Мыши

     Слова – мыши. Они скребут где-то в глубине души, стремясь выбраться на волю или хотя бы угнездиться, они точат, точат, точат, мечутся, суетятся, прыгают и шмыгают… Как все мыши. Они буравят норки, они грызут и источают мысли. И как все мыши, они порождают новых мышей. И хотя сказано: Вначале было Слово. Это Слово выродилось в мышь.
     Дела – кошки. Они тоже скребут душу, но только снаружи. Они пытаются добраться до мышей. Пытаются выгрызть, чтобы наступила тишина. Так что душу скребут изнутри и снаружи. Вот такая она душа,  выскребленная и выскобленная. Когда дела-кошки ловят наконец слова-мышей, наступает долгожданный покой.
    Он и Она сидели на столе. Она забралась на стол из страха перед мышами – как все женщины, она боялась мышей, а он залез на стол из солидарности.
Перед этим они произнесли слова, много слов, много тысяч слов: слов-укоров, слов-обвинений, слов-оскорблений. Потом были слова-оправдания, слова-утешения.
    Он что-то сказал – побежали мыши.
    Она сказала – побежали мыши.
    Он начал умолять – целая кавалькада мышей.
    Она жестко ответила – под бравурный марш промаршировал мышиный батальон.
    На пол спускаться не хотелось. Стол стал не просто столом, но престолом, на котором восседали двое, два царя, два бога, окруженные словами-мышами.
Им бы кошек, им бы большие дела, да такие дела, чтобы позабылись все слова, чтобы слова заменились делами, но нет же, дел нет – только слова. А слова становятся мышами.
 - Я не вижу смысла в нашей совместной жизни, - говорил Он. – Тебе все мало и мало.
 - А я многого не прошу, - отвечала Она. – Я хочу быть как все, чтобы не отличаться. У других по-другому, а у нас, не так как у людей…
 - Может, у людей тоже не так? Может, мы все живем неправильно. Вот твоя мать…
 - Вот твоя мать…
   Мыши взирали снизу вверх, смотрели на двух царей природы. У стены большой электрический прибор, называемый телевизором, исторгал из себя мышей: серых, белых, пестрых.
   Другой электрический прибор, именуемый компьютером, населял мир грызунами покрупнее, которые тоже хотели есть, размножаться, захватывать пространства.
   По миру организованными толпами шествовали грызуны-лемминги. Но на пустырях уже строились в каре свирепые хищники.