Трансфинитность времени

ПАВЛОВ А.Н.

ТРАНСФИНИТНОСТЬ ВРЕМЕНИ

Мы смотрим на время вдоль,
а Бог видит его поперёк.
Мартин Лютер,  по П. А. Флоренскому, 1993)

1. Внешнее время
     Представления о времени, сложившиеся к началу  XVII века,  чётко сформулировал Исаак Ньютон в своих знаменитых «Началах» [Исаак Ньютон, 1989]. Вслед за Аристотелем он верил в абсолютное время,  независимое от пространства и полностью от него отделённое, понимая под ним чистое дление:
• Абсолютное, истинное, математическое время само по себе и самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно и иначе называется длительностью.
    Обсуждая возможности определения понятия времени, Роберт Фейнман предложил такую формулировку:
• – это то, что меняется, когда больше ничего не изменяется,
но тут же заметил, что в этом определении мало смысла и, возможно, проще и правильнее принять, что понятие «время» определить невозможно  [Фейнман и др., 1965, с.86].
     Вначале XX века появилась  специальная теория относительности (СТО) Альберта Эйнштейна. Эта теория впервые ввела в физику наблюдателя. В ней идеи событийности были формализованы в виде математических конструкций. [Угаров, 1977], а координата времени представлялась как ось, так называемых световых конусов абсолютного прошлого и абсолютного будущего, сочленённых общей точкой (вершиной) настоящего.      
     Все события будущего для нас  могут находиться только внутри конуса верхнего, а события прошлого – только внутри конуса нижнего. Их общая вершина рассматривается как событие настоящего, которое для нижнего конуса является следствием каких-то событий уже состоявшихся в прошлом, а для верхнего конуса – как причина каких-то событий будущих. Область вне конусов времени называется внешней, и события находящиеся в ней не могут влиять на событие настоящего (общую вершину).     Позже А. Эйнштейном была разработана общая теория относительности (ОТО), построенная на принципе эквивалентности. В соответствие с ней тела всегда перемещаются в четырёхмерном пространстве по прямым, которые в нашем трёхмерном мире воспринимаются как искривлённые траектории.
     ОТО привела к известным моделям Александра Фридмана о нестационарной  Вселенной. Далее последовали  результаты Эдвина Хаббла о разбегании галактик и развитие идеи Георгия Гамова о Большом взрыве и последующем расширении Вселенной из некоей начальной точки, называемой сингулярностью. У Вселенной появилось начало и возможный конец [Хокинг, 2005].
         Началом отсчёта времени, естественным образом, становился момент Большого взрыва, события до которого современная математика смоделировать не может. Концом же такого временного отрезка в соответствии с первой моделью А. Фридмана, предположительно следует считать Большой хлопок – результат свёртывания Вселенной в новую сингулярность [Грин, 2005, Хокинг, 2005].
      Таким образом, понимание времени стали увязывать с устройством Вселенной, её состоянием и моделями развития. Таких моделей оказалось много, все они строились как математические конструкции, качество которых определялось исходными постулатами, концептуальными представлениями авторов, всякого рода допущениями и приблизительными решениями. Их авторы, как правило, меняли свои подходы, пробовали новые и новые варианты, часто исключающие друг друга. До сих пор такое моделирование продолжается, конца ему не видно, да, наверное, и быть не может. Здесь уместно привести цитату из книги Стивена Хокинга [2006, с.197]:
• …научная теория есть просто математическая модель, построенная нами для описания результатов наблюдений: она существует только в нашей голове.
     Остановимся на том, что общепринятая точка зрения сводится к тому, что Вселенная имела начало в виде сингулярности, и это было началом пространства и времени. Такой взгляд на проблему происхождения Вселенной сегодня имеет наилучшие теоретические и экспериментальные подтверждения.

2. Стрела времени   
     В 1981 году в Ватикане прошла конференция по космогонии, в которой участвовали крупнейшие физики века. После её завершения все участники были приглашены на аудиенцию Папы, на которой им было заявлено, что Большой взрыв признаётся церковью как акт Сотворения. И всё, что было после него можно и следует изучать. Но вот в сам Большой взрыв вторгаться не следует, потому что это был Божественный промысел.
     Заметим сразу, что современная наука и не знает, как это можно было бы сделать. С Большого взрыва начинается отсчёт времени. Им же и определяется его направленность, называемая стрелой времени, позволяющей отличить прошлое от будущего.
     При этом обычно говорят, как правило, о трёх стрелах: термодинамической, психологической и космологической.
Термодинамическая стрела указывает направление времени в сторону увеличения энтропии Больцмана, т. е. в направлении самопроизвольного роста беспорядка в изолированных системах. Если считать, что в сингулярности существовал какой-то порядок, а при расширении Вселенной возрастает хаос, то  тут сомневаться вроде бы не приходится. Конечно, физики понимают, что после Большого взрыва  с какого-то момента начали образовываться звёзды, галактики, сверхсистема галактик, планеты, их спутники и т.д. Теперь установлено, что галактики могут сливаться, звёзды рождаются, живут и умирают. Всё это акты организации материи и возникновение порядка из хаоса. Однако считается, что всё это локальные упорядоченности, а в целом общая энтропия Вселенной растёт и значит стрела времени направлена в будущее, которого мы не знаем и, пожалуй, знать не будем.
Психологическая стрела определяет направление стрелы времени в наших собственных ощущениях прошлого и будущего. На мой взгляд, это довольно зыбкое понятие. Конечно, мы отличаем вчера от сегодня и сегодня от завтра, помним, что-то из прошлого нашей жизни. Но это и всё. Остальное – это лишь память предков, сохранённая в тех или иных документах, книгах и других памятниках культуры. Стивен Хокинг [2006] связывает эту стрелу  с термодинамическими представлениями, проводя аналогии нашего мышления с работой компьютеров, перерабатывающих электрическую энергию в тепло, которое уходит в космос, увеличивая общую энтропию Вселенной. Конечно, человек, тоже энергию потребляет, и своё тепло отдаёт космосу. Но имеет ли к этому отношению наша память? Пока что, это дело тёмное. Я бы сказал так: ощущения прошлого и будущего в нас, безусловно, существуют. Но их связь со вторым законом термодинамики по отношению к Вселенной требует исследований не на уровне  простых аналогий, а на уровне более глубоком.
Космологическая стрела  тоже связывается с термодинамическом подходом. Резоны здесь чисто расчётные. Они опираются на представления о том, что вначале Вселенная была  более упорядоченной, чем сегодня, и при расширении беспорядок в ней  в целом увеличивается. Это космический ход событий.
     Иногда говорят об электродинамической стреле времени, связывая с ней отсутствие опережающих потенциалов, или сходящихся из бесконечности электромагнитных волн. Приводится также стрела распада мезона.
     Существует мнение, что все названные стрелы времени можно объединить в одну как свойство самого времени [Гриб, 1974].
     Таким образом, внешнее время рассматривается как однонаправленное и континуумное. Это как бы временной фон, в котором живет наш мир.

3. Внутреннее время
         Анализируя проблему времени в художественных произведениях, Павел Флоренский (1924 – 1925 годы) показал, что временная координата присутствует в образе действительности как собственное, принадлежащее этому образу время, имеющее в нём своё начало и конец. Он писал [Флоренский, 1993, с.218, 202]:
• Это время не есть время внешнее, под каковым разумеется лишённое яркой индивидуальности время безжизненных вещей….необходимо…войти в собственное время данного образа и рассматривать его как замкнутое в себя единство…
И ещё:
• Если координата времени не входит необходимо в характеристику  данного образа, то он не имеет и длительности в собственном смысле слова, и поэтому в нём нет изнутри определяемого процесса, со своими временными членениями… со своим началом и концом.
     В физике понятие внутреннего времени появилось значительно позже, после трудов Луи де Бройля [1986] и Ильи Пригожина [1985]. Это было видение микромира. Внутреннее время получалось дискретным и, по существу, понималось как возраст.
     Меня интересует макромир. Поэтому у И. Пригожина я, в первую очередь, обратил внимание на его обращение к работе географов [Parks D.N. , Thrift N.J., 1980], связывающих внутреннее время с хроногеографией ландшафтов. Географы считают, что временные элементы географических объектов взаимодействуют и сосуществуют, формируя структурное единство. При этом такие элементы могут  определённым образом соответствовать задаче преобразований пекаря [Пригожин,1985], или формировать средний возраст географического объекта.  Исследования Пригожина показали, что внутреннее время (возраст) даёт нелокальное описание системы.
     Известно, что понятие возраста связывается с понятием цикла. Из таких циклов состоит геологическая история. Наиболее детально она проработана и оформлена в геостратиграфических шкалах фанерозоя. Они опираются на так называемое генерическое тождество (тождество понятий) Николы Стенона, введшего в геологию идею изоморфности пространства и времени, составившую смысл событийности и в этом отношении опередившего А. Эйнштейна почти на 230 лет.
     Событийность как основа современной стратиграфии привела С.В. Мейена [1974] к идее, что время в геологии можно трактовать как процессы. По его мысли – сколько процессов, столько и времён. Эта прекрасная идея создала принципиальную трудность, связанную с пониманием существования в геологии часов с разным ходом, и появилась задача их синхронизации.

     Метод такой синхронизации был разработан и реализован мною на уровне Международной стратиграфической шкалы через введение обобщённого параметра – энергосодержания пород [Павлов, 1985, 1990, 2006]. Геократические режимы, установленные практической геологией, воплотились не только в естественные возрастные категории внутреннего времени (временные интервалы), но и оказались связанными с энергетикой развития Земли.
     Внутреннее время стало не просто результатом теоретических построений волновой механики Луи де Бройля или задачи пекаря у И. Пригожина, а проявилось в реальной  истории Земли и наполнилось энергетическим смыслом космических источников.

4. Связь внутреннего и внешнего времён
     Начнём снова с П. Флоренского. В уже цитированной книге он говорит о законе времени, который, по его мнению, управляет всем, что есть в мире. На примере развития биологического рода он показывает, что внешние условия могут искажать его внутренно преднамеченную линию времени, но не могут устранить её. Форма линии времени является внутренним инвариантом, и развитие рода внешнему воздействию не уступит и не сможет от него отказаться. О существовании такого инварианта, но уже в отношении отдельной жизни, хорошо сказано у шамана Дона Педро [Павлов, 2004, с.303]:
• Жизнь – это вечный круговорот рождений и смертей. Каждая жизнь имеет определённый смысл, каждый человек приходит в мир со своим заданием, которое он забывает в момент рождения, но небесные силы ведут его и помогают идти по своему пути.
Подобного рода мысль мы читаем и у Льва Николаевича Толстого в его великом произведении «Война  и мир»:
• …каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим [Толстой, 1984,с. 645].
     Такой взгляд на связь внутреннего и внешнего времени полностью соответствует известному принципу дисимметрии Пьера Кюри, к сожалению, всё ещё не развитому в науке должным образом. Наиболее наглядно этот принцип обсуждался И.И.Шафрановским [1968] применительно к природным образованиям. Суть его состоит в том, что есть внешняя симметрия среды и внутренняя симметрия объекта. Внутренняя симметрия является инвариантным образом объекта. Но в объекте развиваются только те формы, которые совпадают с внешней симметрией. Снятие симметричных несоответствий даёт возможность развиваться инвариантно заложенной структуре в полной мере. По П. Кюри дисимметрия творит явления.
    Я думаю, что принцип Кюри работает и в религии. По Гегелю [1975] религия это система взаимоотношений между Богом и человеком. Бог это добро. И оно заложено в нас как инвариант. Внешние же обстоятельства, как суета сует, приводят к развитию ложных форм (зла), но внутренное уничтожить не могут. Это внутренное и есть Бог,  Он в нас, наш инвариант, это и есть добро, которое в человеке неистребимо и, в конце концов, начинает возобладать.