Ведьмина отметка Глава 2

Вюрцбург, наше время
В палате было идеально чисто, посередине стояла больничная кровать, рядом приборы с множеством рычажков и кнопочек, к кровати от них тянулись трубки. Отца среди этих трубок я сначала даже не заметили, он лежал на кровати, нижнюю часть его лица закрывала тонкая маска. На худом изможденном лице жили только глаза, отец внимательно посмотрел на меня.
- Проходите ребята, садитесь, - его голос прозвучал глухо, может быть из-за маски, а может, из-за того, что он был очень ослаблен болезнью. – Анечка, я очень рад тебя видеть, наконец-то мои мечты сбылись, и нам с тобой удалось встретиться.
- Папа? – мой голос дрогнул, и предательские слезы потекли по щекам, хотя по дороге я дала себе клятву, что сдержусь и не расплачусь.
Я хотела подойти к отцу, но Пауль остановил меня.
- Серж очень слаб и любая инфекция может его убить, поэтому придется говорить на некотором расстоянии.
- Анечка ты очень похожа на свою мать, она была такая же красавица.
- Почему была? – удивленно спросила я. – Мама и сейчас неплохо выглядит, но ты ошибаешься, я на неё совсем не похожа.
- Ты похожа на свою настоящую мать – Анну Бергер, - голос отца стал хриплым, стало понятно, что он очень волнуется.
- На настоящую мать? – я окончательно растерялась, в голове пронеслось миллион мыслей. – Но как, почему?
- Твоя мать умерла, когда тебе исполнился год, Пауль тебе покажет фотографии и расскажет все что знает, остальное дай Бог, я объясню тебе сам. Главное что ты должна знать – твоя мать тебя очень любила. На твоей шее на затылке под волосами есть треугольное родимое пятно, такое же пятно было у всех женщин в вашем роду.
- Да у меня действительно есть на шее родимое пятно, - призналась я, и мои руки автоматически нашли его на шее.
- Нажми на него, ты что-нибудь чувствуешь? – попросил меня отец.
Я удивилась такой странной просьбе, но решила не спорить с отцом и с силой надавила на шею в том месте, где у меня было родимое пятно.
- Ничего не чувствую! - воскликнула я. - В этом месте кожа,  словно слегка онемела.
- Значит, к тебе перешел дар Бергеров, он переходит только по женской линии. Если бы в семнадцатом веке у тебя нашли такое пятно, немедленно сожгли бы на костре, его называли ведьминой отметкой.
- Папа ты говоришь какие-то странные вещи, - мне пришло в голову, что из-за лекарств у отца начали путаться мысли.
- Если бы это действительно было так, - с горечью сказал отец. – Для того чтобы все тебе объяснить нужно много времени, а я очень устал, доченька, давай продолжим разговор завтра.
Лицо отца стало еще более бледным, дыхание стало прерывистым, это испугало меня, и я шагнула в сторону кровати. К своему удивлению я снова почувствовала, что у меня нестерпимо горят руки. В голову пришла безумная мысль, подойти к отцу и взять его за руку, возможно, мне удастся его вылечить. Но тут же появился страх: «А вдруг я не справлюсь? Завтра у меня должны взять костный мозг для проверки на совместимость, и может получиться, что я и отцу не помогу и потеряю много сил. Лучше довериться врачам, а уж потом после операции можно попробовать свои силы. Отец устало закрыл глаза, и мы потихоньку вышли из палаты. Вот тут меня и накрыли эмоции, ноги подогнулись, и я плюхнулась на стул стоящий рядом с палатой. В голове был полный бардак, сердце скакало, словно взбесившаяся лошадь, руки ноги стали ватные. Это что же получается, мать мне – не мать, сестра – не сестра, брат – не брат. Хотя если честно, последнее меня изрядно порадовало, чувства, которые я испытывала к Алексею были далеки от сестринских. Мне было больно видеть его с другими девушками, и я списывала это на то, что я за него просто беспокоюсь. Тут меня кто-то дернул за руку и я, подняв глаза, изумленно уставилась на толпу народа, которая меня окружила. Оказалось, что Пауль испугавшись, что я упаду в обморок начал громко кричать, на его крик сбежались все врачи, которые находились в этом отделении. И теперь все они смотрели на меня с таким же удивлением, как я на них пять минут назад.
- С тобой все нормально? – испуганно спросил меня Пауль.
- Ну, бывало и лучше, - призналась я и попыталась встать, голова еще немного кружилась, но идти я уже могла.
- Давайте поговорим в кафе, - предложил мне Пауль, и я с радостью согласилась на это предложение.
Мы забрали из машины Джокера, который сладко посапывал на заднем сидении. Я с улыбкой наблюдала за тем, как Пауль украдкой осматривает машину, ищет следы царапин на кожаных чехлах. Конечно же он ничего не нашел и вздохнув с облегчением закрыл машину. Кафе было расположено в живописной старой части Вюрцбурга, на крыше одного из зданий. Кафе было летним и с открытой площадки можно было любоваться раскинувшимся внизу городом. Мой взгляд вновь упал на крепость, расположенную на одном из холмов и я решила разузнать о ней у Пауля.
- Пауль, скажите, а что это за крепость?
- Это крепость Мариенберг, от неё ведет Старый мост, перейдя который попадаешь в центр Старого города. Если хотите, мы туда поднимемся, с трехсотметровой высоты будет виден весь город.
- Да, я очень хочу посмотреть на крепость, - согласилась я, - еще я слышала о вашей знаменитой Резиденции, но прежде я хотела бы узнать о своей матери.
- Да, - Пауль достал из портфеля папку с бумагами, - но сначала предлагаю сделать заказ.
- Хорошо, но я не знаю, что выбрать, посоветуйте мне какое-нибудь национальное блюдо.
- Ну, если уж национальные, то предлагаю вам свиные ножки с тушеной капустой, -  предложил мне Пауль.
- А что вот это? – я ткнула пальцем в картинку, на которой были изображены колбаски.
- Это Weisswurst - белые телячьи сосиски со специальным сладким горчичным соусом или если хотите Schweinebaten - жареная свинина, которая обычно подается с клецками, а на сладкое предлагаю яблочный штрудель, он здесь особенно хорош.
К нам подошел официант, и мы сделали заказ, после этого Пауль протянул мне фотографии. Признаюсь, руки задрожали от нетерпения, так мне хотелось увидеть свою мать. Фотографий было всего четыре, на одной - молодая красивая женщина с белокурыми волосами и карими глазами, не смотрясь в зеркало можно сразу было заметить наше с ней сходство. На второй – эта же женщина держит на руках ребенка и нежно прижимает его головку к своей щеке. Себя я узнала сразу, дома лежит фотография, где я в этом же комбинезоне лежу на животе и серьезно смотрю на человека, держащего в руках камеру. На третьем снимке – мы втроем, я опять на руках у мамы, на четвертом - мама и папа вдвоем, у мамы кругленький живот, могу предположить, что в нем нахожусь я. Внезапно вспомнилось, как я дома просматривала фотографии, и меня что-то кольнуло, понять, что именно кольнуло, я тогда так и не смогла, но осталось ощущение чего-то неправильного. Теперь до меня дошло, что когда я смотрела на фотографии мамы (или мачехи, теперь даже не знаю, как её следует называть), я неосознанно отмечала про себя даты снимков. Так вот, на снимке июня тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, то есть когда мама по идее должна была ходить с огромным животом, она щеголяет в облегающем сарафане с тонкой талией и никакого намека на беременность. Почему эта надпись всплыла в моем мозгу именно сейчас одному Богу известно.
- Расскажите мне о маме все, что знаете, - попросила я Пауля и прижала фотографии к себе.
- Давайте я сначала начну с вашей прародительницы Анны Бергер, да, не удивляйтесь, в вашем роду так называли всех женщин. В семнадцатом веке она жила именно здесь, в Вюрцбурге, её отец был бургомистр – очень уважаемый и богатый человек. Я не знаю, как именно это произошло, но Анна в возрасте шестнадцати лет приобрела некий дар, она могла лечить руками. На её несчастье в то время в Германии была охота на ведьм. Каким-то образом ей удалось сбежать из города, а потом и уехать из страны. Она поселилась в Англии, вышла там замуж и родила дочь, которую тоже назвала Анна.
- Но откуда это стало известно? – удивленно спросила я.
- Во-первых, Анна вела записи, которые частично удалось восстановить, во-вторых, против неё в Вюрцбурге было выдвинуто обвинение в колдовстве и это нам тоже удалось найти. Потом следы ваших родственников теряются, ваша бабушка жила уже в России, была известной травницей, к ней ехали со всей Росси, скорее всего она так же лечила и руками, но скрывала это. В тридцать лет она родила дочь, которую назвала Анна, имя мужчины, от которого родила, она скрывала. Кстати ваша мать вас родила тоже в тридцать лет и вообще в вашем роду рождаются только девочки. Так что возможно у вас родится дочь и именно в этом возрасте.
- Не родится, - мой голос внезапно охрип, - у меня вообще никто не родится, я не могу иметь детей, - очень не хотелось плакать при Пауле, и я подняла глаза вверх, стараясь удержать слезы.
Это не сильно помогло и пришлось впиться ногтями в ладонь, я сразу почувствовала, как по руке потекло что-то теплое. Я опустила глаза вниз и увидела, что с ладони капает кровь.
- Извините, - смущенно воскликнул Пауль, - я болван!
На его счастье нам принесли наш заказ, и мы принялись за еду. Скорее всего, было очень вкусно, но у меня так испортилось настроение, что я совершенно не чувствовала вкус еды. Нога натолкнулась на что-то мягкое, и я вспомнила про своего кота, который терпеливо ждал под столом, когда же о нем вспомнит его любимая хозяйка. Я оправдала его ожидания, и он получил три огромных сосиски.
  - А я про него забыл, - признался Пауль, заглядывая под стол, где в это время, обняв добычу лапой, чавкал мой кот. – Удивительно, он даже не мяукнул и не стал лезть на стол, как это обычно делают все кошки.
- Я же говорила вам, что мой кот – сама вежливость, - рассмеялась я.
- Давайте я вас довезу до дома, - Пауль поднялся из-за стола. - Мне завтра, во сколько к вам подъехать?
- Я даже не знаю, - растерялась я, - я забыла спросить у доктора, в котором часу нам нужно быть в больнице. Что же теперь делать?
- Не переживайте, сейчас я ему позвоню, - успокоил меня Пауль и достал телефон.
Доктор сказал, чтобы мы подъезжали к девяти. Пауль довез меня до дома, но на этот раз заходить внутрь не стал, мне показалось, что это из-за Марты. Я открыла дверь и от испуга вскрикнула, Марта стояла у самой двери.
- Я не знал, что вы такой некультурный девушка, - возмущенно сказала она мне.
Господи, в чем она меня опять обвиняет?
- Марта, мне кажется, что я еще не успела сделать ничего плохого, - доброжелательно сказала я  и улыбнулась.
- Я приготовить вам обед, накрыть на стол, а вы – фьють, - неожиданно свистнула Марта, - и уехали, а мой обед совсем остыть.
- Ой, извините, - огорчилась я, - я просто совсем забыла про обед, мне так хотелось увидеть отца.
При упоминании об отце лицо Марты смягчилось и даже появилось какое-то подобие улыбки.
- Но все равно это не есть повод, главное порядок, - категорично заявила она мне. – Ужин готов, сейчас я накрою на стол, жду вас через десять минут, - с этими словами Марта скрылась за дверями кухни.
Интересно, она много наготовила? А то я после кафе вряд ли смогу в себя впихнуть много, да и на Джокера мало надежды, он слопал три огромных сосиски.
Тяжело вздохнув, я помыла руки и направилась в столовую на всякий случай, прихватив с собой Джокер. Марта, увидев кота, поджала губы и что-то недовольно пробурчала на немецком языке.
- У него, наверное, грязный лапы, - не выдержала все-таки Марта и брезгливо сморщила нос.
- Лапы у него чистые, - объяснила я, - я ему их помыла.
На мое счастье Марта, судя по всему, не любила обильный ужин и ограничилась рулетами из лосося и фруктовым десертом. Она искренне удивилась, когда я отказалась от пива,  в Германии этот напиток пользуется огромной популярностью, да к тому же он тут отменного качества. Но я предпочитаю вино, а вкус пива мне, к сожалению не понятен  (да простят меня любители пива). С огромным трудом я впихнула в себя ужин, мой кот категорически отказался мне помогать, хотя очень уважительно относится к рыбе.
- А почему у кот короткий хвост, собака откусил? – со злорадством спросила Марта.
- Это такая порода, - вздохнув, объяснила я, за время поездки я уже раз сто рассказывала об этом и совершенно серьезно подумывала о том, чтобы повесить на шею коту табличку с разъяснениями, - называется Курильский бобтейл, от рождения у них короткий хвост. А с собаками он, кстати, дружит, а если какая-то из них все же пытается на него напасть, мало ей не покажется.
Словно в подтверждение моих слов, Джокер зевнул, показав нам огромные белоснежные клыки. Марта зачарованно посмотрела на кота и больше не задала ни одного вопроса. Я поднялась к себе в комнату и упала на кровать, Джокер стал прыгать вокруг меня и недовольно урчать.
- Да знаю, - раздосадовано воскликнула я, - сейчас пойдем купаться.
Я переоделась в халат, взяла полотенце и подошла к окну, для того, чтобы его немного приоткрыть. Внизу я увидела какого-то человека, одетого во что-то темное, он внимательно рассматривал окна нашего дома. «Наверное, это знакомый отца или Марты», - решила я и высунулась в окно, чтобы рассмотреть его получше. Заметив меня, он опустил голову и быстрым шагом стал удаляться от дома. «Опять я, что ли во что-то вляпалась?» - проворчала я и на всякий случай закрыла окно. Завтра нужно спросить у отца, что это за странный человек. Хотя с другой стороны, зачем его беспокоить по пустякам? Подумаешь, человек смотрел на окна, может, ему дом понравился, а ушел он так быстро из-за того, что я как, всегда не подумав, высунулась из окна, вот он и смутился. И вроде все я себе так замечательно объяснила, а успокоиться до конца все равно так и не смогла.
Когда мы с Джокером уже выходили из ванной, внезапно погас свет, пришлось на ощупь выбираться в коридор.
- Джокер, хорошо, тебе, - пыхтела я, пытаясь нащупать дверь, - ты в темноте видишь, а что делать мне?
Стукнувшись лбом в очередной раз, я не выдержала и чертыхнулась, рядом муркнул кот. Я нащупала его рукой и почти на четвереньках выползла из ванны. В конце коридора показался мерцающий огонек, и мне стало не по себе. В свете этого огонька высвечивалось что-то белое и круглое.
- Джокер, это что привидение? – икнула я от страха и попыталась спрятаться за своего кота, который хоть и был крупный, но не до такой же степени.

Огонек приближался и белый, как мне показалось, развевающийся плащ приближался вместе с ним.
- Фрау Анна, вы здесь? - спросило привидение голосом Марты, и я разглядела домработницу, на ней была белая сильно накрахмаленная сорочка, её-то я и приняла за плащ.
- Здесь, - я поднялась с пола и шагнула в её сторону.
- Что вы делать на полу? – удивилась Марта.
- Я сережку уронила, когда выключили свет, - лихо соврала я и жутко покраснела, радуясь тому, что света свечи не хватит, чтобы полюбоваться моим преКрасным цветом лица. А если учесть, что я сережек вообще не ношу, остается только надеяться на то, что Марта не особенно внимательна.
На мое счастье мои сережки волновали её меньше всего, она была обеспокоена отсутствием света. Подумаешь, свет отключили, да у нас это бывает как минимум раз в месяц и ничего. Правда вместе со светом отключают воду, так как она подается электронасосами, а еще в моем доме электроплиты. Вот и получается, что не телевизор тебе посмотреть, ни чайку попить. И еще хорошо, если отключат ненадолго, а то ведь кроме как попить бывают и другие надобности, которые хочешь, не хочешь, а решать придется обязательно.
- Да не беспокойтесь вы, - попыталась успокоить я её.
- Я работать здесь одиннадцать лет, свет всегда есть, - растерянно произнесла Марта.
- А где у вас электрический щиток? – проявила я не дюжие познания.
- Внизу, около входной двери, но я не понимайт в электричестве.
- Разберемся, – махнула я рукой и уже собралась спуститься вниз, когда мой кот неожиданно преградил мне дорогу и зарычал.
Кота своего я знала хорошо, поэтому поумерила свое рвение, к тому же вспомнился незнакомец, которого я видела около нашего дома.
- Давайте позвоним в полицию, - предложила я, недолго думая.
Будь я дома до такой глупости я конечно бы, не додумалась, представляю, что мне сказали бы менты, если бы я им сообщила, что у меня нет света, и поэтому им следует немедленно ко мне приехать. Я покосилась на Марту, ожидая, что она покрутит у виска пальцем, но она вполне серьезно обрадовалась.
- Вы молодец! – воскликнула она и достаточно резво потрусила в свою комнату.
Я решила на всякий случай не двигаться, мало ли чего еще мне покажется. Вскоре я услышала, как к дому подъехали полицейская машина. В дверь постучали и мы с Мартой, прижавшись, друг к другу плечами спустились вниз. Марта, предварительно спросив, открыла дверь, судя по всему,  ей был знаком этот полицейский, она ему с жаром о чем-то рассказывала, почему-то показывая на меня пальцем. «Не хватало еще, чтобы в отсутствии света обвинили меня», - возмущенно подумала я. Я села на кушетку рядом с дверью и сама не заметила, как задремала, Джокер устроился у меня на коленях. Проснулась я от вспышки света, все тело болело от неудобной позы, руки и ноги затекли. С недоумением я осмотрелась по сторонам, на меня с неудовольствием смотрела Марта.
- Кто-то перерезать провода, - сказала она мне, нахмурившись.
- Я не перерезала, - испуганно стала оправдываться я, - я  в это время была в ванной, купалась.
- Не успевайт вы появиться, в доме сразу проишествий, - Марта грозно надвинулась на меня, Джокер это явно не понравилось, и он на нее рыкнул. – Вы натравливать на меня свой зверь! – закричала она. – Его надо усыпляйт.
- Вас саму нужно усыплять, - возмутилась я, - нечего было тыкать в меня пальцем.
И почему мне так везет на вздорных старух? Хотя эта вроде и не старуха, а ведет себя, как Егоровна, но у той-то был маразм, а Марте вроде еще рановато.
- Вы меня оскорблять? – взвилась домработница, - Я не буду оставаться в этот дом, немедленно уходить.
- Но вы меня тоже оскорбили, - примирительно сказала я, перспектива остаться одной в доме меня совершенно не радовала. – Извините меня, пожалуйста, это я от страха наговорила глупостей.
Марта так быстро успокоилась, что у меня закралась мысль, что никуда бы она из дома не ушла, она прожила здесь одиннадцать лет, к тому же мне показалось, что она неровно дышит к моему отцу.
- Я вас извиняйт, - сказала она, высоко задрав подбородок, - нужно идти спать.
- А вдруг еще что-нибудь случится? – заволновалась я.
- Полицейский нас охранять, а завтра здесь устанавливайт сигнализацию.
Не скажу, что меня это сильно успокоило, но других вариантов все равно не было, поэтому мы с котом отправились спать. Выспаться мне не удалось, так как ночка выдалась не из спокойных. В половине девятого я была уже почти готова, Джокер смотрел на то, как я собираюсь, и не как не мог понять, почему ему не пристегивают ошейник.
- А тебе придется остаться, - строго сказала я и направилась к двери, Джокер с укором смотрел мне в след. – И нечего так на меня смотреть, доктор сказал, что сегодня я уже смогу вернуться домой.
В больнице меня встретил доктор, он ободряюще мне улыбнулся и показал, куда мне нужно идти. Пауль пошел вместе со мной, я сама попросила его об этом, так как из незнания языка боялась чего-нибудь упустить.
- Пауль, спроси у доктора, каким образом берется анализ костного мозга, - дрожащим голосом попросила я.
Пауль передал мой вопрос доктору и перевел мне его ответ: «Тебя усыпят (согласитесь, звучит не очень ободряюще), после этого специальную иглу введут в полость бедренной кости ноги, именно там обычно содержится большое количество костного мозга. Возьмут у тебя около двух тысяч миллилитров костного мозга, когда очнешься, будут небольшие боли в этом месте, ну как если бы ты упала. Потом немного передохнешь и можешь идти домой.
- Сколько возьмут? – полуобморочным тоном переспросила я. – А у меня что-то после этого останется?
- Останется, - рассмеялся Пауль, переведя заинтересованному врачу мой вопрос, - это не более двух процентов твоего костного мозга, потери восстановятся через неделю.
Меня провели в палату и попросили переодеться и лечь на кушетку. Затем дали мне наркоз и к своему счастью, я сразу же заснула. Снились больничные каталки, на одной из этих каталок - я, меня везут по каким-то темным коридором и никак не могут довезти до места. Потом над моей головой появляется огромное темное пятно, и я услышала голос: «Аня, вам лучше?» Я с трудом разлепила глаза и увидела, что рядом со мной на кровати сидит Пауль и встревожено на меня смотрит.
- Уже все? – с надеждой спросила я. – Или что-то не получилось?
- Все в порядке, отдыхайте, представляете, а вы под наркозом о чем-то беспрестанно болтали. Я чуть-чуть услышал и порадовался, что наши врачи не знают русский язык.
- Вы на что это намекаете? – возмутилась я и попыталась сесть, далось мне это с трудом, сильно кружилась голова
- Вы использовали ненормативную лексику, - с невинным видом объяснил мне Пауль.
- Я? – поразилась я. – Да я в жизни редко ругаюсь, чего это мне вздумалось ругаться под наркозом. А вы случайно не обманываете? – я с подозрением посмотрела на Пауля.
- Хотите, чтобы я повторил?
- Не нужно, - буркнула я. – А когда будет готов результат анализа?
- Врач обещал, что завтра.
- А отца можно сегодня увидеть?
- Можно, - кивнул Пауль, но вы хотя бы еще немного полежите, а то свалитесь в обморок прямо в палате отца.
Я послушно легла на кровать и тут же заснула, на этот раз обошлось без сновидений. Когда в следующий раз открыла глаза, за окном уже начало темнеть, в палате было пусто. Одевшись, я выглянула в коридор, Пауля там не было. Я дошла до палаты отца и тихонько постучала, ответа не последовало, и я решила войти. Отец дремал, но когда я скрипнула дверью, сразу же открыл глаза.
- Входи, - наверное, он плохо себя чувствовал, так как голос звучал очень тихо.
К своему ужасу я увидела, что из шеи отца торчит какая-то трубка.
- Не волнуйся, - прошептал отец, заметив мой испуганный взгляд, - это для введения лекарств, чтобы лишний раз не колоть вены. Я знаю, что ты сдала костный мозг на анализ, он подошел, - говорить отцу было тяжело, и он на время замолчал.
В это время в палату заглянул бледный Пауль, судя по тому, как его лицо стало приобретать нормальную окраску, я поняла, что он меня потерял.
- Анна, вы здесь, - с облегчением выдохнул он, - я разговаривал с врачом, а когда заглянул к вам в палату, вас там уже не оказалось. Ваш костный мозг идеально подходит для пересадки вашему отцу и это удивительно. Теперь в течении нескольких дней вашего отца подвергнут химиотерапии, это нужно для того чтобы разрушить его костный мозг и освободить место для вашего.
- А когда я смогу прийти к отцу, завтра? – я со слезами на глазах посмотрела на худое лицо отца.
- Нет, дозы облучения будут значительно выше, чем обычно и Серж будет очень плохо себя чувствовать.
- А ему разве не завтра пересадят новый костный мозг? – удивилась я.
- Нет, только через пару дней, а потом будем надеяться, что все будет хорошо.
- А что может быть плохо?
- Организм Сержа может воспринять ваш костный мозг враждебно и тогда неминуемо отторжение, поэтому отца вы увидите не раньше, чем через неделю.
- А можно я задам отцу всего один вопрос? – я умоляюще протянула к Паулю руки.
- Ну, задавайте, - разрешил Пауль, - только быстрее, пока нас не увидел врач.
- Папа, почему я ношу фамилию своей мачехи и почему ты оставил меня с ней, а не забрал с собой? – быстро спросила я.
- Мне пришлось пойти на это для того, чтобы защитить тебя, - отец даже попытался приподняться с кровати, но мы с Паулем тут же уложили его на место.
- Защитить от чего? – я ничего не понимала, опять какие-то тайны.
- Твою мать убили, твоя жизнь была в опасности.
В это время в палату заглянул врач и с криком выгнал нас из палаты.
- Дочь, будь осторожна, - прохрипел мне в след отец.
 Мы быстро выскочили из палаты и направились к машине. Я была в недоумении, за что убили мою мать, но самое главное, чем мог помешать убийцам годовалый ребенок? Какую такую угрозу я представляла для этих людей, что отцу для того, чтобы меня защитить пришлось оставить меня с совершенно чужой теткой и сменить мне фамилию? Узнаю ли я когда-нибудь ответы на эти вопросы? Отец сказал, чтобы я была осторожна, это что же получается, что угроза для моей жизни возникла снова?
- Пауль, я хотела попросить вас, чтобы вы позанимались со мной. В школе я учила немецкий язык, но сами понимаете, на каком уровне я его знаю. Я испытываю дискомфорт оттого, что не понимаю, о чем говорят окружающие меня люди.
- Хорошо, надеюсь, что буду хорошим учителем, - ободряюще улыбнулся Пауль.
Дома меня ждала разгневанная Марта, она визжала, словно бензопила, мешая русские и немецкие слова.
- Пауль, - поморщилась я, от визга сразу же разболелась голова, - объясните мне, пожалуйста, что она хочет сказать.
- Она говорит, что ваш кот на неё кидается, - передал он мне краткую версию.
- Джокер на неё кидается? – изумилась я и увидела, что на полу рядом с Мартой сидит мой кот.
- Она говорит, что, когда она подходит к плите кот бросается ей в ноги и не дает сделать ни шага, это длится уже часа три.
- Джокер, ты чего? – спросила я у кота.
Джокер наклонил голову и медленно подошел к плите, лапой поцарапал её сбоку, словно давая понять, что плиту нужно отодвинуть.
- Марта говорит, что он испортит плиту, - механически перевел Пауль.
Я подошла ближе и присела около кота, внимательно разглядывая плиту. Кот увидев, что хоть кто-то его слушает, начал царапать плиту еще интенсивней, а Марта начала визжать с новой силой.
- Пауль, помогите отодвинуть мне плиту, - попросила я и схватилась за угол.
- Вы уверены? – Пауль с сомнением посмотрел на меня.
- Уверена, - пропыхтела я, пытаясь сдвинуть плиту с места, после сегодняшней мини-операции ныла нога.
Кот путался под ногами, царапая плиту когтями, а Марта продолжая визжать, стала, словно наседка хлопать над плитой руками, что тоже мешало. Пауль немного подумав, все же решил мне помочь, и мы вдвоем быстро отодвинули плиту. Нашему взору открылась розетка, которая почти вывалилась из стены и немного искрила, можно смело сказать – мой кот спас дом от пожара, еще немного и произошло бы короткое замыкание. Пауль быстро подбежал к щитку и отключил питание, потом по телефону вызвал мастера. Я нагнулась к коту и сказала: «Ты моя умница, ты нас всех спас». Кот гордо задрал хвост и вышел из комнаты, словно говоря: «Конечно, спас, чтобы вы вообще без меня делали». Я обернулась к Марте, надеясь, что та оценила поступок моего кота. Но как выяснилось, мои надежды не оправдались.
- Это ваш кошка перегрыз провод, - заявила она мне.
От возмущения  я даже не нашла, что сказать, эта женщина – очень неблагодарная особа. Я фыркнула и вышла из кухни следом за своим котом. Мастер приехал через двадцать минут и поменял розетку и провод. Он сказал, что мы вызвали его вовремя, так как при очередном включении плиты – мог возникнуть пожар. На вопрос Пауля что с проводом, он ответил, что плита старая и провод просто перетерся. Но даже это не убедило Марту, она так и осталась при своем мнении.
На следующий день к отцу меня не пустили, после облучения он очень плохо себя чувствовал. Потянулись дни ожидания, отцу пересадили мой костный мозг, и нам теперь оставалось только надеяться, что он приживется, Пауль постоянно связывался с лечащим врачом отца, и мы были в курсе всего происходящего с ним. Врач сказал, что костный мозг сейчас мигрирует в костные полости и подвержен инфекциям и кровотечениям, поэтому к отцу не пускают посетителей. Чтобы как-то занять это время я отправилась на изучение города. Пауль меня часто сопровождал, помогая совершенствовать мой немецкий. За три недели я осмотрела все достопримечательности Вюрцбурга: церкви, парки, старинные здания Ратуши и университета, даже совершила
пароходную экскурсию по Майну. Особенно мне понравилась знаменитая Вюрцбургская Резиденция и крепость Мариенберг. В Резинции произошел смешной случай, обычно на прогулки я всегда брала с собой Джокер, но Пауль сказал мне, что в Резиденцию с животными не пускают. Когда я рассматривала великолепные фрески Джованни Баттисты Тьеполо, увидела, что на меня с балюстрады смотрит небольшая собака. Я толкнула локтем Пауля и недовольно прошептала ему на ухо.
 - Вы же говорили, что с животными сюда не пускают, что тогда здесь делает эта собака? Посмотрите, она сейчас на нас прыгнет.
- Он изображен на фреске, - рассмеялся Пауль.
- Не может быть! – воскликнула я и подошла поближе, к моему удивлению собака действительна была нарисованной. От стыда я покраснела, но Пауль тут же меня успокоил.
- Так реагируют все, кто видит эту собаку, - объяснил он мне.
Впечатлил меня и Старый мост, украшенный статуями святых.  Городской госпиталь (Burgerspital ), Фалькенхаус, смотровая башня Франкенварте, комплекс зданий Графенэкартхауса и Ратуши с фонтаном, двор Конти, Замок-хижина (Huttenschlosschen), Госпиталь Юлиуса (Juliusspital) с аптекой в стиле рококо и винохранилищем (спуск - во внутреннем дворе), Капелла (Kappele) с интерьером в стиле барокко – все это вызывало восхищение и захватывало дух. С холма, на котором находилась крепость Мариенберг, можно было увидеть почти весь город. Пауль рассказал мне, что этот красивейший город в 1945 году был практически разрушен. Жители Вюрцбурга кропотливо восстановили город практически из пепла. Еще в Вюрцбурге оказалось много винных ресторанов, здесь существует такая поговорка: «Напиваться вином - грех, пить вино - всё равно, что молиться». Жители Вюрцбурга с удовольствием следует этой поговорке, мы с Паулем побывали во множестве таких ресторанчиков. Во время этих экскурсий Пауль говорил со мной исключительно на немецком языке, и я заметила, что понемногу стала понимать разговоры окружающих меня людей.   
К отцу меня пустили только через месяц после пересадки и то только на пятнадцать минут, предупредив, чтобы я его не волновала. Меня экипировали, как и в прошлый раз: перчатки, маска, специальная одежда. В палате установили фильтрующее воздух оборудование.
- Папа, ты как? – тихонько спросила я.
- Я очень быстро устаю, - признался отец, - но ты обязательно приходи ко мне каждый день, - тут же добавил он.
- Обязательно буду приходить, - с жаром заверила его я.
- У тебя все в порядке?
- Все нормально, -  бодро сказала я.
На самом деле у меня было не так уж и хорошо. Марта доставала меня каждый день, мы с ней ругались из-за каждой мелочи. Правда, в последнее время я на её нападки стараюсь не отвечать, больше отмалчиваюсь. Её боевой пыл быстро угасает, и она отправляется на кухню готовить. Наверное, таким образом, она снимает стресс, потому что количество еды, которое она умудряется приготовить за день, мы не можем съесть и за неделю. А ещё я заметила, что за мной следят, не знаю, кто именно, но это не один человек, лично я видела уже троих. Может, отец имел в виду этих людей? Но они просто следят, держаться на расстоянии, но мне это неприятно, так как я не понимаю, что происходит. Вчера опять в окне увидела какого-то человека, мне кажется, что за домом постоянно следят. Так хочется расспросить отца, но его, ни в коем случае нельзя волновать, для выздоровления ему нужно полное спокойствие. Я думала, что смогу его подлечить после операции, но руки почему-то больше не горят, остается надеяться на врачей.