Июнь, рожь и ёжик

Запах смолы, растопившейся под лучами июньского солнца, смешавшийся с настоем отцветающих трав, дурманил голову. Говорить ни о чём не хо¬телось, да и не о чем было. Просто после городской суеты, душного и гася¬щего автобуса было приятно вот так шлепать по тёплой и густой пы¬ли босиком и молчать, ни о чём не думая. Сергей вдыхал полной грудью воздух и улыбался, улыбался всему, что его окружало, а, по сути, без всякого по¬вода. Ирина шла рядом, тоже молчала, изредка поглядывая на своего спутни¬ка, тоже чему-то улыбалась, вскидывая голову, потом низко опускала её, пря¬ча веснушчатый нос от палящего солнца под поля шляпы. Шла она неуверен¬но, ступая босоножками по краю, где поменьше пыли, дороги, боясь оступиться.
– Вот чудачка! – не выдержал Сергей. – Сними ты эти колодки, иди босиком. Приятно и полезно.
– Я не хочу, – тихо ответила та.
– Ну смотри, – пожал плечами Сергей. – Дело, конечно, твоё. А я лично при первой же возможности сбрасываю туфли и босичком. Деревня, что ни говори.
Ирина ничего не ответила, только едва усмехнулась. Сергей любил лишний раз подчеркнуть, что он вырос в деревне. Это она уже подметила. Он слегка и красовался этим и немного подтрунивал над собой: что, мол, с меня возь¬мёшь? Деревня! Хотя какой он на самом деле «деревня»? Да, родился и вырос в селе, но давно расстался со своей малой родиной. Сразу же после восьми классов сбежал оттуда, окончил тех¬никум, работал после него на заводе, потом поступил в университет, и вот позади первый курс, а значит – он уже настоящий студент. Почему бы теперь и ни подчеркнуть лишний раз, что из деревни?
С дороги они свернули на тропинку, петляющую среди сосняка. Сергей стал подпрыгивать и ойкать – кололись иглы сушняка и шишки.
– Ну, приятно босичком идти? – с легкой издёвкой спросила Ирина.
– Приятно, хотя и не мешает надеть туфли. – Он бросил полуботинки на траву, обтёр об неё ступни ног и, не надевая носков, обулся. – Вот проза жизни: уже природе полностью отдаться не можем, горожане стериализованные, – едва усмехнулся.
Ирина пожала плечами, слегка улыбнулась,  внимательно посмотрела на парня и промолчала. Они пошли дальше: Сергей впереди, она – чуть сзади. Он то и дело оборачивался, бросал ничего незначащие реплики, присматривался к девушке, стараясь хоть немного понять, что она из себя представляет. Их только вчера вечером познакомил брат Сергея Николай, к которому тот приехал после сессии на свадьбу. Обычной скованности первого знакомства между ними не было. Но говорить пустяки не хотелось, а серьёзного заводить разговора тем более. Поэтому и брели они почти молча, наслаждаясь спокойствием окружающего мира и невольного сближения их двоих с ним и в какой-то мере друг с дру¬гом. Но как бы ни хотелось уйти от действительности, забыть всё и обо всём, сде¬лать это было невозможно. У Сергея то и дело вспыхивали воспоминания о только что завершившейся, в общем-то удачно, сессии. Сдал её без троек, а значит – честно заработал так необходимую стипендию, всё ж меньше придёт¬ся тянуть с родителей. Но голова по-настоящему ещё не отошла от неё. Го¬товился ведь к сессии усиленно, крепко волновался, что ни говори, а по сравнению со своими однокурсниками, поступившими в университет после школы, он, работяга, заметно отставал. Поэтому сейчаc и не хотелось особо напрягаться, чтобы сказать что-то умное и серьёзное, а честно признаться – даже думать было лень. Ирина тоже училась, но только в иституте и уже на третьем курсе. К сессиям давно привыкла, сдавала их всегда успешно, но и ей говорить об этом, в общем-то знакомом для них обоих предмете, не хо¬телось. Просто не было никакого интереса. Но и ещё что-то сковывало её в движениях, всё-таки Сергей совсем незнакомый парень, и сейчас она по-своему изучала его, полагаясь на женскую интуицию.
Тропинка привела их к небольшой чистой речке, переходящей от бур¬ливого потока между камнями к глубоким тёмным бочагам.
– Искупаемся? – предложил Сергей.
Ирина как-то нерешительно повела правым плечом.
– Не знаю.
– Давай, а что? Жарко. А водичка какая... Неужели не хочется осве¬житься?
Оно ничего не ответила, встала в сомнении у берега речки и молчала.
 
А Сергей, отвернувшись, быстро спустил молнию и снял брюки, небрежно брoсил на туфли и рубашку, снятые ещё по дороге.
– Ну давай, чего ты стоишь? – подзадорил спутницу.
Ирина осторожно сняла шляпу, солнцезащитные очки, положила их около ног, руки взя-лись за подол платьица. Сергей смотрел на неё с большим интересом, слегка улыба¬ясь, словно увидел в первый раз. Она была веснушчатая, полненькая, неболь¬шого роста, с невысокой прической светлых волос.               
– Отвернись, – попросила тихо та.                ,:
Сергей рассмеялся, разбежался по берегу, с силой оттолкнулся ногами от небольшого обрыва, нырнул в бочаг и сразу же выскочил из воды с песком в волосах и поцарапанным но-сом у другого берега.
– Вот это да! Пропахал, что называется, – со смехом произнёс и начал вымывать песок из волос, стоя по пояс в воде, отфыркиваясь и мотая голо¬вой.
А Ирина тихо сошла с берега, поёживаясь, стала плескаться ногами, отгоняя от себя надоедливых султанчиков. Сергей поднял голову и опять с интересом начал её разглядывать, забыв о песке в волосах и поцарапан¬ном носе. На ней был вязаный отдельный купальник, едва прикрывавший совсем белое, с хорошо обозначенными складками тело, большие груди прямо выпирали из чашечек.
– Ну, чего же ты, боишься что ли? Заходи смелее, – проговорил, мотнув головой. – Мо-жет, помочь решиться? – добавил и поплыл к ней сажёнками.
– Не надо, – ответила та и, испугавшись, выбежала из воды. – Я сама. Надо сначала привыкнуть.
– Тогда, конечно, привыкай, – сказал серьёзно он и вновь начал кувыр¬каться в воде, нырять, плавать, и замутил весь бочаг.
Ирине по колени вошла в речку и, обмывая водой руки, зябко поёжилась.
– Да прыгай ты в воду, а то я тебя затащу силой! – в шутку пригрозил тот и рассмеялся.
– Нет! Я сама, – серьёзно ответила та и зашла чуть поглубже, присела в воде по шейку, оттолкнулась ото дна и поплыла.
Сергей смотрел на неё. Ирина плыла спокойно, кругом. Он, постояв около берега, поплыл к девушке.
– Хорошо, не правда ли? – спросил, когда подплыл.
– Хорошо, – просто согласилась та.
– А хочешь, я тебя сейчас утоплю? – пошутил он и усмехнулся.
– Нет, не хочу, – спокойно, вполне серьёзно ответила Ирина. – Мне и на этом свете нравится.
– Ну, как знаешь.
– Да и причёска у меня.
– Да-а, причёска. Её мочить, конечно же, нельзя, а жаль, – рассмеялся тот.
Они подплыли к мели, сели на песок. Сергей взял её руку, начал лить ладонями на неё воду. Ирина не отнимала руки, только изучающе поглядывала на парня.
–А хочешь?… – Сергей немного помедлил. – Хочешь, я тебя на руках понесу? – И он тут же подхватил её на руки, начал кружить по воде.
Ирина сначала слегка отталкивалась от него, а потом, видимо, испугавшись, что он её не удержит и она замочит причёску, завела руку за его спину и прижалась к нему. Сер¬гей от души смеялся, смеялся от охватившей его радости, от прохлады струящейся под ногами воды, от изрядно припекающего солнца, не обращая никакого внимания на сидевшего неподалеку ухмыляющегося рыбака. Так было здо¬рово всё это! Так ново, свежо, чисто!
Устав, Сергей опустил девушку в воду, спиной к себе, и обнял, ощутив под руками упругость её грудей. И сразу же в голову ударили слова брата: «Она ещё девочка., но упорно хочет стать женщиной, но не решается. Сам понимаешь, это всё должно быть скрытно, подальше от друзей и знакомых. Ей нужен случай, удобный и безмолвный. Так что – действуй!»
Ирина слабо стала освобождаться из объятий Сергей. Тот сначала не отпускал её, а потом, сразу разжав руки, отпустил, та встала на ноги, поправила купальник, а он бросился в реку и поплыл под водой, плыл долго, чтобы остыть от охватившего его волнения. Вынырнув, тяжело задышал, засмеялся, как ни в чём ни бывало, и выскочил на берег.
– Всё! Я замёрз, – проговорил и начал прыгать и махать из сто¬роны в сторону руками, чтобы чуть согреться или успокоиться, понять этого он не мог.
Ирина плавала в стороне от Сергея, явно стыдясь выходить из воды то ли из-за своего купальника, который от влаги превратился словно в авоську, то ли от того, что сразу не вырвалась из объятий парня.
– Хватит, Ирина. Судороги схватят. – Выходи, пойдём за васильками. Нам же поручили их нарвать, – предложил он, вошёл в воду и протянул девушке руку.
Она подплыла к нему, подала свою мокрую и холодную ладошку, и, не поднимая глаз, вышла на берег. Они не стали одеваться, взяли одежду под мышки, так и пошли в купальниках, только Ирина опять надела босоножки. Шли молча вдоль лесочка. По-прежнему было по-летнему тихо, даже птицы почти не пели, и душно. Сергей взял девушку за руку. Впереди показалось поле зеленеющей и колосящейся ржи.
– Вот в нём-то и есть васильки! Нарвём сразу на десять свадебных машин! – увлечённо проговорил он.
– Зачем? – прозаически спросила Ирина. – Машина будет всего одна.
– Я знаю, – смутился почему-то тот. – Но соберём на десять. Всё равно это ведь сорняки,  хоть и цветы красивые, а потом я утоплю тебя в них.
– Хм, ты всё время мне говоришь об одном: утоплю, – взглянула та на него. – Я так тебе не нравлюсь?
– Нy что ты! Наоборот. Такие слова говорят только самым близким людям и притом в шутку, а не тем, кого хотят утопить на самом деле, – Сергей рассмеялся. – Не так ли, товарищ будущий прокурор? А то ведь будет преднамеренное преступление. А это здорово карается по закону, если я не ошибаюсь.
– Ты не ошибаешься, – подтвердила та. – Высшая мера наказания.
– 0-o! А мне ещё так жить хочется… И любить тоже…
Ирина взглянула на него всё также изучающе и ничего не ответила. Они вошли в рожь. Васильков было действительно много. Разойдясь в разные сторону, стали их рвать. Им обоим мешала болтавшаяся под мышками одежда.
– Слушай, Ирина, давай наши тряпки сложим в одно место и будем но¬сить к ним васильки, – предложил парень.
– Давай, – согласилась та. – Но куда их сложить?  Мы потом можем и не найти одежду.
– Ну и что? Пойдём в чём мать родила. Но постой, мы ведь плавки снимать не будем. Или будем? – брякнув это, он вспыхнул, понял, что сморозил, посмотрел исподлобья на подругу.
Та стояла неподалёку, опустив голову, и молчала.
– Да, ты права, – проговорил тихо. – Извини. Мы действительно можем и не найти барахло. Но что делать? Надо рискнуть. Одеваться не хочется, жарко, да и подзагореть не мешает. Я сейчас найду приметное местечко. Там и сложим шмотки.
И Сергей стал бродить по ржи, подыскивая подходящее место, чувствуя, как начинает волноваться (отчего?), даже ладони взмокли. А в голове то и дело вспыхивали слова Николая: «Она ещё девочка, но хочет… хочет…». Он шёл всё дальше и дальше от дороги, даже не оглядываясь на  собиравшую где-то позади цветы Ирину. В одном месте рожь сильно полегла, видимо, от сильного ветра или дождя, прошедшего несколько дней назад. «Вот здесь», – подумал он и разложил, чтобы не помялись, рубашку, брюки, рядом бросил небольшой букет собранных васильков. «Вот здесь», – снова пронеслось в голове, и у него застучали зубы, но он тут же приказал себе: «Брось! Ни к чему всё это».
– Ирина! – крикнул негромко и обернулся. Не увидев девушки, позвал сильнее: – Ирина! Ты где? Иди сюда!
Её по-прежнему нигде не было видно. «Хм, странно, прячется что ли?»
– Ирина! Да где же ты? – забеспокоился даже.
– Я здесь, – услышал её отдалённый голос, но опять никого не увидел и пошёл в направлении дороги, по своим следам, собирая по ходу васильки, срывая без разбору и хорошие и плохие.
В метрах десяти перед ним приподнялась Ирина. В её руках был огромный букет.                               
– Вот ты молодец! – воскликнул он, подходя поближе. – Столько цветов! Ну, ты даёшь!
– Я же горожанка, – усмехнулась та в ответ.
– Да, горожане ставят фору деревенским. Что поделаешь – цивилизация, передовые приёмы, НОТ. Ну, давай я тебе помогу что-нибудь донести до полянки, – он протянул руки к её платью.
– Нет, я сама, – отстранилась та.
– Ты что, боишься? Не украду я твоё платье.
– Всё равно, нет. Неси лучше цветы.
– Хорошо, что прикажешь, моя мадонна, то и будет, – Сергей взял тяжё¬лый букет васильков. – Пойдём отнесём?
– Иди, я ещё пособираю.
– Смотри сама. А я пойду.
Он пошёл потихоньку вглубь поля, осторожно отводя левой рукой в сторону колосья. Ирина, не шелохнувшись, стояла на том же месте и приста¬льно смотрела ему в спину. Сергей почувствовал на себе её взгляд, но не обернулся. «Всё изучает, никак не решится. Смешно», – промелькнуло в голове. Букет Ирины он положил к своим цветам и стал рвать ещё васильки побли¬зости от выбранного места. Рвал медленно, поглядывая на приближавшуюся к нему девушку. У неё в руках уже был большой букет цветов, который та не¬сла, прижав к себе.
– И где же наши цветы? – спросила, подойдя к сложенной одежде.
– Да вот здесь, – Сергей чуть двинулся в сторону. – Здесь, – повторил он, останавливаясь около сложенных цветов, и сел на брюки.
Подошла Ирина, положила в кучу свои цветы.
– Садись, отдохни, – предложил он.
Та покачала головой.
– Садись! – настойчивее повторил Сергей и потянул её за руку.
Она, не сопротивляясь, опустилась рядом с ним.
– Хорошо, не правда ли? – спросил и запрокинул голову, а затем опустился на полегшую рожь.
– Хорошо, – прошептала Ирина, не поднимая головы.
Сергей лежал на разогретой ржи, глядя, чуть прищурив глаза, в го¬лубое бездонное небо.
– Да, прелесть! – произнес, чуть волнуясь. – Что ещё надо молодым людям: солнце, воздух и... Да-а, хорошо...
Он сорвал колосок и провёл им по плечу Ирины. Та резко дёрнула плечом. Сергей чуть приподнялся и, взяв её за плечи, положил рядом с собой. Она былa покорна, не сдвинулась с места, не сказала ни слова, только закрыла глаза и тяжело задышала. Он смотрел на неё и с жалостью и с усмешкой, не решаясь всё никак сделать то последнее движение, за которым стояло скрытное, страшное и манящее их обоих неизведанное желание. В голове запульсировала горячая волна: «Ну, давай же, давай!» Он положил руку ей на грудь и почувствовал дрожь во всём её напрягшемся теле, которая тотчас же передалась и ему. Сергей закрыл глаза, стал склоняться над ней, и его губы наткнулись на солёные, тёплые и какие-то неживые её гyбы. Она лежала не шелохнувшись, ещё сильнее задышала, и по её телу стали перебегать волны дрожи. Голова Сергея всё больше и больше начала наполняться пьянящим дурманом. Он целовал и целовал её безответные губы, ища судорожными движениями застёжку купальника, и не найдя её, стал просто стаскивать его на живот. Прильнув к разгорячённому телу, он ощутил своей грудью её торчащие соски. Они оба проваливались в какой-то жгучий омут. Но тут Сергей услышал рядом с собой сердитое шипенье, напоминающее змеиное, вздрогнул, открыл глаза, приподнялся на руках и замер, а потом с испугом стал крутить головой. Никого и ничего рядом не было видно. Скатившись в сторону, сел на васильки и тут же увидел прямо перед собой обыкновенного ёжика, уставившегося на него своими чёрненькими бусинками глаз и шипящего, как змея.
– Смотри, ёжик! – удивлённо произнёс Сергей. – Откуда ты взялся?
Ирина вздрогнула от его голоса, открыла глаза, приподнялась и, отвернувшисъ, начала поправлять купальник.
– Вот напугал ты меня, ёжик, – с усмешкой продолжил Сергей. – А я уж думал – змея, – и рассмеялся.
Ёжик eщё немного пошипел, развернулся и, раздвигая острой мордочкой колосья, потопал в рожь.
– Хм, смешно: июнь, рожь и ёжик, – проговорил, улыбнувшись. – Просто сюжет для небольшого рассказа. Здорово! А, Ирина?
Девушка не откликнулась, молча сидела, отвернувшись от него, зажав лицо коленями и обхватив их руками.
– Ирина, – обратился снова к ней и положил руку на плечо.
Та столкнула его руку слабым движением плеча.
– Ирина, что с тобой?
– Ничего, – глухо выдавила та из себя, едва не плача. – Ничего, – повторила уже твёрже, чуть помедлив.
– Да-а, дела-а, – вздохнул Сергей, покачал головой и кисло усмехнулся.
Ирина, не поднимаясь, вяло надела платье. Сергей молча наблюдай за ней. Что-то неопределённое вставало между ними, словно оборванная на полуслове песня. Появилась какая-то растерянность и неловкость. Парню надо было что-то сказать, сказать такое, чтобы наметившаяся трещина не превратилась вдруг в глубокую и непреодолимую пропасть, но он просто не знал, что сказать, и поэтому молчал. Так они и сидели некоторое время. Тут солнце скрыло небольшое облачко, пробежал лёгкий ветерок.
– Пойдём? – выдавил из себя Сергей, почувствовав, как пересохло горло.
– Пойдём, – прошептала, словно эхо, Ирина и стала складывать в один букет уже подвявшие васильки.
Шли тихо, той же дорогой, думая каждый о своём. Ирина почти не поднимала головы и совсем не смотрела на Сергея. Ей было одновременно и обидно и страшно стыдно за свой шаг, на который она всё-таки решилась, а он… он… Нет, она больше не хотела даже об этом и думать. И его обуревали подобные чувства. Тот же стыд, что так всё случилось, пронизывал и его. Но чем  дальше уходили они от этого злополучного поля ржи, к Сергею подкрадывалось и всё больше овладевало им облегчение, облегчение оттого, что именно так всё и случилось.
В первый автобус, идущий в город, они не сели, только во второй едва втиснулись, втиснулись в такую же толпу тонких и полных, обгоревших под июньским солнцем и ни капли не загоревших, потных, отдохнувших, разочарованных, усталых, в общем-то по своему разных людей. Расстались холодно. Ирина пошла сразу домой. Сергей один принёс васильки к брату.
Свадьбу отгуляли весело, с криками, плясками и оглушительной музыкой. Сергей от души дурачился, радуясь за брата, за его юную и по своему симпатичную жену, танцевал почти со всеми её подругами, стараясь обойти, хоть и не отстающую от общей свадебной кутерьмы, но с затаённой гдe-то внутри себя обидой, Ирину. Так они и расстались, даже не попрощавшись.
Через два дня, поняв свою абсолютную ненужность брату (до него ли ему теперь, молодому супругу!), Сеpгей уехал домой, к родителям, в деревню. Больше они с Ириной не встречались. Но тот июньский день, то поле ржи и даже тот злополучный (а так ли это?) ёжик нет-нет, да и вспыхивали в его памяти, наводя добрую светлую грусть об ушедшем в безбрежие времени.