Деревенщина, он и в Африке деревенщина

Деревенщина, он и в  Африке деревенщина.



   Деревеншина, он и в ентай Африке, деревеншина... Так разговаривали в семье Половцевых. Они в наш поселок, что раскинулся на просторах жаркой средней Азии, приехали в конце шестидесятых. Поселок наш,  считался поселком городского типа,  и нам в школе рассказывали о ближайших событиях,  которые могли изменить наш социальный статус на Город.  В школах ввели уроки Этики и Эстетики.  И во всех домах, не имела значение национальность, стали проходить уроки Ликбеза для пожилых и в основном неграмотных мамочек...  А,  наш поселок был  многонациональным,  и все  родители были вынуждены поменять свое отношение к социальному статусу. 
   В домах появилась приличная посуда. Появились ножи и вилки.   Хозяюшки, одели,  симпатичные халатики и стали закрашивать свои  седины. Мужчины  стали ходить бритыми и в глаженых штанах и рубахах.  Потому, как дети стали преподавать дома уроки, которые  с удовольствием получали в школе.   Девочки запретили мальчишкам материться во время игры и мальчишки послушались и подтянулись и стали надевать шорты и майки и не шастать в одних семейных трусах, черного цвета. В общем, мы готовились стать городскими.
   Педагоги в школах  очень радовались изменениям,  которые произошли с детьми и взрослыми.   Стали чаше  собирать родительские собрания, после которых дети устраивали концерты. В общем, культура поведения росла. И было очень заметно, если к кому-то приезжали гости из местных аулов или Российских деревень. И вот однажды приехали новые жители из Сибири. Они  приехали большой семьей, и когда машина разгружала контейнер, то соседи увидели, что богатство их скарба состояло из нескольких кроватей,  с панцирной сеткой и большого количества мешков со скарбом...   Ни стульев, ни столов, ни шкафов не наблюдалось.
   Ну,  бедности у нас не удивлялись, но такой нищеты не было,  ни у кого. Я помню, что кто-то сказал крылатую фразу, "Два переезда равны одному пожару. Все уходит в небытие".  Хозяин всего этого богатства был мужчина невысокого роста, одна его нога  была завернута вовнутрь, и видимо, она мешала ему ходить, потому, он расставлял свои ноги,  шире простого человека,  и это было заметно...   Я, представляю, как ему было обидно и неудобно.
Его жена небольшая тщедушная женщина лет за пятьдесят, сразу настроила людей против себя.
- Чаво лупеньки то повытарашили, или чай приличных людей не видали в своей Басурмании, идите мы не подаем... Возможно, эта женщина  осталась своим развитием в глубокой неграмотной молодости  или  в допотопном  мире, но уровень ее воспитанности всех удивил.   Наши женщины промолчали, но что-то недоброе блеснуло в глазах оскорбленных местных жительниц...  Муж этой новоселки и сам видимо не ожидал такого выпада  против местного населения, он серьезно глянул на жену и рявкнул:
- Эй,  женщина, ты,  видать,  забыла все мои уроки, давай ко,  иди домой.
   Он приветствовал людей, которые пришли не поглазеть,  как выразилась его жена, а помочь, разгружать контейнер.
- Приветствую люди добрые, будущие соседи.    Мы примного благодарны за вашу заботу, но мы справимся со свои немногочисленным скарбом сами, тем более  что,  у меня работников, чуть ли, не целая футбольная команда. Он подтолкнул под спину мальчика с черными пытливыми глазами:
- Сынок, иди, пригласи братьев то. Вот это То, в конце слова, у нас в поселке искоренили и ни кто уже давно не употреблял. Кто-то из соседей сказал:
 - А, деревенщина!!!  И что тут стало с женой нового соседа, она раскраснелась и стала шипеть на мужа.
- Вот, я говорила, что одни чучмеки в твоей,  Средняй Ази то, одни басурманы, сами то кизяками дома отапливають,  а туды же деревеншина. Ведька ану быстро кинулси за братками да давай батьке то спомоги,  бяри мяшок то, да  таши враз, потом-то возвертайся...
Ну,  наши родители стали, воспитанными, сразу же и пошли по домам, а детвора остались.
   Мальчишки схватили мешки,  чтобы помочь подростку Федьке, которого мать так смешно называла Ведька. Но его мама видимо подумала совсем о,  другом,  и начала кричать:
- Ой,  помогите, граблють, среди бела дня то. Эй, басурманы, а ну клади назад мешки, Ведька, Колька, Сашка, , Гришка, Семка, Димка, Игорешка, Васятка, бягите сюды,  нас граблють  басурманы.
Из ворот дома выскочили,  крепкие,  плечистые, ребята. Они оторопело смотрели то на мать, то на мальчишек, Федькиных одногодков.      
   Мальчишки стояли растерянные, некоторые уже дошли до ворот, собираясь занести мешки, к новым соседям в дом. При виде сыновей,  мать успокоилась, и перестала кричать, но зато вышли наши матери, которые услышали крик и поняли, что их детей обозвали басурманами, и ворами.  И женщины заговорили все в один раз.  Кто-то кричал,   на своем,  родном языке:  на казахском, узбекском,  или на азербайджанском,  и даже на греческом, а кто-то, не подбирая слов,  кричал и на русском.
   Испуганная женщина, которая только что орала благим матом, сжалась вся,  от испуга, и спряталась за спину мужа, который хоть и не был доволен выходкой своей жены, все же был возмущен выкриками женщин...  Некоторые мамочки грозились и ноги вырвать, и голову оторвать, кто-то  на ломаном,  языке,  а кто и чисто порусски.
   Из назревающего скандала всех ввела сама же хозяйка.
- Ай, да что возьмешь с деревеншин то, Пойдем Егорушка, пора и посопеть то, я лапшу на молоке сварила. Ведька, Ведь, иди томой милай, я лапшу на молоке сварила. Идите сыночки домой, это она к своим парням сыновьям обратилась, пойдемти, робяты.
Ой, Егорушка, как же мы среди дервеншин то жить будём. Ай, да ладно, Деревеншина, он  и в ентай  Африке такой же деревеншина.
Ну, а дома, наши родители получили укор от своих воспитанных детей,  дети удивлялись, как же их мамочки, стали так ругаться, и чему они их учат...