Даниэл Белл - личность, судьба и его теория постин

Даниэл Белл - личность, судьба и его теория постиндустриального общества

Каждый раз, когда мы сталкиваемся с жизнью известной личности, то вынуждены искать истину в облаках смыслов и многочисленных мифов, созданных поклонниками, критиками и противниками этих людей. Реальные события искажаются не только в силу личных убеждений многочисленных свидетелей, но в силу того, что реальность никогда не даётся нам непосредственно, а искажается нашим восприятием и мышлением. Одни и те же люди во время войны, для одних становятся захватчиками и оккупантами, а для других освободителями, а для третьих - героями.
Именно такое противоречивое впечатление производит и личность Даниэла Белла – известного американского социолога, разрабатывавшего теорию постиндустриального общества.
На основе его воспоминаний, мы можем предположить, что его жизнь была достаточно сложной и еще, будучи ребенком, он приспосабливался к ней, как умел. Те национальные конфликты, с которыми он сталкивался в самом детстве, научили его отстаивать свои права. Выжить можно было только в том случае, если ты был частью какой-то организованной группы, способной совместно отстаивать свои интересы. И такой группой для него стала Молодежная Народная Социалистическая Лига.
Организация активно участвовала в политической жизни страны, выдвигая новые теории управления обществом. Возможно, что именно там Д.Бэлл впервые услышал о том, что общество может идти разными путями и это даёт разные права и возможности. Оставалось, только понять, какая из теорий была выгодна именно ему. И Лига позволяла это сделать, потому что делилась до бесконечности на различные ответвления, во главе каждого из которых были свои идеологические лидеры.
Замысел был прост – найти для себя новую нишу и завербовать сторонников. Приблизительно в то же самое время один из Американских экономистов подсчитал, что для того, чтобы экономика страны продолжала работать эффективно, необходимо всего около 10 тысяч человек, занятых производством. Получалось, что остальные люди не нужны вообще, если они не докажут необходимости своего существования. Идти работать на завод не хотелось, и Д.Бэлл решил выстроить карьеру ученого-социолога.
Он активно включился в обсуждение популярных идеологических теорий, пытаясь найти для себя хоть какую-то нишу. Проблема была не только в том, что на сильнейших идеологических позициях стояли сильные личности, но и в том, что многие теории никак не состыковывались практикой, особенно в России, которая в то время была оплотом социализма.
Придумывать новые теории было достаточно забавно, потому что это не требовало поиска истины, а достаточно было быть просто убедительным. А Бэлл верил: идеи правят миром. Один из древних текстов гласил: выдвигайте всё новые и новые теории, пройдут годы, прежде чем люди поймут их ничтожность. И к этому времени у вас будет уже новая теория, за который снова пройдут миллионы.
Наиболее привлекательной была теория анархии, потому что она давала права и возможности сильным. Бэлл помнил, что правит всегда организованное меньшинство, а он был как раз членом одного из таких сообществ. Единственной проблемой было то, что никто не воспринимал его всерьез. Надо было влезать в какой-то спор, но это могло навлечь различные неприятности. Проще всего было спорить с самой историей, а не с будущим.
Бэлл примкнул к радикальной террористической группе отстаивающей интересы национальных сообществ. Эта история позже была представлена в одном из голливудских фильмов «Однажды в Америке». Однако, история была сильно приукрашена. Бэлл длительное время не давал согласие на экранизацию, опасаясь того, что информация о его причастности к преступным мафиозных кланам станет общеизвестной.
На режиссере лежала почти невыполнимая функция создать безупречный образ главного героя, вовлечённого в дела мафии и агрессивно-настроенной группировки, при этом сохранив за ним репутацию счастливчика, живущего по воле высшей силы, оберегающей его от неприятностей.
Карьера подростка в преступном мире начинается с того, что он становится свидетелем преступления и принимает решение, не давать показания против главы районной мафии. С этого момента в его жизни начинаются перемены: у него появляется привычка врать, получая от этого выгоду, и его принимают в преступном мире.
Подросток впервые попадает под одновременное влияние трех идеологий, С одной стороны, на его жизнь как-то влияют его друзья, входящие в молодёжную политизированную группировку, с другой стороны, существует идеология улиц, в которую его посвящает его новый друг – главарь мафии. Но существует еще одна идеологема – религиозная, которую в фильме представляет его отец.
Гениальность самого фильма в том, что он показывает, как наиболее радикальные формы поведения рано или поздно самоуничтожаются, в очередной раз доказывая, что в природе первыми погибают наиболее агрессивные особы, чувствующие свою безнаказанность. И тогда всё, что ему остаётся – это возвращение домой, к отцу и своим религиозным традициям.
Молодой юноша впервые сталкивается с тем, как наше мышление, ведёт нас к такому поведению, которое грозит смертью. Он понимает, что любой поступок, любое убеждение рано или поздно перерастает во что-то большее, влияющее и меняющее всю человеческую жизнь. С этого момента он начинает искать для себя пути, которые могли бы позволить жить людям разного происхождения и вероисповедания терпимо друг  к другу.
Впервые над его врождённой сущностью, появляются первые признаки личности. Бэлл видит, что лидеры погибают или ломаются, а выживают не сильнейшие, а хитрейшие. Но уйти от реальной деятельности, для него значит, стать той частью общества, которую он ненавидит больше всего – бюрократией.
Именно в это время промышленное производство, заходит в тупик, что выливается в Великую депрессию. Первоначально всё было просто: у каждой семье был свой промысел и была 100% занятость. Дети понимали, что пойдут по стопам родителей и с детства осваивали родовое ремесло. Но промышленное производство уничтожило практически все промыслы. Все начиналось с описания производств, и так называемой регламентации деятельности, которая позволяла, усовершенствовать технологический процесс и наладить массовое производство.
Разделение труда породило эффект перепроизводства. Если один ремесленник производил в день три заколки, то три специалиста на конвейере уже производили до 200 заколок в день.  Капитализм стал началом конца индустриальной эпохи, потому что миллионы людей стали не нужны. Основным признаком капитализма стало перепроизводство и массовая безработица.
Однако, удивительным было то, что даже во время Великой депрессии, оставалась деятельность которая продолжала приносить сверхприбыли. Массовые увольнения рабочих на заводах спровоцировали странных эффект: все скопленные деньги рабочие стали пропивать в пивнушках. Особого эффекта добился один предприниматель сделав в своём заведение зеркальный пол по которому бегали официантки без нижнего белья. Размышляя над подобными проектами, Бэлл пришёл к выводу, что реальное будущее уже не за производством, а за сервисом.
Очевидно, что в разных странах одновременно присутствовали разные модели общественных отношений и то, что хорошо работало в Америке, было бы совершенно неприемлемо, скажем в Индии или Германии.
В Германии капитализм приобрел особые формы, при которых работники избытки своего заработка вкладывали в ценные бумаги предприятий на которых работали, и уже выйдя на пенсию входили в Совет директоров.
Бэлл же делал ставку на инновационную экономику с большим инвестиционным потенциалом. Государственные интересы США в это время, были направлены создание общества потребителей для того, чтобы преодолеть кризис. Дело было в том, что стандартная американская семья в то время вообще ничего не покупала, а жила за счет того, что производила сама. Маленькие квартиры не позволяли людям покупать много вещей, и было решено запустить особую государственную программу, которая бы позволила городское население обеспечить двух-трех этажными особняками. Программа ипотечного кредитования, запущенная Правительством США позволила не только снизить финансовые риски, увеличив среднее тело кредита, но и увеличить сроки кредитования до 25 лет.
В инвестиционной политике Америка равнялась на Японию с огромным инвестиционным потенциалом и дефляцией капитала. Средний японец с каждой зарплаты вкладывал не менее 50% в инвестиции, что было больше уровня Америки. Грамотная государственная политика позволила увеличить инвестирование до 30%, что дало ожидаемый рост экономике.
Однако, перекрестное кредитование обернулось для Америки новой бедой: резко выросшему государственному долгу и ипотечному кризису, который обвалил весь рынок ценных бумаг. Привычка государства жить в долг разорила и оставила без имущества миллионы граждан.
Но другого пути для американского типа правления не было. Дело было именно в том, что вся история США строилась на принципах свободы и независимости, которая в экономическом и политическом контексте перерастала в принцип конкуренции. Конкуренция в экономике вынуждала выставлять на рынок всё новые и новые продукты, и таким образом, стимулировала инновации, венчурные фонды и инвестиции в наукоемкие производства.
Обеспечить такое развитие могли только высококвалифицированные специалисты и новые научные знания. Именно поэтому Бэлл ввел третий принцип постиндустриального сообщества – экономику знаний.
Теперь для Бэлла стало понятно, где его место в жизни общества. Те политические дискуссии, в которых он участвовал с 13 лет, наконец, приобрели для него смысл. Пусть он никогда не был лидером и не мог вести за собою людей, но его миссия была другой – учить людей.
Он хорошо понимал, что если индустриальное общество высвобождает людей от занятости на производстве, то человеческий потенциал можно использовать для развития общества. Особенностью американской экономики было то, что здесь реализовывались любые потребности и поэтому возможности для инноваций были практически бесконечны.
Но его внимание привлекла структуризация научного сообщества, в которой передача опыта от учителя к ученику сохранялась на протяжении всей жизни. Именно преемственность научных разработок давала эффект развития различных направления экономики. Кроме того, он видел, что очень часто научное знание формируется вне институциональной структуры, делая носителей научного знания некой элитой общества, существующей над общественным строем.
Известные ученые находили друг друга и стремились к обсуждению научных вопросов несмотря на разделяющие их границы и языковые барьеры. Проблема была только в том, что эффективность научных разработок была низкой в силу того, что многие изобретения делались не менее семи раз в различных точках земного шара. Научное знание требовало создание единого коммуникативного пространства, в котором могли бы сотрудничать ученые различных стран.
По замыслу такой коммуникационной сетью должен был стать интернет. Америка вкладывалась в новый проект, и первые сети протянулись, соединив несколько научных университетов. Наконец-то административные барьеры между учеными различных стран были разрушены, и появилось то, что можно было назвать прототипом постиндустриального сообщества.
Однако, реальность, как всегда, обманула ожидания многих. Практически с самого начала по созданной сети стали распространятся не научные знания, а тексты с целью знакомства и социальной адаптации. Спустя небольшое время 90% интернета стало обслуживать порно индустрию и службы знакомств. Но в этом был и большой плюс, потому что сеть стала достаточно мощным источником дохода и отличной базой для промышленного шпионажа.
Проект оказался очередной утопией, имеющий огромный социальный и экономический эффект, поскольку дал возможность свести производителя и потребителя на одной площадке. Теперь производитель знал, что хочет от него потребитель и каким требованиям должна соответствовать продукция. Эта информация дала огромный толчок развитию экономики и сфере услуг.
Теперь будущее было за локальными проектами, на основе владения информацией напрямую от потребителя. Крупные производства стали разорятся, и организовываться новые, способные выпускать штучную продукцию под заказ конкретного потребителя. Инновационная экономика стала жить своей жизнью, независимой от крупных инвесторов, банков и страховых компаний.
Венчурные фонды получили возможность находить и запускать с нуля наиболее перспективные проекты. Здесь, как и в естественной среде выживаемость проектов была 2-3%, но прибыли успешных проектов окупали с лихвой затраты на неудачные.
Но для Бэлла было важно то, что либеральная модель работала, давая возможность существования независимости предпринимательской активности. Теперь было понятно, что происходит, но не понятно, что делать дальше. Дело было в том, что Бэлл никогда не был лидером и не знал, куда вести людей. Он не был лидером мнений, потому что никогда не имел своего мнения. Он всегда был прилежным учеником и подражателем, ведомым и последователем.
Поэтому он начитает свою борьбу с лидерами, утверждая, что мессианство хуже утопии, потому что утопия даёт надежду и иллюзию. Те люди, которые были для него авторитетами в прошлом, становятся его идеологическими врагами. И если лидеры и мессии ведут за собою людей, как стадо баранов к пропасти, то он выбирает для себя роль наблюдателя, который лишь констатирует этот факт и описывает его, как тенденцию. И это, как ни странно, намного ближе к реальности, чем пустые теории.
В информационном пространстве появляется новый тип ресурса – информация. И это становится ключевым звеном его новой теории. Существующее утверждение о том, что тот, кто владеет информацией, правит миром, дополняется простым принципом: развивается тот, кто находится в центре информации. Это понимание даёт новый импульс к его карьере – он начинает преподавать в крупнейших университетах и таким образом становится в самом центре научных знаний между накопленными знаниями и молодым инновационным мышлением.
Его жизнь это яркий пример того, как обычный еврейский мальчик из семьи мигрантов, пройдя путь от помоек и бандитизма способен дойти до самых высших кругов академического и научного мира. Это пример того, что человек способен подняться с самого низа до вершин государственного управления путём накопления знаний, осмысления своего места в жизни и понимания своей миссии.