Последний шанс

    Гололёд ужасный, машину кидает из стороны в сторону. Сергей не стал сбрасывать скорость, дорога пустая, да и не первый день за рулем. Сейчас, сейчас, минут двадцать - и будет дома. Вот Светка-то обрадуется, он ведь завтра собирался приехать. Но решил сделать жене сюрприз...
    Показались угловатые очертания корпусов химзавода, потянулись встречные машины. Это из окрестных поселков работяги покатили домой. Столько раз уже возвращался, и всегда вот так, на подъезде к городу, сердце начинает биться иначе, как-то радостнее что ли. Скорее бы уже.
    Руль вдруг дернуло вправо, словно сидевший рядом невидимка рванул на себя. Машину крутнуло, завизжали тормоза, но скорость слишком большая. Выкинуло с трассы, а там... мирно дремавший в сугробе столб электропередач...

    Телефон долго и настойчиво трезвонил.
    - Кому там не спится! - Светлана протянула руку за трубкой и хмурым заспанным голосом:
    - Алло!
    - Светлана Аргунова?
    - Да, она самая. Что вам...
    - Ваш муж - Аргунов Сергей Николаевич?
    - Да. - Сердце тревожно заколотило в груди, словно предчувствуя недоброе.
    - Ваш муж попал в аварию, он жив, но... в тяжелом состоянии. Сейчас идёт операция, он в центральной городской...

    - Скажите, доктор, у него есть шансы... вернуться к жизни?
    - Ну, шансы есть, но очень невелики. Всё-таки случаи выхода из комы бывали, но...
    - Я понимаю... будем... будем надеяться.

    "Да что за хрень, уже все уши пропищала?! Ещё нос, блин, чешется." Сергей не открывая глаз, протянул руку, поскреб шнобель, но... ничего не произошло... Распахнул глаза - белый потолок, белые стены, над головой какие-то пикающие хреновины, капельницы, весь в проводах. "Где это я?" По спине пробежали мурашки, размером с отожравшуюся крысу. Взглянул на задранную вверх руку и обомлел... Правая рука почти прозрачная, чуть светится тусклым бледно-зеленым светом. А на постели... на постели лежит... настоящая, которая из мяса и костей. Опустил руку... в руку, стало тепло, ощущение, словно сунул в рукав пуховика. Снова поднял, вышла без помех, засветилось, обнаженной руке стало как-то прохладнее. Снова опустил...
    - Ну и долго ты играться будешь? - скрипучий голос резанул по ушам. Сергей вздрогнул, подскочил на кровати, обнажился до пояса из собственного тела. Шагах в трёх от постели, прижавшись сутулой спиной к чисто выбеленной стене стоит незнакомка в чёрном балахоне. Белые костяшки пальцев, да-да именно костяшки небрежно сжали косу.
    - Ты кто? - с хрипом спросил Сергей.
    - Санта-Клаус! Похожа?
    - Нет. Ты... - Смерть?
    - В десяточку! Ну и давай, традиционный вопрос!
    - Какой?
    Смерть хмыкнула, кокетливо поправила капюшон.
    - "Я что умер?!" И глаза ещё такие большие сделай...
    - Так я... что... правда... ?
    - Кривда!
    - А как же... как же теперь... а моя жена... дочь... как же они...
    Смерть отлипла от стенки, поудобнее ухватила косу.
    - Да нормуль. Пойдём, сам посмотришь.
    - Что... посмотрю?
    - Как они без тебя! Пошли уже, че разлегся?
    Сергей медленно поднялся с постели, из собственной плоти вышел как нож из ножен. Повеяло прохладой, мужик опустил взгляд... Да он же голый! Стыдливо сложил ладони чашечкой, прикрыл срам.
    - Да ладно тебе, все равно никто не видит.
    - Да как-то неловко...
    - Ой, забодал - держи! - Смерть протянула кусок чёрной материи, та, в руках Сергея, за секунду превратилась в чёрный балахон. - Напяливай, и погнали.
    Смерть шагнула в коридор прямо сквозь стену, Сергей боязливо сунул сначала руку, надо же - вошла без помех, как в воду, потом уже нырнул целиком. В коридоре, конечно, стойкий больничный запах лекарств, бубнящая очередь, бесконечно снующие из кабинета в кабинет медсестры. Сергей сначала уворачивался от людей по привычке, обходил, но потом попер напрямик, прошивая насквозь суетливо гомонящих старушек, мамочек с детишками, степенно вышагивающих врачей. Все равно ж ничего не случится...
    На улице Сергей немного замешкался, вспоминая, где же остановка. За рулём уже лет семь, когда в последний раз ездил на общественном транспорте и не вспомнить. Смерть пошагала куда-то размашисто и уверенно, пришлось двинуть следом. Повернули за угол, а там, словно по заказу - автобус тридцать пятого маршрута.
    - Поехали! - Смерть снова впереди, нырнула сквозь закрывающиеся двери, Сергей чуть замешкался, вошёл, когда автобус уже начал трогаться. Ехать недолго - остановки две-три, но Смерть деловито уселась на свободное сидение, похлопала костяшками по соседнему, приглашая присоединиться, но Сергей молча покрутил головой, остался у дверей.
    - Как хочешь!...
    Кондукторша, жирная тётка неопределённого возраста пролетела по салону как шар для боулинга, хорошо пассажиров почти нет, а то был бы страйк. Сергей дернулся увернуться, подумал - "а, собственно,  зачем?" и остался стоять на месте. Хотел взяться за поручень, но ладонь провалилась в пустоту. Смерть прыснула, прижала к оскаленным челюстям костлявый кулак.
    - Я ж говорила сядь. Ты ж еще новичок, взяться за реальные предметы не можешь, это много позже, когда полноценным призраком станешь.
    - А сейчас - неполноценный?!
    - Да не только сейчас. Ты всю жизнь был неполноценным. Жалкий никудышный человечек, мелкий, незаметный, как и все остальные... - Смерть брезгливо фыркнула, отвернулась к окну.
    - Послушай-ка ты, костлявая! Да я... да у меня... я... Да права ты, сволочь! - Сергей опустился прямо на заплеванные ступени, сжал голову ладонями. - Работа-дом, работа-дом, не жизнь... а унылое серое говно... Как белка в колесе... Осточертело всё... хоть правда сдохни. Но у меня жена... дочь...
    Смерть хмыкнула:
    - У тебя ли... жена?
    - Это ты о чем?!
    - Скоро узнаешь! Поднимайся - наш выход.
    Пшикнул компрессор, двери, мерзко лязгнув, запустили в салон охапку свежего воздуха. Сергей шагнул наружу, Смерть сопит за спиной, медленно побрели в сторону Серегиного дома. Он чувствовал, что Смерть что-то темнит, но хоть увидеть Светку...
    На третьем этаже Сергей двинул к до боли в душе знакомой двери, но Смерть ухватила за плечо.
     - Не сюда...
     Подтолкнула к соседской квартире. Сергей шагнул сквозь обитую потертым дерматином дверь. Уже внутри, замер на миг, судя по звукам, сосед сейчас смотрит "клубничку"! Усмехнувшись, хотел уже подколоть Смерть, но тут раздался голос, который сразу узнал:
    - Да, да, да... Лёшенька... ещё...
    Взревев раненым быком, Серёга метнулся в спальню, а там... там... Светка... под этим козлом... Метнулся к кровати, рука легла на плечо урода, сейчас дернет на себя... и кулаком... в потную раскрасневшую рожу... Ладонь схватила лишь пустоту, он попытался ещё и ещё, тщетно, взгляд упал на томно прикрывшую глазки Светлану, кусает губу, выгибается навстречу этой мрази... Смачно сплюнув, выскочил на лестничную площадку - Смерть стоит, ухмыляется.
    - И зачем? Зачем? Зачем ты мне это? 
    - Да ладно, как будто ты ей не изменял...
    - Ну было, было... Да, я мразь, ничтожество. Доказала, убедила, - Сергей махал руками, как ветряная мельница. - Что ещё тебе нужно от меня?
    - Да ничего мне не нужно... Просто не понимаю я вас, не понимаю... Вроде все такие правильные, честные, а копнешь чуть глубже, и полезло дерьмо. Живёт такой вот незаметный человечек, думаешь, ну живи ты по совести, живи честно, так нет.
    - Ну не я ж один такой.
    - И жаль, очень жаль. И даже не стремился стать лучше... Так зачем тебе жить?  Жена, за которую ты так переживал, и при этом изменял и врал, как видишь не скучает, в надежных мужских руках, так сказать. Дочка, пока твой остывающий трупик валяется в больничке, отрывается сейчас где-то... с дружком. Хочешь взглянуть?
    - Нет!
    - Работа... работу ты ненавидишь? Так зачем тебе жить? Ради чего или кого?
    Сергей обреченно вздохнул:
    - Только... только ради матери... Если простит... Знаю, что сейчас скажешь. Так и не съездил помириться после той ссоры...
    Смерть хмыкнула:
    - Вспомнил наконец-то. А из-за чего ссорились - напомнить? Или сам расскажешь?
    Вышли на улицу, Сергей брел, неизвестно куда...
    - Ну погулял я там... неплохо. Обещал крышу перекрыть, а сам пробухал весь отпуск... к девчонке соседской приставал... Ну, она ж сама на меня такими глазами смотрела, да и... симпатичная. Не удержался. Мать тогда так кричала, сказала, чтоб ноги моей больше не было.
    - Кстати, девчонка эта приезжала в больницу уже раза три. Один раз - с мальчишкой, догадываешься на кого похож?
    Сергей остановился, как вкопанный, выпучил  глаза на ехидно скалившуюся Смерть.
    - Что? Что? Но как?
    - Чай, не девственник, знаешь как!
    - Не может быть. Она ж сказала, что не было... ничего... Я ж не помнил ни хрена...
    - А ты вспомни, вспомни какие сопли наутро распустил - у меня жена, дочка! Знакомая песня. Вот и не сказала правды. И живёт уже шестой год, деревенские до сих пор гадают от кого нагуляла...
    - Не может быть... Так у меня значит... сын. - Растопыренные пальцы взъерошили волосы. - Скажи, а я могу... могу его увидеть.
    - А смысл? Раньше надо было... Помирился б с матерью... и все узнал. Мать то сразу поняла, чей сынок, помогает Тоньке...
    - Смерть... я прошу, я прошу тебя, не забирай меня... сейчас... дай пару дней... я хоть не всё, но многое исправлю. Ошибки свои... Хочешь я на колени...
    - Ошибки свои надо исправлять сразу, не откладывая на потом. Потом, как видишь, может и не наступить... Не могу я... Ни я решаю...
    - А кто?
     Костлявый палец указал на небо.
    - А я могу... к нему обратиться?
   Смерть фыркнула:
    - С чего это он станет тебя слушать? Чем это ты заслужил такой чести? Старушку через дорогу перевёл? Да у него таких проси... - Смерть осеклась, удивленно посмотрела Сергею за спину, - что за чёрт?!
    - Не чёрт, а как раз наоборот. - Сергей обернулся на голос, белое свечение ударило по глазам медленно обретая человеческий силуэт. - Здравствуй, Сережа. Берег я тебя, берег...
     - Хреновый из тебя хранитель, ангелочек. Берег, берег, да не уберег. - Смерть угрожающе перехватила косу. - Ступай отсюда, он мой!
     - Как бы не так... костлявая... - Ангел сунул руку за пазуху белоснежного одеяния, неспешно вытащил свиток, перетянутый пурпурной лентой. - Держи!
    Смерть неуверенно шагнула, костлявые пальцы сомкнулись на свитке, с недоверием вгляделась в лицо ангела. Небесно-голубые глаза хранителя лучились добрым светом и теплом. Смерть прочла послание, разочарованно хмыкнула, и, не проронив звука, развернулась и медленно пошла прочь. Чёрный силуэт таял, как шоколад на солнце, быстро превратившись в серую дымку. Сергей обернулся к хранителю, никого, лишь светлое облачко устремилось к небесам. Что-то громыхнуло, загудело, заискрило кругом, словно сунул голову в трансформатор, Сергей зажмурился в страхе, грохочет не переставая, ветер швырнул в лицо горсть пыли, пришлось долго отплевываться и протирать глаза. Грохот вдруг резко сменился на писк какой-то аппаратуры, и... Сергей открыл глаза...

    В больнице переполох - не каждый день пациент выходит из комы. Конечно же, приписали немалую заслугу в этом врачам, особенно Артему Хмельницкому, сыну замглавы мэрии. Надо же, какой талантливый специалист - за два года после универа дорос до должности зама главного врача!

    За спиной хлопнули дверцы старенького потрепанного "ПАЗика", отрезав навсегда прежнюю жизнь. Там же за спиной - четыре месяца реабилитации и развод. Оставил квартиру жене и дочке, продал машину, а сейчас осталось самое главное...
    Толкнул калитку, сердце затрепыхалось, как птица в клетке, дыхания не хватает. Во дворе почти ничего не изменилось, баня, ещё дедом строена, навес, сарай со скотиной. Из конуры, бряцнув цепью, вылез Полкан. Косматый, старый, и не узнать грозу всей округи, порычал глухо, принюхался.
    - Полкан! Живой ещё?!
    Тот неуверенно махнул хвостом, неспешно развернулся и снова в конуру. Узнал, хоть Сергея столько лет не было... Ложная тревога, можно спать дальше.
    Скрипнула дверь, Сергей обернулся и застыл. Язык, словно онемел, с трудом нашёл силы сказать:
    - Здравствуй, мам...
    - Ну здравствуй, сынок! - зелёные глаза смотрели строго и холодно. - Чего ж в дом не заходишь?
    - Да боюсь, пустишь ли на порог?
    - Ой, да брось - боится он, как же. В прошлый раз, вон какой смелый был - родную мать куда подальше посылал...
     Сергей встал на колени, прямо в пыль, глаза защипало, зажгло.
    - Мам... прости меня, дурака... прости... мам.
    Всхлипнул, опустил стриженную коротко голову, не смог от стыда смотреть в родные с детства глаза. Мать шагнула с крыльца, обняла крепко, он и на коленях-то с ней вровень ростом. Молчали, трудно говорить, когда душат слёзы...

    - А мне Тонька про твою беду рассказала. Ездила она к тебе, беспамятному...
    - Я знаю, мам... Мам, а... Степка... правда... на меня похож?
    - Да копия! - мать улыбнулась. Руки проворно раскатывали тесто, затеяла пироги. - Такой же как ты, хулиган... Ох, Серёжа, наворотил ты делов...
    - Мам... я это... вообщем... разошелся со Светкой... Мне бы с Тонькой поговорить... насчёт сына... да и насчёт неё... Надо же как-то по-людски...

    Хранитель медленно опустился на землю. Старый пес поднял голову, словно что-то почуял. Тихая луна, вынырнув из косматого облака, осветила двор, новый кирпичный дом под черепичной крышей, недавно законченную баню, рядом на месте сарая поднимаются тонкие прутики молодых яблонь, несколько клумб с пышными душистыми цветами дарят свой аромат ночной прохладе. Ангел подошёл к окну, в доме темно, но хранитель зряч и во мраке. Тонька жмется к Сергею, мерзлячка, сильная мужская рука обнимает крепко, прижимает к могучей груди. Сергею не спится, думает о разном. О прошлом, о будущем, о настоящем. Детишки за лето выросли, надо ехать в город - новую одежку справлять - Степке и Катюшке. Катюшка в этом году в школу пойдёт, вся в мать - такая ж красавица. Покосился на Тоню, обнял ещё крепче и улыбнулся. Так и заснул с улыбкой на губах. И вроде снова обычная жизнь незаметного человека... но счастлив... по-настоящему счастлив...
    Ангел улыбнулся, отступил от окна, растворяясь, тихое светлое облачко медленно поплыло в небеса..