Глава 8. Воспоминания

Я шел, утопая ногами в песке, но я наслаждался зрелищем, открывающимся передо мной. Солнце вставало над пустыней, расцвечивая ее всеми цветами радуги, свет преломлялся в мелких песчинках и искрил всем спектром красок. Я такого никогда раньше не видел, обычно радуга появляется после грозы, когда в воздухе висят капельки воды и переливаются на солнце. Тут как таковой радуги не было, но свет преломлялся над барханами в мелких песчинках, создавая иллюзию раскрашенных искр. Я восхищался красотой природы в этот утренний час, воздух был еще не так разогрет, и идти было легче. По мере подъема солнца, воздух прогревался, становилось теплее, пустыня приобретала свой обычный облик и желтоватый цвет. Барханы становились все более отвесными, и идти становилось все труднее, но я был так рад видеть обычную пустыню перед собой, что не обращал внимания на все эти трудности. Скоро солнце займет свое господствующее положение и станет совсем тяжело, надо будет скрываться от него, повязывать платок от поднимающегося ветра и стирать грязными руками пот со лба. Так, что пока я наслаждался своей дорогой и хотел пройти как можно большее расстояние, чтобы найти хоть какое-то укрытие от солнца.

Укрытие так и не появлялось, барханы росли, скоро я буду вынужден карабкаться по их отвесным склонам. Сумки оттягивали плечи, шаг замедлялся, поскольку ноги стали вязнуть в песке. Солнце поднималось все быстрее, пришлось вытащить платок и повязать его, скрыв основную часть лица. Ветер поднимался, он срывал со склонов частицы песка, разогревал его и кидался им в меня. Пустыня перестала радовать меня, я бы предпочел оказаться в другом месте. Правда теперь к этому другому месту появился ряд требований, оно должно быть не абы какое, а совершенно нормальное, желательно не корабль и не камни. Совершенно адекватное, спокойное место, я же немного прощу, только без всяких аномалий, где я мог бы передохнуть, неужели здесь такого нет? Хотелось упасть и не подниматься больше, поскольку болела каждая частичка тела, и я чувствовал наличие тех мышц, о которых даже не подозревал. Приходилось собирать всю силу воли, которая у меня была, и продолжать свой путь, хотя я уже и перестал видеть цель у этого путешествия. Хотя нет, цель понятна и ясна, я просто перестал понимать, зачем я к ней иду, почему мне так трудно, почему я вынужден что-то преодолевать? Видимо, я должен что-то изменить в себе, ведь все трудности даются не просто так, человек их должен преодолеть, чтобы стать сильнее, мудрее и лучше. Но я не понимал, почему все эти трудности даются мне разом, почему я должен преодолеть гораздо больше, чем обычный человек?
Я так устал бороться, хотелось остановиться, отдать себя во власть пустыни.

Почему я должен бороться против целого мира, я и так достаточно выстрадал, ведь я остался совсем один. Конечно, у меня были и друзья и родители, но родители были далеко и старались лишний раз мне не напоминать о том, чего я лишился. Ведь у них была совершенно спокойная, тихая размеренная жизнь, главное они были вместе и жили, душа в душу, как и я когда-то. Друзья старались меня вытащить куда-нибудь, или познакомить с кем-нибудь, чтобы пробудить во мне интерес к жизни. Но я не видел в этом смысла, ведь мне казалось, что моя жена рядом, я разговаривал с нею в ее комнате, вспоминал те радостные случаи, которые у нас были, зачем мне нужно было выходить куда-либо, я не понимал. Пожалуй, сейчас жизнь интересовала меня гораздо больше, чем в те моменты, мне хотелось посидеть с друзьями, поговорить, даже познакомиться с девушкой. Я остановился, чтобы поменять сумки местами, ветер и не думал стихать, если он еще больше усилиться, начнется буря. Я сосредоточился на том, что происходило вокруг меня, барханы стали приходить в движение, пока ветер только ерошил их, снося верхний слой. Если все так и будет продолжаться, мне придется искать защиту не только от солнца, но и от ветра, переносящего массы песка за собой.

А солнце все поднималось, вскоре мне стало казаться, что я нахожусь на огромной сковородке, запорошенной песком. Дальше идти не имело никакого смысла, я стал приглядываться к склонам находящихся рядом барханов. Только у одного из них, хвост с подветренной стороны рос медленнее, он находился в небольшой низине, по сравнению с остальными, поэтому практически не участвовал в интенсивной работе ветра. Именно к нему я и отправился, но дойти до него уже оказалось непросто, ветер переносил песок, не обращая на меня внимания, поэтому мы постоянно сталкивались друг с другом. Он сносил меня с ног и зарывал в склоны барханов, тыкал в меня множеством мелких песчинок, так, что я чувствовал их хруст на зубах и под одеждой. Опрокидывал меня на спину и тащил по глади песка совершенно в противоположенную сторону и пугал меня своим свистом над ухом, когда я позволял себе повернуться к нему лицом. Ветер играл со мною, вот только такая игра при обжигающем солнце, занявшем свое главенствующее положение на небе, мне не нравилась. Песок противно скрипел на зубах, глаза раздражались и краснели, ноги не слушались и так и норовили отказать при следующем шаге, руки болели от тщетных попыток уцепиться за склон, по которому ветер меня сносил в обратную моему направлению сторону. Запасы моего организма совсем иссякли, когда я, наконец, достиг желаемого склона, поэтому я просто привалился к нему, собираясь с силами для последнего рывка.

Я замер на склоне, вжавшись в него, но все равно чувствовал палящее солнце и завывающий ветер, потерявший меня в качестве своей новой игрушки. Только это помогло мне предпринять последние шаги, я собрал палатку из парашюта и залез внутрь нее, теперь мне не был страшен и ветер, ни солнце. Почувствовав себя в относительной безопасности, мое тело отказалось мне дальше помогать и распласталось между двумя сумками на вытащенном в последний момент из сумки одеяле. Сначала спать мне не хотелось, и я просто лежал, прислушиваясь к завываниям ветра, который напомнил мне о ночи, проведенной с дедом в горах. Странно было сейчас это вспоминать, ведь тот ветер был холодным, а этот иссушающим, но порою, наша память играет с нами, выдавая по одному лишь схожему элементу целую картинку из прошлого. Ветер также завывал и усиливался к вечеру, коз  мы отпустили, становилось слишком поздно возвращаться и мы остались ночевать, устроив лагерь между камней. Вспоминая это время, я не заметил, как веки мои стали тяжелеть и закрылись, не прося моего разрешения на это.
Дед шел впереди меня и отчаянно искал тропу в скале, по которой наш спуск был бы не очень отвесным. Тропа так и не появлялась, солнце заходило, становилось ясно, что выбраться отсюда сегодня мы уже не сможем. Хоть он стремился показать, что все в порядке, но я уже понимал, что его охватило чувство безысходности. Так всегда бывает, когда ты идешь знакомым маршрутом, отвлекаешься, а потом не можешь вспомнить на каком отрезке этого пути, ты застрял. Хотя дед и был хорошим проводником, но следить за дорогой, когда видишь волчьи следы на снегу очень непросто. Начиналась весна, самое голодное время, когда в горах еще всюду лежал снег и холод чувствовался в воздухе, запасы уже закончились, а новые взять было неоткуда. Я не мог ему помочь, поскольку представлял собой добычу, слишком маленьким и слабым я был тогда, видимо это мое последнее путешествие в таком возрасте в заснеженные горы. Следы стаи волков и я в виде их добычи заставили сделать ошибку, пропустить нужный поворот и мы уже полчаса кружили по одному и тому же месту в поиске зацепки, по которой можно найти путь в долину.

День так красиво начинался, заснеженный лес, охотники с ружьями, встающее солнце, окрасившее деревья разноцветными искрами заснеженного льда. Мы отправились в лес с группой, чтобы оторваться от нее и достигнуть дальней фермы около подножия горы. Я давно просился именно туда, чтобы посмотреть на горных коз и пушистых кроликов. Козы могли проходить по разным отвесным склонам, не срываясь с них, они ступали так осторожно, что не скользили даже по льду. Кролики же имели более белую с завитками шерсть, что позволяло им скрываться в насте снега и быть незаметнее на снежном покрове в лесу. Группа охотников отстала достаточно быстро, зимой звери, водившиеся в лесу, выходили ближе к людям в поисках пищи. А поскольку, сезон был уже открыт, охотники этим пользовались, да и жителям было хорошо, никто не воровал у них урожай. К полудню мы достигли фермы и устроились на отдых у радушного хозяина, я посмотрел животных, даже покормил их. Дедушка хотел отправиться в обратный путь, но нас уговорили остаться до прихода пастуха, который отправился на пастбище в горы.

Ждать пришлось не долго, юноша вбежал в стойло с лошадьми, где хозяин показывал деду новых породистых коней, а я играл со щенком. Он бросился к ним, и, путаясь и плача, стал рассказывать о происшествие в горах, домой вернулось не все стадо, часть отбилась у второго перевала, когда он отправился на поиски, то нашел следы волка. Он бросился в долину, но слегка заблудился, поэтому по следам волка вышел обратно к тропинке, а потом по ним же, к долине. Деда очень заинтересовал рассказ, поскольку перед этим прошла буря, обычно звери пережидают ее в своих норах, а не гуляют в горах. Хозяин попросил его проверить следы волка, парень уже путался в словах и не мог четко рассказать, что же он видел на самом деле. Дед предложил пареньку показать ему место, где тот увидел следы, но тот только показал приблизительно на карте, а идти обратно отказался. Как назло, больше на ферме никого из работников не оказалось, поэтому вызвался я, но меня не хотели брать. Дед был настроен отрицательно, и отказался пойти со мной, хотя я мог бы быть ему полезен, все-таки он меня обучал. Пришлось пойти на хитрость и увязаться за дедом, благо я тоже к этому времени кое-что знал о следах и ходил в горы.


Только дойдя до первого перевала, который находился невысоко, дед оглянулся и увидел меня. Отправлять меня обратно одного ему не хотелось, но и брать с собой тоже, поэтому, скорее всего я бы так и остался на этом первом привале. Если бы не заметил следы паренька, спускающиеся сверху, следов волка рядом не было, и, видя мою удачу дед, махнув рукой и сплюнув, взял меня с собой. Так мы оказались с ним в горах, путь ко второму перевалу оказался трудным, тропинка со следами так и петляла, начал подниматься ветер. Мне было не до всех этих трудностей, поскольку я шел по следу, дед впервые разрешил мне участвовать в поиске, я наслаждался своей маленькой победой. Добравшись до второго перевала, мы передохнули, чтобы осмотреть окрестности, не спеша, поскольку боялись пропустить что-то важное. Дед пошел в обход, а я продолжил следовать по следам, которые то и дело прерывались, или терялись под снегом, свалившимся с редко стоящих деревьев.

Наконец, мы встретились около большого камня с противоположенной стороны, ни один из нас нигде не обнаружил следов волка. Зато следы паренька вели нас дальше по тропе, поднимающейся наверх, времени было еще достаточно и мы решили немного подняться следом. Камень был достаточно хорошей меткой, чтобы не заблудиться, поэтому, оглянувшись, мы были очень удивлены, увидев за ним еще камни. Ведь внизу он был только один, или таковым казался, видимо, там была еще одна тропинка, уводящая на пологую площадку над обрывом, заставленную разными камнями. Поднявшись достаточно высоко, чтобы прекратить поиски, дед обнаружил следы коз, которые вели от тропинки под весьма интересным углом. Последовать туда ни один из нас не смог бы, поэтому мы решили, что надо подняться еще выше, может нам откроется больший обзор, и мы сможет увидеть потерявшихся коз. Если мы сможем вернуть их, это будет хорошим подарком для хозяина фермы, который нас так радушно принял.

Поднявшись, мы оказались на небольшой площадке, заросшей кустарником, снег еще не успел припорошить следы, поэтому мы смогли понять, что так испугало паренька. Его следы шли сверху, но у края обрыва они пересекались со следами волка, по всей видимости, тут была целая стая, поскольку за кустами вблизи тропы еще виднелись следы. Вот тут ходили двое, чуть дальше еще один, как вообще он смог выбраться? Ответ нашелся на отвесной стене рядом с обрывом, козы почуяли волков, и пошли другим путем, оставив своего пастуха разбираться с противником. Стая охотилась за козами, поэтому они рванули к стене, не обращая внимания на человека, который побежал вниз, спасаясь от волков. На стене были видны следы крови и шерсти, значит, волки стали срываться в обрыв, шерсть была грубее и темнее, чем у коз. Все происходило быстро, потом волки поняли тщетность своих усилий и побежали за человеком, но вместо того, чтобы следовать по тропе вниз, они выбрали другое направление. Мы продрались через заросли и увидели еще одну тропу, более пологую, также ведущую вниз, что-то сбило волков с толку и они отправились по другому пути, мы решили выяснить, что же это могло быть. Оказавшись на небольшой площадке, испещренной следами, мы стали вычленять те из них, которые принадлежат волкам. Потом мы заметили следы нескольких коз, которые поднимались по отвесной стене в горы, так вот значит как, волки погнались за потеряшками, надеюсь, что они их не нашли…

Мы долго разбирали следы, пока не поняли, что уже наступило время обеда, а мы не успели к нему вернуться. Как хорошо, что у деда в рюкзаке, который он постоянно таскает с собой, всегда оказывается какая-нибудь еда, вот и сейчас, там оказались бутерброды, которые достаточно быстро растворились в наших ртах. Дед разжег огонь, набрал снега с верхушки ближайшего камня, на котором не было следов животных. Огонь превратил свежевыпавший снег в воду в дедовой кружке, теперь мы могли утолить жажду и отправиться дальше. Снег начал заметать следы, как того, что происходило здесь, так и наши. Пришлось как можно быстрее карабкаться в гору, чтобы сверху еще что-то попытаться рассмотреть. Вдруг раздался вой, он был так близко, что мы оба вздрогнули, такой вой явно не мог принадлежать собаке, но также он означал, что добыча потеряна. Пришлось менять свой маршрут, отойдя чуть дальше от источника воя, хотя дорога из камней и была обледенелая, нам удалось вскарабкаться по ней, забирая постоянно левее, поскольку вой раздался с правой стороны. Взобравшись, наконец, на какую-то площадку, мы не поверили, что смогли здесь оказаться, сверху весь наш путь казался отвесной обледенелой стеной. Забирались мы не зря, чуть поодаль стояли три козы и что-то пытались найти под снегом в замерзшей земле.

Дед аккуратно подкрался к ним и собрал всех на веревку, чтобы они больше не разбегались, теперь можно было отправляться и в обратный путь. Но, спускаться вниз, по тому же маршруту было не безопасно, поэтому мы стали искать какой-нибудь другой путь. Искали мы его долго, к тому же, не ориентируясь в новом месте, ушли совсем не в ту сторону. Раздался вой, мы поняли, что пора убираться отсюда, козы сообразили это быстрее и рванули в противоположенный угол площадки. Там, за кустом, располагалась узкая тропинка, ведущая куда-то вниз, но выбирать особенно не приходилось и мы начали спуск по ней. Вой был слышен так близко, что мы все ощущали исходящую опасность, правда было не понятно с какой она идет стороны. Козам было не слишком удобно путешествовать на одной веревки, но нам так было спокойнее, вдобавок скорость их снизилась, и мы успевали спускаться так же быстро, как и они. Правда без падений и царапин не обошлось, дорога была слишком узкой, часто попадались кустарники и крупные камни, которые было неудобно обходить. Еще и страх подгонял нас вперед, заставляя делать неверные движения и оступаться, что на такой скользкой тропе было слишком опасно.

Дед спускался более аккуратно, но даже он не удержался, когда увидел на соседней отвесной скале одного волка. Тот был даже симпатичным, бурым, скорее похожим на собаку, сбежавшую от хозяина, но как обычно говорят, эти животные даже более опасны, нежели чистокровные волки. Мы остановились, рассматривая животное, а оно смотрела прямо на нас, видимо оценивая опасность, а может быть плюсы и минусы своего положения. Поняв, что нападение на нас принесет больше прибыли, ведь с нами были целых три козы, волк задрал голову, обнажил зубы в кривой усмешке и завыл, подзывая своих сородичей. Вой был протяжным и долгим, как гудок поезда, он заставлял делать ошибки, быстро принимать решения. Дед спотыкнулся и упал, я бросился к нему, если раньше у меня и были иллюзии, что он всесилен и сможет всегда защитить меня, то теперь, я понял, что он обычный человек. Дед не сможет спасти мальчишку-сорванца и коз от стаи голодных волков, или одичавших собак, что было еще хуже. Но и убежать достаточно быстро и далеко нам не удастся, сбежать смогут только козы, они хитрее, быстрее и лучше ориентируются в этих горах. Ведь они тут исходили целые тропы, я озвучил свою мысль деду, козы смогут вернуться на ферму, тогда оттуда к нам отправят помощь, мы не сможем, ни справится, ни сбежать от стаи, тем, более не зная, сколько в ней особей. В моих словах был резон, ведь мы не знали эту местность так хорошо, как животные, которые здесь жили, у нас практически не было шансов, особенно в таком составе, нужно было разделиться.

Дед покачал головой, взлохматил меня и побрел к овцам, он разрезал веревку, соединяющую их, овцы бросились врассыпную, но все-таки они отправились вниз по склону к ферме. Значит, наш план сработал, надо только было затаиться, или выбрать другую дорогу, чтобы запутать следы. Мы сначала тоже побрели за ними, но потом дед затормозил меня и повернул направо. Я не понял его маневра, ведь именно оттуда раздавался вой, я собирался спросить, но он приложил палец к губам и стал ступать более осторожно, стараясь не издавать шума. Странно, он явно что-то задумал, и я последовал за ним, вскоре мы дошли до какого-то уступа над пропастью, гора как бы делала шаг назад в этом месте. Тут дед тихонько и изложил свой план, надо было спрятаться в месте, уже знакомым волкам, где они не подумают нас искать, именно для этого мы и пошли назад. Видимо, это был наш единственный шанс, попытаться обхитрить волков, я не мог даже представить как, но полностью доверился деду, все-таки он с ними знаком дольше. Он знал повадки, мог предугадать шаги, он так долго и давно охотился и боролся с ними, что мог, наверное, по направлению ветра определить, с какой стороны подойдут волки.

Мы отправились дальше, поднялся ветер, предвещая вьюгу, стало понятно, что сегодня, по такой погоде, ждать помощи нам не следует. Но что же нам тогда делать, мы не рассчитывали проводить ночь в горах, подвергая себя смертельной опасности. Я стал замерзать, но продолжал идти осторожно, крадучись, чтобы нас никто не услышал. Ноги перестали меня слушаться, но сорваться я не боялся, больше всего, я переживал за деда, он очень тяжело дышал, каждый вдох и выдох сопровождался, чуть ли не свистом. Конечно, мы были в горах, где воздух более разряжен, но мне казалось, что дело не в этом, ведь раньше такого никогда не было, вернее мне об этом не рассказывали. Дед редко брал меня с собой, особенно зимой, он считал, что такие месяцы предназначены для учебы, а летом было достаточно много работы по дому. Он мог отсутствовать несколько недель, естественно в это время кто-то должен был ухаживать за животными и этим кто-то постоянно оказывался я. Поэтому я не знал, могу ли я чем-то помочь, или мне лучше не мешаться и терпеть.

Вскоре мы достигли цели, вышли к площадке с камнем, на ней виднелись свежие следы волков, дед вздохнул и аккуратно отправился на противоположенную сторону. Я шел следом, стараясь попадать в его следы, ведь я все-таки был мал, поэтому не смог бы защитить себя в случае нападения. Дед понимал это, так же как и то, что он тоже не сможет защитить меня, на такую стаю нужно было бы человека три стрелка. А у нас был только один, я, конечно, умел стрелять, но не всегда попадал в цель, отдача была для меня слишком сильной, порой даже отбрасывало вместе с ружьем. Как жалко, что с нами не отправились охотники, вот сейчас бы они здесь пригодились, но что толку думать об этом, они сейчас далеко. Мы дошли до камня и повернули за него, пройдя по краю обрыва, величиной с ладонь, и оказались на небольшом островке, усеянном камнями. Как хорошо, что мы его разглядели с высоты, это небольшое уединенное место, в которое не так просто попасть. Дед заметно успокоился, не каждое животное осмелится пройти над обрывом, хоть волки и не трусливые существа, но вся стая перебраться незамечено не сможет.

Мы выбрали достаточно ровное место посередине островка, между камней, так, чтобы видеть край обрыва лежа на земле. Сначала все было тихо, мы лежали так близко друг к другу, что я начал отогреваться, падал снег, камни давали достаточную защиту от ветра. Вьюги мы не слышали, создавалось ощущение, что мы лежим в стеклянном шарике, в  котором падает тихо снег и не слышны никакие звуки. Отогревшись, мы поставили палатку, она была достаточно маленькая, дед всегда ее брал с собой, но редко ставил, тепло давал ему огонь. Сейчас же огонь разводить было нельзя, поэтому пришлось потесниться, вход мы не стали закрывать, поскольку он выходил на нашу наблюдательную точку. Я так устал, что сразу уснул, но дед наблюдал, хотя сон ему тоже был необходим, однако вскоре наступило мое пробуждение. В тишине раздался пронзительный вой, он был слишком близко, волки вернулись на поляну и почувствовали наш запах, вот только откуда он идет и куда, понять было трудно. Ветер смешал его с запахом деревьев, а снег припорошил наши следы, скорее всего, волк выл от бессилия, но пришлось приготовиться и к худшему варианту. Конечно, проход над пропастью был сложен, но по одному стая могла и перейти его, ведь они были очень голодны, а мы казались легкой добычей. Дед взял ружье, оно всегда болталось у него за спиной, хотя он не был охотником, скорее следопытом, поэтому редко пользовался им. Но без оружия разгуливать по нашим лесам и горам все-таки опасно, мало ли когда на тебя может выскочить волк, поэтому все выходили в лес, держа наготове ружье.

Мы лежали очень тихо, стараясь даже не дышать, дед проклинал себя, что не вернулся, когда увидел меня, ведь он подверг опасности мою жизнь, а я думал, как бы ни проболтаться родителям, ведь тогда меня не будут оставлять с дедом. Так, что мысли у нас совпадали, когда мы присматривались в сгущающихся сумерках, не появился ли волк на тропе над обрывом. Вой, такой пронзительный и громкий послышался где-то рядом, мы от неожиданности подняли глаза наверх. На большом камне, на фоне чернеющего неба виднелся силуэт волка, это был именно волк, такой серый блеск шерсти в сумерках выдавал его белый окрас. Дед опустил ружье, белый цвет выделял хозяина скал, он прогнал диких собак обратно, давая нам возможность спокойно поспать, не беспокоясь за свои жизни. Дед не в первый раз встречался с хозяином, но даже он не видел его так близко, как довелось нам в ту ночь. Я слышал много историй о нем, в нашем краю, медведь был редким гостем, в основном приходили волки. Хозяин всегда жил в скалах и не спускался на равнину, но он не любил чужаков и охотники со следопытами знали это и стремились не попадаться ему на глаза. Поэтому в горы ходили редко, особенно зимой, когда он спускался со скалистых вершин в поисках пропитания. Он охранял эти горы и защищал тех, кто приходил сюда без злого умысла, владельцы ферм, расположенных ближе всего к скалам, иногда подкармливали этого красавца.

Дед сразу уснул, а я остался сторожить палатку, я лежал и вспоминал все те истории, что слышал еще маленьким, ведь я никогда не верил в хозяина, считал это сказками, что рассказывают взрослые. А теперь я столкнулся с ним сам, я смотрел на его силуэт и размышлял, как ему вообще живется одному в скалах. Он спас нас от гибели, а я ведь не верил в него, я смотрел, пока небо не потемнело окончательно и мрак не окутал нас, ничего не было видно, но даже тогда я чувствовал его присутствие на камне. Оно успокаивало и как-то согревало, что даже в такой безвыходной ситуации, есть кто-то, кто заботится о нас и не дает в обиду. Мои глаза стали закрываться, и я уснул, дед поднялся, поклонился хозяину, закрыл палатку и лег спать рядом. Мне снился лес, падающий снег, тихие шаги рядом, волк и человек шли близко, не мешая друг другу, они были друзьями и всегда охотились недалеко друг от друга. Но вдруг прогремел выстрел, рядом были охотники, они загоняли кабана, человек не хотел, чтобы его волка видели, ведь их дружбу было очень трудно объяснить. Он отправил волка другой дорогой, а сам отправился к охотникам, но кабан выскочил на него раньше, он даже не успел вскинуть ружье, волк тоже не успел. По лесу лишь летел долгий пронзительный вой, а охотники нашли два трупа. Волк ушел в горы, там, где на скалистых вершинах всегда виден враг издали. Он больше не спускался вниз, в долину, лишь изредка спасая жизнь нерадивым путникам, что забирались на его территорию, и, пугая своим воем чужаков. В долине его история стала легендой, которую рассказывали темными зимними вечерами перед огнем очага.

Ночью вьюга разыгралась еще сильнее, палатку то и дело пытался опрокинуть ветер, если бы мы не спали, то и не смогли бы больше уснуть, ветер пронизывал все своим холодным дыханием. Но мы спали, ничего уже не боясь, и самая сильная вьюга не смогла бы нас разбудить, мы чувствовали покровительство хозяина скал, поэтому не обращали внимания на непогоду. Даже холод был нам нипочем, поскольку мы прижимались друг к дружке, делясь своим теплом. Видимо вьюге надоело такое обращение, и она стала стихать, к утру снег перестал барабанить в стены палатки, а ветер завывать. Когда мы вышли, вокруг воцарилась тишина, снег полностью скрыл все следы, да и мелкие камни тоже. Если бы мы не видели эту поляну вечером, то решили бы что на ней только несколько больших камней, она производила впечатление пологой. Но мы четко запомнили путь, по которому прошли сюда, поэтому аккуратно пробрались обратно. Тропа над пропастью еще была видна, она осталась, не покрыта снегом, поэтому мы удачно перешли на основную площадку, как раз после этого, висевший на камне снег соскользнул, скрыв под собой тропу.

Мы остановились, горы не прощали ошибок, поэтому пришлось свериться с картой и разработать маршрут. Благо дед запомнил дорогу и смог на общей карте местности сориентироваться и дорисовать недостающие метки. Сон подкрепил наши силы, но чтобы их восстановить, нужна была еда, которой у нас не было, поэтому пришлось выбирать самый безопасный маршрут, ведь силы были на исходе. Мы оба поклонились камню, ведь именно он нас спас, как своим местоположением, так и возникновением хозяина. Идти стало труднее, снег лежал толстым слоем, ноги проваливались в него, а вытащить их было еще сложнее. По такому снегу стая за нами не пойдет и это радовало сильнее, чем то, что мы на правильном пути. Мы шли вперед, вот край площадки, это второй перевал, вот спуск вниз, он, конечно, тоже покрыт снегом, мы продираемся вниз, тело болит и деревенеет. Мы слишком много прошли, чтобы отступать, да и отступать уже было некуда. Деревья сбрасывают на нас снег, дрожа от мороза, но нам он тоже не нужен, снег и так под ногами, скоро появиться вторая площадка, еще чуть-чуть.

Из-за поворота послышались голоса, и вскоре показались люди, их было немного, сам хозяин фермы и двое охотников. Мы так обрадовались, они тоже, ведь нас уже не чаяли видеть живыми, после рассказа пастуха о целой своре волков. Когда мы ушли, паренек нашел в себе силы рассказать, что было на самом деле, после чего привел помощь с соседнего хутора. Там как раз гостили двое охотников, которые вызвались помочь, но разыгралась метель, вся группа вышла лишь на рассвете. Они проводили нас к первой площадке и угостили своими припасами, все были радостны, ведь никто не пострадал, и даже козы вернулись домой в полном составе. Хозяин, как только увидел тех троих, что мы отпустили, сразу понял, по следам веревки, что мы спаслись. Правда они пришли к ферме уже ночью, тут подошли и охотники, все хотели сразу пойти на наши поиски, но стало совсем темно, поднялась метель, поэтому пришлось ждать до утра. Благо утром все утихло, оставив ферму на паренька, хозяин отправился в горы сам, показывая путь охотникам. Подкрепив силы, мы спустились вниз к подножию горы, отогревшись у хлебосольного хозяина, мы с дедом вернулись обратно в деревню, поскольку не могли дольше оставлять своих животных без присмотра.

Как же мне не хотелось открывать глаза, деда рядом не было, да и вообще ни одной живой души, кто мне мог помочь или просто подсказать, что делать и правильно ли я иду. Дед мне всегда подсказывал, да и родители старались направить в той или иной ситуации, потом я уже справлялся сам, но знал, что всегда смогу обратиться за помощью. А сейчас обращаться было не к кому, да и выбраться отсюда представлялось непосильной задачей. Я по-прежнему лежал на одеяле под парашютом с подветренной стороны бархана. Солнце уже жарило не так сильно, но ветер не стихал, он грозился опрокинуть на меня тонны песка, видимо за то, что я спрятался от него. Мне не очень хотелось присутствовать при этом, поэтому я взял себя в руки и поднялся, собираться и идти куда-то не хотелось, особенно зная, что меня там не ждут. Да меня вообще нигде не ждут, на работе справятся, семьи нет, куда мне возвращаться, в пустой дом? Хотя вот полеты, это незабываемое чувство парения, или восход солнца в лесу, вот бы еще раз увидеть пробуждение природы. Пришлось все-таки собраться, как только я вышел из палатки, меня засыпало песком, да не только меня, палатка стояла по четверть в нем, если бы я еще задержался, ее нужно было откапывать. Собрав все, я отправился дальше, навстречу ветру, кидающемуся песком и новым приключениям.