Терминатор

Среди наших знакомых есть некто М. – человек порушенной судьбы и веры в человечество. Как это получилось - непонятно, поскольку стартовал М. на жизненном марафоне весьма удачно.  Вырос он в семье благополучной и обеспеченной. Если учесть, что во времена нашего детства таких семей было немного, по пальцам перечесть, это уже бонус.
 
Неглуп и недурен собой, он  нравился девушкам, всем подряд, но этим не злоупотреблял - относился к выбору подруг придирчиво. Окончив школу, с подачи родни  минуя конкурс, М. оказался на философском факультете  университета, кое-как проучился там, регулярно отвлекаясь на познание жизни во всех ее проявлениях, и вышел в мир обыкновенных людей с дипломом преподавателя.   На этом этапе белая полоса его жизни как-то резко закончилась. Мир простых людей встретил М. негостеприимно.  Особо по этому поводу не печалясь, М. ответил миру взаимностью и, чтобы скрасить сосуществование двух враждебных сторон,  ушел с преподавательской работы и вступил на скользкий путь дружбы с зеленым змием.
 
В этот период он еще продолжал нравиться девушкам, но уже не так щепетильно относился к их отбору. Поскольку процесс знакомства  проходил в питии и веселии, закончилось его свободное существование брачным союзом по залету. Такие браки редко бывают без брака. И этот не стал исключением.  Иногда, в моменты просветления сознания или по причине отсутствия денег, М. начинал задумываться о смысле существования в новом качестве. От этих размышлений черная полоса его жизни становилась еще чернее, во всяком случае, так ему казалось.  Забыться помогал знакомый путь в никуда. В смысле – вниз по наклонной под общим наркозом. Родившийся ребенок усугубил страдания души. Семью надо было содержать, а не сидеть, свесив ноги с кровати и уперев лоб в ладони.
 
М. не пил неделю, посвежел лицом и пошел устраиваться на работу. Устроился. Грузчиком. Ящики, коробки, подай-принеси-пойди вон, скотина. Домой приходил не всегда, спал, где придется. Подружился с местными маргиналами, влился в их круг, почти сроднился. Романтика бездомности увлекла его.   Бомжи стали звать его «философ» за длинные пространные беседы не о чем, совсем не догадываясь, как они близки к истине.
Когда М., вволю належавшись на дне общества, зарулил домой подхарчиться, то не сразу понял, что в его  квартире и судьбе произошли изменения.  Жена ушла, увезла ребенка и  мебель. На кухонном столе  лежал клочок бумаги.
М. присмотрелся. Уверенной рукой жены там было начертано: «Ты разрушил себя и мою веру в человечество!»