Вера в себя

- А во-вторых, молодой человек, я даю руку на отсечение, что актёра из вас никогда не получится, – ректор развернулся и зашагал в направлении своего кабинета.
Иван, студент театрального училища, проводил его рассеянным взглядом. Он уже забыл, что там прозвучало "во-первых", в его голове тяжёлым звуком кувалды об рельсу разносились только эти слова:

АКТЁРА ИЗ ВАС НИКОГДА НЕ ПОЛУЧИТСЯ!
НИКОГДА… НЕ ПОЛУЧИТСЯ…

Да нет же, успокаивал себя Ваня чуть позже, это он сгоряча, наверное, шашкой-то рубанул, не подумав. Ну, раздолбай я, кто в этом возрасте таким не был, ну да – того и этого я не сделал, к показу не подготовился, выглядел полным кретином. Но я ж наверстаю… зубами буду грызть… ночами сидеть… ну, театр – это же моё, как этого можно не увидеть и не почувствовать.
Просто, бывают моменты, когда всё в кучу. А тут ещё Олька! Так у нас закрутилось с ней – как будто небо обрушилось! Какая тут учёба. Некстати, конечно. Ну, а как этим можно управлять?

Ладно, это мы ещё посмотрим, частенько повторял он потом про себя, когда грыз и навёрстывал, получится, или не получится! Провидец, твою мать! Нельзя же так!
Ивана не отчислили из училища, как того можно было ожидать. Он закончил его вполне успешно. Потом его взяли в хороший театр (в глубине души Ваня никогда не мневался в том, что это его призвание) и через пару лет ему уже начали доверять серьёзные роли в разных спектаклях. Этот непростой мир принял его. Больше того, его приняли корифеи, и в театральном закулисье на «Ванечку» уже делалась ставка, как на будущее театра! Всё это окрыляло, давало свободу и уверенность в профессии.

Однажды, во время спектакля "Мастер и Маргарита", по одноимённому бессмертному произведению, Ваня, игравший там кота Бегемота, вдруг увидел в зале своего бывшего ректора, того самого! Ректор сидел близко к сцене, в середине четвёртого ряда и в сценическом свете отчётливо выделялась его запоминающаяся седовласая шевелюра. На Ваню в тот же миг опять упало небо!
Он спрыгнул со сцены, лихо перемахнул через три ряда, навис над ректором и закричал на весь зал:

- Отдавай руку, сука!

Ректор замер. В его округлившихся глазах стоял неподдельный ужас! Он, конечно, вспомнил и свои слова, и всех святых в придачу. И ещё одна шальная мысль пронзила ректора: вот если сейчас, невесть откуда взявшейся пилой, например, он станет отпиливать мне руку, никто даже ухом не поведёт! Наоборот, все будут смотреть на это с диким восторгом!

Но Ваня не был кровожадным и ректор всё-таки вышел из зала двуруким, что вполне можно считать хеппи-эндом.

Давал ли он ещё когда-нибудь свои органы на отсечение? Думаю, вряд ли.