Орнитолог. рассказ о птичках

Орнитолог
Прямо с утра долго гляделся на себя в зеркало. Похож ли я на орнитолога? И прямо на себя смотрел, и даже немного «со стороны». Ничего примечательного не обнаружил, - может щетина выросла чуть больше обычного, а так вполне нормальный гражданин. На ученого точно не похож, особенно на такого любителя – наблюдателя. «Ну тогда чего же ты затеял этот рассказ? – Скажите мне на милость. Чего ты в зеркало себя пытался разглядеть поподробнее? Глаза голубые, ну и что? Щетина немного отросла, так мы её сейчас подровняем, да, а так ну, мужчина средних лет, вполне даже симпатичный». Критически ещё раз взглянул в другой мир, ничего не обнаружил такого, ну, чего-то связанного с птицами…
В прошлом году прямо напротив моей форточки, в которую я стараюсь выпустить дым от сигарет (чтобы вроде как в комнате меньше дымом пахло), метрах в полутора я обнаружил какое-то движение между двух подпиленных веток старого ясеня. Время было уже почти полночь, как я возвратился с работы. Какое-то ощущение копошения, попискивания среди невидимых пока ветвей, будто бы мышки завели свои нескончаемые мышиные споры. Света из окна оказалось недостаточно, чтобы я мог разглядеть, кто же там так спорит, будто бы два мышастых супруга ругаются. Вспомнил, что есть у меня прекрасный фонарь, настолько мощный, что уж не на полтора-два метра «добьёт», а метров на пятьдесят так местность осветит, что солнца не понадобится. Порылся, вытащил из буфета, навёл на подозрительные звуки (какая-то тень быстро метнулась вниз) и (хотел немного ругнуться, ну так, по-доброму, по-простому, почти по-деревенски, чтобы звук моего восхищения от увиденного лучше передать разуму) разглядел первым делом не маленькое такое, а скорее даже очень приличных размеров гнездо. «Как я его раньше не заметил? – подумал про себя, - а что его замечать? Гнездо как гнездо. Интересно, долго гнёзда строят? А может быть, пока я днём на работе, его и смастерили? А может быть, годом или двумя раньше?» – такие вопросы возникли в голове, что даже спать расхотелось. А из гнезда торчала небольшая клювастая голова, только голову и клюв было видно, хотя по правде сказать, не такая уже и маленькая голова, но только точно не мышиная. Да ещё и с клювом. Смотрела на меня, наверное, с большим удивлением своим одним глазом, потом, повернув клюв в другую от меня сторону, и другим…
Почему я себя сегодня в зеркало очень внимательно разглядывал на предмет «учености», так это просто потому, что с прошлого года стал очень внимательно приглядываться и прислушиваться к птичкам. Благо окна у меня на третьем этаже, выходят прямо в сад, который уже в мае покрывается буйно-зелёными листочками, конечно же сначала почки начинают набухать, но я терпеливо жду, когда появятся листочки, маленькие такие, нежно-салатовые, а потом уже похожие по цвету на эмблему Сбербанка, которому столько лет, что дружить с ним ну никак не хочется. Старый уже больно, да и зажрался откровенно. Банк зачем-то приплёл, совсем уже заморочился, задумался…
Давайте лучше про птичек расскажу, которые прямо напротив моей форточки, в которую я выпускаю колечками дым, поселились. Свили перед моим окном гнездо какие-то милые пташки. Грачи – не грачи, перепела – не перепела, сойки – не сойки, да и откуда мне, городскому жителю, знать все эти «породы» и названия. Я вам лучше сейчас перечислю почти все породы собачьей братии, обитающей в Москве. Но из названий птиц смогу отличить, и то с большим трудом, воробья от синицы. Ну, может быть, ещё голубей, но только я ни разу не видел, чтобы эти ленивые глупые попрошайки смогли смастерить гнездо, да ещё на ветвях дерева. Пока я видел только небольшую головку, по размеру похожую на голубиную и небольшой клювик, который поворачивался, чтобы разглядеть свет от моего фонаря. А может быть луч был слишком ярким? Я засовестился, выключил кнопку, чтобы не смущать птицу, сидящую в гнезде. «Может быть, она уже на яйцах сидит? А я тут фонарём в морду насвечиваю. Про морду я, наверное, зря написал. Морда же она у зверей всяких, а у птиц? Голова, головка? Глазки, глазики, клювики, пёрышки, опять же, а не шерсть вздыбленная. Ладно уже, пойду спать, а с утра погляжу, что там за зверь пернатый в гнезде расселся…
С утра при ярком солнечном свете я снова увидел только головку с клювиком, торчащую поверх гнезда. Уже успокоился тем, что на ворону эта бежевая птичка с небольшим аккуратным клювом совсем не похожа (потом не забудьте мне, пожалуйста, напомнить очень интересные наблюдения об этих бесстрашных милых птичках, о которых наши композиторы даже песни сложили). Почему-то в голове у меня появилось такое название, как «сойка», я уже про себя эту «наседку» так и прозвал (насчет того, что птичка сидит на выводке, у меня даже сомнения пропали). Дело в том, что каждое утро я видел эту головку в разных ракурсах, но всё время над гнездом, но что это за птица догадаться пока было очень сложно. И каждое утро и вечером, возвратившись с работы, я обязательно проверял, как там поживают мои подопечные. Фонарём больше не светил, стараясь не пугать будущую маманю, а так на просвет между появившейся листвой каждый раз видел знакомый силуэт, то есть – небольшую головку и клювик, слегка выглядывающий над гнездом…
Так продолжалось дней десять или чуть больше. Утром я разглядывал неподвижный знакомый силуэт – гнездо между спиленных ветвей и головку с клювиком. Вечером, выпуская колечки дыма в форточку, снова наблюдал ту же картину. Если бы эта картинка немного не менялась каждый раз (голова наседки была ближе то к одному, то к другому края гнезда), я бы, наверное, подумал, что у меня галлюцинации. То есть никакая это не птица, а просто кто-то решил надо мною подшутить - засунуть в гнездо чучело и поворачивать его разными ракурсами, но, взглянув с высоты третьего этажа на землю, понял, что это слишком дорогостоящее и опасное предприятие. Так что оставалось только ждать. Ведь если наседка сидит на яйцах, обязательно должны появиться цыплята…
И я дождался, ура! Вечером над гнездом я увидел несколько других копошащихся силуэтов: маленькие головки с жадными открытыми клювиками попискивали, словно в такт раскрывая свои желторотые жерла. А мама периодически слетала из гнезда и через некоторое время, возвратившись с червячком, засовывала их в раскрытую пасть одного из своих попискивающих чад. Никак не мог понять, как она их различает, или запоминает, кого из них успела накормить, а кто остался голодным, - они все одинаково раскрывали клювы при её приближении.
На следующий день у меня приключился выходной, поэтому в течение всего светового дня я наблюдал картинку, словно приключенческий фильм – непрерывную кормёжку оравы в пять или шесть птенцов. Мне никак их не удавалось всех пересчитать: то у меня получалась цифра пять, а иногда и шесть. Мне казалось, что все эти открытые рты настолько похожи друг на друга, что бедной, или наоборот, счастливой мамаше очень трудно прокормить одной такое большое семейство… И вдруг, уже почти в сумерках, я разглядел над гнездом какую-то более крупную птицу, которая, сидя внутри этого рукотворного жилища, как будто бы склёвывала птенцов – ни одной головки я не видел, кроме силуэта этого крупного пернатого зверя, который своим огромным клювом производил какие-то непонятные для меня манипуляции. Я закричал на него, пытаясь отогнать от гнезда, но он не обращал на меня никакого внимания.
«Да что же это такое? Как мне помешать этой крупной птице, чтобы хоть одного или двух птенцов выручить?» – я начал кидать в гнездо небольшие виноградинки, чтобы отогнать «хищника», но он по-прежнему продолжал «поедать» птенцов, которых я так долго дожидался. Я был очень расстроен тем, что не смог ничем помешать отвратительной клювастой птице. Поискав в комнате более крупные предметы, которых мне было бы не жаль выбросить в окошко, я обнаружил, что гнездо пустое - ни одной головки больше не виделось между листвы. А «хищник» тоже куда-то пропал. С тяжелым сердцем я лёг в постель, но заснуть никак не удавалось. Я решил напоследок выкурить ещё одну сигарету и с удивлением увидел, что из гнезда торчит знакомая мне головка с небольшим клювиком. Причём сидит, вообще не шевелясь, как и прежде, когда она высиживала птенцов. Эта картина меня немного успокоила, поэтому удалось заснуть достаточно быстро…
Проснувшись, первым делом я выглянул в окошко и был несказанно удивлён и обрадован, усмотрев между нежными листочками в гнезде пять или шесть открытых клювиков. «Что это вчера было? Загадка. Но, наверное, скоро будет и отгадка», - с лёгким сердцем я отправился готовить себе завтрак. «Ага! Вот и отгадка», - я посмеялся сам над собой. Откуда же мне было знать, что эти птички выкармливают и высиживают птенцов совместными усилиями? То есть, если мама устала, на яйца садится папа. Но, видимо, папа был слишком чистоплотным, чтобы не вычистить гнездо, пока он не сядет
греть птенцов. А ночи в Москве в мае ещё прохладны, так что приходилось выхаживать птенцов по очереди. Зря я кидал в огромную птицу разными предметами, да и до сих пор некоторых из них жалко, не винограда, конечно же, хотя и винограда жаль, лучше бы его съел. Да кто бы знал, что эти теперь очень милые и симпатичные моему сердцу птички бок о бок выращивают своё потомство, так что пришла очередь папы с огромной головой и мощным длинным горбатым клювом устроить небольшую уборку жилища. А я-то подумал бог знает что…
Теперь, возвращаясь с работы (пытался «смыться» пораньше, чтобы понаблюдать за процессом роста и взросления молодого поколения), старался даже поменьше курить в окошко, ну так, на всякий случай, - вдруг маленьким птенцам этот дым будет не очень приятен, а и точно не полезен. Смотрел, как папа с мамой поочерёдно чистят гнездо от каких-то гусениц. Откуда там берутся гусеницы, мне было совсем не понятно. Да и название этих милых птичек мне ещё было не известно. Совсем. Решил всё же в интернете набрать названия разных «гнездовых», и… увидел! Обнаружил! Да это же ДРОЗДЫ! Вот это да, прямо перед моим окошком свили гнездо дрозды! Конечно же, и песни о них слышал, ну, если не ошибусь строками: «Нет, не те дрозды, не полевые»… Задушевная была песня, и ещё вспомнил: «А дрозды, волшебники дрозды»… Значит, «волшебники – дрозды» свили гнёздышко прямо напротив моего окна и выкармливают своё потомство. И можно сказать, что прямо напротив автора этих строк…
В этом году они решили всё же переместиться поближе к не писательской братии (постеснялись, наверное, своих любовных амуров). А я так надеялся на то, что в этом году они снова совьют своё гнездо прямо напротив моего окна. К сожалению, осенними ливнями и грозами прошлое жилище просто смыло. Как корова языком слизала. Прямо на моих глазах. Было гнездо, и нет его. Жаль, конечно же, да не жилья, а того, что новая пара переместилась, то есть, наверное, (не видно, только слышно) на соседние ветви тополя. Я же слышу их голоса немного правее от моего окна, только далеко, – больше десяти метров, и гнезда не видно. Эх жаль. А я так надеялся… Эх, вспомнил прошлый год. И такой позитив от этого замечательного семейства…
В интернете нашел картинки, ознакомился с повадками и «бытом-житьём» этих замечательных пташек. Теперь мои переживания за молодое потомство превратились прямо-таки в какую-то манию. Мне было иногда очень беспокойно наблюдать, как совсем не окрепшие птенцы становились своими тоненькими лапками на край гнезда и начинали размахивать маленькими крылышками, что-то клекоча. Может быть, они таким образом себя взбадривали, я не знаю, но… в один из дней, возвратившись в работы, я обнаружил, что в гнезде всего-навсего трое птенцов. А куда делись остальные? Трое из оставшихся высовывали свои тельца, пытаясь запрыгнуть на край высокого гнезда, одному из них это всё же удалось. Он балансировал на этом самом краю, расправлял свои неокрепшие (очень короткие) крылышки и производил звуки, похожие на очень короткие отрывки из соловьиных трелей…
Я с удивлением и некоторым беспокойством прислушивался. Удивление моё вызвал тот факт, что своими ушами я услышал точно такие же звуки ровно с трёх сторон. Они «разговаривали» между собой, как будто бы тот, что стоял на краю гнезда, спрашивал своих братьев и сестёр, вылетевших из колыбели раньше: «Надо ли мне покидать гнездо, или стоит немного окрепнуть крылышкам»? – «Да лети ты, чего бояться? – отвечали ему с трёх сторон, - мы уже на ветвях сидим, а иногда даже вниз спускаемся червячка достать. Мама же с папой нас выучили!»
А беспокойство моё было в том, что этот отчаянный птенец имел совсем маленькие крылышки, которые вряд ли смогли бы поднять его в воздух…
То было почти под вечер. И я очень надеялся на то, что завтра ещё увижусь с этим семейством. Но на следующий вечер я, вернувшись позже обычного, никакого движения в гнезде не обнаружил. Надеясь, что утром увижу последних обитателей этого жилища, лёг спать со спокойной душой, но никогда и никого из моих пернатых соседей больше не увидел - гнездо оказалось пустым. Была ещё надежда на то, что такое замечательное гнездо не останется пустовать. Каждый вечер я направлял свет своего мощного фонаря на осиротевшее жилище…
И никто и никогда в ЭТО гнездо не спустился.
А осенью сильными ливнями его просто смыло.
Жаль… https://youtu.be/NPw1NyEWFnc
Виталий Кузнецов Москва 27 июня 2017 года