Никого, кроме птиц

Наша деревня открывается взгляду сразу, когда спускаешься с горушки. Как-то неожиданно резко, из-за поворота. Минута – и вот она, вся деревня как на ладошке.
Место светлое, открыто небесному оку. Спасибо предкам, которые основали её именно здесь, среди полей. А, может, эти поля им пришлось отвоёвывать от леса, кто знает… Те три-четыре поколения моих предков, о которых я знаю, не донесли до меня этой истории, и остаётся только догадываться.
Последние десятилетия поля нещадно зарастают сосной, ивняком.
Сегодня деревня не хочет быстро показываться забывшим родину бывшим жителям: обижается, наверное.
– Долгонько что-то собирались, – поворчит. Но вот, наконец, появляются почерневшие от времени и печали избы.
Кажется, даже в пасмурную погоду у нас солнечно. Потому что деревня на пригорке, дома – вниз к речке Меньше. Сколько людских судеб помнят её светлые воды!
В этот приезд, как только наша машина остановилась, к ней подбежала (именно подбежала, а не подлетела) трясогузка. Эта птица боится людей, а тут крутится у ног, словно собачка. Радуется! Никогда такого не видел. Будто это кто-то из родных… Бабушка встречает! Только в таком вот обличье – хлопотной, приветливой трясогузки.
…Бабушки Сани нет с нами уже тридцать лет. Некому обнять.
Мы подходим к родному дому, прислоняемся к нагретым солнцем бревнам, как к живому человеку. И они отдают нам своё тепло.
Вместо людей в домах живут птицы, попавшие внутрь через разбитые стёкла, вместо тропинок к избам – маршруты в воздухе. И всюду теперь только птичьи разговоры.

Из книги "Счастье прошедшего времени" (Северодвинск, 2018 г.)