Под жарким небом юга

одному французскому лётчику

       – Генрих, скажи, почему мы не стали его преследовать?
       Вопрос прозвучал неожиданно – как выстрел из пистолета над самым ухом.
       Обер-лейтенант Люфтваффе Генрих Лемке сидел под крылом своего «мессершмитта» и мял пальцами сигарету, словно не решаясь её прикурить. Он слегка вздрогнул, услышав голос своего ведомого, но сигарету не выронил и позы не сменил. И ничего не ответил, продолжая задумчиво смотреть в ярко-синее безоблачное небо над далёким горизонтом.
       – Ты слышишь меня, Генрих?
       – Да, слышу. Кого – «его»?
       – Этот «лайтнинг».
       – Какой «лайтнинг»? – Генрих наконец-то счёл нужным повернуть голову, и его лицо тщательно изобразило ленивое непонимание.
       – Генрих, перестань. P-38. К югу от острова Рью. Я его видел, он мелькнул в облаках, он шёл чуть выше. Ведь ты его тоже засёк. Почему же ты не ответил по радио?
       Лемке равнодушно отвернулся. Сигарета отправилась в рот, а рука полезла в карман реглана за зажигалкой.
       – Не видел никакого «лайтнинга». Небо было чистым. Только облака.
       – Нет, ты врёшь! – горячо возразил ведомый. – Был! Он шёл один, и если бы мы скользнули на крыло вот так, то с боевым разворотом зашли бы ему сзади! В нижнюю полусферу!
       Он показал ладонями несостоявшийся манёвр.
       – И он был бы наш! – лейтенант возбуждённо прищёлкнул пальцами.
       – А я тебе говорю: не было никакого «лайтнинга», – Лемке посмотрел ему прямо в глаза. – Не было, ты понял меня?
       – Никак нет, герр обер-лейтенант, не понял!
       – Ах, вот так... Ну, тогда слушай меня внимательно, лейтенант фон Паннвиц. Всё просто. Жаркое солнце юга напекло тебе голову, и тебе везде мерещатся французы на американских самолётах.
       Лицо ведомого вытянулось, а Лемке вытащил наконец зажигалку.
       – Повторяю тебе ещё раз. Я не видел «лайтнинга». И ты не видел. Тебе показалось. Сегодня, тридцать первого июля тысяча девятьсот сорок четвёртого года, у тебя была галлюцинация.
       Курт фон Паннвиц, потомок когда-то знатного рода, лейтенант и любимец красоток-француженок, озадаченно смотрел на своего ведущего и учителя. Они летали вместе уже второй год и общими усилиями сбили шестнадцать самолётов. Лично Лемке сбил столько же до него, и вдвоём они составляли неплохую пару охотников: один бьёт, другой прикрывает. И, казалось, научились обходиться без лишних слов, но вот сейчас на лице лейтенанта застыло выражение полного недоумения.
       – Сядь-ка рядом, Курт, я попробую тебе кое-что объяснить.
       Лейтенант снял с плеча ремень с планшеткой и удобно устроился под крылом возле ведущего. Он чётко видел вражеский самолёт, идущий над морем и старательно прячущийся в облаках; он тут же дал знать ведущему, даже крыльями качнул, и ждал команды на боевой разворот, но её почему-то не последовало. Это было удивительно и непонятно, ибо совершенно не укладывалось в отработанные до автоматизма шаблоны, точность которых уже подтверждена Железными крестами.
       – Когда кончится война, мы очень даже неплохо отдохнём в этом Марселе. В том числе и от Софи с Лизеттой. А пока что смотри вон туда, Курт. Что ты видишь?
       – Небо.
       – Верно. Небо. Всего лишь небо, ведь так?
       – Я знаю, Генрих, ты любишь небо больше всего на свете. Ты пилот от Бога.
       – Возможно, – Лемке улыбнулся. – И ты тоже любишь, иначе мы просто не смогли бы летать вместе. Но тот «лайтнинг» не видели ни ты, ни я. НЕ ВИ-ДЕ-ЛИ. Объяснить почему?
       – Сделай одолжение.
       Лемке вздохнул и, уставившись в зелёную траву перед собой, спросил:
       – Чьё это небо?
       – Ничьё, – пожал плечами Курт. – Общее.
       – А вот земля почему-то не общая. И мы за неё воюем, на ней гибнут люди... Под ничьим небом, под общим. Тебе не кажется это странным?
       – Не кажется, – ответил Курт. – Мы солдаты, мы выполняем приказ.
       – Верно, – вздохнул Генрих.
       По его запястью ползла божья коровка. Вот она добралась до обращённой к солнцу тыльной стороны ладони. Лемке оставил ей лишь указательный палец, и они с Куртом увлечённо наблюдали, как божья коровка деловито забралась на самый верх предложенной «взлётной площадки», подняла надкрылья и, почти не жужжа,  стремительно умчалась в тёплый упругий воздух.
       – Верно, – повторил Генрих. – Солдаты. Под ничьим небом на планете, населённой воюющими людьми.
       – На Планете Воюющих Людей, – подсказал Курт.
       – Во-во. Только это слишком длинно. Просто Планета Людей, без «воюющих». Это же разумеется само собой. Раз люди – значит, воюющие. Люди не умеют не воевать. – И Лемке вдруг бросил пронзительный взгляд на ведомого: – Сбивать надо не всех подряд.
       – Почему? – спросил Курт обескураженно.
       – Потому что в некоторых случаях, друг мой Курт, пальцы просто не нажмут гашетку. Так что нечего и пробовать. Летишь себе дальше и ищешь другую цель. А эта – не твоя.
       Лейтенант хмыкнул:
       – А как узнать, моя или не моя? Как определить, стоит ли попытаться?
       – Сам поймёшь. Я не могу тебе это объяснить. Научишься определять. – Он потёр пальцем уголок рта. – А того, кто в нём сидел... Ну уж нет, только не я... И он спокойно ушёл в облака, я только глазами его проводил... Всё получилось правильно. Планета Людей... Да, это как раз так. Верно сказано. И мы на ней.
       – Под Небом Людей, – добавил Курт.
       Они помолчали.
       – Ангел-хранитель того парня в «лайтнинге» свою работу выполнил на все сто процентов, – сказал Лемке.
       Неприкуренная сигарета во рту мешала ему говорить.
       Послышались шаги, и лётчики дружно повернули головы влево. К ним подошёл юный и розовощёкий лейтенант Фридеманн, ведомый гауптмана Зайберта. Его белобрысый чубчик задорно топорщился, выглядывая из-под съехавшей набок пилотки.
       – С возвращением, господа! – приветливо сказал он. – Вас можно поздравить с очередной победой?
       – Нет, Вилли, сегодня никого не сбили, – ответил ему Курт, подняв голову и прищурившись. – Даже не видели, – добавил он, словно чувствуя правой половиной лица взгляд своего ведущего.
       – Неудачный какой-то сегодня день, – беззаботно улыбаясь, сообщил Вилли. – Всего один сбитый, P-38.
       Курт вдрогнул; Вилли этого, конечно, не увидел. Генрих хриплым голосом переспросил, не поднимая головы:
       – P-38?
       – Так точно, P-38. Обер-гефрайтер Рипперт из соседней эскадрильи, сбил над морем. Где-то за островом Рью, ещё до вашего приземления. Похоже, это был какой-то разведчик. Запросили подтверждение от наблюдателей Кригсмарине.
       – Может, это не тот «лайтнинг», – нервно сказал Лемке.
       – Может, и не тот... – задумчиво произнёс Курт.
       Вилли смотрел на них, не понимая и добродушно улыбаясь. Генрих поднял голову:
       – Вилли, иди и скажи Зайберту, что мы с Куртом завтра приглашаем вас в ресторан. А сейчас ещё немного посидим и тоже пойдём. Надо выспаться, впереди ночной вылет.
       – Полетим сквозь звёзды, – добавил Курт.
       Обер-лейтенант хмыкнул.
       – М-да. Кто знает, может, нам повезёт больше.
       Они сидели в тени под крылом «мессершмитта», курили и смотрели на бездонное синее небо над далёким горизонтом. На небо, не принадлежащее никому из воюющих людей, населяющих свою Планету.

       2008