Во тьме

Тьма. Свет изжит. Всевластье ночи.
В свой час он будет поднесён,
Как жертва алчущих пророчеств,
И пустотою погребён.
Тьма…
Здесь всегда тьма. Шоудаш открыл губы, чтобы провести по ним языком и убедиться, что его предсмертный бред пока не прерван рукой друга.
- Кори, - Шоудаш не был уверен, что произнёс имя вслух, тьма будто высасывала из него все силы, звуки и дыхание. Он чувствовал, как она приближается к нему.
- Я здесь, - отозвался низкий голос совсем рядом.
- Ах, мой друг! Кори, - прошептал Шоудаш, - убеей…
Кори издал звук, похожий на смешок:
- Твой друг здесь, - Шоудаш почувствовал, как на его лицо брызнула вода.
- Ты мои глаза, - как будто расстроено и безвольно проговорил юноша, - я не вижу. А мои ноги, они…
Кори звучно глотнул воды.
- Не только ноги.
- Боги готовы принять меня…
Шоудаш застонал.
- Кончай ныть, - заключил Кори.
Прошло больше получаса, как показалось Шоудаш, прежде чем он снова осмелился спросить:
- Где остальные?
- Нету, - просто ответил Кори.
- Их убил зверь, - обречённо, но еле слышно воскликнул Шоудаш.
Кори снова усмехнулся:
- Можно и так сказать.
Юноша чувствовал, как тьма разлилась по всему телу и подступила к языку, заставив его занеметь.
- Тьма пришла. Она во мне, Кори. Призови богов, пусть они протянут ко мне свои глаза!
Кори закашлялся. Но Шоудаш показалось, что он опять смеётся.
- Не надо Кори, - грустно произнёс юноша, - Великие Матери плачут над своим сыном, твой смех чернит их слёзы. Бойся зверя! Наш враг ещё скалит зубы во тьме…
Он не договорил, его сознание потеряло внешний мир и погрузилось далеко в воспоминания. Шоудаш застенчиво улыбнулся, увидев промелькнувшую лёгкой походкой юную Ниро, свою возлюбленную. Однажды Ниро станет его женой, доброй и заботливой. Если только он выберется.
А омут воспоминаний уносил его всё дальше и льстиво предлагал всё новые картины прошлого: ленивого, но добродушного отца и вечно улыбающуюся мать, маленькую сестрёнку, что так любила играть с его глазами. Но омут хотел показать ему не это, он закружил, сдавил его в себе, вытягивая, словно кровь из раны, образ зверя.
И он увидел его.
- Ахх, - протянул зверь, открыл ужасающий узкий рот и оголил ряд ровных белых зубов, - как же быстро отрос твой глаз, мальчик.
Шоудаш почувствовал, как всё внутри него сковывает животный страх. Зверь был ужасен. Всё его тело: две мощных руки и ноги, широкую грудь, и часть головы покрывал тёмный металл. Панцирь. И только лицо, ужасное бледное лицо, покоящееся на толстой шее, выглядывало наружу, словно хищник из пещеры. А глаза! Его глаза! Только проклятые рождаются с глазами, сидящими внутри головы!
- Не узнаёшь меня? – снова заговорил зверь и показал свои зубы, - это твой друг Кори.
И зверь приподнял усохшую голову его друга.
Шоудаш содрогнулся.
- Забавно, не так ли. Вы так быстро высыхаете, если отделить голову.
Шоудаш смог на несколько мгновений побороть свой страх и осмотрелся.
Он по-прежнему был в лесу Нори.
Грустно.
Зверь пришёл в лес Нори, грядут последние времена.
Между тем зверь отбросил голову Кори и пристально посмотрел на Шоудаш.
- Я думаю, ты нужен мне живым, мальчик. Ты протянешь ещё немного в креосне.
Креосне… куда зверь забирает его?! Шоудаш не сделал ничего дурного за свою жизнь?! Почему он?!
Лучше умереть! Шоудаш попытался шевельнуться, но его тело отозвалось нестерпимой болью. И мир вокруг снова померк.
Короткий глухой звук. Браконьер вскрикнул и схватился за шею одной рукой и за бластер другой, но егерь испепелил его кисть выстрелом, прежде чем нарушитель успел поднять оружие. Транквилизатор уже распространился по телу браконьера и тот, пуская пену изо рта, тихо опустился на землю.
- Так-так! Чем это ты так увлекся, дружище?
Егерь окинул взглядом небольшую поляну. Сплошная расчленёнка. Пять убитых и выпотрошенных айков.
Егерь удручённо покачал головой и подытожил:
- Вот ублюдок. Айкон – заповедная планета, тебе об этом никто не рассказывал?
Он вытянул ноги и руки браконьера и нацепил металлические кандалы.
- На Джарме решат, что с тобой делать. Скорее всего, пошлют на исправительные за истребление редких видов.
- Арави, ануа, шамаши! Кори! Кори!
Егерь вздрогнул. Один из растерзанных айков пошевелился, приподнял щупальцы и единственный глаз на длинной ножке.
- Авава тира-а! Уруна! Уруна! – испуганно вырвалось из круглого отверстия его толстого тельца.
- Зверя нет, малыш, - с грустью произнёс егерь и навёл лазерную винтовку, - Уна эгош.
Всполых красного луча было последним, что увидел Шоудаш.
За ним пришла тьма.