Скала

—  Парни, а где можно достать "Скалу"?
Самый бывалый, Митрич, скривился ещё больше обычного, как будто ему в рот вместо обещанного апельсина положили лимон. Новички навострили уши и уставились на меня, один вполголоса пробормотал "А что это?", Борат почему-то покраснел и заёрзал, Юрик хмыкнул, а Тимофеев ухмыльнулся в усы и лениво, с расстановкой осведомился:
—  А может тебе ключ? От квартиры?
Остальные сделали вид, что вопрос говно.
Но ведь всё равно ни о чём интересном не говорили. Вчерашний рейд уже обсосали до косточек, новых анекдотов тут отродясь не было —  они появлялись уже старыми, и Дерибас со своим наизусть знакомым репертуаром и одной порванной струной изрядно поднадоел.
Одного не пойму, чем я им постоянно не угождаю? Тоже мне цабэ. Митрич не считается, он весь день с лимоном во рту ходит. Видимо, статус самого опытного обязывает, или у него от радиации новая железа появилась какая. Может, у него там желчь не в печень поступает, а прямиком в рот?
Мышцы ныли после вчерашнего рейда. Пришлось куда тяжелей обычного. Димка оклемается, конечно, но это сумасшедшее везение, что ему есть куда клематься. По всем правилам должен был он остаться там бездыханным, да и мне теперь месяц никуда не соваться, навёрстывая потраченные лимиты везения. Потому и вспомнился этот маленький, чудный кусочек Зоны,  артефакт Скала: с ним переть на себе Димку было бы куда легче. Раза в два.
Курить надо бросать, вот что.
—  Я продал. —  Безразличным голосом сказал Колян Рыжий, когда я уже решил, что никто не ответит.
—  Мля. Кому? За сколько? А главное —  зачем?!
—  Бармену. —  Коротко ответил Колян и сплюнул, и стало понятно, что остальные вопросы смысла не имеют. Не от хорошей жизни этому шкуродеру сталкеры продают кровное добро. Самые лучшие артефакты, от которых частенько зависит твоя жизнь, обычно приберегают на случай "выхода". Или безвыходности.
—  Вот блин...
Зря я этот разговор завёл.
—  Такая вещь пригодилась бы вчера здорово.
—  Да уж... У тебя и так три "вспышки", не жирно?
—  А кто Димона на горбу волок? Если бы не они, я б и километра не прошёл.
Я не стал говорить, что четвертую "вспышку" потерял. Ржали бы даже новички.
—  Дааа, —  лениво протянул Тимофеев: —  помнится, я пёр хабар сразу из двух больших бандитских нычек. Скала тогда здорово облегчила дорогу. И что самое интересное, силы восстанавливает одинаково, что у задохлика какого-нибудь, что у здоровенного лося, именно в том объёме, в котором эти силы у человека есть изначально. Поэтому лучше нацепить её на самого здорового —  он больше утащит, чем хилый, а силы здорового мужика восстанавливать гораздо выгоднее. —  Тимофеев оглядел сидящих за костром, словно гордый этим выводом. —  Это разумеется, если группой действовать. —  добавил он зачем-то.
Никто не возразил.
—  Ну, а у тебя, значит, был, если спрашиваешь? —  вмешался в разговор Дерибас, у которого чесалась гитара, и поэтому нужно было закончить разговор побыстрее.
—  Ага. Дали поносить в рейд. Я тогда за это две Медузы отдал. И пузырь.
Кое-кто понимающе кивнул. Это нужно было сказать. Абы кому ценные вещи в пользование не дают. Человек должен быть надежным.
—  Может, хватит уже? Я жрать хочу, а тут вы со своей Скалой. —  Недовольно сказал Борат.
—  Тебе-то что? Не даю, что ли?
—  Ты думаешь, легко мне его привкус вспоминать за едой?! —  агрессивно осведомился джигит.
—  Не, ну я понимаю, жевать чёрствый хлеб, вспоминая вкус сдобных булочек —  это испытание для сталкера, —  попробовал схохмить я, но Борат почему-то вскочил как ошпаренный, и сверкая глазами, зашипел:
—  Булочек?!! Булочек, мать твою?!! Ах ты ж... —  и, развернувшись, раздраженно затопал к сараю, где лежал Димон.
Повисла пауза.
—  Зря ты. Про булки-то. Реально же кошачьим говном тхнёт, если на поясе висит —  меланхолично произнёс Рыжий, и несколько сталкеров одобрительно хмыкнули. —  И что меня всегда поражало, не пахнет ничем, сука. А повесь на пояс —  как будто в рот коты нагадили.
Тут уже вытаращился я.
—  Т..то есть как —  говном? Мне корицей отдавало всегда, хоть я её и не люблю. Но.. но... —  теперь на меня уставились все  без исключения. Я только развёл руками.
—  Ну, а мне вроде как паленой шерстью, и в носу свербило. —  Впервые подал голос Юрик. —  Всё боялся, что чихну в неподходящий момент. Потому и сдал Герману.
—  Ух ты... —  прищурился Тимофеев. —  Интересно, Сахар знает? Надо будет рассказать.