Евгений Мудрый
Евгений Борисович Пясецкий работал замглавврача Коган Ревекки Борисовны.
Входил в аудиторию медучилища всегда неслышно.Невысокий,сероглазый,с короткой
стрижкой,спокойно смотрел на девичью ораву приветливо. Никогда не ставил
двоек, а заставлял отрабатывать невыученное.
Мы приходили к нему в роддом сдавать "неуды".
Выходил он усталый.Выслушивал, поправлял ответы. И стыдно нам стало отрывать
человека от любимого дела. Без всякой особой педагогики приучил он нас
заниматься дома и как положено отвечать в аудитории,а не в роддоме.
Тайно мы называли его просто Женей. Он жил акушерством. Поговаривали,что
мать Жени умерла от родов и тётя воспитала своего единственного племянника.
И ещё узнали, что им была дана клятва--спасать женщин от смерти,облегчать роды
и дитё должно жить.
Учебные занятия проходили в аудитории. Евгений буквально колдовал над
фантомом женщины. Он даже не понимал, что искусство врачевания во имя спасения
перевоплощало его в артиста.
Розовая тряпичная кукла с длинной пуповиной и стреловидным швом на черепе
беспомощно свешивала голову. Но в руках Жени она ловко проходила через фантом
розового нутра родовых путей. Нам казалось,что женщина кричит.
Вдох-выдох, задержка дыхания,положения. позиции и поворот на ножку,
прорезывание головки ребёнка.
--Ах, ножками идёт!
Быстро-быстро свой палец в рот ребёнку--роды по Цовьянову--головка скользит
наименьшим размером. Из-под очков Жени--капельки пота...
А вот другой случай. Возможны осложнения. Что нужно матери? А уже
прорезывается плечо!
--О!О! Скорей--заём тканей,--стонем мы.
--Поздно,--отвечает Женя и уже держит подмышки куклы, которая спирально
вывёртывается в руки Жени.
--И вот,наконец, у нас родился ребёночек,--объявляет он.
Мы дружно, облегчённо издаем вздох.
Ну и Женя! Сорок пять минут принимал роды и так всё понятно,а в учебнике
одни заморочки,хоть и с рисунками,а позиций,положений--запутаешься.
Не было одинаковых учебных родов. Женя колдовал возле фантома, осложняя роды,
вмешиваясь,одновременно спрашивая,поправлял нас и вёл "ребёнка" из тёплого
нутра матери.
И вот настоящая практика. Наяву кричащие женщины. Их три. Какие они разные!
Одна стонет и вспоминает мамочку. Другая кричит, проклиная всё и даже мужа.
Третья извивается и кажется,что задыхается. К ней и направляется наш Женя.
Это уже не фантом, надо держать себя в "руках".
--Ну,--строго говорит мне Женя,--что будете делать?
--Заём тканей,--испуганно отвечаю.
--Делайте!
Серые глаза--то на меня, то на роженицу,а его руки рядом с моими.
--Ой, спасибо! И уже не так страшно! Боже,Боже--сейчас родится!
--Мальчик!--объявляет доктор.
Хочется назвать их обоих Женечками. Смотрю на роженицу. Счастливая мать
отдыхает.
Вспоминаю свою мать: неужели вот так,в муках, нас четверых...
И комок подкатывает к горлу: прости,прости,родная, за всё, что причинила
вольно или невольно.Но всё наоборот: это она нас прощает и не помнит обид,
и всё идёт в круговерти, повторяясь в детях. Смотрю на Женю. Интересно,
если бы не клятва,кем он мог быть? Может, скрипачом? Тонкие,длинные пальцы...
К чему это? Он и так скрипач, потому что нет тоньше женской натуры, которую
наш Женя понимал, и первый крик ребёнка был самой завораживающей мелодией...
Акушерка несёт под лампу к столику малютку.После положенных процедур,
уже завёрнутого, несут матери. Ноги женщины ещё мелко дрожат,но она уже
любит малыша.
--Приходите за девочкой,--говорит акушерка.
--нет...нет...никогда,--отвечает женщина, облизывая сухие губы.
--Всё забудется,--успокаивает акушерка. А ведь и правда--всё забывается:
боль и страх... Не забываются только любимые учителя,хотя у меня уже
другая специальность--логопед,но будет ли существовать моя профессия,
если исчезнут люди, принимающие добрым сердцем и умелыми руками
рождающихся крикунов, которых надо научить говорить.
Свидетельство о публикации №217070200047