Сильная женщина

      Просторная, опустевшая комната с занавешенными зеркалами погрузилась в давящий полумрак. Наталья,  ссутулившись,  сидела на краю широкой кровати и бессмысленно перебирала пальцами  бахрому узорчатого покрывала.  Тупо уставившись в одну точку, беспомощная  и жутко одинокая,  один на один с наспех сделанным чёрно-белым портретом в траурной рамке.   Наполовину сгоревшая свеча роняла капельки воска на  белую скатерть, а язычок пламени изредка вздрагивал, и легкие тени скользили  по лицу её Виктора.

      На снимке ему лет двадцать пять, не больше.  Да, всё верно, у них тогда родилась старшая дочь Оксана. Наталья  ждала принца и засиделась в девках,  отмахиваясь от кандидатов в  женихи, а вот против его чубатой красоты устоять не смогла. Оба красивые, ладные. Шли по жизни, как по чистому полю. Вместе работали, вместе домовничали, а вечером вместе допоздна зачитывались  романами или детективами. Так и прожили они ладно и дружно целых двадцать семь  лет. Вырастили двух дочерей, вместе баловали  внука с внучкой.

      А беда  подкралась  тихо и незаметно, как вор в ночи.  Сейчас Наталья пыталась понять, когда же она перестала для него быть единственной «мамулей», как он ласково её называл. Но ведь он никогда не переставал её так звать. Как  же так, «мамуля», но уже не единственная? И сейчас, когда он  ушел навсегда, ушел не только от неё, но и от той, другой  женщины,  она вдруг с ужасом  осознала, что его смерть она  пережила легче, нежели его измену.

      Конечно, годы сделали  своё дело.  Когда-то васильково-голубые её глаза со временем погасли в стеклах очков, в густых черных волосах легкой паутинкой  засеребрилась седина, а милые  ямочки на щеках превратились в складочки-морщинки. Она всё это видела и понимала, что утратила былую привлекательность. Но  чем очаровала его та женщина? Наталья видела её, разлучницу.

      Немолодая, обычная серая мышь, мимо пройдешь - взглядом не зацепишься.  Как-то, в порыве откровенности, Виктор сказал ей: - Ты, мамуля, такая сильная, а она такая слабая. Ей трудно одной  и  некому её пожалеть. Каждый раз, когда Наталья вспоминает эти слова, обида захлёстывает её, горло сжимают спазмы  и  тогда она подолгу воет, уткнувшись лицом в подушку.

      Да как мог любимый человек, половину своей сознательной жизни проживший с ней бок о бок, предать её? Предать, когда она больше всего нуждалась в его поддержке. Да, действительно, надо быть очень сильной, чтобы справиться с отчаянием, когда врачи поставили ей страшный диагноз: «злокачественная опухоль».  А, может, она потому и выжила, что любимый  был рядом.

      Наталья  вспомнила, как она ночами стояла под ярко освещенными окнами  разлучницы. Как там ему, моему любимому, в чужом доме? Тепло ли ему там? Ведь на её подоконниках нет даже горшков с цветами. Не может такая женщина быть заботливой и ласковой.

      Наталья,  забывшись,  прошелестела губами, глядя в черную пустоту окна:  - Витя, тебе плохо там, вернись ко мне, вернись к своим детям. Потом медленно перевела глаза на восковую свечу, которая, казалось, полыханием огня вторила ей: «Вернись, вернись…». И, словно сняв с себя оцепенение, встала и медленно подошла к столу. Зачем-то поправила цветы в вазе, потрогала черный креповый бант на фотографии и остановилась у стула, где пару часов назад у гроба её Вити сидела та самая женщина, укравшая её счастье.

      Конечно, тогда он вернулся назад, в семью.  Те же слова, те же совместные дела и хлопоты. Вроде бы всё, как всегда… Но почему тогда так  часто и так сильно болит в груди?! Наталья подняла глаза на портрет: «Витя, я сильная, я и это выдержу».

05-12-2008