Доброжелатель. Часть 5, главы 5, 6

Глава 5
Разговор со светофором

Снова дул холодный ветер, пришлось поднять воротники ссутулиться, что вкупе с целью его движения вдоль меняющих цвета стен показалось Петру пародией на детектив: парижская осень, ален делон с голубыми грустными глазами, за кадром лирическая музыка, падает снег, падает дождь, падает жизнь, падает человек, тоскливый голос, вот алое пятно расплывается по белоснежному плащу и голубые печальные глаза уже смотрят в голубое прозрачное небо, что стоят мгновения жизни в сравнении с этой голубизной, уходом, приходом, ЮБ шел достаточно быстро, снова спешил куда-то, может, на встречу с еще одной Эльмой-Эльзой (в груди застучал и покатился белый пустой шарик, с гулким звуком ударяясь о ребра), или с таким же, как он, студентом, запутавшимся в любви и долге, назад не оглядывался, вряд ли подозревал слежку, да и кто бы мог следить за ним в его стране, схваченной неширокой крепкой ладонью под кадык, в его стране, где каждый или стучал, или готовился застучать, или как он, заставлял стучать и с чувством глубокого удовлетворения слушал производимый народонаселением стук, рингостар коллективного действия, модернизированный бурлацкий стон по-над волгой широкою русской рекой, машины остановились, зеленый зрачок открылся, с интересом всматриваясь в ручеек людей, вот седая голова, уважаемый человек, здравствуй, светофор, здравствуй, ЮБ, мудрый человек, куда идешь? а зачем тебе знать, брат светофор, у нас свои дела, человеческие, слишком человеческие, смотри своими разноцветными радужными глазами, чтобы никто никого не переехал, чтобы маленькие были в безопасности, а большие не обижали маленьких, ты с грузовичками общайся и машинками, а мне оставь людей и людишек, они посложнее твоих механизмов и внимания требуют большего, и умения обласкать и припугнуть, чтобы дорогу в нужном месте переходили и за светом следили, и за цветом твои тоже, а то как же без порядка, как же жить страна будет, если светофоры работать перестанут или люди правила перехода дорог забудут, или машины начнут ездить на зеленый, а листья падать на желтый, а быки бежать на красный, кто тогда встанет на пути хаоса и распада, кто защитит маленького и неразумного человечка от большого и страшного быка взбесившегося времени, только он, тореадор, кармен-сюита, плисецкая, прекрасная фигурка, талантливая, но ведь тоже из страны умотала, он бы ее попридержал, заставил отработать затраченный на ее успехи труд хлебопеков, слесарей и дворников…
Светофор мигнул желтым, предваряя готовность сменить потоки движущихся существ с железного и пластикового на живой от крови и ненависти – Карсавин нащупал в правом кармане пальто пистолет, как раз здесь, на переходе, среди шума и грохота большого тела города можно было легко оказаться рядом и приставить дуло к боку ЮБ, все спешили, никто бы не заметил, не услышал, а потом и задать тот самый главный вопрос – кто, кто донес на него, и кто его допрашивал, кто затеял всю эту игру, разрушил их любовь, их двоих, а значит, и весь мир вокруг них.
И когда зеленый зрачок распахнулся навстречу ожидающим людям, и Юрий Борисович сдвинулся с места, Карсавин ускорил шаг, и на середине широченной улицы догнал ЮБ, и сквозь дорогую ткань кармана выпятил словно хоботок, дуло пистолета.
Юрий Борисович увидел широко направленный на него взгляд Петра, услышал какие-то вопросительный слова и в левом своем боку ощутил холодок, будто ткнувшийся в угол его тела ствол (он сразу распознал то узкое открытое отверстие, даже через ткани и кожу) – был не стволом пистолета, но загадочным туннелем в иной мир, будто он высасывал через эту металлическую трубочку, так неуютно примостившуюся у него рядом с сердцем, всю кровь, все тепло, всю жизнь, будто через это отверстие из иного мира взглянули на него и позвали к себе – и холод этого приказа расплылся мгновенно по всему телу, кольнул в сердце, и ЮБ повиновался шедшему из неизвестности зову и аукащему ему – двигающемуся навстречу в прохладную чащу.


Глава 6
У ментов

Общежитие удивило ее раскованностью нравов и алчными взглядами ребят. В первую же ночь в их комнату стали ломиться абсолютно пьяные старшекурсники, в третью она напилась с соседкой и пошла на танцы, а затем едва убежала от прилипшего к ней невысоко киргиза с расплывшимся от спиртного лицом и жадными руками. Через две недели она стала женщиной в комнате некоего Ивана: белобрысого юноши из-за Урала. Он пригласил ее с соседкой, они полночи пили и рассказывали друг другу о своих городах, соседку кто-то увел, ей было любопытно и достаточно безразлично, в конце концов, так жили все – и ломаться не стоило. Любить она никого не любила.
Так прошли три года ее жизни в Москве: коротенькие романчики, постельные истории, пьянки. Все это ей нравилось и единственное, что навевало грусть – то, что после Москвы придется возвращаться к себе в Мелитополь. Разве что выскочить замуж за москвича, но где такого найдешь, который упадет на не очень-то красивую (хотя, конечно, симпатичную – думала она о себе) девчонку. Впрочем, как повезет. И сейчас, сидя перед молоденьким милиционером, она чувствовала, что это, возможно, тот самый шанс. Сержант не скрывая, глазел на ее закинутые одна на другую ноги под коротенькой топорщащейся юбчонкой.
– Значится так, – сообщил, сглотнув слюну, мент, – что вы, гражданочка, видели и почему, ешкин кот, ты без регистрации в Москве?
Анютка еще выше задрала колено, так чтоб этот молодой смущающийся ментик совсем уж забалдел, пусть позыркает, ей-то чего, она же законы не нарушала, ПТУ закончила и вот работу ищет, вчерась, толькоть и приехала значит, к подружке то есть, а не то, чтобы финтить и мухлевать, а подружка ее и должна была это вот, как его, – тут она вскинула глазки и увидела как милиционер с трудом отрывается от созерцания ее ног и отсутствующего прикрытия в виде юбки и сурово откликаясь на ее несколько заискивающий и жалобный тон говорит – регистрацию, ешкин кот, знать, молодая, надо, тебе-то сколько годков будет? – 18 сказала Анюта, а его, товарищ лейтенант, этого, который упал, я вот как увидела.
– Ты погодь про мужчину, ты давай о себе: че, есть где ночевать? – спросил сержант, боясь, что в комнату для допроса войдет кто-нибудь еще и тогда с девкой уже не договорюсь, а так ее бы поиметь, ешкин кот, сочная, титьки и все такое на месте, одинокое сердца мента воспламенялось по мере мечтаний о сегодняшнем вечере, да и куда девахе бежать припугнет ее штрафом, она сама под него и ляжет, уж этого ему сослуживцы понарассказывали, а про того седого, которого то ли машина сбила, то ли кто пристукнул, пусть следователи беспокоятся.
Вскоре товарищ Авдюкин Игорь Иванович составил протокол. Главным для него было решить две задачи, запугать девицу, чтобы она дала, и так описать происшедшее, чтобы было понятно, что его постовое дело свершалась без сучка ешкин кот и задрючинки, и передать его куда-нибудь выше и подальше.
Со слов свидетельницы выходило (Авдюкин подтвердил, что режим регистрации нарушен не был, предварительно пригласив Анютку к себе и получив согласие – а то не пойди к нему, так он и задержит, а потом ведь симпатичный, может, она его трахнет, да и подцепит подольше, вот ведь как глазеет, небось, баб-то и не имел – светлая ее головка вскинулась и вновь глянула она как бы ненароком весело и завлекательно на Игоря Ивановича), что она переходила улицу на зеленый свет, перед ней шел мужчина (далее следовало описание человека, похожего на Карсавина ростом и повадкой, одежду она тоже описала почти точно, разве что цвет брюк как коричневый, хотя дорогая материя карсавинских штанов имело свойство менять окраску в зависимости от освещения), затем видимость закрыла рванувшаяся с места машина дада еще до того как посередке улицы, больно широка-то проспект называется вспыхнул красный свет то бишь зеленый для водителей и она увидела как этот мужчина нагнал того седого а когда машина проехала тот седой уже лежал а этот в дорогом пальто быстро уходил дада оглянулся увидел как вокруг этого седого люди собираться начали да машина остановилась и водитель выскочил испуганный весь а вдруг это он седого задел? да я ж не видела он-то машиной все и закрыл может и он задел а может и тот в пальто чего ж он побег ну да не побег а быстренько так пошел прочь и даже не остановился когда оглянулся было ли что у него в руках чего не видела того не видела но помню что перед тем как то седой упал он этот в пальто руку в карман засунул и чего-то там шарил прямо как еще с этой стороны на дорогу то есть проспект вышел так в карман рукой шасть и стал там чего-то водить это она видела за ним же шла а том седой шел перед этим в пальто вот и все не больше ничего не видала а звук выстрела нет хотя дада тормоза то как взвизгнули и как будто-то что-то хлопнуло да она ж ни разу и не слышала как стреляют на что похоже да вот хлопок такой негромкий ведь шум вокруг ага вот здесь подписаться значит в семь вечера там-то и там-то а не придет он ее арестует поняла да и она сама непрочь прогуляться давно в Москве не была уже несколько месяцев ага пока до встречи буду жду целую Авдюкин спрятал протокол в ящик стола на лбу его горел мнообещающий девичий поцелуй пойду еще потрушу черных подумал он чтоб ешкин кот вечером бух был и с утряни на опохмел хватило…