настроению совершает добрые поступки. Ему кажется в тягость нажитое состояние. Временами он похож на великих российских фабрикантов начала века - щедрых, непредсказуемых, совестливых. “Принцесса на бобах” - очень русская картина, в ней достаточно убедительно и иронично воплощен национальный характер.
Выступивший перед уфимцами - первыми зрителями “Принцессы” - Сергей Жигунов был демократичен, разговорчив и чертовски обаятелен. Вот что он рассказал.
«У нас своеобычное кино»
-Я люблю играть в картинах, которые адресованы массовому зрителю. Не люблю авторское кино, хотя понимаю, что оно должно существовать как научно-исследовательский институт, который разрабатывает технологию будущего. Руководители нашей кинематографии делали на такое кино когда-то большую ставку и, по-моему, этим отчасти можно объяснить, почему зрители перестали ходить в кинотеатры. Это одна из причин. Я также большой противник кино, которое вызывает отрицательные эмоции. Мне непонятно, почему измученный собственными проблемами зритель    должен за 1 час 40 минут получить еще порцию чужих, авторских проблем, заплатив за это деньги.
Мы сейчас много смотрим американских картин.  Я покупаю в коммерческих ларьках все, что туда поступает. В массе своей американское кино плохое: скучное, однообразное, бездушное какое-то. Меня радует, что зрители наконец-то это поняли. В наших фильмах вертолетов сбивают, конечно, поменьше, машины переворачиваются поплоше. Отечественный кинематограф никогда не будет удивлять компьютерной графикой (на уровне американского), техническими чудесами. Но зато он дает возможность зрителю прикоснуться к внутреннему миру человека. Он умеет это делать как никакой другой. У нас своеобычное кино, к нему причастны талантливые люди. Их очень много. По-моему, трудности отступают, намечается подъем. Смотреть в этот зрительный зал одно удовольствие. Хочется на радостях взять флаг и маршировать.
«После ухода с рынка оружия...»
- “Принцесса на бобах” - это обычный, простой фильм. В нем рассказывается банальная, как трехрублевая купюра, история. Я играю “нового русского”. Люди эти весьма занятные. Про них существует богатый фольклор. После ухода с рынка оружия и из большого спорта экспорт новых русских стал национальной гордостью России.
В газетах о моем герое пишут, что это полная клюква. Ну и пусть клюква. Главное, зрители на эту картину ходят. Она легко, без принуждения нашла дорогу к их сердцам. В этом фильме подобрался хороший актерский ансамбль. В главной роли снялась Елена Сафонова. Она уже получила несколько призов за лучшее исполнение женской роли. И фильм завоевал семь наград. Его собираются показывать в Болгарии и Японии.
«Я - артист и продюсер»
- Сниматься я начал в 19 лет. Первый фильм исторический - о заключении договора, по которому Грузия добровольно вошла в состав России. Сейчас этот фильм не показывают, а в то время, когда он вышел на экраны, его создателям Грузия присудила Государственные премии.
Сейчас я на административной работе - заместитель генерального продюсера компании «ТВ-центр». Она принадлежит правительству Москвы.
Некоторые называют меня бизнесменом. Слово это какое - то нехорошее. Я таковым себя не считаю. У меня нет коммерческих ларьков, я не продаю нефть. Я снимаю кино. Скоро на РТР будут показывать 26-серийный фильм «Графиня де Монсоро». Это трехлетний плод моих нечеловеческих усилий. Картина сложная, невероятных размеров, дорогая.
Я - артист и продюсер, и мне нравится работа, которую я делаю.
«И если это случится…»
- Моя жена - артистка театра им. Евг. Вахтангова - кино недолюбливает, хотя иногда и снимается. Старшая дочь в каком-то бессмысленном состоянии. Младшая - очень живая девочка. Недавно снялась в кино. Я смотрел материал - ничего особенного. Но все от нее в восторге, всем нравится, как она плачет в кадре. Меня это немного смущает.
- Российские кинематографисты пережили страшное время: казалось, что они никому не нужны. Теперь, похоже, это прошло. Стало понятно, что зрители все-таки будут ходить в кинотеатры и смотреть наши российские фильмы. И если это случится, то значит: все в нашей жизни будет безоблачным и серебристым. Я надеюсь.
Серге;й Ви;кторович Жигуно;в – актёр, кинорежиссёр, продюсер.  Заслуженный артист Российской Федерации 
«Принцесса на бобах», 1997: специальный приз на кинофестивале «Окно в Европу», Выборг
Приз «За лучшую мужскую роль» на фестивале русского кино (Онфлер, Франция)
Приз «Серебряный Георгий» и Приз зрительских симпатий на XXII Московском  Международном кинофестивале
Гран-при XXV Международного телефестиваля «Золотой ларец» в Пловдиве, Болгария
Приз «Золотая Нимфа» на МФ телефильмов в Монте-Карло, Монако
 
 «ДЕТЯМ СНЯТСЯ ЗУБАСТЫЕ ВАМПИРЫ»
9 октября кинорежиссер Рудольф Фрунтов знакомил уфимцев со своей новой работой - картиной «Все то, о чем мы так долго мечтали». Этот лихо закрученный боевик во многом повторяет другую его киноленту - “Дураки умирают по пятницам”. Супермен бросает вызов мафии. Ему помогает женщина с богатым и печальным прошлым. Они, естественно, начинают любить друг друга. Самым большим мерзавцем оказывается друг. В старом фильме герой Фрунтова расправлялся с подонками в России. В новом он “переехал” в Германию.
На встрече со зрителями в “Родине” кинорежиссер признался, что тяготеет к жанровому кино. Как и Сергей Жигунов, он высказался о такой напасти, как американские фильмы. По Фрунтову, насмотревшись их, дети не могут спокойно спать: им снятся зубастые вампиры. «Наше кино всегда доброе, - говорил режиссер. - После просмотра картины никому не хочется убить своего знакомого, соблазнить жену друга или похитить у него драгоценности. Мы никогда не показываем насилие ради самого насилия…» Но вот парадокс: Фрунтов снимает свои фильмы по правилам, установленным американским кино…которое он не очень жалует. В картине «Все то, о чем мы так долго мечтали» вполне хватает потасовок и трупов. Не последнее место занимают в ней бордель и законспирированное, криминальное шоу для пресытившихся любителей острых ощущений, когда двое в борьбе без правил должны биться до смертельного исхода. (Очень знакомый по зарубежным фильмам, набивший оскомину сюжетный ход).
Картина Рудольфа Фрунтова рекламируется как “приключенческая мелодрама о сложной судьбе молодого человека в современном мире”. Этого молодого человека остро и азартно играет артист Николай Добрынин. Выпускник ГИТИСа, несмотря на свою молодость, многое успел – снялся чуть ли не в 16 фильмах, сыграл в спектаклях “Сатирикона” и Романа Виктюка, исполнял заглавные партии в балетных постановках Аллы Сигаловой.
«Я громче всех кричу: «Браво!»
- А что сейчас? В каком театре вы работаете? - спросил я Николая.
- Я - одинокий волк. Не терплю никакого диктата. Устал работать на чужие имена. Предложений много. Выбираю то, что мне интересно. Не буду скрывать: это дорогие спектакли, и получаю я за них очень хорошо.
- Но у нас до недавних пор дорожили атмосферой студийности, которая была, скажем, в молодом «Современнике», любили повторять, что театр - это семья. Тут, конечно, можно поиронизировать и заметить, что в семье бывают ссоры, размолвки, иногда они распадаются...
- Я не очень приемлю коллектив. Не люблю кулуары, грызню. Меня приглашают в театр как актера. Я прихожу и ухожу, и обо мне нечего говорить.
- Вы смотрите свои старые фильмы?
- Не так давно посмотрел «Прощай, шпана замоскворецкая». Картина вызывает ностальгию. Мне нравится, как я в ней сыграл.
Во время обсуждения фильма одна зрительница посетовала на то, что в нем много “постельных сцен”. Режиссер говорил о красоте человеческого чувства и тела, а Добрынин обезоружил ее, объявив, что в фильме вместе с ним снималась его жена, Анна Терехова. Она не смогла приехать в Уфу, потому что готовится к именинам 10-летнего сына.
- Если не актером, то кем бы еще вы могли стать?
- Пожалуй, духовником. Мы с братом (Науменко - солист Большого театра) несколько лет пели в храме у Пимена в Ростове и у Ювеналия в Ново-Девичьем монастыре. Денежку зарабатывали. Коммунистическая партия и комсомол не дремали. Нас выследили, и начались гонения.
- С Аллой Сигаловой и Романом Виктюком вы объездили полмира. У вас есть любимый город?
- Я люблю все настоящее. А из городов?..Мне нравятся Таганрог и Москва, Вена и Сан-Хосе...
- Вы следите за театральной жизнью Москвы? Если да, то какие спектакли произвели на вас наиболее сильное впечатление?
- “Овечка” с Инной Чуриковой и “Трехгрошовая опера” в “Сатириконе”.
- Спектакль В. Машкова критики поругивают. Говорят о его неоправданной дороговизне...
- Пусть поругивают. Что же это мы все только бедное должны ставить! “Трехгрошовая опера” - это шоу. Всех, кто ко мне приезжает, я веду в “Сатирикон” на этот спектакль: “Ребята, вы такое видели?!”
- У вас есть свои пристрастия в театре?
- Нет. Сегодня мне нравится одно, завтра - другое. Я принимаю театр зрелищный, камерный, психологический. Главное, чтоб он удивлял.
- Вы - профессиональный актер, знаете технологию спектакля, роли. В вас, должно быть, убито непосредственное чувство?
- Ничего подобного. Я визжу и хохочу, как ребенок, сучу ногами. Громче всех кричу: “Браво!” Очень переживаю, когда критики бывают несправедливы.
- Они периодически хоронят театр, пишут о его кризисе. Вы разделяете эту точку зрения?
- В Москве много театров. Кризис в тех, куда не ходят зрители. Но есть театры, где аншлаг - обычное дело. Это театры М. Захарова, К.Райкина, Р. Виктюка. Можно, наверное, сюда добавить “Современник” и МХАТ.
В Штатах, Франции и Англии спектакли Романа Виктюка имели грандиозный успех, народ с ума сходил.
- Вы играете у него в “Служанках”, маркиза де Сада. Эстетские, модернистские постановки и… боевик Фрунтова. Что это?
- Я - актер. Должен все играть.
- И кактус?
- Кактус пока не предлагали.
У ступеней кинотеатра
…Мы попрощались. В фойе кинотеатра “Родина” была дискотека, молодежь сбрасывала накопившуюся энергию. В кафе “Братья Люмьер” (“Зеленый зал” кинотеатра) выступала рок-группа. В иные дни там властвует джаз.
На улице, у ступеней кинотеатра, галдела стайка веселых парней и девчат. «А ведь “Родина” по существу стала культурным центром, - подумалось мне. - Сюда тянется молодежь».
Время во все вносит свои коррективы. Вот и молодые актеры сокрушают традиции, привычные представления.
Сергей Жигунов - актер-продюсер. Николай Добрынин - свободолюбивый “волк”. Оба знают себе цену и спокойно встречают завтрашний день.
Николай Николаевич Добрынин – актёр театра и кино, заслуженный артист России 
В 1985 году окончил ГИТИС.
В кино впервые снялся в 1986 году в фильме  «Нужные люди».
Лауреат премии Москвы (за участие в фильме «Русский регтайм»).
Снимался в детективе «Короли российского сыска», в драме «На ножах», в «Белом танце».
В последнее время играет в кино по 4-5 ролей ежегодно!

1998 год.
ПЕРЕИГРАЛ САМОГО СИЛЬВЕСТРА СТАЛЛОНЕ
30 марта в Республиканском русском драматическом театре московские артисты давали благотворительный концерт. Артист театра Сатиры Юрий Васильев вместе с цветами собрал много восторженных аплодисментов. Меня он доконал блистательной пародией на блистательного Хулио Иглесиаса, и мне ничего не оставалось, как провести часть концерта за кулисами, в гримуборной Юрия Васильева.
— Что значат для вас благотворительные концерты?
— Это святое дело. Смотрите, какие люди оставляют нас в конце 20-го века: Окуджава, Уланова... Мы — сорокалетние артисты — должны думать о том, чтобы не оборвалась связь времен. Если это случится, будет большая беда. Я очень ценю стариков, с удовольствием слушаю их рассказы. Они подпитывают меня. Горжусь тем, что дружу с Аллой Баяновой.
В Центральном доме актера выступаю перед ветеранами сцены чуть ли не каждый месяц. Летал в Астрахань. Там устроили концерт в пользу старейших местных актеров. Когда мне звонят и спрашивают: “Юра, ты едешь?” я всегда отвечаю: “Конечно, еду. Какие разговоры?” Если, разумеется, в этот день нет спектакля.
— Когда-то молодежь, по крайней мере студенты, сходила с ума по бардам, по Елене Камбуровой. А на эстраде были Муслим Магомаев, Виктор Вуячич. Теперь, за некоторым исключением, такое убожество. И вот конкурс актерской песни. Что это, по-вашему, такое?
— Если коротко — это законченный мини-спектакль. Это Андрей Миронов, Жак Брель, Лайза Миннелли, Алла Пугачева, когда она пела Раймонда Паулса. Песня должна быть прожита, сыграна. При этом ты сам себе режиссер.
Современная эстрада бессмысленна, в ней один только голый ритм. А здесь слово. Я его пытаюсь донести до зрителей. Еще я могу воздействовать на зал энергетически. Или иронией, юмором. В актерской песне за З — 4 минуты можно так себя выразить, как не удастся, может быть, за целый спектакль.
— Вы называете Андрея Миронова своим учителем. Что вас в нем особенно подкупало?
— Он никогда не считал себя лучшим среди артистов. И всегда, все время учился. Теперь я понимаю, что это надо делать всю жизнь. Если только хочешь стать хорошим артистом.
— В “Трехгрошовой опере” вы играете Мики Мессера — роль Андрея Миронова. Я представляю, как это трудно.
— После смерти Миронова наш главный режиссер Валентин Николаевич Плучек предлагал мне все его роли. Я отказался.
«Трехгрошовую оперу» поставили лет через десять заново, с другими артистами. Но я все равно получил несколько больных, ощутимых ударов за то, что взялся за эту роль. Меня назвали исполняющим обязанности Андрея Миронова.
— У вас нет желания сыграть в спектакле какой-нибудь антрепризы? Их сейчас развелось немало.
— Я не сторонник антреприз, но попробовать себя в другом театре не отказываюсь. Актер должен обновляться. Надоело все время веселить зрителей, мне кажется, что я еще не раскрылся как драматический актер. И мне такая возможность представилась, я играю у Светланы Враговой в “Екатерине Ивановне” Леонида Андреева. Это спектакль театра “Модерн”. Те, кто видел меня в нем, говорят: это другой Васильев. Меня это радует.
— Вас не тревожит тот факт, что наши подростки свихнулись на Шварценеггере, Ван Дамме, Сталлоне и плохо знают отечественных актеров?
 –  Еще как тревожит. Прошлым летом я принимал участие в международном детском кинофестивале в Артеке. В день его открытия выступал перед детьми. Я им сказал: «Это хорошо, что вы знаете Шварценеггера и какая талия у Клаудии Шиффер, но вон там стоит пароходик, а на нем вся история нашего кино, искусства. Вы идете в 21-й век и не имеете права этого не знать». На том пароходике, замечу вам, были замечательные наши актеры.
…Фестиваль этот я вспоминаю с удовольствием. На нем в числе многих других демонстрировались две картины, в которых я снимался. И что вы думаете? Жюри (а это 5 тысяч детей) признало меня лучшим актером. За меня проголосовало 87% всех юных зрителей. Я опередил и Сталлоне, и Шварценеггера. Для меня эта награда дороже «Оскара».
— На этом ваше общение с детьми закончилось?
— Ничего подобного. Я преподаю «Введение в театр» в московской школе №56. Два раза в неделю. Я хочу сделать там детский театр. У меня занимаются ребята с первого по десятый класс. Сейчас ставлю “Снежную королеву”.
— И давно у вас проявился педагогический дар?
— Порядком. Я семь лет преподавал в Щукинском училище, до последнего времени вел занятия в училище циркового и эстрадного искусства, но решил бросить: там черт знает что творится.
— Может, вы еще и режиссер?
— Мне приходится быть вторым режиссером. Не всегда постановщик может объяснить актеру, что играть. И тогда я выступаю как переводчик. Впрочем, однажды мне пришлось поставить спектакль, который шел в маленьком театре неподалеку от Бродвея. Это был русско-американский проект. Московская актриса Лена Антоненко задумала сыграть “Человеческий голос” Жана Кокто. На эту постановку мне понадобилось две недели. Я ездил в Нью-Йорк на премьеру. Дал там два концерта.
— Вам удалось побывать в каком-нибудь театре на Бродвее?
— Я видел мюзикл «Фантом».
— “Призрак оперы”?
— Да. Билеты мне достали с трудом на верхотуру. И это при том, что спектакль идет уже несколько лет каждый день. По субботам и воскресеньям — дважды. Как играют актеры! Какие постановочные эффекты! Я был убит наповал.
— Вы смотрите телевизор?
— В основном спорт и канал “Культура”. Люблю старые советские фильмы, наивные и чистые. Совершенно не приемлю то американское, извините, дерьмо, которым заполонили все наши экраны.
— А политика вас интересует?
— Я, слава Богу, ушел от этого. Был депутатом Краснопресненского райсовета. Работал в комиссии по культуре. В нее входили 8 ткачих, 4 таксиста, Ножкин, Алентова и я. Нами играли. Нас подставляли. Мы взялись отстаивать парк, где сейчас строят международный торговый центр. И проиграли. В дело пошли огромные деньги. Где уж нам тягаться с ними. Актерам политика противопоказана.
— Где вы проводите свой отпуск?
— У меня есть дача под Волоколамском, в 124 километрах от Москвы. Десять соток. Отдыхаю там. Все заботы и хлопоты на моей жене.
— Кто она по профессии?
— Танцовщица. Из Красноярского ансамбля танца Сибири. Наш театр был в этом городе на гастролях, мы с ней познакомились, и  я ее увез в Москву.
— В общем, дотанцевалась. И Михаил Семенович Годенко, руководитель ансамбля, ее отпустил?
— А что ему оставалось делать? Он мне предлагал перейти в ансамбль...
— Это предложение Годенко и фильм “Балерина” позволяют говорить, что вы — не только поющий, но еще и танцующий актер.
— Марис Лиепа как-то заметил, что среди драматических актеров я профессиональный танцовщик. А тут еще и фильм, о котором вы упомянули, встреча с Настей Меськовой. На семидесятилетие нашего театра я вдруг решил выступить в паре с Настей в балетном номере “Эдит Пиаф”.
— Когда я увидел ее в первый раз, эта восьмилетняя девочка потрясла меня удивительно точным попаданием в образ и каким-то недетским драматизмом существования на сцене. Так, кажется, выражаются ученые критики. Что из нее будет дальше, кто знает?..
— Настя очень талантлива. Она сама ставит танцы, а танцует так, как чувствует. Мы с ней сразу подружились, с первой встречи. На съемках фильма “Балерина” она называла меня папой.
На вечере памяти Натальи Кончаловской к нам после выступления подошел Никита Михалков и сказал: «Блестяще!»
— Для вас существует такое понятие — провинциальный и столичный зритель?
— Да, конечно. Провинциальный — лучше. Он с наивной первозданностью заранее меня, артиста, принимает и любит. Принимает душой. Его ожиданий нельзя обмануть. Столичный зритель — это нередко сноб, его надо все время удивлять чем- то невероятным. Я вообще люблю провинцию, ее художников, поэтов. Они, по-моему, живут интересной внутренней жизнью.
— Москва вам мачеха?
— Она становится западным городом. То, что происходит в Москве в культурной жизни, мне просто необходимо. Увидеть спектакль Штайна, новую программу Юрского, услышать Спивакова, Стадлера, Башмета — это все замечательно, интересно. В провинции такого нет. Но... Мне очень трудно в Москве, клянусь вам.
Когда-то это был город моей мечты, как Париж для д’Артаньяна. В школьные каникулы я приезжал из Новосибирска в Москву к своему дяде. У него была добрая семья, и мне казалось, что вся Москва добрая.
Сейчас у меня иное мнение. Я привык к честной открытой борьбе, а меня бьют исподтишка. Это больно. И тогда я мчусь домой в Новосибирск. Мне хочется, как дельфину, глотнуть свежего воздуха. Мне надо припасть к сибирской земле.
В гримуборной радио передавало все, что делалось на сцене. Вот оно запело сладким голосом артиста Соломенцева песню из репертуара Петра Лещенко. Я спросил Юрия Васильева: «Как вы относитесь к этим ресторанным, кафешантанным песням? “Татьяна, помнишь дни золотые...”
— Я обожаю эти песни: Слушал их в детстве. С ними меня познакомил отец (он — художник). Они настоящие. Их пели не в таких, как сейчас, ресторанах, не для новых русских, а для белой гвардии, для эмигрантов первой волны.
Соломенцев пел шлягер 30-х годов «В парке Чаир» так же томно, как первый исполнитель этой песни Аркадий Погодин. Юрий Васильев пригласил на танец актрису театра Сатиры Алену Яковлеву, и они стали выделывать такие па, такие кренделя, что непременно сорвали бы аплодисменты. Но их никто не видел, кроме нескольких человек, что стояли за кулисами.


Юрий Борисович Васи;льев —  актёр театра и кино, Народный артист Российской Федерации. 
Окончил Театральном училище имени Б. Щукина. По окончании училища был принят в труппу Московского театра Сатиры.
С 1999 по 2003 год работал на Первом канале (ОРТ) ведущим программ «Сами с усами» и «Семь бед - один ответ».
19 мая 2010 года в Москве открылся частный «Театр Юрия Васильева» — спектакли этого театра «Продавец игрушек» по одноименной книге Виктора Добросоцкого и «Вероника решает умереть» по роману Пауло Коэльо имели огромный успех.
Юрий Борисович выделяет две свои работы в кино: Духов в фильме «Козленок в молоке» по роману Юрия Полякова и Шипилов в исторической драме «И примкнувший к ним Шипилов».

ЗНАЙ  НАШИХ!
«От него исходили добро, свет, удивительный оптимизм».
– Что ты хочешь добиться в жизни?
– Чтобы помнили, — так ответил на этот вопрос в известной анкете Владимир Высоцкий. Полагаю, об этом мечтают многие актеры. В то время, когда тотальное наступление голливудской индустрии на национальное киноискусство одерживает блестящие победы, когда человек и его судьба подменяются захватывающими дух аттракционами, демонстрирующими новейшие технологии и компьютерные разработки, сохранить свое имя непросто. Я попросил знакомых уфимских учителей поинтересоваться у старшеклассников: «Кто такой Виктор Иванович Хохряков?». Ответ был предсказуем — молчание.

Телеканал «Россия 24» круглые сутки передавал информационные сообщения и репортажи с пылающего юго-востока Украины. Как-то раз был назван мимоходом город Краснодон. Для большинства телезрителей это был просто один из населенных пунктов Луганской области, не более того. Иное восприятие у людей старшего поколения, переживших Великую Отечественную войну. Они выделяли этот небольшой город среди всех остальных. Он воскрешал в памяти подвиг юных краснодонцев — героев подпольной организации «Молодая гвардия».

Александр Фадеев по горячим следам написал роман «Молодая гвардия», Сергей Герасимов снял одноименный фильм, завоевавший поистине всенародную популярность.

Режиссер рискнул: он доверил сыграть главные роли своим студентам, обучающимся во ВГИКе. Рискнул — и выиграл. Студенты стали лауреатами Сталинской премии. Вместе с ними этой высокой награды был удостоен и профессионал, исполнивший роль секретаря обкома партии Проценко, Виктор Хохряков — самый знаменитый и именитый русский актер из тех, кто родился в Уфе. Народный артист СССР, дважды лауреат Сталинской (Государственной) премии.

В детстве Виктор Хохряков был довольно равнодушен к театру. Однажды отец привел его в драмкружок при детской больнице. В юности отец сам участвовал в любительском кружке и посчитал, что занятия в художественной самодеятельности Виктору не повредят.

Подросток против всех ожиданий всерьез увлекся театром. Он играет в школьных спектаклях, участвует в постановках коллектива «Серая блуза», созданного при Доме народного просвещения. Чтобы смотреть спектакли в профессиональном театре, Виктор становится учеником реквизитора, выходит на большую сцену в массовках.

В 1929 году Хохряков посылает заявление в Ленинградский техникум сценического искусства, который был преобразован в институт, и попадает в мастерскую педагога Николая Петрова.

Студенты проходили стажировку в прославленном Ленинградском театре драмы имени А. Пушкина (Александринке), им доверяли эпизодические роли. Так они постигали азы профессии.

В ту пору в Харькове, столице Украинской Республики, создавался русский театр. Из Ленинграда, наряду с опытными актерами, была направлена группа выпускников мастерской Н. Петрова, среди них был и Хохряков. В Харьковском театре он сыграл десятки разноплановых ролей, в том числе такие значительные, как Митрофан («Недоросль» Фонвизина) и Андрей Прозоров («Три сестры» Чехова).

В 1940 году подающего большие надежды молодого артиста Хохрякова пригласили в Москву, в Центральный театр транспорта.

Ведомственный театр министерства путей сообщения колесил по необъятной стране, обслуживая многочисленную армию железнодорожников.

Война с Германией застала театр в Тюмени. Коллектив выступал в воинских частях Дальнего Востока, перед колхозниками и рабочими Урала и Сибири. Гастроли растянулись на два года.

Жили в вагонах. Актеры были рабочими сцены, гримерами, декораторами. Хохряков заведовал бутафорским цехом, он был мастеровит и при случае мог вполне заменить столяра.

Неустроенность быта на колесах не помешала режиссеру Петрову ставить новые спектакли. В пьесе Константина Симонова «Русские люди» Хохряков играл военфельдшера Ивана Глобу. Роль сложная, характер героический. Чтобы ему доверяли фашисты, Глобе надо было убедить своих товарищей, будто он — предатель. Он не боялся смерти, но умирать, сознавая, что тебя считают изменником, — согласитесь, на это решится не каждый. В этой роли проявилась фирменная черта актера: он, как никто другой, мог очеловечить любой, даже схематичный и ходульный образ. Позднее ему пришлось сыграть немало номенклатурных героев, но у Хохрякова они были в большинстве случаев живыми, близкими, земными и даже симпатичными людьми.

Этапной стала роль Вершинина в спектакле «Бронепоезд-69» Всеволода Иванова. Именно она обеспечила безоговорочный успех этому спектаклю. Режиссер-постановщик И. Судаков написал актеру на фотографии: «Отличному исполнителю роли вождя партизан, отличному потому, что органически сочетал бытовую мужицкую правду с правдой высокой, романтической, социальной».
 
В Малый театр Хохряков был принят уже известным актером, лауреатом Сталинской премии, заслуженным артистом РСФСР. Малый театр славился выдающимися актерами. Хохряков пришелся ко двору. Он много и успешно играл в пьесах современного и классического репертуара. Его творческий диапазон был поистине безграничным. Хохряков не вмещался в понятие «актерское амплуа». Для таких есть банальное, но точное определение: «человек с тысячью лиц». Он играл героические, комедийные и острохарактерные роли: директора завода и старого рабочего, полицейского и прохвоста, вождя партизанского движения и предателя.

Хохряков не был обделен вниманием столичной прессы.

В 1955 году Малый театр поставил «Макбета» Шекспира. Хохряков играл эпизодическую роль Привратника, да так ярко, что она стала одной из самых заметных. Ни один из рецензентов, писавших о спектакле, не оставил ее без внимания.

А. Штейн, в частности, писал: «Постановщикам удалось добиться гармонического сочетания трагических и комических элементов спектакля.

Привратника, который стоит у ворот замка Макбета и считает, что он стоит у дверей ада, играет Хохряков. Играет без гротеска и карикатурности, внутренне убедительно и вместе с тем ярко, сочно, с тонким юмором, создавая образ английского мужичка-философа, шутника и балагура».

В Малом театре Хохряков совместно с другими режиссерами поставил несколько спектаклей. Были у него и самостоятельные работы.

В кино он снимался с 1946 года. Для режиссеров Хохряков был беспроигрышным вариантом. В любой роли он был органичным и достоверным.

Виктор Хохряков прославился как чтец, мастер художественного слова, успевал записывать на радио произведения выдающихся русских и советских писателей, участвовал в радиоспектаклях, озвучивал мультипликационные и зарубежные фильмы.

Он ушел из жизни 20 сентября 1986 года.

Биография нашего знаменитого земляка требовала, как минимум, ответа на два вопроса: знают ли его любители театра и кино нового, XXI века; каков он в воспоминаниях близких и коллег. Выручил вездесущий интернет. Актера знали, помнили, любили. Им восхищались в Челябинске, Санкт-Петербурге, Москве, Ростове-на-Дону, Кельне, Польше.

Разносторонне талантливый актер Леонид Филатов, будучи неизлечимо больным, руководствуясь благородными намерениями, затеял цикл телевизионных передач об актерах — «Чтобы помнили». Одну из них он посвятил Хохрякову.

Давайте, хотя бы на несколько минут, забудем о мускулах Ван Дамма, Шварценеггера и Сталлоне и вспомним всесторонне одаренного, подлинно народного артиста Виктора Хохрякова, нашего земляка.
 
Прямая речь:

Наталья Хохрякова, дочь:

— Культа семьи у нас не было. Можно было по пальцам пересчитать дни, когда обедали все вместе. Папа и мама в театре. Репетиции, спектакли. Это было поколение, для которого главное — работа. В кино за папой закрепилось амплуа благородного советского отца.
Любимый партнер отца — Виталий Соломин. Отец, по-видимому, видел в нем себя молодого. Они нежно относились друг к другу, понимали друг друга с полуслова.
Из Малого театра он пытался уйти в «Студию киноактера». Не получилось.
Широко известно на этот счет высказывание Михаила Царева: «Из Малого театра не уходят, отсюда выносят».

Юрий Соломин, народный артист СССР:

— Хохряков вошел в обойму актеров, которыми Малый гордился тогда и гордится сейчас.
В филиале Малого театра несколько лет с аншлагом шел спектакль «Украли консула» Г. Мдивани. Я играл мальчишку-итальянца, а Хохряков полицейского — потрясающе. Были концерты в Колонном зале Дома Союзов и на других сценических площадках. На них приглашали, прежде всего, Хохрякова, это было имя.  Он брал с собой начинающих артистов, меня, Виктора Борцова, чтобы мы могли подзаработать. Хохряков помогал нам выжить.
Он всегда помогал людям. Всегда.

Виктор Коршунов, народный артист СССР:

— Удивительная актерская индивидуальность. Крупный, большой, в чем-то бытовой. Актер, который любил хорошо поесть. Любил жизнь, компанию, веселье и при этом был пронизан романтическим началом. Это сказывалось во всех ролях. От него исходили добро, свет, удивительный оптимизм.

Александр  Бурдонский, народный артист России:

– Меня свела с ним судьба при драматических для него обстоятельствах.   Хохряков делал в Малом театре спектакль «Без вины виноватые», и худсовет не принял его.   Стали искать режиссера, который вдохнул бы в него жизнь. Царев обратился ко мне. 
Виктор Иванович приехал ко мне. Мы сидели на кухне, с бутылочкой коньяка.  Ему показалось интересным то, что я  предлагал. И он уступил мне свое место за режиссерским столом. Я с ним советовался, он мне помогал, но никогда – в присутствии актеров.
До сих пор меня потрясает его человеческая широта, его художническое благородство. Во имя спектакля, во имя театра.


Александр Потапов, народный артист РСФСР:

— Квартира Хохрякова напоминала музей. Стеллажи, которые он сам делал, монеты, афиши. Не было мещанских бытовых вещей. Это был художник. Одно из кресел он подарил Виталию Соломину.
В последние часы он удивительно мужественно вел себя.  Спрашивал, как у меня идут дела.  Сказывались широта и доброта его натуры

Некоторые роли Виктора Хохрякова в кино:
Кузьма Тимофеевич Вешняк, председатель колхоза "Вперёд", старый партизан («Новый дом»), Тимофей Игнатьевич Милягин,
директор сельскохозяйственного института («Великая сила»), Валерьян Авдеевич Хомутов, инженер («Страницы жизни»), министр угольной промышленности («Донецкие шахтёры»), дядя Вася, шпион  («Судьба барабанщика»), Зигфрид Грубер («Суд сумасшедших»), Макензи,
генерал американской контрразведки («Игра без правил»), Оноре де Бальзак («Ошибка Оноре де Бальзака»), Олег Максимович Чубарев,
начальник строительства моторного завода («Любовь земная»)…

ГРАНДИОЗНЫЙ АКТЕР
 Балахоновка – село в Самарской области.  Сегодня  о нем пишут в стиле манящей туристической рекламы: «Привлекает внимание гора с одинокой березой и чистый пруд, куда каждую весну прилетают лебеди». Одна очень важная деталь: это село старообрядческое. И тогда становится понятен нравственный  уклад крепкой, дружной семьи Кочетковых.  Все семеро детей Ивана Васильевича и Любови Прокофьевны состоялись, а Виктор, поэт,  и Афанасий, актер, стали знаменитыми, прославились на весь Советский Союз.
Кроме Балахоновки, была в их биографии еще одна малая родина. Трудно  сказать, что заставило семью  Кочетковых оставить Поволжье и перебраться в Западную Башкирию, в Туймазы. Иван Васильевич с женой и детьми жил и работал на мельнице. Перед войной – на Батыршинской, которая располагалась у  подножия Красной горы.  Работящая семья пришлась по нраву жителям поселка. Мастер на все руки, глава семьи пользовался у них авторитетом. В Туймазах братья окончили среднюю школу №3, отсюда уходили на войну Иван Васильевич и его старший сын Виктор.
Отец погиб на войне в 1942  году, когда Афанасию было 12 лет. В том году 19-летнего Виктора Кочеткова тяжело ранило под Харьковом, он попал в плен, бежал. Снова воевал. В конце войны стал командиром роты. Это не помешало особистам  назойливо опекать его в мирное время. Как знать, может быть, из-за их докучливого усердия он из России уехал в Молдавию?  В Кишиневе поступил в университет, на филфак, и успешно закончил его. За ним последовал Афанасий. Выпускник геологического  факультета Кишиневского университета, Кочетков-младший был на распутье.  Дело в том, что он занимался в студенческом театре. Там его увидел гастролировавший в Кишиневе Дмитрий Николаевич Журавлев, знаменитый актер, мастер художественного слова, педагог.  Он смутил покой без пяти минут геолога: посоветовал ему стать профессиональным артистом.  Афанасий Кочетков прошел творческий конкурс в театральном училище имени М.С.Щепкина, но он обязан был три года отрабатывать диплом геолога. Хлопотать за него принялась Вера Николаевна Пашенная, выдающаяся актриса Малого театра. Так Афанасий Кочетков стал студентом «Щепки». У него была запоминающаяся, не растиражированная внешность. Скуластый кержак. Мужчина, на которого всегда можно положиться, волевой, крутого нрава, умеющий обуздать себя, с тлеющим в глубинах существа вулканом. Такой самородок не мог затеряться. Его заприметило кино. За эпизодическими последовали главные роли: Смолярчук ("Над Тиссой", 1958 г.), Герасим ("Муму", 1959 г.), Довбуш ("Олекса Довбуш", 1960 г.) и многие другие. В активе артиста около 100 разноплановых персонажей в фильмах отечественных кинорежиссеров. Среди них – А.М. Горький.  На самобытного актера обратили внимание яркие театральные режиссеры, А. Гончаров и Б. Равенских. Равенских пригласил его в театр имени А.С.Пушкина, которым руководил.
На сцене этого театра Кочетков создал вызвавшие большой общественный резонанс образы шолоховских героев Макара Нагульного ("Поднятая целина") и Андрея Соколова ("Судьба человека").  В спектакле "Легенда о Паганини" он сыграл роль гениального скрипача. Безоговорочной удачей стала роль Порфирия Сыроварова, человека трагической судьбы, в спектакле "Метель" Л.Леонова.
Я имел удовольствие видеть его на уфимской сцене во время гастролей Московского драматического театра им. А. С. Пушкина. Он буквально ошеломил своим темпераментом, органичностью, точным попаданием в образ.
С 1978 года Афанасий Кочетков – ведущий артист Малого театра. Его творческий диапазон поистине неисчерпаем. Он был в равной степени убедителен в ролях комедийных и трагических, откровенно публицистических и глубоко психологических.  Афанасий Иванович увлекался рыбалкой. Ему нравились уединение и сосредоточенная тишина…
Он ценил творчество Ивана Бунина.   Василий Шукшин произвел на него сильное впечатление как личность.  С большой симпатией он относился к актерам Николаю Симонову, Жану Габену и Одри Хепберн.
Народный артист России от нас ушел…   
9 июня 2004 года Афанасий Иванович Кочетков, как всегда, явился в родной Малый театр, но репетиции в тот день не было, и он отправился домой. Однако до дома он не дошел. Человек ответственный, дисциплинированный, Кочетков на репетициях больше не появлялся.  Актер исчез.  Забили тревогу его коллеги. На звонки он не отвечал.
Последние три года Афанасий Иванович жил очень тяжело. Сначала  умерла его жена Искра Бабич, известный кинорежиссер, а через год скончалась дочь Ольга, бывшая солистка рок-группы "Ю", певшая в церковном хоре. У Кочеткова осталась одна привязанность – Малый театр. Через восемь дней актера нашли оперуполномоченные ОВД на газоне у станции метро "Текстильщики". Он был без сознания. Его доставили в одну из московских клиник с черепно-мозговой травмой. Эскулапы приняли заросшего, в грязной одежде человека за бомжа.
В ночь на 25 июня народный артист России Афанасий Иванович Кочетков скончался от инсульта. 
Ему было 74 года.
Его кончина вызвала шквал зрительских откликов.

Иван Земляков (Улан-Удэ).
Цельный характер его персонажей, их внутренняя сила всегда привлекали внимание к его актёрским работам !
Настоящий русский человек, он и в жизни, говорят, был таким же - настоящим!
Светлая тебе память – АКТЁР и ЧЕЛОВЕК !

Владимир Плотников (Самара).
Человек-бастион, колючий и могучий. Гранитная скуластость с нервической симфонией желваков. Даже эпизодически появляясь, он гипнотически привлекал внимание и уже держал, не отпуская, в напряжении.

Борис Федорович (Харьков).
В 1972г. во Внуково видел этого замечательного актера. Он запросто общался с пассажирами. Угощал конфетами молодых матросиков и рассказывал им о фильме «Олекса Довбуш». Воистину народный артист.

Kitaika.
Великий, истинно Русский актёр. Бушующий темперамент, огромный эмоциональный диапазон. Очень искренний, по-настоящему народный. В театре просто гениален, создан для сцены. Навсегда - любимый!

Вспоминают коллеги.
Людмила Полякова, народная артистка России, актриса Малого театра:
Он был трагической, непонятой окружающими личностью. Со стороны казался суровым, одиноким волком. Но я чувствовала его беззащитную, я бы даже сказала, детскую душу. Я испытывала к Афанасию Ивановичу большую нежность. Я не знала глубоко обстоятельств его жизни.  Он отторгал от себя нежное общение, был одиноким, неприкаянным человеком. Может быть, он был и сам в этом виноват, но такая судьба у него была. Жил он один. 
Артист он был просто грандиозный, колоссальный и партнер превосходный.

Юрий Каюров, народный артист России, актер Малого театра: 
Человек он был, конечно, сложный, возможно, очень одинокий. Но не подавал виду, что ему трудно. Был очень мужественный. И вместе с тем он был простой человек - он же из крестьян, из самарского заволжья. У него брат был замечательный - Виктор Кочетков, поэт.  Братья Кочетковы были настоящие русские люди. О себе Афанасий Иванович рассказывал нечасто - был человек замкнутый. Открывался редко, чаще всего на сцене, как персонаж.
Туймазинцы гордятся своими именитыми земляками, выпускниками средней школы №3 -  Виктором и Афанасием Кочетковыми.
«В моей памяти школа № 3 осталась как  суровая, строгая, внимательная и заботливая наставница. Наверное, теперь уже стали взрослыми и могучими те деревья, что мы сажали перед окнами школы.  Я сердцем слышу их шелест.  Наверно, многое изменилось в самом облике школы. Но душа ее осталась той же - молодой и отзывчивой…
Кланяюсь учителям Туймазинской школы № 3, всегда с благодарностью вспоминаю ее, говорю ей спасибо за суровую и строгую выучку» (из письма поэта коллективу школы).
В  музее школы создана экспозиция «Сплав мужества и таланта - семья Кочетковых».