1995. Без чайника

22 - 24 июля 1995

Маршрут: р. Сакмара: Дубиновка - Кандуровка.

Команда: Женя, Вадим, Настя и Ша.

Примечание: Чистое время на воде около 6 часов. Шли на резиновых лодках.

[Описание приводится в первоначальной редакции, на художественность не претендует. Современные правки даны в квадратных скобках]

1 день

За день до этого долго оставалось непонятным кто же пойдет в поход. Этакая туманность всегда традиционна в отношениях с Вадимом. Наконец, его удалось уговорить, и я помчался к Тарасову за лодкой на ночь не глядя. За одно заехал к Ёжикам и забрал медведевский рюкзак. Дома всю ночь не спал: разрабатывал маршрут, приготавливал вещи для себя, Насти, Вадима, разбирался в походных вещал вообще и строил план на завтра. Сложность заключалась в том, чтот Же-ня не знал, что электричка отходит в 10.10. Пришлось рано утром, а точнее в 5 часов, ехать на велике к нему домой и будить всех Тюриных. Не смотря на то, что я опасался за это мести с их стороны, все сложилось хорошо: я вернулся, разбудил Настю, разбудил Вадима, потом приехал Женя на машине, и мы съез-дили ко мне на дачу за спальником и помидорами. Женя отвез мою дочь Машу и Настю к моим родителям, а я остался собирать Вадима. Надо сказать, что не смотря на то, что он меня старше на 7 лет, я испытывал к нему в данный момент чисто отеческие чувства. Даже номания то, что Вадим на природе не первый раз, что он бывалый рыбак  и грибник, я все время ловлю себя на мыслях, что ему холодно, что он промок, что он устал. Недаром, Макс Латышев редко ходит в по-ходы со своим родным братом Костей.

Встретились мы все в электричке. Сразу оказалось, что Женя забыл чайник, надувные матрасы и (уже вместе с Настей) мою куртку. Я этого ему не простил и весь поход донимал его чайником:

- Вот сейчас бы чайку из чайничка-то!...

Или:

- Эх, хорошо-то как! Зайти бы сейчас в реку студеную. Босиком. Вдохнуть пол-ной грудью свежего утреннего воздуха, зачерпнуть полный чайничек воды…

И так далее.

Ехали в электричке нельзя сказать, чтобы очень быстро,  он и не медленно, так, средненнько ехали. Хотя пешком, конечно, не догнать. Вот, если н лошадях, то может и можно, правда, лошадь столько бы не проскакала за один раз. Хотя ло-шадь лошади рознь. Иная кобыла такая кобыла, корова прямо, а не кобыла. И седло ей как корове седло. Правда иной раз кажется, что ежели подумать, то и корове можно седло посимпатичнее изобрести. А коров в Дубиновке полным полно. Так мы добрались с вами до пункта нашего отплытия.

Слезли с электропоезда путем переставления нижних конечностей, именуемых в народе просто ногами, со ступеньки на ступеньку. Выкурили по сигаретке, нежно держа их самыми кончиками пальцев, именуемыми в науке дистальными фалан-гами и тронули… Вы думаете в путь? нет, рюкзаки. Тяжелые!!

Пока мы их трогали подвалили местные.

- А что, - спрашиваю я, - до воды далеко?

- Да вот она, - говорит один тип, - вам открыть?

Я не переношу такой дерзости и срабатываю ему по зубам. Пока тот чухается, не оборачиваясь бью ногой второму в живот и сразу в коленную чашечку. Тот падает, но первый уже лезет напролом. я перехожу на нижний уровень, легко пропускаю его мимо себя, и, поправляя закатанный рукав рубашки, бью его под коленки, укладывая его трепетное тело на землю путем применения рычага вто-рого рода.

Помечтав таким образом, я продолжаю разговор:

- Спасибо, но нам к Сакмаре, извините, надо.

Ребята охотно показывают дорогу и еще долго тычут пальцами во все стороны, перечисляя все возможные пути подхода к реке.

Мы взваливаем рюкзаки и трогаем. Теперь уж в путь. А путь лежит через Дуби-новку и через километр упирается в реку. Нашему взору представляется узень-кий ручеек достигающий в самом глубоком месте… Ну, да ладно.

Начинаем неторопясь накачивать лодки и трапезничать. спустя несколько минут раздается рокот боевого мотоцикла, и на берег выкатывается два-три пьяных рокера. Они вежливо остаются в стороне и нахально требуют кружку для разли-ва водки по их непросыхающим утробам. Мы не сопротивляемся, и отдыхающий абориген возвращается к остывающему мотоциклу. Мы начинаем лихорадочно собираться.

Пока наши соседи ведут себя хорошо, но кто знает… Спустя несколько минут и лодки на воду, ды делегируем Женю за кружкой. Его подвиг войдет в лета, ибо там ему предложили испить огненной воды, а он вежливо откзался. Наверное местные так опешили, что даже его не побили…

Плывем. хорошо. Водичка. Растительность всякая по берегу произрастает. Ку-рицы дикие щебечут. отдых, твою мать.

Вадим решил блеснуть рыболовецкими потенциями и, наладив спиннинг, начи-нает блеснить. Я в это время страдаю, что прикалываемся на резинке, а не по-бодно птице, режим водную гладь носами изящных байдарок. Настя меня тщет-но успокаивает, пытаясь доказать, что именно это спокойное существование вровень с течением и есть тот самый настоящий долгожданный отдых.

А может в этом и есть сермяжная правда?

Но сермяжная правда оборачивается для нас искренностью простого утвержде-ния, что у природы нет плохой погоды. Мы мужественно переносим накрапыва-ющий дождик, а он, видя, что не на тех напал, уходит за подмогой, оставив нам несколько часов.

В течение этих нескольких часов мы, двигаясь по течению реки, встречаем под-весной мост, дерзко перекинутый поперек течения. Вадим даже блеснить пере-стал.

Мы забираемся на него и начинаем тщательные испытания на прочность. Жалко, что нырнуть с него нельзя больше одного раза - глубина под ним по колено. По-прыгав, побегав, пописав в мечтах с верхотуры в пучину вод, мы погружаемся в бай… в лодки, трах-тарарах, и плывем дальше.

Время подходит к ужину. Пора выбирать место для ночлега. Я себе уже выбрал. В конце палатки, прямо под окошком.

После многочисленных, но вялых споров по поводу выбора места стойбища, мы выплываем за поворот и…. И нашему потрясному вниманию предстает стена из дождя. Великая китайская или, скажем, берлинская стенки вместе с пинкфлой-довским извратом не произвели на меня такого впечатления как эта отвесная лавина медленно двигающаяся и закрывающая собой самый высокий хребет Желтых гор. В голове рождается и сразу же умирает только одно слово: !...!”

Нельзя сказать, что мы сломя голову высыпаем на берег и лихорадочно ставим палатку. Нет, мы чинно и благородно покидаем судно и не спеша занимаемся выгрузкой вещей. Тут нас и накрыл тот самый дождик, что бегал за подмогой. Мал да удал, сукин сын!

Дальше начинается настоящая эпопея среди кромешого ада! Сейчас не возмож-но передать все краски и оттенки наших переживаний, но время было интерес-ное. В такие минуты, как говорили раньше, закалялась сталь.

В то время как мы с Настей закаляли ее, сидя под полиэтиленом, Вадим с Же-ней что-то ходили вокруг, прятали вещи - бездельничали, одно слово. Дольше всех шлялся Женек, потом он пришел к нам под пленку и стал приставать, что пора ставить палатку. Самое время, …!

На палатку он нас не растащил, а вот на сооружение опоры для полиэтилена из весел воодушевил. Но все же следующим этапом явилось наше желание подве-сить палатку к этим веслам, но она к тому времени от наших тщетных, но беско-нечных услилий была уже грязная и вся в песке…

Короче, пошли мы, сгибаясь под проливным дождем, к холодной реке, несущей свои бурлящие воды, стирать палатку. Я всегда подозревал, что у Жени что-то не в порядке насчет порядка. Знаете, такая ненормальная страсть к порядку. Еще папе его было 17 лет и тут Тоцкий ядерный взыр подмышкой. Генетика очень сложная штука. Вобщем, побоялся я спорить с ним, еще веслом заедет, и пошел безропотно стирать. Стираем. Снизу вода рекой, сверху вода стеной.

Постирали мы эту палатку, помыли колья заодно, поставили родимую на чистое место (не вспаханное нашими пятками от предыдущих попыток установки), укрыли вымытым полиэтиленом… Тут дождик и кончился. Я раскочегарил печ-ку, потом мы вместе развели костер и начали готовиться к трапезе.

Все ужинали и вспоминали как, проплыв две трети сегодняшнего пути, спросили у местного рыбака, боясь проскочить Кандуровку:

- Что там за село-то?

- Дубиновка…

Так мы убедились, что земля круглая.

Ночь провели в забытьи и в жаркой палатке. Утром случился восход солнца и обычный день.

2 день

Утром случился восход солнца и обычный день. Встали, кое-кто искупался, кое-кто отделался чисткой зубов, а кто-то просто завтраком. Надо было плыть, но такого желания ни у кого не наблюдалось, а наблюдалась самая настоящая лень, или ленность, что из тех самых семи смертных грехов. Но лень удоволь-ствие заслуженное, и в нашем случае полностью оправданное. Делу время, по-техе другое. Короче, отдыхаем. Рыбачим. Обед варим. Коровы на тот берег пришли, постояли и ушли. А мы дальше отдыхаем. Классно!

У меня самые приятные воспоминания остались от того утра. Солнце, водичка, разгильдяйство! Хочешь лежи, хочешь стои, сидеть тоже можно. И все было бы классно, и воспоминания были бы чистые и неомраченные, если бы все неис-портил подлец Тюрин.

Ему, понимаете ли, не сиделось, не лежалось, а рыбачилось, а точнее сказать, блеснилось. Там блеснилось, тут блеснилось, но ни фига не наблеснилось. То-гда он ушел на дальний пляж и принес оттудова щуку. Я аж от злости речку вброд перелез. Я говорю:

- Ты, Женек, таких ловил раньше?

А он отвечает:

- Да я таких не видел! А она как потащит… А я ее брать боюсь… - и всякий по-добный треп.

Я заглянул под жабры - свежая. Неужели, думаю, сам поймал? Так я до сих пор и не разрешил сей вопрос.

А щука, надо сказать, огромная, но и не старая, в меру. На наш пересчет - лет тридцать, т.е. в самом расцвете сил. Может даже это ЩУК был. Может даже из их правительственного аппарата. Вобщем, так Женя испортил мне радостные впечатления от прелестного утра.

Жалко, что обед к тому времени я уже сварил, и мы вместо свежей щутятитны довольствовались супом из коровьих концентратов.

Поели, собрались, спрятали щуку в мешок из-под палатки, привязали к Жене на корму и поплыли. Поздно поплыли. Часа в три.

Плывем. Вадим еще более отчаянно блеснит. Я искупался. Вода холодная! Но не остудила пыл и зависть, пришлось тоже взять спиннинг и начать блеснить по очереди с Настей. Но ни в этот день, ни на следующий никто на блесну ничего не поймал. Даже Женя. Так ему и надо!

Путь нас лежал по течению, и никуда мы от этого деться не могли. Поэтому всю красоту окружающую нас впитывали всеми рецептами. Помниться, был огрмный яр с левого берега. Огромный прямо! Такой огромный, что… Ну, огромный, одно слово. Вода под ним темная, бурлящая. Жутко даже. Настя сказала, что из-за одного этого оврага стоило сюда приехать. Но мы, однако, дальше поплыли.

А между тем снова начал накрапывать дождь. Он перемежался с хорошей пого-дой и снова накрапывал. Но самое удивительное, что было совершенно непо-нятно откуда он, собственно, накрапывает. Небеса над нами были чисты.

Пока плыли мы с Настей потеряли три блесны. Мы потеряли бы больше, но приплыли к завалу. Это место я прекрасно помню. Его видно из окна вагона. Я его видел, когда 2 недели назад ехал из Челябинска, когда ехали в Дубиновку. Кто бы мог подумать…

Время снова шло к вечеру, и мы решили здесь перекусить, а заодно решить, что дальше делать.

Я и Женя отправляемся босиком на тот берег, чтобы определить расстояние до финальной точки нашего путешествия, а остальные члены нашей команды остаются чем-то заниматься.

Мы выбираемся на железно-дорожную насыпь и ничего не видим. Совсем неда-леко высится холм, и мы решаем на него взлесть, что и проделываем. По пути сажаем занозу Женьке в ногу и пугаем гадюку. У, гадюка!

Босиком идти колко и босо, но мы покоряем высоту и обозреваем окрестности. Внизу виден быт, еще наша стоянка и село Кандуровка, в которое нам плыть. Кроме того видна дорога в пещеру. Мы начинаем строить планы на счет ночного посещения “Подарка” (пещера), но вспомнив, как говориться, что у нас ни кремня ни огня, отказываемся от этого дерзкого плана и просто принимаем следующее решение: остаемся здесь на ночь, а завтра немного плывем, складываемся и пешочком, пешочком, так и добираемся до станции.

Вернувшись, мы видим наших друзей в рыбачущем состоянии. настя поймала трех (нет, четырех!) хороших окуней, которые составили прекрасную компанию щуке в рыбьей траурной процессии, называемой в простонародье ухой. Между тем опять начинает лить дождь… Но не долго.

Ребята ставят палатку, я придумываю перетяг, который мы с Вадимом доводим до ума, и уже в полной темноте ставим поперек реки.

Уха оказалась вкусной. Щука тоже. Водка, как всегда, горькой, сволочь!

Как всегда за края рюмочек цепляются высокофилософские разговоры. я охотно делюсь своим взглядом за устройство вселенной. Речь дохватывают, и невзна-чай рождается тост “За вселенную!”. Пьем стоя.

Так мне понравился этот тост!..

З день

Вернее было бы написать “ночь”. Ибо спать мы не ложились, а к палатке и по-давно никто не подходил. Настенька, правда, заснула но возле костра.

Во хмелю рождается много гениального. Рок музыканты вообще весь мир через наркотики, дым и алкоголь ощущают. Так и мы решили не ждать полуденного поезда, а рвануть домой на шестичасовой утренней электричке.

Еще не рассвело, как мы собрались, переправились на ту сторону, вынули из воды перетяг и отпустили на волю наживку, сложились в походное состояние и пошли, пошли, пошли… Через полчаса мы на станции, еще через полтора часа - электричка. Еще три часа и мы дома.

Классно, но вот если бы чайничек был…

Р.S. За всю жизнь это был второй поход, на который мне удалось совратить своего старшего брата.