Письмо. Мопассан

Люди нашей профессии часто получают письма. Нет ни одного хроникёра, который не делился бы с публикой каким-нибудь посланием неизвестного отправителя.
Сейчас и я последую этому примеру.
О, каких только разновидностей ни бывают эти  письма! Одни нам льстят, другие – ругают. Мы в них – то единственные великие, умные люди, единственные гении и артисты современной прессы, то – негодяи. Для того, чтобы заслужить эти похвалы или поношения, достаточно иметь или не иметь мнения по вопросу разводов или пропорционального налога. Часто случается, что мы получаем как самые теплые поздравления, так и самые едкие проклятия, так что, в конце концов, становится трудно составить мнение на свой собственный счёт.
Иногда эти письма умещаются в 20 слов, иногда – в 10 страниц. Достаточно прочесть первые 10 строк, чтобы оценить важность письма и отправить его в корзину – кладбище бумаг.
Иногда эти эпистолы дают пищу для размышлений, как эта, и тогда совесть побуждает меня делиться ими с публикой.
Совесть – это, возможно, неподходящее слово, и, определённо, моя корреспондентка (мне написала женщина) не предполагала во мне жестокости. Я даже доказываю, из-за того, что мне дают подобные поручения, отсутствие нравственности, в котором меня, возможно, обвинят.
Я также спрашиваю себя с некоторым беспокойством, почему меня выбрали среди столь многих, почему сочли меня самым способным оказать эту услугу?
Затем я подумал, что легкая природа моих писулек могла повлиять на колеблющееся женское суждение, и отнёс это на счёт литературы.
Но прежде чем процитировать здесь отрывки, все необходимые отрывки адресованного мне письма, я считаю необходимым предупредить читателей о том, что я не смеюсь над ними, что я получил это письмо по почте, с маркой на конверте, с моим надписанным именем и подписанное очень разборчиво.
Я не стремлюсь развлечь или оскорбить наивные умы. Я просто стал выразителем (не слишком щепетильным) желания женщины.
Вот это документ:

«Сударь!
Я долго колебалась, прежде чем Вам написать: я не осмеливалась полностью довериться Вам. Я чувствую, что Вы добры и щедры, но я собираюсь написать Вам о такой странной вещи… Наконец, я отвергла последний страх, и это должно было произойти. Перед чёрным несчастьем, которое постоянно возрастает, робость перестаёт сдерживать. Несчастье, как и опасность, придаёт смелости самым робким.
Не подумайте, пробежав это письмо, что я слегка помешанная или экзальтированная. Я нахожусь в полном разуме, уверяю Вас. Что же до моего характера, он вовсе не романтичен, а, напротив, серьёзен и прозаичен, если можно так сказать. Чтобы решить свои затруднения, я вижу только одно средство, и я им воспользовалась. Не правда ли, это очень естественно?
Вот, впрочем, о чём идёт речь: несмотря на бедность, я честна и из хорошей семьи. Я ещё молода (мне только что исполнилось 22 года), и я признаюсь Вам честно, сударь, я хотела бы как можно скорее выйти замуж.
Вовсе не жизнь незамужней девушки тяготит меня. Но выслушайте мои причины и Вы увидите, что я не так уж неправа, когда хочу отказаться от своей свободы.
Наша семья состоит из…»

Дальше следуют грустные подробности личной жизни. Точность этих подробностей мешает мне приводить их здесь, так как, если они попадутся на глаза родителей моей корреспондентки, они могут узнать себя. Впрочем, всё, что она написала, очень правдоподобно и плачевно. Я продолжаю цитировать:

«Если бы я была одна, я бы не жаловалась, я бы всегда нашла средства заработать на жизнь, у меня так мало потребностей, но я не одна, я должна думать о своей семье.
………………………………………..
В прошлом году я познакомилась с одной девушкой, бедной сиротой, которая вышла замуж на старого миллионера.
Я не одобряю поведения этой девушки. Ей было 19 лет, она была очень красива, её любил красивый молодой человек, журналист, которого любила и она, я думаю.
Я её осуждаю и жалею одновременно. Она пожертвовала счастьем ради богатства, причём её на это ничто не толкало.
В моём случае, мне не приходится жертвовать счастьем (меня никто никогда не любил), и я была бы счастлива встретить человека, который захотел бы позаботиться обо мне и моей семье.
Если бы он был стар и некрасив, это неважно. Я просила бы только об одном: чтобы он был богат. В обмен на его деньги я дала бы ему свою молодость и верность, и, возможно, благодарность, если бы он был добр.
Сударь, я подумала, что Вы с Вашими связями должны знать многих холостяков. Если среди них Вы встретите кого-то, кто не знает, как ему распорядиться своим состоянием, и кто не является ярым противником брака, скажите ему обо мне. Взяв меня в жёны, он совершит такой же благородный поступок, как если бы опекал сиротские приюты или основал приюты для кошек и собак.
Прошу Вас, сударь, окажите мне эту услугу, то есть рекомендуйте меня всем холостякам из своего окружения и скажите тому, кто будет настолько безумен или настолько щедр, чтобы согласиться жениться на мне (увы! я очень боюсь остаться старой девой) обратиться к мадемуазель…»

Дальше написано имя и фамилия. Затем она просит меня сохранить тайну письма, чтобы родители не узнали о её демарше.
Вот и всё!
Никакой фотографии.
Письмо написано на обычной бумаге. Почерк мелкий, чёткий, уверенный, красивый – почерк учительницы и решительной женщины.
Получив этот документ, как говорят деловые люди, я сперва подумал: «Для розыгрыша это довольно забавно!» Вероятно, это розыгрыш. Но от кого? От друга или от врага, который не отказался бы знать цифру комиссии, которую я захотел бы взимать из состояния жениха?
Этот кто-то думал, что я отвечу немедленно, всегда хорошо иметь в кармане такие документы. Действительно, я внушил этому другу или недругу очень ограниченную мысль о своей деликатности. Но нужно быть уверенным, в принципе, что другие судят нас хуже или лучше, чем мы есть. Этот человек счёл, что я хуже – вот и всё.
Однако меня сочли дураком. При этой мысли меня объяли сомнения! Он думал, что я полезу прямо в ловушку. Он полагал, что я назначу ему свидание? Но почему тогда не воспользоваться старой формулой, которая всегда работает?

«Сударь, Вы самый великий писатель нашего века. Я не знаю, какими словами выразить восхищение перед Вашим гением! Как бы я хотела увидеть Вас! Тронуть Вас за руку! Посмотреть в глаза! Скажите, Вы этого хотите? Мне 20 лет, я красива! Отвечайте до востребования в магазин Мадлен.
Л.Н.»

Каким бы слепым ни был человек, он не может устоять при получении подобного письма, тогда как новая формула, такая странная и подозрительная, как в этом случае, заставляет его колебаться.
Возможно, загадочное письмо пришло от женщины? Но почему оно адресовано мне? Я не являюсь владельцем брачного бюро, я знаю не больше холостяков, чем любой другой, и я не думаю, что обладаю репутацией человека, который приходит на помощь старым девам в несчастье.
Тогда… да… тогда… Возможно, моя неизвестная корреспондентка придавала словам «выйти замуж» более широкий смысл, чем тот, который обычно придают им в буржуазной среде? Тогда это всё объяснило бы. Но, чёрт возьми! Такое поручение уже плохо пахнет. Женщины подобного поведения носят специальное название! Как больно думать, что таково мнение читателей о хроникёрах!
Молодая девушка или женщина находится в щекотливом положении, она ищет мужа или любовника, она не знает, к кому обратиться, и внезапно её осеняет: «А напишу-ка я своему любимому хроникёру, он мне его найдёт, ведь он знает стольких мужчин». И она мысленно добавляет: «К тому же, люди этой профессии лишены щепетильности».
Так что, дорогие собратья, ждите в один прекрасный день письма примерно следующего содержания:

«Сударь, мне понадобятся услуги акушерки, которая умеет держать язык за зубами и не обязательно помогает родиться на свет только живым детям. Я думаю, что среди Ваших обширных знакомств…»

Нет уж, мадемуазель! Если нужно полностью читать ваше письмо, я не могу оказать вам такой услуги, и мои личные средства не позволяют мне прийти на помощь вашей семье.
Но, возможно, что эта бедная девушка написала мне искренне! Что её толкнула беда, она не знала, что ей делать, потеряла голову, некому было поддержать её, и она сказала себе: «Может быть, этот журналист – славный человек, который поймёт мою ситуацию и протянет мне руку помощи?»
У женщин такие сложные души, такие неожиданные решения, такие неправдоподобные средства, такие спонтанные порывы! Корни их комбинаций иногда так глубоки, а махинации так просты, что сбивают нас с толку своей наивностью. Определённо, прочитав одну из моих статей, в которых кажется, что у меня большое сердце, эта девушка могла подумать: «Вот мой спаситель».
Я остановился именно на этой гипотезе. Она не самая правдоподобная, но самая великодушная.
Тогда я попытался помочь моей странной корреспондентке и задал один и тот же вопрос холостякам из своего окружения:
«Вы не желаете жениться? Я знаю одну молодую девушку, которая подошла бы вам».
И все ответили: «Приданое приличное?»
Тогда я обратился к самым старым и уродливым развалинам. Они сразу же напускали на себя довольный вид и шептали с улыбкой: «Она богата?»
И мне пришла в голову мысль: «Главная надежда и величайшее желание», как сказал Виктор Гюго, публично обращаясь к холостякам.
Я не называю имени моей корреспондентки, ничего такого, по чему её можно было бы узнать. Я храню тайну и передам ей все адресованные ей предложения, не вскрывая конвертов.
Так что, господа, есть ли среди вас кто-то, кто чувствует в себе щедрое сердце? Будь вы горбаты, кривоноги или восьмиугольны!
Я не могу поступить лучше, чем процитировать в конце своего обращения строчки из письма моей корреспондентки:
«В обмен на его деньги я дала бы ему свою молодость и верность, и, возможно, благодарность, если бы он был добр… Взяв меня в жёны, он совершит такой же благородный поступок, как если бы опекал сиротские приюты или основал приюты для кошек и собак…»
Дерзайте, господа!

12 июня 1885
(Переведено 30 июня 2017)