Глава 9. Песок

Барханы, барханы, барханы, казалось, им нет конца, и я иду бесконечно среди них, повсюду песок. Я выбрал путь внизу, среди барханов, а не по верхней бровке, чтобы меня меньше сносил ветер, но он понял, что я пытаюсь его избегать и начал налетать на меня сам, причем в совершенно разных местах. Думаю, если бы не барханы, он бы давно засыпал меня песком, соорудив бархан из меня. Причем его сила была разной, в зависимости от длины бархана, пока я обходил бархан с подветренной стороны, я отдыхал, хотя песок засыпал меня сверху. Сила ветра между барханами была оглушительна, но я уже научился справляться с нею, держа корпус вдоль ветра. А вот с наветренной стороны ветер кружил, вонзая в меня песок и менял свое направление как хотел. Скорее всего, это зависело от расположения соседних барханов и их конфигурации, но я никак не мог рассчитать, с какой стороны в меня придется удар более сильного порыва, поэтому не мог подготовиться к нему. Чувствуя себя лишь маленькой пешкой в этой песчаной пустыни, я прекратил бороться, и ветер играл со мной в такие моменты как хотел, он мог даже уронить меня на землю, прижав к ней единым порывом, несмотря на наличие багажа в виде сумок. Думаю, если бы не сумки, ветер давно бы меня унес на какой-нибудь бархан или вогнал в песок, хотя, скорее всего это лишь мои субъективные ощущения в этот момент времени.

Наконец, когда я уже совсем отчаялся, барханы стали более пологими, чем дальше я продвигался, тем менее высокими они были. Вскоре я начал видеть их верхушки с высоты своего роста, от ветра, правда, уже было не спрятаться, но он стал более постоянным. Мне перестали грозить его внезапные порывы, которые бросали меня на землю и вонзали в меня иглами песок. Теперь песок постоянно втыкался в меня, подхваченный ветром с верхушек барханов. Скоро барханы исчезнут, и останемся мы с ветром вместе, вот тогда он меня и будет постоянно засыпать все новыми порциями песка из пустыни. Как ни сложно мне было идти, но я шел, каждый шаг отдавался болью, ведь это была не обычная прогулка, а борьба с обстоятельствами, ветром, песком. Правда боролся я не с ними, я старался преодолеть более могущественную силу, которая всегда мешала моим планам, она всегда поворачивала меня на ту дорогу, которою я бы сам не выбрал, и ставила на ней преграды. А я все шел вперед, надеясь на лучшее, хотя моя цель уже оставалась позади. Ведь мой дом был не впереди меня, он находился за спиной, там, где было кладбище самолетов, за горами и долинами, но пройти к нему я не мог, оставалось только идти вперед выбранной дорогой.

Барханы закончились, теперь повсюду был только песок, он струился по поверхности, не задерживаясь надолго. По пустыни как будто перемещались волны, они меняли свое направление, струились в разные стороны, то обнажая камни в некоторых местах, то покрывая все вокруг толстым слоем песка. Мне казалось, что я один в этом море песка, плыву как кораблик, преодолевая его волны. Передо мною предстал целый мир, своеобразное царство песка и ветра, где они сражались друг с другом за господство, но не представляли ничего из себя в одиночку. Без этого ветра, передо мной открывался бы только один мертвый пейзаж из песка, застывшего в разных формах под последним его дыханием. А без песка, кто бы создавал такое разнообразие самых причудливых форм, интересных изваяний, рисунков, ветер может даже выдолбить арку в очень твердой породе. Но как бы я не восхищался этой работой ветра и песка, мне предстояло преодолеть весь этот путь, пустыню, изменчивую как сама жизнь.

Шаги мои были выверены, ведь ступать нужно было очень осмотрительно, вот нога нащупала камень, вот еще один, а тут она провалилась в теплый песок, который покрыл ее всю до колена. Еле вытянув ногу, я сделал еще шаг, песок завертелся вокруг, как в воронке, еще один, опять камень. Как будто я исследователь, который идет по минному полю, никогда не знает, что окажется под твоей ногой, может следующий шаг погрузит меня полностью в песок. Я поднял руку, закрывая лицо, песок пытался засыпать глаза, а они мне еще пригодятся. Ветер проникал сквозь одежду, я поежился, ведь солнце еще высоко, и он теплый, а что же будет когда оно сядет, ночевать я вряд ли буду здесь, следовательно, я буду идти вперед под его холодными порывами. Я уже не боялся, что меня занесет песком, просто заснуть под постоянные порывы и завывания, я бы не смог. Но мне не хотелось идти целую ночь в темноте и холоде, определяя направление по вонзающимся в лицо песчинкам. Конечно, до наступления ночи у меня еще было время, но я совсем не представлял себе, как я ее проведу, в этой пустыне с постоянно дующим ветром.

Еще через час мне стало казаться, что в барханах было спокойнее, здесь же ветер не останавливался ни на секунду, поднимая в воздух тучи песка, которые начали заслонять солнце. Если раньше пустыня мне напоминала беспокойное море с постоянными течениями, то сейчас это больше походило на бушующий океан, или буран в горах, только вместо снега был песок. Я обычно сидел в буран в доме и не выходил на улицу, поскольку очень легко было потерять ориентацию и уйти далеко в лес. В горах дед тоже пережидал непогоду, он обычно ставил палатку и не уходил с места, пока погода не улучшалась. Теперь же я оказался с нею один на один, палатку ставить было уже бессмысленно, ветер не даст мне сейчас ничего сделать, надо было остаться среди барханов, но откуда я мог предполагать, что окажусь посреди бури. Возвращаться назад было слишком поздно, теперь я не смог бы найти туда  дорогу, я не мог даже определить, как далеко ушел от них. Мне оставалось только продолжить свой путь, благо теперь можно было не опасаться камней, их уже засыпало песком. Если бы мне попался острый камень, то я уже давно закончил свой путь, упав с него в песок и поранившись, с ранением тут было не выжить.

Меня всегда интересовало, откуда столько песка в пустыни? Я, конечно, знал о выветривании, но сейчас передо мною были тонны песка, моря, океаны, им можно было покрыть всю землю. И они все проносились мимо меня, ведь откуда-то они переносились этим постоянным ветром. Откуда-то, где они лежали, скрывая что-то под собой, как ни была эта мысль сумасбродна, но я ухватился за нее. Действительно, песок намел целые барханы, которые сейчас остались за моей спиной, значит, он что-то открыл, что лежит впереди меня. Если бы не этот постоянный ветер, который не давал мне передвигаться, я бы побежал, чтобы увидеть, что же там впереди. Но бежать я не мог, даже быстрый шаг не был мне доступен, поскольку ноги вязли в песке, и мне постоянно приходилось их вытягивать. Так, что передвигался я медленно, но все равно почувствовал, что впереди песка становится меньше, я опускался на дно какого-то котлована. Идти становилось проще, песок стал приобретать своеобразную плотность, скорее всего рядом находилась твердая поверхность. Вскоре я уже начал ее чувствовать под своими ногами, только я не видел всей картины, все загораживал поднявшийся песок, а мне так хотелось увидеть, что же я такое нашел…

Конечно, памятуя обо всем, что я уже отыскал в этой пустыни, мне следовало бросить свои изыскания и унести ноги как можно дальше, но я уже не мог остановиться. Передо мною лежала, какая-та тайна и ветер был не в силах остановить меня на пути к ней, это было как в фильмах, когда ты точно знаешь, что лучше не открывать эту дверь, но рука сама тянется к ручке. И ты вместе с главным героем открываешь закрытую дверь, одним поворотом меняя представления героя и свое о мире. Я даже остановился на миг, но потом продолжил свой путь, ведь никто не знает, что ждет нас впереди, и мы не можем представить во зло или во благо происходят те или иные вещи. Поскольку я не видел опасности и даже не знал что ждать, то я рискнул продолжить и стал спускаться вниз. Здесь было более низкое место, ветер начал успокаиваться и я начал видеть то, что меня окружает на расстоянии вытянутой руки. До меня не дошло, что это странно, я списал все на форму рельефа, но внизу не могло быть так спокойно, просто из-за того, что это низина. Я не искал новое приключение, но видимо не мог его избежать по какой-то причине, жалко, что к нему никто не мог меня подготовить.

Видеть-то я видел, но не понимал, из песка стали выступать обтесанные камни, сложенные четырехгранником. Какие-то фигуры стояли у разрушенной колонны, да и вообще стали виднеться постройки, колонны, арки, изваяния. Я не мог понять, куда я попал и отправился дальше, в надежде увидеть ответ на свой вопрос. Мое любопытство вело меня за собой все дальше, не давая задуматься, зачем я вообще туда иду. Также было не понятно, что мне делать, если ветер сменит направление, ведь я находился в низине, с нависшими с боков барханами песка. Я спустился дальше вниз, в долину, ветер тут был ослабевшим, из-за множества построек, я оказался в центре древнего города. Только то, что меня окружало, напоминало город из учебника истории, правда, я не мог понять, в каком учебнике я читал про такое. Песок, камень, странные вытянутые постройки с колоннами, изваяния, каменные дороги под ногами. Я присмотрелся к дороге, в одном месте часть ее провалилась, и с боков показался песок, я попробовал носком ботинка, это оказался желобок вдоль дороги, в который попал песок. Странно, древний город с каменными дорогами и системой слива, ответ крутился у меня на языке, но я все никак не мог его принять или просто поверить.

Я шел дальше, каменные мостовые под моими ногами, то уменьшались, то увеличивались в ширину, были засыпаны песком и протискивались вдоль домов. Рядом с домами, на прилегающей территории, в строгом порядке оказывались, расставлены какие-то статуи. Судя по всему, тут были сады, на это указывали и столбики, ограждающие участки друг от друга и остатки стволов деревьев. Мне представились эти сады без песка, в тени деревьев плещутся водоемы, где-то стоят статуи. Эта тихая красота завораживает, располагает к созерцанию. Я остановился около одной из оград, отсюда, засыпанный песком, виднелся водоем, вернее то, что от него осталось, вытянутый четырехугольник, на каждой из сторон которого виднелись какие-то статуи. Они бы очень красиво отражались в воде с разных сторон, в зависимости от выбранного ракурса, но сейчас это были разъеденные постоянным ветром обломки, которые смотрели в давно высохший пруд. Я отправился дальше, рассматривая остатки былой роскоши, дорога стала подниматься вверх, видимо раньше город защищала скала, которая под воздействием ветра и отсутствием растительности и воды стала превращаться в песок. Теперь я знал, откуда он берется, но засыпать целый город можно только за очень длинный промежуток времени, значит этим камням под моими ногами очень много лет, они еще сохранили отметины копыт лошадей и следы колес повозок.

Чем дальше я поднимался, тем более живописная картина разворачивалась передо мною, город лежал в разных направлениях, он был виден не полностью, часть по-прежнему оставалась под песком. Было видно, что он состоит из разных частей, которые пристраивались к нему в разное время, когда-то река делила его на две части, на противоположенном берегу стояли небольшие одинаковые прямоугольники, в которых не хватало крыши и окон. Странно, но от их вида мороз проходил у меня по кожи, песок засыпал большую часть так, что я ничего кроме них не видел. Кто вообще мог бы жить без двери и окна, а может в этих домах совсем и не жили, ответа у меня не было. На этой стороне стояли разные дома, от обычных с плоской крышей, до многоярусных с различными пристройками. Видимо дальше от горы жили бедные люди, а ближе селились богатые, причем правее дома были с различными колоннами и статуями, а левее более простые, но с бассейнами. Колонны и статуи можно было принять за римские, или греческие, но вот просторные открытые комнаты и бассейны во внутренних двориках, ставили меня в тупик. Я задумался, что я знаю вообще о древних городах и могу ли я определить, сколько лет назад эти камни последний раз видели солнце.

С такими мыслями я повернулся и поднял глаза, прямо передо мною, вместо горы стояла огромная песчаная туча. Странно, я даже не додумал свою мысль о смене направления ветра, но ветер нашел другой способ меня похоронить. Буря готовилась обрушиться на город и на меня, неся в себе тонны песка, чтобы поглотить все на своем пути, у меня оставалось минут десять - пятнадцать, чтобы найти убежище. Я отправился навстречу бури, к подножию разрушенной горы, поскольку это было самое верхнее место из имеющихся. Если песок закроет все вокруг, я должен выбрать самую верхушку, чтобы слой покрывающего меня песка был как можно более тонок, тогда я смогу выбраться. С такими мыслями я проходил мимо богатых вилл, даже не замечая их утонченного и простого стиля, пока неожиданно не оказался на пустой дороге. Стволы деревьев выдавали сады, находившиеся здесь до апокалипсиса. Но ведь город еще не закончился, дорога уходила дальше, я присмотрелся, впереди действительно находилось какое-то здание. У меня оставалось время только добраться до него, значит это и будет моим приютом, надеюсь, оно не слишком разрушено. Ведь мне предстояло не только укрыться в нем, но и переждать бурю, которая разыгралась не на шутку.

Я шел вверх, ели передвигая ноги, ветер так и норовил меня отбросить назад, сумки оттягивали плечи, песок забивался в глаза. Надеюсь, я принял верное решение, ведь теперь от него зависела моя жизнь, больше ничего рядом не было, это здание впереди было моим единственным вариантом, вернуться назад я уже не успею. Буря подходила все ближе, но я тоже приближался к цели, последний поворот и я, наконец, вошел в портик. Основание по обеим сторонам поддерживали что-то не сохранившееся до меня, тропа вела мимо них, и я отправился дальше. Из-за ветра было тяжело что-либо рассмотреть, но вроде здание стояло передо мною в почти своем изначальном состоянии. Оно было достаточно большим, похожим на храм, скорее всего, это он и был. Я подходил все ближе и рассмотрел две колонны перед входом, они были очень интересными, гладкими, разрисованными и сверху будто открывался бутон. Когда я вошел в здание, я обнаружил отсутствие крыши над моей головой, на стенах была штукатурка со странными сценами, они только не все сохранились, поэтому я не смог понять смысл. В конце комнаты была дверь, большая массивная, я испугался, что не смогу ее открыть, чтобы попасть внутрь. Если бы я только знал, что там ждет меня, то никогда и не рискнул забираться внутрь и пытаться отворить эту тяжелую дверь.

По обеим сторонам двери стояли фигуры, я присмотрелся, ведь не так часто видишь статуи чуть выше человеческого роста. Они были выполнены из какого-то темного материала и отшлифованы до блеска, конечно, песок уже подпортил их кое-где, но все-таки первоначальный вид еще явственно проступал сквозь толщу времени. Подойдя, я обнаружил, что обе статуи имели форму человеческого тела, но голову какого-то животного, дверь как оказалась, не была заперта, я смог ее открыть и пройти дальше. Лишь закрывая ее за собой, я понял, что за голова была на статуях, это была собака. Холодок прошел по моей спине, статуи с головой собаки, это было слишком знакомо, я часто видел такие на рисунках. Значит, это были статуи богу Анубису, а это означало, что я оказался в древнем египетском городе, возможно позже захваченном римлянами. Но это было невозможно, где Египет, а где я, это же разные стороны света. Буря еще не накрыла меня и город, но она была так близка, что я слышал ее дыхание, ветер трепал песок и обрушивал его на землю. Город застыл в ожидании, а я прислонился спиной к двери, не веря в то, что вообще нахожусь здесь.

Это жена интересовалась историей, в том числе и Египтом, это она мне показывала разных странных богов и богинь. Мне всегда казалось это пугающим, ведь от этой культуры практически ничего не осталось, зачем же изучать этих странных богов, когда их давно уже нет. Для нее они все были живыми, не в том плане, что они жили когда-то, а в том, что им поклонялись, ради них создавались культы, ведь не просто так все это было. Она так тверда была уверенна, что мы знаем еще не все, что в древности сокрыты от нас разные сокровища, мы обязательно должны их найти. Так верила, что без открытия тайн прошлого мы не сможем жить в будущем, что заражала своей уверенностью всех, даже стойких прагматиков. Всегда была очень энергична и увлекала окружающих своими идеями, я даже иногда не понимал, как такая девушка выбрала меня, тихого спокойного человека, рисующего какие-то детали на салфетках. Может быть, ей и нужен был именно такой, спокойный человек, который бы переправлял ее деятельную энергию в мирное русло. В институте она участвовала в каких-то акциях, шествиях, пока я не предложил ей организовать профсоюз на заводе и всем тем же заниматься более официально и за деньги. Она меня послушалась и достигла больших высот, увлеклась научными работами, беседовала с кандидатами наук и даже участвовала в научных диспутах.

Вскоре она уволилась с завода и пошла, учиться, чтобы иметь все основания доказывать свою точку зрения этим научным сотрудникам. Ей пришлось нелегко, ведь родители в свое время были против этих ее изысканий, поэтому она и решила получать профессию инженера. Но даже когда мы встретились, она часто уезжала на различные раскопки добровольцем, это была ее отдушина. Потом мы получили распределение на завод и часто уезжать не получалось, я посоветовал сделать свое хобби настоящей работой, чтобы не разрываться на части. Получив докторскую степень, которая далась ей нелегко, она устроилась сначала в музей, а потом и в лабораторию. Это была археологическая лаборатория, так, что путевками по разным раскопкам она была обеспечена, лишь, когда я стал возмущаться ее частыми отлучками, она устроилась в научно-исследовательский институт по совместительству. Экспедиции стали менее частыми и недолгими, поскольку она стала специализироваться на реставрации тех или иных находок. Вся ее энергия уходила на осмотр и описание древний реликтов и подготовку их к разным выставкам. Ей приходилось доказывать свою точку зрения, опираясь на опыт и свои знания, благо к этому времени она его накопило достаточно, даже заслужив признание в узких кругах. Так, что теперь мне бы пригодились ее знания и опыт, ведь она прочитала не одну книжку об истории, а мне приходилось мучительно вспоминать, кто такой Анубис и почему он стоит при входе.

Когда же я это вспомнил, холодок прошел по моей спине, он был богом мертвых, видимо им и посвящался этот храм. Буря еще не накрыла город, свет проникал сквозь небольшие оконца, и когда глаза привыкли к сумраку, я начал различать предметы в зале. Это была именно зала, длинная и загруженная различными вещами, она делилась на различные части. В центре каждой стояла скульптура, которая была окружена дарами и какими-то амулетами. Мне стало казаться, что нескольких богов перенесли в один храм и из-за недостатка места одну залу поделили между ними. Около меня на стене находился факел, я взял его и случайно провел по стене основой фитиля, он зажегся от высеченной искры и я осветил помещение. Лучше бы я ходил в темноте, так по-крайней мере было бы менее страшно. Глаза всех статуй были выложены различными драгоценными камнями, которые ловили отсвет факела, и создавалось впечатление, что за мной следят. Стены были покрыты различными сценами из книги мертвых, скорее всего, поскольку они изображали то разные сцены по мумификации, то девушку, находящую разные части тела своего любимого. По периметру также стояли каменные саркофаги, на крышках были изображены разные люди в величественной одежде. Тут явно должен был бы находиться не я, или мне следовало более активно интересоваться работой жены и ее научными изысканиями. Я бы тогда знал, что в таком храме лучше вообще не находиться, или в крайнем случае стоять на одном месте и не до чего не дотрагиваться, ну а поскольку я ничего такого не знал, я решил осмотреть храм изнутри…

Я двигался вдоль стены, отсюда были видны как статуи, так и саркофаги. Несколько раз я натыкался на паутину, но ближе к середине зала, стало казаться, что она напоминает тонкие листы папируса, такой плотной она становилась. Глаза статуй блестели мне вслед, переливаясь тем цветом камня, из которого они были сделаны, тут были все цвета радуги, я даже не знаю и половины названий этих камней. Странно, что некогда разноцветные статуи теперь стояли все черные, от жары и перепада температур краска вся лежала снизу статуи или на подношениях, которыми те были окружены. Подношения также были различны, еду обычно съедали жрецы и раздавали бедным, поэтому тут были дорогие для покойных вещи, которые родственники не успели положить в могилу. Я заметил даже кресло, довольно интересной формы, видимо оно было сделано из более твердого дерева, чем все остальное, от которого осталась лишь труха на полу. Еще здесь были и драгоценности, вплоть до золотых украшений, они были сложены в глиняные горшочки, видимо те выставлялись для подношений и убирались в храм после своей наполненности. Тут было и оружие, разного размера ножи, клинки, секиры и какие-то длинные палки с острыми наконечниками, половины названий которых я не знал. Были и другие приспособления, и утварь, причем очень искусной работы, некоторые кувшины были даже полностью сделаны из серебра, причем по всему кувшину шел выпуклый рисунок. Я находился в таком месте, куда стремится попасть каждый археолог, но мне тут было как-то не по себе. Будто находишься в заброшенном доме, откуда недавно вышел хозяин, везде еще чувствуется его присутствие, хотя ты точно знаешь, что никого здесь нет.

Разные вещи отбрасывали тени, которые трепыхались при передвижении факела в моей руке. Чье-то присутствие чувствовалось в воздухе, который стал более плотный, почти осязаемый. Чем ближе я продвигался к противоположенному концу залы, тем менее чувствовал в себе силы и желание идти туда. Это было даже не нежелание, а какое-то плохое предчувствие, казалось, что статуи поворачиваются следом за мною, ведь при входе, они все смотрели прямо на меня, но и сейчас, когда я достиг центра комнаты, они по-прежнему смотрели на меня. Мороз прошелся по моей коже, я поднял руку, чтобы убрать очередную паутину и замер, паутина шла из саркофага, и теперь казалось более плотной, чем раньше. Я понял, что уже давно прохожу не сквозь паутину, а что-то другое, но я не заметил этого, поскольку рассматривал статуи богов с их подношениями, пришлось быстро вспоминать все те факты, что я вообще знал. Тела умерших людей при мумификации оборачивали тканью, которая была достаточно тонкой, ее вполне было бы можно принять за плотную паутину. Саркофаги, мимо которых я продвигался, в начале пути были каменными, но сейчас стали деревянными, частично разрушенными, вполне возможно часть бинтов растрепалась от времени и разлетелась по зале от сильного порыва ветра. Так я себя успокаивал, хотя такую картину представить было весьма трудно. Все произошло в одно мгновенье, крышка соседнего саркофага задвигалась, оттуда показалась серая рука, статуи покинули свои места и направились ко мне, но тут буря накрыла город, сотрясая все здание. Песок посыпался сверху, пол разверзнулся у меня под ногами, теперь я не знал, куда я проваливаюсь, и что со мной произойдет дальше, от ужаса я отрубился.

Конечно, потом я понял, что всему виной краска, ведь она делалась на основе примесей разных веществ, которые при разложении могли выделяться и вызывать различные видения. Но все это не объясняло ни мои путешествия, ни перемещения, ведь чтобы нанюхаться этих веществ, я должен был на самом деле оказаться в Египте. Конечно, я мог удариться головой при приземлении, и все остальное мне привиделось, но я не обладал достаточно бурной фантазией, чтобы такое придумать. В общем, я так и не смог отлить видения от реальности, а когда на погребенный и раскрытый сильным ветром город напала буря, я понял, что зря вообще набрел на него. Буря грозила погрести и меня вместе со всем городом, а мне еще нужно было найти хоть какую-то дорогу домой. Хотя, если я в Египте, то никакую дорогу я отсюда не найду, ведь это было слишком далеко от моего дома, практически невозможно дойти пешком отсюда. Хотя, если я перемещаюсь в пространстве, может я смогу оказаться ближе к дому. Мне стало все равно, галлюцинации ли были вокруг меня, или это какая-то искаженная реальность, я решил покинуть этот храм, пусть даже буря мне этого и не позволит. Мне следовало повернуть обратно и отправиться к двери, правда, как оказалось, я находился уже в совершенно другом месте, и найти дорогу обратно представлялось практически невозможным.