Пророчество. Глава 6

Таёжные приключения 5
Пророчество

*** Глава 6
Старый воевода Полкан не мог найти себе места. Ходил, грузно топая, из угла в угол, кряхтел, теребил бороду. Всю свою жизнь воевода посвятил ратному делу. Ещё с Морозом в походы хаживал и воеводство своё не за знатное рождение, а за удаль и опыт получил. Во многом можно было упрекнуть Полкана Семёныча, и людишек он не щадил рады победы, и в казну частенько лапу запускал, и от мзды нос не воротил. Да что тут говорить, власть она такая. Невозможно в грязи ворочаться и не испачкаться. Но в чем нельзя было упрекнуть воеводу - это в предательстве и трусости. А вот сейчас Полкану было страшно, и холодные, скользкие мысли о бегстве опутывали его своими щупальцами.
 
Скрипнула дверь. В горницу заглянула супруга воеводы, Авдотья Андреевна.

- Ну, чего ты, Полкаша? Извелся весь. Может откушаешь чего?
 
Воевода хмуро взглянул на жену, махнул рукой.
 
- Зайди, разговор есть. И дверь затвори поплотнее.

Авдотья закрыла дверь и обеспокоенно посмотрела на мужа. Совсем сдал бравый воевода за последние дни. Осунулся, чёрные круги под глазами, борода не чёсана.
 
- Слушай меня, Авдотья, и не перебивай. Я всё решил и назад ходу нет. Сейчас прикажу выделить тебе две телеги. Проследи, что бы погрузили на них всё самое нужное
.
Авдотья Андреевна попыталась что-то сказать, но наткнулась на суровый мужнин взгляд и покорно потупилась.

- Собирай детишек и на этих подводах тикайте из города. - Продолжил воевода. - Я тебе грамоту охранную дам. С этой грамоткой ты наши разъезды без преград проедешь, а коли бунтовщики остановят, то требуй Кащея. Бунтовщики тебя не тронут, если верить шпионам - дисциплина у них жёсткая, не чета нашей. Как Кащея увидишь, скажи: "Муж мой, Полкан Семёныч, тебе привет передаёт, да про должок напоминает." Кащей всё поймёт и поможет. Он, хоть и в контрах с нами, но по старым счетам всегда платит.

Авдотья Андреевна не верила своим ушам. Она, еле сдерживая слёзы, дрожащим голосом спросила:

- Как же так, Полкашенька? Куда бежать? А как же хоромы наши, скотина? Как же все добро нажитое, разве на две телеги его уместишь? Ты не горячись, авось все образумится. Авось мужичьё в столицу-то не сунется. Побоятся. Побузят себе тихо по окраинам, да по домам разбредутся.
 
- Да по каким окраинам? - Воевода в сердцах ударил по столу кулаком. - Какая столица? От силы неделю твоей столице стоять осталось! Мужики эти теперь и не мужики вовсе, а солдаты, каких поискать надо! Всего две недели прошло, как они болотный кордон захватили и было их тогда пять десятков. Теперь им числа нет! Половина нашей армии к ним переметнулась, не говоря о простых лапотниках. Верховодит у них оборотень какой-то. Настолько могучий, что Кащей с Горынычем у него на посылках бегают. Ещё есть жутко секретный отряд. Говорят, что в том отряде одни кикиморы служат. Главная кикимора Мечом-Кладенцом владеет, а этот меч дурному делу не служит. Так что сама кумекай - на чьей стороне правда.
Авдотья Андреевна слушала, раскрыв рот. До неё начало доходить, что каждое слово её мужа - чистая правда. Не такой он человек, чтобы понапрасну панику разводить.
 
- Да чего же ты раньше молчал? Все ведь думают, что обойдётся, что армия нам поможет. Слухи по городу ходят, конечно, но так тож слухи. Царь-батюшка нас защитит от бунта.
 
Воевода скривился, словно от зубной боли:

- Царь-батюшка. Да плевать на нас он хотел. Я на дню по три раза у него с докладом бываю, требую военное положение ввести, а он мне говорит: "Пошёл вон. Не беспокой меня по пустякам. Мне армия не нужна, я сам себе армия. Зачем мне с бунтовщиками воевать? Мне их хвалёный наследник нужен, вот когда они придут меня с трона скидывать, тогда я их всех одним ударом и прихлопну." Короче говоря - совсем наш государь на голову плох стал. Околдовала его та ведьма, сам на себя не похож. - Воевода огляделся по сторонам и прошептал. - При дворе слухи ходят, что государь и не государь вовсе...
 
Авдотья охнула и прикрыла рот уголком платка:
 
- А кто же?

- Подменыш! Ты только, смотри, не болтай. За такие сплетни быстро в колодки закуют. - Полкан Семёныч вздохнул и обнял жену. - Ну всё. Иди собирайся, а я к царю на доклад пойду. Пускай или действовать начинает, или снимает меня с должности.

- Да ты что же удумал, Полкаша! - Заголосила Авдотья. Она упала на колени и обхватила ноги воеводы. - Не пущу! Сожрёт тебя подменыш подлый! Бежим с нами! Пропали пропадом служба эта!

- Дура-баба, я ведь присягу давал. - Без злобы, почти ласково сказал воевода, пытаясь оторвать от себя рыдающую супругу. - Все хорошо будет.

В государевых чертогах царил полумрак. Повсюду курились чаши с благовониями. Полкан едва не задохнулся от иноземных ароматов. Голова пошла кругом.
 
Трон оказался пуст. Зато у его подножия были расстелены дорогие ковры и меха. На них и возлежал государь в окружении полуголых девиц. Девицы были тощи и распутны.

- Тьфу ты, срамота какая. - Пробормотал воевода в бороду. - Да нешто нормальный человек опустится до позора такого? Правду говорят - подменыш он.

Полкан, наперекор своей совести, опустился на колени. Не в его обычаях было преклонять колени перед такими нечестивцами, но куда деваться.

"Права была супружница моя. - Мелькнула в голове воеводы запоздалая догадка. - Не договорюсь я с ним. Бежать надо было."
 
Царь заметил вошедшего и поднялся с ложа. Девицы, со сладострастными стонами, потянулись было за ним, но он властно махнул рукой, и они отстали.
 
- Как же ты надоел мне, старик. Отрываешь меня от важных дел. Знал бы ты, насекомое, как я соскучился по плотским утехам. - Брезгливо процедил царь, накидывая халат. От прежнего Спиридона, купеческого сына, в нём почти ничего не осталось. Исчезла рыхлость и вялость, под мертвенно бледной кожей перекатывались мощные мышцы. Все движения были наполнены хищной грацией.
 
- Чего тебе? - Надменно спросил он, остановившись в двух шагах от Полкана. В нос воеводы ударил густой запах тлена и сырой земли. Даже благовония не могли перебить этот могильный запах.

- Государь... - Превозмогая нахлынувший ужас, выдавил воевода. Слова не хотели выходить, царапали внезапно пересохшее горло. - Государь, отпусти меня на покой. Не гожусь я тебе в воеводы. Не смогу я тебе служить верой-правдой.
 
- Чего это ты? - Удивился царь. - То изводил меня постоянно, про опасность кричал, войска требовал, а тут на покой собрался. Никак, действительно припекло и бунтовщики близко? Ну ка, встань.

Воевода поднялся. Царь приблизился к нему в плотную.

- Я отпущу тебя, человек. На покой. - Голос царя был мягок и вкрадчив. - Но, ты окажешь мне одну услугу. Ты ведь уже догадался, что я не из вашего мира? Не мотай головой. Я вижу. Дело в том, что я давно не ходил по земле. Я забыл вкус пищи, радость плоти, упоение битвой. Добрые люди поделились со мной памятью о еде и женщинах, а ты поделишься памятью о битвах.

"Эх, Авдотья. Какой же я дурень" - Грустно подумал старый воевода.

- В глаза смотреть! - Твёрдые, как тиски, ладони сажали голову воеводы. Полкан Семёнович дернулся, пытаясь отвести взгляд, но это было невозможно. Глаза царя затуманились и превратились в чёрную бездну. Эта бездна поглотила Полкана. Она выворачивала его наизнанку, вырывала все мысли, даже самые потаённые. Словно чьи-то лапы вцепились в разум и рвали его на мелкие клочья. И не в силах больше держаться, воевода закричал. Он кричал бесконечно долго. Уже и воздух кончился в лёгких, уже жизнь покинула тело старого вояки, а из горла всё ещё рвался крик, полный боли и ужаса.
 
Существо, бывшее когда-то Спиридоном, сыном купеческим, ослабило железную хватку и тело воеводы рухнуло на пол.

- Надо же, а я думал, что Кладенец давно сгинул. - Задумчиво произнесло существо, носившее облик царя. - Воевода знал много полезного. Надо было прочесть его раньше. Слишком я увлёкся земными радостями.
 
Он громко хлопнул в ладоши и крикнул:

- Старуху сюда! Быстро!