Благослови книга

               
               
                По воспоминаниям Надежды Алексеевны Ядыкиной.
               

БЛАГОСЛОВИ

Документальная повесть 
               
               
«Родина…И почему же живет в сердце мысль,
 что когда-то я останусь там навсегда?
 Когда? Ведь непохоже по жизни-то…
 Отчего же? Может, потому, что  она и
живет  постоянно в сердце, и образ ее светлый
 погаснет со мной вместе. Видно так.
Благослови тебя, моя родина,
труд и разум человеческий! Будь счастлива!
Будешь ты счастлива, и я буду счастлив».
                Василий Шукшин



    Вдоль Чуйского тракта, в предгорьях Алтая, на правом берегу реки Катуни  более двухсот лет стоит замечательное село Сростки – родина  известного писателя, актера, режиссера Василия Макаровича Шукшина. Там я и познакомилась с поэтом - песенником, троюродной сестрой Василия Макаровича, Надеждой Алексеевной Ядыкиной. Случилось это летом 2015-го года. Мы вместе выступали перед ребятишками  из Краевого детского оздоровительного общеобразовательного Центра, в котором были дети из многих районов Алтайского края. В проекте этого Центра  – встречи с писателями, участниками ВОВ и многое другое.
                ФОТО НАДЕЖДА АЛЕКСЕЕВНА ЯДЫКИНА  с  КАЛИНОЙ               
 Послушала я эту удивительную женщину, которая не только рассказала о Василии Макаровиче, но сыграла и спела частушки под звуки своей балалайки, которую выменяла в военные годы ее мать на ведро картошки. Ребята сразу оживились, заулыбались. А у меня зародилась мысль написать о ней, прожившей полную трудностей жизнь, тесно связанной с жизнью моего любимого писателя (да и не только моего – всей России) Василия Макаровича Шукшина и с судьбой его матери Марии Сергеевны.
               
                ***
                Не доезжая до села Сростки, еще издали видится величавый, с искрящимися на солнце куполами  храм великомученицы Екатерины.

      Великомученица ЕКАТЕРИНА происходила из княжеского рода и жила в Александрии в 4-ом веке. Девушка говорила на нескольких языках.  Многие знатные люди хотели вступить с ней в брак, но она отклоняла их предложения. Говорила, что выйдет замуж  за того, кто будет равен ей по уму, богатству и красоте.
    Однажды мать познакомила Екатерину с благочестивым старцем- христианином. Во сне девушке явилась Богородица в сопровождении ангелов. Екатерина пришла к старцу за разъяснением. Тот рассказал ей о грешниках и праведниках, о райской жизни и жизни в аду, об Иисусе Христе и его учении.  Девушка была очарована речами старца и проникла в суть христианского учения. Дома она долго молилась, благодарила Бога за милость. Во сне ей вновь явилась Богородица, но уже с мальчиком, который надел на ее палец кольцо и назвал своей невестой. Сердце Екатерины преисполнилось счастьем, и она стала служить Господу и помогать людям.
    Как-то в Александрию приехал император Максимиан. Случилось так, что Екатерина пришла в языческий храм и увидела, как он приносил жертву. Она пыталась убедить его отвергнуть идолов и уверовать в истинных Богов. Император, пораженный красотой девушки, предложил выйти за него замуж. Екатерина отказалась. Тогда Максимиан для состязания с ней относительно веры пригласил ученых мужей. Екатерина взяла верх над мудрецами. Те уверовали во Христа и были сожжены. Император приказал и Екатерину предать жестоким мучениям. Стражники потащили девушку на площадь, где стояло орудие пытки. Неожиданно орудие на глазах у всех развалилось. Могущество Господа было очевидно, и стражники уверовали во Христа. Они упали на колени и стали молить о прощении грехов. Разъяренный император приказал отсечь Екатерине голову.
   Через некоторое время ее останки были обретены нетленными. Хранятся они в Синайской обители.

    30 апреля 2004 года освящено место под строительство этого храма епископом Барнаульским и Алтайским Максимом. Храм строился  на средства Кислинского Сергея Романовича.  4 июля 2009 года освящен нижний храм во имя святителя Спиридона Тримифунского , 11 июля – верхний храм  во имя великомученицы Екатерины.

   Рядом с храмом – Бийская районная мемориальная библиотека Василия Макаровича  Шукшина. Чуть под горку от  нее – школа  имени Василия Макаровича  и Всероссийский мемориальный музей-заповедник Шукшина. Здесь же, в центре села, Дом Культуры, а напротив него – бывшее подворье Сергея Федоровича  Попова,  отца Марии Сергеевны.
   Гора Пикет – одно из красивейших  мест села. С весны и до самой осени ласкает взгляд  разноцветье полевых цветов на ней. Березы. Взрослые и подростки разбежались от вершины стайками. Душа замирает, глядя на их статность, изумруд кружевных листьев.
   С юго-восточной стороны Пикета течет не торопится речка Федуловка (приток Катуни). Вдоль поселения бежит Чуйский тракт.  Интересно, что лога, гривы-горы названы именами их бывших  владельцев: Шмакова, Соснина, Любавина и других зажиточных людей.

     С 1804 – 1831 гг. село Сростки входило в Бийскую волость, позже – в образовавшуюся Алтайскую волость. В 1858 году Сростки становится волостным селом. В волости 23 селения, и входила она  в состав Бийского округа. В 1898 году округа переименованы в уезды. Сростки вошли в Бийский уезд. В эти годы приехали в  село на лошадях и передвигались пешим ходом люди  из Рязанской, Тобольской, Вятской, Пермской и других губерний.  «Прочно утвердилось после публикаций В. Ф. Гришаева, что к алтайской земле Шукшины приросли в 1867 году, а Поповы тридцатью годами позже».*
*А.Пряхина. «Родословная Шукшина». 2005г. с. 6.

   Со средины 19-го века в селе определилось семь районов (краев): Баклань, Низовка,Лужки. Четвертый край – от старого кладбища до церкви, освященной в 1902 году епископом Томским и Барнаульским Макарием, назывался Куделькиной горой. Пятый край – Мордва. Это Дикаринские верхняя и нижняя улицы. А вот край седьмой назывался «Голодранью» или «Голожопкой», который соединял Нижние Дикари и район Мандюрина (ул. Спекова).
   
    Вся торговля в селе сосредотачивалась в руках пяти купцов: Глебова, Глухова, Рыбина, Алексеева, Перехожева.
     Были зажиточные крестьяне, занимавшиеся сельским хозяйством. Они имели большие земельные наделы, машины, нанимали батраков.
   К середнякам относился дед  Надежды Алексеевны Ядыкиной, Василий Мартынович Валиков. Середняки обрабатывали землю, в основном, своим трудом. В период уборки урожая, сенокоса некоторые нанимали батраков. Держали хозяйство. Василий Мартынович перед уборочной страдой купил жнейку.
  Бабушка Надежды Алексеевны Мария Фаддеевна Валикова (Попова)  являлась тетей во втором поколении  Марии Сергеевны Поповой-Шукшиной. В  семье  отца Марии, Сергея Федоровича, было 12 детей. Маня родилась в Сростках  14 октября 1909 года. Окончила  два класса церковно-приходской школы. Учиться дальше хотела, но отец решил: «Надо помогать по хозяйству!»

    Попала Мария Фаддеевна в Сростки, будучи  взрослой. Рассказывала внучке Наде о том, как они, дети да старики, на подводах ехали из России в Сибирь. Взрослые добирались пешком. Местных жителей они звали «сибирячишками». Переселенцы, «дорвавшись» до черноземных земель, готовы были костьми лечь на пашнях, но вырастить богатый урожай. Засаживали огромные участки земли бахчевыми. Много выращивали льна. И уже ближе к зиме его мочили, сушили, мяли. Затем пряли нити. Готовые холсты толкли в золе и расстилали на снег для отбеливания. Из этих полотен шили убранства для дома, одежду для семьи. Вышивали, вязали.
   Рыбную ловлю переселенцы считали занятием несерьезным. Отдыхом. Мария Фаддеевна  иронично говорила детям:
–Ну-ка сходите к «сибирячишкам»! Наловите рыбки на медный крючок!
  Это означало сходить и купить.
  Василий Мартынович вскоре приобрел маслобойню.  Стали бить конопляное масло. Мясо ели только в мясоед. Щи наливали в общую чашку и ставили на середину стола. Хлебали деревянными ложками. По условному знаку деда брали руками куски мяса. Не торопясь, жевали.
  К праздникам в «мангазее» всему семейству покупали обновы. В будни носили одежду грубую, сшитую из холстов, вытканных из отребьев (остатков после теребления). По праздникам  в поле не работали, однако в эти дни девки  да бабы то собирали ягоду, то еще что-то. Мужики занимались домашними хозяйственными делами.
   В 1926 году в Сростках образовалась коммуна «Заветы Ленина». После решения 15 съезда ВКП (б) «О коллективизации сельского хозяйства» началась большая работа по организации колхозов. Сначала в селе было создано несколько товариществ по совместной обработке земли (ТОЗ). В 1930 году все ТОЗы  объединились в один – «Знамя труда». В 1929 году образовался в селе первый колхоз «Пламя коммунизма». К 1934 году в Сростках сформировано 4 колхоза: «Пламя коммунизма», «Знамя труда», «Заветы Ленина» и «Катунь». 
  Дед Василия Макаровича Шукшина по матери, Сергей Федорович Попов, являлся членом колхоза «Катунь».
    Дед по линии отца, Шукшин Леонтий Павлович,  был членом колхоза «Пламя коммунизма».
   Сельчане трудились до седьмого пота.  Начинали работать  с раннего утра и заканчивали поздно вечером. В семье Сергея Федоровича никто «не хвастался сделанным, не оскорбляли за промах, но учили.…Ни в чем там не заблуждались. Больше того, мало-мальски заметные недостатки в человеке, еще в маленьком, губились на корню. Если обнаруживалась склонность к лени, то она никак не выгораживалась,…высмеивалась, истреблялась».(4)

                ***

    Репрессии 30-х годов искорежили не одну российскую судьбу. По линии НКВД было арестовано в  Сростках 112 человек,  в том числе и муж Марии Сергеевны  Шукшиной (Поповой), Макар Леонтьевич Шукшин – двадцатилетний  рядовой колхозник.
  Семью Василия Мартыновича Валикова, деда Надежды Алексеевны по матери, признали зажиточной и раскулачили. Жили они с сыном, снохой Василисой, внучкой Аней и восьмимесячным внуком Сашей. Активисты села семью выгнали из дома, а Василия Мартыновича посадили в тюрьму, где потом и расстреляли. Он в гневе говорил: « Если вы нас, середняков, «унистожите», то Яша Горячий вас не накормит!» Яша в селе был отъявленным лентяем.
  Сына Василия Мартыновича, Михаила, сослали в город Астрахань, а сноху Василису с детьми должны были отправить в Нарым. Внучку Анечку (Нюсеньку) все же удалось оставить в семье его дочери Анны.
   Зимой Василиса, улучив момент, с малышом бежала, но была поймана и доставлена босиком   назад. Простудилась и вскоре умерла. Судьба ее сына Сашеньки осталась неизвестной. Поиски Надежды Алексеевны Ядыкиной ни к чему не привели.  Нюся выросла. Окончила Горно-Алтайское  торгово- коммерческое училище по специальности бухгалтер. И тут пришло письмо от ее отца Михаила Васильевича, в котором тот сообщал, что работает на рыболовецких промыслах  в Астрахани.
    Нюся уехала. Вышла там замуж. Родила троих детей и живет теперь со старшим сыном.
 
   Второго деда Надежды Алексеевны, по отцовской линии, Евгения Николаевича Куксина звали по уличному Евдин, а семью – Евдиновы. У его малолетних сыновей, один из которых, Алексей, в будущем стал отцом Надежды, умерла  мать Марфа. Евгений Николаевич женился на женщине ласковой, доброй,  Пелагее, она и заменила детям мать. Это вторая  бабушка Надежды.
    Надину маму, Анну Васильевну, рано выдали замуж. И уже в семнадцать лет она овдовела: во время гражданской войны ее муж был ранен и умер по дороге в больницу.
     Алексей Евгеньевич тоже рано остался вдовым. Анна с Алексеем поженились. У них родилось пятеро детей, двое из которых умерли. Остались Вера, Полина и Надя – Надежда Алексеевна Куксина (Ядыкина).
   Анна Васильевна рассказывала Наде, как она родилась 19 августа 1930 года. Страда. Анна   вечером приехала с работы. Растопила баню. Помылась. И дочка «стала проситься родиться». Анна ушла в сени и на топчане родила. Врачей не было. Все  рожали дома. А бывало, прихватит и в поле. Помыла дочку, завернула. Утром накормила семью и поехала с дитем вязать снопы на свое поле. 
  Положила ребенка в сноп, сама вяжет, а душа не на месте: в горах змеи. Так глаз и не спускала с малышки. Подтащит сноп с дочкой поближе и опять вяжет. Говорила младшенькой:
–Ты у меня Надя работящая, потому как родилась в страду.

    Сталинские репрессии семей Шукшина и Куксина тоже коснулись.
  Никому из старожилов не забыть весну 1933 года. В одну из ночей  было арестовано 88 человек. А наутро их погнали в Бийск, потом в Барнаул. Предъявлено обвинение в участии в подрывных повстанческих организациях, деятельность которых была направлена на свержение советской власти.
     Арестован и отец Надежды. В тот  день в их дом  прибежала  соседка, узнавшая  о беде от мужа. Панически крикнула: « Спрячьте Алексея!»
    И только Алексей вошел в дом,  как влетел урядник. Ткнул пальцем:
–Ты, враг народа! Пошли!
    Враги народа. Многие сельчане были неграмотными, умели только расписываться.
    Ярикова Матрена Михайловна, как и Надежда Алексеевна Ядыкина (Куксина),  родственница Шукшина. Так вот она в то время работала в сельском совете рассыльной. Телефонов в ту пору в селе не было. В один из мартовских дней Матрена бежала  на работу. Радовало солнце, наступавшее весеннее тепло. Правда, где-то внутри щемило: арестовали агронома, но он же не их, не сростинский: откуда-то с Украины. И вдруг, как снег на голову, приказ начальства.
–Отнести повестку Шукшину Макару. Немедленно!
В голове заколотило:
–Братке?! Ему-то зачем?  Отродясь никого не обижал!
   Понеслась к ним домой. Макар в то время был  женат на бойкой девушке Мане Поповой,  и у них уже было двое детей: Вася и Наташа.
Переступила  порог и застыла. Маня пекла просяные блины. Поняла все без слов. Матрена встала у печи допекать блины, а Маня, с упавшим сердцем, побежала по соседям: собрать в дорогу какой-нибудь стряпни.
   Вышли из дома втроем. У Макара за плечами мешок с провизией. О чем-то говорили.
   
    Семьи арестованных быстро сдружились: объединило общее горе. Узнали день, когда из Старой Барды (ныне Красногорское) арестованных погонят в Бийск, на вокзал. Шел снег и от солнечного тепла быстро таял, образуя лужи. Женщины, кроме продуктов ( вдруг удастся сунуть), захватили  теплую одежду.
   Немалый путь преодолели женщины, прежде чем  догнать арестантов у Ярков ( Верх-Катунского), которые уныло шли по несколько человек в ряду. Конвой – по обе стороны. Позади так же уныло передвигалась лошадь, запряженная в телегу. Своего, безучастного ко всему, не в состоянии передвигаться отца  Матрена нашла в этой телеге.
    Конвой родственников не отгонял. Позволил отдать продукты, переобуться, переодеться. Разрешил идти рядом.
. А потом, сбившись в кучу, устремив горячие взгляды в спины мужиков,  бабы голосили на всю округу. Фигуры арестантов удалялись и становились все меньше и меньше. И вот уже превратились в точки, а бабы отупело все стояли. И никто из них не мог знать, что  через несколько дней их мужей, отцов, братьев не будет в живых.

    Называли жен репрессированных  «сибулонками» от слов «сибирский лагерь». Их семьи были врагами народа, и носили они прозвище «сибулонцев». Так и говорили в селе:
–А, это сибулонки собрались.
  Для каких-либо нужд лошадь, сбрую в колхозе им давали в последнюю очередь. При делении земли – им после всех. Старших сестер Надежды, Веру и Полину, даже в комсомол не приняли – враги народа. В пионерах они тоже не были. Надя  младше, так она и в пионерской организации, и  в комсомоле – везде в первых рядах.
                ***
    Дядя  Василия Макаровича Шукшина, Андрей Леонтьевич, в своих воспоминаниях отмечал, что Вася очень любил бабушку Анну Кузьминичну Шукшину, часто бегал к ней. После ареста по линии НКВД его отца Макара Леонтьевича, страшно боясь за детей, Мария Сергеевна записала  Васю и Наташу на свою девичью фамилию. Стали они Поповыми. Строго настрого запретила детям бегать к бабушке и дедушке Шукшиным. Но Вася  почти каждый день бывал у них.
   « Когда ему подошла пора получать паспорт, он спросил у матери:
– А  как фамилия моего отца?
Мария Сергеевна ответила:
–Шукшин.
–Вот и буду оформлять в паспорте фамилию Шукшин». (3)
               
Над Сростками сияют купола,
 Блестят кресты, округу озаряя,
 И радуют они уставшие сердца,
 Людские души миром согревая…
                Н.Ядыкина

   Бабушка Нади, Мария Фаддеевна, потеряв мужа,  до конца своих дней жила в семье дочери Анны Васильевны. Пока могла, «руководила» всеми. Она была верующей и однажды на пасху повела маленькую Надю в церковь, которая стояла на улице Советской, к горе, напротив Поповского острова. Первое здание сгорело в конце девятнадцатого века. Построена новая церковь на средства местного купца  скотопромышленника Спиридона Назаровича Глебова и пожертвования сельчан. Деревянная. Трехпрестольная. Освящена во имя  великомученицы Екатерины. 25 лет в ней прослужил священник Александр Кисляков, крестивший не одно поколение прихожан, в том числе Марию Сергеевну и ее мужа  Макара Шукшина. Сына Василия они тоже крестили в этой церкви.
  И вот Надя, в оранжевой кашемировой «кокеточке»  (платочке, который позволили надеть по такому случаю), радостная вошла в церковь. Бабушка научила молитвы: «Отче наш», «Богородица» – и теперь шептала внучке, чтоб та молилась. И Надя усердно шептала молитвы, поглядывая на бабушку, крестилась. Надоели ей «грустные песни», и она запросилась выйти на крылечко. Оно ей на всю жизнь запомнилось. Плашки широкие, не крашеные. Дождем промытые. Она водила по ним пальчиком. А солнышко так ярко светило: глазам  больно смотреть.
    До конца жизни ей не забыть, как сильно плакала ее бабушка Мария, когда рушили эту церковь. Они жили недалеко от нее, на берегу реки. Надя с непонятным страхом ( ведь баба Маша плакала) тоже смотрела на летевшие с высоты выгнутые доски купола, кресты.
  Позднее кто-то дал ей церковное украшение: синенькие цветочки,  связанные проволочкой. С радостью принесла их домой. Бабушка, нахмурив брови, строго сказала:
–Сейчас же унеси! Это чертовы люди, раз они против церкви! Обворовывают храм Божий!

                …А как сносили церковь на селе,
                Писал Шукшин, что помнится поныне.
                Детей крестили тайно от людей,
                Венчанья в церкви не было в помине…
               
                Н. Ядыкина
               
                ***

      Училась Надя со своим троюродным братом Васей Поповым (Шукшиным) в новой школе- семилетке (потом – девятилетка, а с 1947 года, – средняя школа), в которой первые занятия начались в 1928 году. А до этого времени в 1881 году сначала было открыто «Сельское училище МВД», в следующем году – волостное училище. Через шесть лет в селе стала работать рядом с церковью церковно-приходская школа. Мальчики и девочки обучались раздельно. Была и «Женская школа грамоты».
   Так как Сростки были волостным селом, то школа в нем была более обеспечена, чем школы  других сел. Главные средства – частные сборы.
 
   Так вот  в школу  Надя с Васей ходили по одному переулку. Вася жил в переулке Набережном, а Надя по улице Береговой. Этот переулок и улица сходились. Вася шел по одной стороне улицы, Надя по другой. Не разговорчив Вася был, а она стеснялась. «Были еще совсем маленькими. Рубашечка на нем полосатенькая или еще какая,  навыпуск,  подпоясанная  сплетенным из разноцветных ниток пояском. Брючки. Сапожки самодельные».
  В селе был  сапожник. Он шил обувь из самодельной кожи. Хотя по закону после забивания скота  шкуры надо было сдать, но обуваться-то ведь тоже надо. Люди и выкручивались, кто как мог. Шкуры выделывали сами. Сначала держали их в кислом растворе. Потом заваривали кору и держали уже в этом растворе – дубили. Шкуры становились жесткими. Их, применяя силу, обминали на специальных станках, а затем несли сапожнику, который  шил обутки без каблуков. Верх обшивал тряпочкой, в которую вставлял завязки. А Наде еще изготовил тапочки. На них оставалась шерсть, так она их не носила и ходила в школу всю осень босиком. Чтобы кожа на обуви не размокала, не усыхала, ее мазали дегтем. Вася ходил в школу в намазанных дегтем сапожках. Надя  ходила зимой в такой же обуви. В классах стоял терпкий запах дегтя.
    Была у ребятишек в то довоенное время  тяга лазить по чужим огородам. У всех куча овощей, а красть надо. Потому как жутко интересно. Надя с подружкой побаивались лазить в чужие огороды:  крапивой могут отстегать, если поймают. Так они приспособились: сегодня в подружкин огород  за арбузами,   завтра – в ее.
   
               
   В летние каникулы на Поповском острове подростки собирались. В то время трусы у ребят были не у всех.  Купались голиком. Бегут по берегу, прикрываясь. Девчонки смеются. Они все же шили себе из тряпочек трусики да лифчики.
   И вот однажды, Наде захотелось переплыть протоку. И она поплыла. Эта протока впадает в Катунь, и в месте слияния –  огромный разлив воды. Гребет Надюшка руками, чувствует – силенок маловато,  а до берега далеко.  Течением сносит прямо   в слияние протоки с Катунью. Сердчишко затрепыхалось: « Утону!»
   И стала она падать, да не камнем, а зигзагообразно. Опустилась на дно. Жажда жизни всколыхнула ее тельце. Надя резко оттолкнулась ножками от каменистого дна. Ее головенка на миг показалась  на поверхности воды.  Хлебнув живительного воздуха,  Надя опять скрылась под водой. 
    С обезумевшими глазами она вынырнет, хватанет дыхательной среды, и опять вниз. И опять вниз.  Вынырнув в очередной раз, выхватила глазом торчавший из воды прутик. Да не один. Цепко ухватилась за него, и никакая сила не могла оторвать ее в тот момент от спасительной тополевой веточки. И так по прутикам, по прутикам выползла  на берег с  мыслью: «Господь- батюшка,  спас, жалея маму, ведь у нее на руках две бабушки да четыре девчонки!»
 
   За Пикетом  течет любимая молодежью речка Федуловка.   В то далекое время  она была для ребятишек «природной тайной». Теплая вода. Березы. Грибы и ягоды. Там же копали длинные сладкие корни солодки в виде прутьев. С удовольствием жевали. Вместо сахара. С наслаждением купались в теплой речке, но опасались змей. Вечерами у костра  Вася Попов рассказывал, больше всех других, сказки. Слушали его с упоением.

                ***

    Теплый ласковый май. В полях шли посевные работы. Спокойное мирное время. Надя перешла в 4-й класс.  Лето! Пора купаний на речке и походов за ягодами, грибами, плаваний на         острова!                                А через три недели, словно гром среди ясного неба! Война! Услышав страшное известие,  женщины с криком побежали по деревне. За ними дети. Надя с подружками никак не могли понять, что  такое война. По - взрослому рассуждали:
– Это, наверно, где-то дерутся.
   Потом провожали партии новобранцев. В переулке Широком (ул. Братьев Ореховых) собрались сельчане. Какая мать «яичишко» чистила, чтоб покормить сыночка. Новоявленные солдатки, припадая к груди мужей,  молча вытирали концами платка катившиеся слезы.  Ничего не понимавшие  ребятишки ухватились за  шеи отцов, братьев. Где-то под звуки гармошки девчата тихонько пели частушки.
   Неожиданно из-за угла вывернула «полуторка». Взвился истошный женский крик. Новобранцы, посуровев лицами, полезли в кузов. Бабы                                                с отчаянными криками: «Не пущу»! –  вцеплялись за их одежду. Борт машины закрыли. Они, потрескавшимися от работы пальцами хватались за него и с воем висли. Перепуганные ребятишки, уцепившись за юбки матерей, ревели.
     Машина потихоньку тронулась. Бабы, спотыкаясь, с ревом погнались за ней. Дети, крепко держась за подолы матерей, путались в них, но перебирали ножками. Ручонки  слабели, и ребятишки падали, кувыркаясь в пыли.
    «Полуторка» набрала ход и вскоре исчезла из виду. Солдатки, рыдая, сдергивали платки и вытирали ими опухшие от слез  лица. Ребятишки, с плачем размазывали кулачками слезы.
   Надя тоже прибежала на проводы. Она никого не провожала. В их доме мужиков не было. Деда расстреляли в бийской тюрьме, отец где-то томился в лагерях. В доме мать с двумя старушками, бабушками Нади, да четырьмя девчонками. И тут она поняла, что такое война.
   Через недолгое время то в одном доме слышался истошный крик: получили похоронку, то в другом. Солдатки бежали к вдовам, успокаивали и рыдали сами.
    Приходили с войны калеки.  Кто без руки, кто без ноги.

     Стали женщины  выживать без мужей. Анне Васильевне, матери Нади, имея на плечах старух да девчонок, да под именем «сибулонка» приходилось ох как нелегко. Но она, как и другие сельчанки, обеспечивала семью  всем необходимым. Дровами тоже. Топливом, в основном, служили кизяки. Многие в селе держали коров. Навоз накапливали. Колхоз выделял лошадей, и по очереди в каждом доме готовили на зиму кизяки.
   Делалось  так. Мальчишки в кадках возили с реки воду. Мужики, какие были в селе, гоняли коней по кругу, утаптывая навоз. В каком дворе растопчут, туда  сельчанки с ребятишками бежали со своими станочками-формами. Накладывали в них массу, утаптывали. Потом вытряхивали готовые кизяки на ровную поверхность и складывали пирамидкой, для просушки.
  Кизяки потом  надо разжечь дровами. А деревьев близко не было. Воровали. В Талицком березняке деревце, что под силу, срубят и бегут с ним что есть мочи. Если лесообходчик догонит, то деревце заставит бросить, топор отберет, «накуряет в снегу да еще напинает».

   Тяжело жить без мужчины в частном доме да еще с детьми  сейчас, а тогда было и вовсе. Мария Сергеевна Шукшина вышла замуж за Куксина  Павла Николаевича, который очень любил ее. Он стал отчимом Васи и Наташи. Семья жила в Старой Барде. Позднее Павел купил полдома в Сростках по переулку Набережному. Он был редкой доброты человеком. Но Вася в свои детские годы этого, конечно, не понимал. Ревновал к любимой матери и потому «выкидывал одну проделку за другой». Даже хотел, чтобы отчим его ударил, «и тогда бы он рассказал матери, и она бы его выгнала». Но Павел терпеливо налаживал отношения с мальчиком.
    Перед войной семья переехала в Бийск. Мария Сергеевна училась на  курсах кройки и шитья. Павел работал на кожевенном заводе. Дети учились в школе.
     Война. Павел ушел на фронт и погиб в 1942 году. Мария Сергеевна с детьми вернулась в родные Сростки. Настали для семьи тяжелые времена. Голод. Холод. Ели жмых, сою, пока была мука, пекли картофельные ландорики. Мария Сергеевна шила, вышивала, ткала полотна, зарабатывая на картошку, муку, крупу. Из вытканного полотна шила одежду своим детям. Меняла на продукты все, что можно было. Мария Сергеевна работала в колхозе, и ей в виде премии дали телочку. Назвали Райкой. Корова стала их кормилицей.
   Мария Сергеевна  с Васей тоже ходила по Катуни на Талицкий остров за березками. Как-то Бог миловал: не попадались леснику. Принесут домой березки, распилят каждую на три части. Их бы надо положить на место, а они до того устанут, что поднять даже одну часть не могут.
               
     В школе было холодно,  занимались в фуфаечках. Учебник был один на весь класс. У Васи подшивка с валенок все время отлетала, приходилось ее привязывать.  Писали перьями на палочках.
     Мальчишки бросали учебу: работа в колхозе лежала на их плечах да на женских.
     После школы обязанностью Нади было напоить корову. Сгоняет ее на реку, потом по два ведра несет на коромысле  воду домой. Несколько раз приходилось сходить, а дорога не близкая.  Колодцев в селе не было. Очень глубоко залегают грунтовые воды: до двадцати метров. А на холмисто-увалистом предгорье по долинам, логам и балкам – на глубине до ста семидесяти метров.
   Ездила Надя с матерью (сестры учились в городе)  за дровами на санях. Запрягали свою корову. Сани брали в колхозе. Приходила она из школы, а запряженная корова уж поджидала. Ехали рекой по наезженной дороге далеко до самой Образцовки.
  И вот однажды Надя задержалась в школе по уважительной причине. А ее мама уж корову запрягла на бригаде и с нетерпением ждала дочку дома.
    Поехали. Синева неба густела быстро. Пока добрались – вовсе темно стало. Мать, по грудь в снегу, рубила деревья, а Надя, собрав силенки, таскала да корову Зорьку одним глазом стерегла, чтоб не ушла.
    На обратном пути освещали дорогу лишь яркие звезды.  Ехали, напряженно вглядываясь в проторенный санный след:  в прорубь бы  не попасть.
    Мать с екнувшим сердцем оглянулась оттого, что корова резко прибавила ход. Позади них светились огоньки. То с одной стороны дороги загорятся, то с другой, и они быстро приближались.
–Надя, волки! Кричи!
   Корова, не замечая груза, неслась сломя голову.
 Надя отупело уставилась на мать.
–Надя, пой!!
   От страха девчонка не помнила, кричала ли, пела ли.
  Корова с седоками и грузом «доскакала» до окрестностей села. А волки не отступали, «наседали на пятки». Совсем уж близко  Монахова гора. Тут, считай, дома.
    Неожиданно увидели  мужика, ехавшего навстречу   с мельницы.  Взмахнув кнутом, мужик хлестнул лошадь. Его зычный голос разнёсся по округе:
– Но-о!
  Волки тормознули. Бежать дальше за коровой не насмелились.
  Натерпелись страха Надя с мамой да  коровой Зорькой дальше некуда. Влетев в избу, мать бухнулась на кровать и зарыдала. Худенькие плечи Надюшки сотрясались от плача рядом. Их старенький дом, поскрипывая от мороза, казалось, тоже плакал.

                ***

     Прокружилась с капелями и ручьями весна. Подошло долгожданное лето. За дровами Наде с мамой ездить не надо, но зато ей надо пасти колхозных свиней. Анна Васильевна работала в колхозе свинаркой, а Надя ей помогала. На свинарнике работала и немецкая семья: Екатерина с пятью ребятишками.
   Ее дети тоже пасли свиней. В обеденный перерыв животных загоняли. Свиноферма стояла на берегу Катуни между Сростками и Образцовкой.  Ребятишкам так хотелось купаться! Солнце   светило ярко. Жара. Мамы разрешали. И дети с упоением ныряли, да непременно надо было достать до дна, да  взять оттуда камушек. И уж тогда, с пылавшими от гордости щеками, показать всем. А Катунь в том месте поражала своей мощью, так и бурлила.
     Надя, взглядывая  на  пушистые облака,  с ликовавшей от серебристых волн и перекатов  душой сочиняла:  хотелось « как у артистки»:
               –Любуюсь ночной рекой из окна дома,
                Предо мною расстилается зеркальная гладь воды,
                А по ней, пролегла  лунная дорожка.
                Волны реки раскачивают эту дорожку,
                И она будто шелестит,
                Шевелясь от набегающих легоньких волн.

   Ей нестерпимо хотелось, чтоб девчонки услышали, почувствовали смысл этих строк. Но ее малолетние  подружки не могли ни услышать, ни понять порывов ее души.
     Во время войны выселенные с Поволжья  в Сибирь немцы ( и Екатерина тоже) приехали в Сростки. Расселили их по квартирам. Сельчане отнеслись к ним хорошо, поддерживали, чем могли. Хотя  несколько человек, орали:
– Фашисты!
     Колхозным свиньям привозили на коровах сыворотку.   Свинарки давали попить ее ребятишкам, крутившимся тут же.  На дне бочки творожку наскребут да угостят Катиных детей.
   Немцы – народ трудолюбивый. Они даже верх горы Бекет (Пикет) вскопали и посадили там картошку. Хотя там ее не только они сажали. В обрыве, что идет к реке Федуловке, некоторые немцы  выкопали землянки, сделали печурки. И настолько гладко они обмазали свои комнатки, что сельчане ходили  любоваться их безупречной работой.


                ***
    Надина мама, Анна, была женщиной энергичной, настойчивой, умевшей добиваться своего. Чтобы победить голод, сажала картошку не только на своем участке, но  везде, где только можно было. Так и высматривала весной клочки пустовавшей земли. Но не все бабы могли усмотреть эти клочки и  сажали картошку на той земле, что дадут. Они и голодали. Анна говорила дочкам: 
«Девчонки, давайте там, за поворотом еще посадим картошку. Поворот не учтен. Это, где конопля, там наука какая-то, в промежутках  и посадим очисточки». Была у них не только картошка, но и тыква, брюква, свекла. С соседями делились.
   Подспорьем в хозяйствах была и рыба.  Надины бабушки мяли коноплю, пряли и вязали невода. Ребятишки рыбачили. Ловили пескарей, попадалась рыбка и покрупнее.
   Надя сдружилась с одноклассницей  Кларой Жеребцовой,  отец которой  был председателем колхоза «Пламя коммунизма». Взаимная тяга  у девчонок появилась с тех пор, как Клара стала заходить за Надей по дороге в школу. С занятий тоже шли вместе. Делились девчоночьими тайнами, и Надя знала, что Клара ее не предаст.
   В заготовке кизяков Надя тоже принимала участие вместе с другими ребятишками, а уж потом торопилась на колхозные хлебные поля. Дергали с девчонками сорняки руками, да пололи босиком, чтоб меньше топтать землю, хотя и колко было. А там – ждала работа на плантации табака. Никто никого не посылал на работу, бежали сами, только бы взяли в бригаду трудодень (палочку) заработать. А осенью на эти трудодни давали отходы,  а то и зерна немного, а еще право на получение земли. К тому же понимали – табак нужен для фронта! Девчонки тщательно пололи хлеб и табак, старались. Радостно было и то, что в обед  накормят затирухой! Это что-то похожее на лапшу. Ну, а мальчишки, лишь только всходило солнце, целый день возили на плантацию табака  воду для полива. Спрос был, как с взрослых. Марии Сергеевне нелегко было  «упросить» бригадира Ермолая, чтоб взял водовозом 12-летнего Васю Попова.
    Надя с  девчонками тяпали траву, а солнце поднималось все выше, выше и жарило несусветно. Нестерпимо хотелось остудить тело в реке. Ждали, когда Вася поедет за  водой на своем вреднющем быке. Тогда и они с ним. Сердце замирало, как хотелось нырнуть разок - другой в быстрые катунские воды.
   Однажды, при палящем солнце,  Вася стал подъезжать на водовозке к реке.  Его бык  ни с того, ни с сего разогнался  и вместе с телегой ухнул  в воду.  Подогнул мощные ноги, улегся  и лежал,  сопя от удовольствия. Вася с девчонками горло сорвали, крича на него, а он и в ус не дул. Лупал, как ни в чем не бывало, глазищами. А вода большая. Девчонки, да и Вася, опасались, как бы бочку с телеги не унесло течением, да и быка тоже. Вцепились всей оравой в эту бочку. Тут подошел дедушка Быстров, построжился над быком, тот и встал. Нехотя так. С недовольной мордой.
      А там уж и сенокос подходил. На работу всегда шли  с песней. А идти на сенокос три, пять, а то и двенадцать километров. Надя с  подружками и с такими же малышами, как они, подскребали сено, девчонки постарше накладывали его на волокушу, а Вася с мальчишками возил копны.
    Старшие девчонки наложат копну сена на телегу и на косогор: песни петь. Голоса звонкие: колокольчиками рассыпались по округе. А малышкам завидно. Быстренько управлялись и «рысью» к ним, чтоб тоже попеть: Надя певунья – чуть не с пеленок.
               
    Сенокос не закончился, а уж подошла страда.
    После окончания 5-го класса Наде с одноклассницами поручили вязать снопы.  Вася Попов с «парнишками» убирали хлеб на жнейках. Оглушительно стрекотала машина, оставляя позади серо-золотую пыль.  Жара, да еще навевало горячей соломой, зерном, пылью.  Клонило  в сон (вставали-то рано), так бы замертво и упали в тени. Но надо  жать хлеб.
    Девчонки с бабами  вязали колосья, потом затягивали, и  сноп готов. Да не так это легко. Если вязали овес, то снопы легкие. А рожь? Если кучку жнец сбросил большую, свивают колос к колосу, и тогда получалась совсем не малая вязка, отсюда и сноп огромный.  Облепляли его девчонки  и тащили  в суслоны:  несколько снопов ставили на попа, а сверху нахлобучивали два снопа, получалась крыша.
    Руки привычно сновали, а глаза так и косили на жаркое солнышко. А оно ползло медленно. И чем выше оно поднималось, тем нетерпимее ждали, когда ударят в рельс.  Доволокли сноп до суслона или нет, услышав звон, бросали его и бежали к бригаде: отдохнуть да поесть все ту же затируху.
   Из дома родители тоже присылали  съестное.  Жили-то на бригаде. У кого что-то было из продуктов, а у кого нет.  Наде присылали четушку молока, но она знала, что у Черепановых девчонок его нет, так  обязательно забелит им чай. Так и другие делали.  Работа  не из легких.                Веяли зерно девчонки  на зерноочистительной машине. «Крутили вручную» А потом – погрузка на машину. Две девчонки брали за углы тяжеленный мешок, а третья подхватывала за средину, и таким путем отправляли его в кузов.
    Пришедший с фронта бригадир дядя Ермолай был мужчина болезненный,  но работяга, каких поискать. Да, впрочем,  все в те времена, кроме работы,  ничего не видели. Вечная работа. С утра до ночи. Однажды зерно намолотили, а убрать не успели. Надвигалась грозовая туча. Все торопливо пошли в бригадный домик. А зерно надо охранять. Ненароком подъедет кто-нибудь, да нагребет. Ночь самая подходящая для такого случая. На глаза бригадиру попался Васька с Гришкой. Он и отправил их на ток, а сам переживает. Молнии изредка сверкают, да нет-нет, громыхнет где-то.
    Васька с Гришкой пошли на ток. Шли, шли и заблудились. Идти-то вроде недалеко, но молнии стали вспарывать небо, слепя и освещая на мгновение окрестность. Да гром будто взбесился. Так ахнет, что казалось,  перепонки лопнут.
–Да кто пойдет воровать наше зерно? Глянь че есть!– прикрываясь от набиравшего силу ветра, кричал Гришка.– Давай залезем в суслон да переночуем. Все равно никто не узнает.
–Давай,– беспечно ответил Васька. – Только надо проснуться пораньше.
   Тут и дождь который сначала накрапывал, ливанул.
   – Как бы с ребятёшками че не случилось? – озабоченно сказал Ермолай и, сгорбившись,
  пошел на ток. Обошел всю округу – никого.
Вернулся.
      Ермолай  не раз сходил на ток. Звал парнишек. Тишина. Вот уж и дождь кончился.
    Сели завтракать. Подошли, почесываясь, Гришка с Васькой.
–Ну, как дела?– спросил Ермолай.
Вася беспечно:
–Ниче. Все в порядке.
–Вы там не были.
Вася невозмутимо:
–Как не были? Были.
Ермолай от досады привстал:
–Вы же там не были! Я всю ночь ходил, смотрел!
Вася уперто:
–Были.
Ермолай аж взмолился:
–Да скажите, что не были там?!
 Гришка, выпучил  глаза:
–Были.
  Никогда дядя Ермолой не ругался, а тут заматерился и даже заплакал. Пошел за угол домика успокаиваться. Вернувшись, закричал:
–Вы бы признались! Я бы не наказал вас! А теперь придется трудодни сбросить!
 Наказание было самым тяжким. Но нет, мальчишки упорно стояли  на своем: «Были»,– и все тут.
   А  зимой эти же мальчишки, в дырявых пимишках, да выношенных фуфайках  возили на подводах хлеб за сорок километров в Бийск с лозунгами «Все для фронта!»
                ***
    Отработав в поле до вечерней зорьки, парнишки около бригадного дома выкапывали для костра пень, подсушивали  его и поджигали. Звездные искры весело летели в сгущавшуюся синь неба. На счастливых  детских лицах апельсиновыми языками пламени плясали отсветы  костра.  Начинались «вечерки». Вся молодежь училась играть на балалайке. Пели частушки. Если у девчонки с ее кавалером все хорошо, то она пела одну из ласковых частушек:

Мой миленок первернёнок,
Первернивернёночек,
Первернётся, улыбнется,
Чистый голубеночек.

А уж если парень ушел к другой девчонке, тогда,  соперница, держись:

Изменяешь, изменяй!
Печатку мыла покупай!
Чернокожую соперницу
Белее промывай!


 Если танцевали краковяк, то пели:

Русский, немец и поляк
Танцевали краковяк.
Русский этак,
Немец так,
Вот и вышел краковяк.

  Шли, пританцовывая строем: парами, мальчишки с девчонками. Не хватило мальчишки, так шли девчонка с девчонкой. Или:

Ночка темна,
Комарики кусают,
Ваня с Маней
По садику гуляют.
    Хором:
Там, там, тарам,
Тарам, там, тарам,
Тарам, там, тарам,
Тарам, там, там.
       И опять:
Ночка темна…

  Фокстрот, вальс танцевали уже под военные песни.  С фронта приходили мужики, от них и узнавали эти песни. А так откуда? Ни телевизора, ни радио.

Ночь коротка,
Спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая Ваша рука…

Это вальс. Его мальчишки тоже танцевали. В «клубе» они стеснялись, а здесь, в полумраке у костра, когда  заревым цветом высвечивались лица партнерш-девчонок, смелели. Возникали симпатии, и  в танце кое-кто  прикладывался горячими губами к нежной щечке.
   А после танцев шли спать на нары в бригадный дом. Все вместе.  Хохотали, слушая  друг от друга всевозможные истории, чуть не до утра. Не раз приходил бригадир дядя Ермолай. Говорил по - отечески ласково: « Спите, ребятёшки, а то утром вас не добудишься».
                ***
            Хлеба убраны. Подошла пора молотить хлеб. На  четыре колхоза села была одна молотилка–барабан. Он вращался. Как-то Гришка Новоселов стоял на мостике,  растрясал сноп в хайло (отверстие в барабане, куда попадал растрясенный сноп). На секунду отвлекся, и рука попала в барабан.
          Работать на молотилке стало некому.  Надя, в легком платьице, заскочила на мостик молотилки. Серпом разрезала вязки снопов, растрясая их, кидала  в хайло.
   Анна Васильевна днем работала на свинарнике, а ночами скирдовала с женщинами снопы. Ей сказали, что ее Надька « забралась на барабан». У Анны словно крылья выросли.  Сломя голову она неслась  на ток  с побелевшим от страха за дочь лицом. Подскочила к вращавшемуся барабану и сдернула девчонку с мостика. Ноги вдруг сделались ватными, скулы свело, и она через силу выговаривала:
–Гришка парень, и он попал в машину! А ты, девчонка совсем! Куда лезешь!
                ***               
     В общении с девчонками Вася Попов был неразговорчив. Зато в кругу мальчишек!  Сядет в серединке и рассказывает смешные истории. Все хохочут до упада. Или прочитанные книги пересказывает. Он ведь, бывало, зачитывался. Мать не разрешала читать много, так он ночью читал под одеялом с коптилкой. Вася был очень наблюдательным, потому и писать рассказы стал рано. Будучи совсем мальчишкой,  отсылал их в журнал «Затейник ».  Героями его рассказов были жители села.
    Вечерами его мама, Мария Сергеевна, рассказывала  множество историй. Вася внимательно слушал, да не просто слушал, впитывал в себя рассказы матери словно губка.  Со словами, характерными для сибирского говора, он и вырос.
  Вася любил гармонь и частушки. Наши, сибирские. В клубе хранилось в военные годы зерно, а возраст такой – хотелось проявлять  таланты – петь, плясать, танцевать.
   Зимой молодежь собиралась вечерами у кого-нибудь дома. Учителя  осуждали такие сборы и даже наказывали за нарушение режима. Считалось, что они  вели к неуспеваемости учащихся. Но школьники все равно бывали на вечерках.  Гармонист – тоже троюродный брат Нади, Вася Бровкин. Он сплотил подростков из краев Дикари и Низовки. А это около сорока человек.
     Вася Бровкин старался всячески помочь Надиной семье, ведь ее мама Анна Васильевна приходилась ему тетей. Жили Бровкины не бедно, хотя и большая семья. У них в то военное  время  дети были взрослыми, все работали в колхозе, значит, и на трудодни получали больше зерна, излишки которого можно было продать. Отец Васи был председателем колхоза «Знамя труда».  Может, с согласия отца Вася помогал, может, нет. Но всю жизнь помнит Надежда эту помощь и очень благодарна ему.
    Ехал Вася как-то с мельницы, увидел тетю и отсыпал в ее ведерко своей муки.  Это  для  семьи Нади целое богатство! Горсть муки да в тертую картошку добавить! А то купил Наде платье, которое она бережно носила до самого замужества. То в кино водил вместе со своей девушкой Кларой. А звал он свою тетю Аню «Комсомол». Анна Васильевна часто бывала с комсомольцами на полевых работах за старшую. Однажды Вася с юморком спросил:
– Теть Нюр, ты что, в комсомол вступила?
Та ответила просто:
–Зачем вступила? Я всегда – комсомол!
  С тех пор и стали звать Анну – «Комсомол».
      С Васей Поповым у них была настоящая мужская дружба. А у Васи Бровкина с Кларой, Надиной подружкой, «дружба  была немыслимая, бурная, нежная, которая перешла  впоследствии в верную  долгую любовь. На всю жизнь». Поженились они рано и жили у Клариных родителей. Ее отец, фронтовик, Филипп Константинович Жеребцов, как и отец Васи, Иван Егорович Бровкин, был председателем, но другого колхоза «Путь коммунизма». Филипп Константинович очень болел душой за сельчан, как и все председатели. Народ в годы войны голодал. Так по его распоряжению, наверное, украдкой, подкашивали по краям поля пшеницу раньше указанного свыше времени. Жнивье подсыхало, убиралось. Пшеницу молотили и выдавали людям на трудодни, таким образом хоть как-то спасая их от голода.         

    Игры на вечерках были любимым занятием молодежи. А между играми под гармошку  танцевали полечку, краковяк, па-деспань, коробочку, ту-снеп и любимую шестерку. Это выглядело так: два парня, распахнув руки, брали за талии по две девушки и шли навстречу друг другу. Потом поочередно танцевали с каждой. Другие  – пели частушки.
  Вася Попов  редко бывал на вечерках. Но когда он приходил, девчонки старались ему понравиться. Он брал гармонь «смущенный, совестливый такой» и неторопливо, словно вслушиваясь, играл. Тетя Маня тут как тут! «Сынок, пошли домой!» – Вася нехотя вставал, а Надя с девчонками сердились на нее. Зато летом он был в их власти.
  .  Гармонистами на вечерках также были Вася  Куксин с Константином Валиковым.
   Иногда играл на вечерках и Вася Попов. Сорок девчонок и чуть меньше мальчишек брались под руки и шли «плетнем». Пели «подсаратово». Это – полчастушки поют, полчастушки проигрыш. Пел каждый свою частушку по настроению. Если же намечалось знакомство, девушка пела о залеточке. Если измена – о сопернице. Пели частушки о любви.
 Вася Попов любил такую:

-Ягодиночка по льдиночке,
И я на льду, на льду.
Ягодиночке находится,
И я себе найду…
                ***
   Сколько помнит маленького Васю Попова (Шукшина) Надежда Алексеевна, то неизменно он всегда был с книжками. «Застенчивый, молчаливый». Ходили с ним в школу по одному заросшему крапивой переулку Власихинову (названному по имени старика Власа, жившего в нем), потом – по улице.  Вася  прижимал к себе книги, идя по переулку,  тесно прислонялся к  стене – крапиве. Очень любил читать книжки. Читал все подряд, запоем. Мать ругалась – из-за книг нелады с учебой! Да еще соседка сказала, что свихнуться можно, мол, были случаи. Вася хитрил: вырывал средину задачника и вставлял туда художественную книгу. Мать все же заметила  и сходила в библиотеку. Строго наказала, чтоб больше книг ему не давали. Вася  стал тогда брать их из учительского шкафа. 
    Днем-то читать было некогда, а вот вечером… Бывало летом солнце давно уж за горизонтом, а он сидит в лодке на берегу и читает.
  С выбором книг очень помогла Васе эвакуированная из Ленинграда учительница Анна Павловна Тиссаревская. Она составила ему перечень книг для прочтения.
                ***          
      Надя с Кларой летом ходили по пять, десять километров за ягодами: клубникой, смородиной. По дороге говорили о взаимоотношениях между парнями и девчатами. Вообще о жизни. Сколько было сказано слов о чистой любви, ведь каждая мечтала о ней. 
 Плавали на лодке за ягодой на ближние, где течение более слабое, Катунские  острова. Клара на корме управляла лодкой, а Надя с веслами посредине. А однажды они расхрабрились и решили переплыть всю Катунь и попасть на Талицкий остров. Переплыть Катунь не смогли. Лодку понесло в протоку, называемую Дурнушкой. Вода и впрямь в ней «дурная»: бурная, шумливая. Девчонки кое-как причалили к берегу, выпрыгнули из лодки и стали с помощью веревки выводить ее против течения из протоки.  Хохотали, пели во все горло «Эй, ухнем!..» и все тащили лодку.
   Увидела их с Талицкой стороны женщина:
–Девчонки! Утонете! Плывите вниз по течению, докуда унесет, и причаливайте к берегу!
    Долго несло девчонок по ярой Дурнушке. Наконец, с трудом подрулили к берегу. Рвать ягоду не стали: дрожали и ручонки, и душонки. Уже не пели. Задумались: « Как  обратно поплывем?»
   Сообразили, что противоположный берег  Дурнушки значительно спокойнее. Решили тянуть лодку на веревке вдоль этого берега.
    В поте лица тащили посудину. Наконец вывели ее на просторы Катуни и направились домой.
 
    Как-то  с мальчишками поплыли за облепихой на Сухой остров. Гребли веслами, моторов-то не было. Где  течение быстрое – шли по берегу, таща лодку веревкой.
   Вечером на костре варили суп из чирка. Всю ночь просидели у костра. И уж очень запомнился Наде момент, когда плыли обратно вниз по течению. Вася Попов  греб веслами. И вдруг он запел:
–Из-за острова на стрежень…
     И такие у него были с задумчивым прищуром устремленные вдаль глаза,  что, может, в тот момент и зарождалась мысль писать о Степане Разине.
    Песни вошли в жизнь  Надежды и Василия Попова (Шукшина) с детства. Пели сестры Нади, Вера и Полина, а она им подпевала. Пели на сенокосе, уборке урожая, у костра. Шестиклассницу Надю  взяли в учительскую самодеятельность петь на подголосок. Взяли и старшеклассники в свою программу. А на переменах девчонки танцевали под гармошку Петра Бедарева.
  В доме  Марии Сергеевны вечерами тоже пели. Она знала много песен.  Начинала,  дочка Наташа подхватывала на подголосок (т.е. первым голосом). Вася пел негромко, задушевно.
   В довоенные годы в селе традиционно по праздникам люди ходили в гости по дворам, и каждая семья  должна была «отвести компанию» (угостить в своем доме.) За день обходили три, четыре дома. Возвращаясь, тоже пели и плясали. Встречались с другой компанией, начиналась общая пляска с шутками да прибаутками.
    Горе и нужда еще более сблизили  мать Нади, Анну Васильевну, и Марию Сергеевну, являвшихся  сестрами в третьем поколении. В праздничные дни женщины старались получить в колхозе коня или  сбрую  для своей коровы, чтобы привезти дров, соломы,  еще что. Но они считались  сибулонками – женами врагов народа. Потому и выделяли коня или сбрую в последнюю очередь.
    Выпадали в жизни сельчанок и светлые денечки. Как-то на Пасху пришли в дом Нади несколько женщин  и с ними Мария Сергеевна.  В беленьких подсиненных платочках, повязанных концами назад, в цветастых кофточках поверх юбок. На стол было выставлено пиво из  красной свеклы, немудреная еда. Вскоре запели. Старинные песни Надя тогда не знала. И потому ей казалось, что песни были тюремными: « А в Барнауле тюрьма большая…», «В воскресенье мать-старушка…». Может, и правда они были из «репертуара» заключенных.  Пели женщины, горько изливая в песнях страдавшую душу. Ведь мужей у них не было:  кто расстрелян по линии НКВД, кто отбывал срок в лагерях.
   Много спето песен. Потом хозяйка дома тихо сказала:
–А давай, Маня, твою.
   И запели:
–Ты молод был, я красотой сияла.
Я думала, что вечно будешь мой.
Пришла пора, краса моя увяла,
Ты разлюбил и стал совсем чужой….

   После окончания песни все умолкли. В глазах грусть, тоска по ушедшим годочкам. Каждый вспомнил беззаботные девичьи деньки.
   Маня обернулась к  Анне.
–Нюра, а давай тятину, – и начала тихонько приятным голосом:

–Ах, зачем эта но-очь
Так была хороша.
   Все дружно подхватили, сдерживая рвущиеся из нутра сильные голоса:
–Не болела бы гру-удь,
Не страдала б душа.
Полюбил я ее-о,
Полюбил горячо,
А она на любовь
Смотрит так холодно-о…

   Не допели. Заревели.  В горьких  слезах и одиночество, и нужда, и казавшееся  беспросветным будущее.
   Анна схватила заслонку от русской печи и попавшийся под руку ножик:
–Эх, бабы! Завей горе веревочкой! –  и стала вдохновенно выстукивать плясовую. Потом крикнула:
–Надюшка! Давай балалайку!
    Надя слезла с полатей, взяла выменянную на днях матерью  за ведро картошки балалайку и заиграла плясовую.
 Бабы вскочили с мест, запели частушки о миленке, заплясали и пошли по селу с песней, провожая друг друга. А замужние бабы ехидничали:
–Посмотрите-ка! Сибулонки загуляли!
 Осуждали.
 . А песня была для этих женщин опорой в жизни.
                ***
   Мария Сергеевна – рукодельница. Она умела выбивать шторы, наволочки, кружева для убранства кровати и косынки. А Наде очень хотелось косыночку с выбитым рисунком. Анна договорилась.
  Ближе к вечеру Надя, взяв десяток яиц, побежала   к Поповым за косынкой. Потихоньку вошла. Мария Сергеевна сидела за машинкой и что-то напевала. Оперлась на руку и вдруг зарыдала. Надя шмыгнула носом. Мария Сергеевна испуганно вскрикнула от неожиданности: потом, увидев девочку, приласкала.
–А что ты плачешь, тетя Маня?  Что-нибудь болит?
–Болит, Наденька, болит. Душа болит.
   Готовую косыночку Надя тут же надела и поскакала по лужам. Дома сказала маме:
–Тетя Маня хворает.
–Пошто хворает? Я ее видела утром с коромыслом. Што болит-то у нее?
–Душа.
–А-а… душа. Душа-то она у всех болит.
               
                ***
               
    Пасху встречали весной, а осенью, когда листву  коснулась позолота,   Маня, с озабоченным лицом,  пришла к Анне. И прямо с порога:
–Нюра! Я нынче калины-то ниче не заготовила!
Договорились, когда поплывут за калиной.
    Калина выручала. Это была еда. Ее заготавливали много. Заливали водой в кадках. При наступлении морозов ее парили в русской печи, затем выкладывали на противни и замораживали. Везли на лошадях в  Бийск продавать. Лошадь колхоз выделял нескольким женщинам и обязательно в морозный день, чтоб калина не растаяла. Выезжали затемно, чтоб к утру быть на базаре. Чаще всего ее не продавали, а меняли на соль, спички, керосин… 
   Анна работала на свинарнике, находившемся в семи километрах от Сросток. Напротив, за Катунью росла калина. Много калины. Надя с тетей Маней пришли к ней на ферму. Сторож Иван Антонович переплавил их на Спорный остров, пообещав вернуться за ними вечером. На острове жил конюх Анисим, пасший жеребят.
    Калины нарвали по несколько мешков. Вечер, а сторожа Ивана с лодкой все нет. Сели они на берег и запели. Анисим первым голосом. И полилась песня по воде, и уносила она ее далеко, далеко.
                –Не вейтеся чайки над мо-орем…
  Голоса плыли по Катуни, а чайки вились над ее бирюзовыми водами и что-то кричали.               
                ***
      Каждую субботу вечером было «тырло», находившееся между школой и бывшим сельским советом. Туда приходили парни с балалайкой, гармонью. Некоторые – прямо с пашни. Пели частушки, плясали. Бежали туда и ребятишки. Девчонки имели всего по одному платьицу, а хотелось наряжаться. Вот и менялись платьями, чтобы пойти на тырло. Вася Попов тоже  приходил.
   Тырлом сначала  это место не звали. Называли – мысок. Собирались в круг и танцевали кто с кавалерами, кто девчонка с девчонкой. В ту пору девчонки подкрашивали только брови.       Губы даже свеклой не красили. Осуждалось. Волосы у всех длинные. Мыли голову щелоком. Заваривали золу и отстоем мыли. Ни мыла, ни, тем более, шампуней, не было. 
     Однажды пришли на мысок  эвакуированные немецкие парни со скрипками, мандалиной, балалайкой. Они играли, и все танцевали. Надя маленькая для танцев, а все туда же: очень уж хотелось танцевать.  Музыканты посмотрели на топтавшихся в кругу людей и сказали: «Это как у нас тырло. Овец сгоняют в круг, и они топчутся».
   Отсюда и пошло тырло, да тырло.
   Уборка начиналась, а сенокос в горах еще не закончился. Туда, в горы, направляли молодежное звено,  пару мужиков и повариху. Жили недели две, три. Те, кто поменьше,  подскребали сено, у старших – другая работа.
    Подошла  суббота. Надо на тырло.
    После работы шпарили подростки босиком двенадцать километров. Отплясали и назад топали эти же километры. На зорьке повариха из балагана  выйдет, чтоб завтрак работникам приготовить, а они еще с танцев не вернулись или  на подходе.  Приткнутся в балагане на часок, да опять за работу.
***

   1945 год. Весна. Надя заканчивала восьмой класс. Вася учился в автомобильном техникуме Бийска.
     9 мая. В этот солнечный день сростинских школьников  построили в колонны и направили к клубу. О Победе уже знали. По дороге девчонки и мальчишки прыгали  и плясали от радости.
  . На митинге женщины, затаив дыхание, слушали вернувшихся по ранению солдат. Душа радовалась:  наконец-то  вздохнут, стряхнут с плеч бремя войны.
    По окончании митинга, уже по дороге домой, в  душах вдов и матерей погибших, случился надлом. Истошный рев заполонил округу и поднялся до небес. Маня Емельянова, обняв своих осиротевших девчонок, лила слезы и причитала. Ее сын, как  сыновья и мужья  сельчанок,  остался лежать в чужой земле.
                ***
   После войны жизнь в селе не стала  легче. Разруха. Все средства шли на восстановление городов, сел. Работали и работали.
    Вернулся  с Колымы Надин отец, слепой, изможденный. «Бурки  в ноги вросли».
   Не стерся из памяти Анны  страшный  день, когда  колонну арестантов  с ее мужем Алексеем гнали в апреле 33-го  года в Бийск. Бабенки узнали и с мешочками догнали ее, пытались передать мужьям еду, но конвоиры бешено орали: « Бросай на землю!»
  Продуктовые мешочки втоптали в грязь, а с ними души  матерей и жен арестованных.

…Разобрали по сорту:
А кому и расстрел.
Ну, а жены и дети
   Кому каторга, север,
За отцов отвечали.
      «сибулонками» звали,
Унижал, кто хотел.

   Расстреляли их тайно,
И держали в секрете,
А родные все ждали
 Может, письма придут.
Остальных по этапу
 В Колыму отправляли
 На страданья и голод
    И на каторжный труд…

 Эх, Россия, Россия,
 Велика и красива!
  Ты ж врагов побеждала
  Во все времена!
  Как могла ты, Россия,
  Волю дать черным силам
 Надругаться над честью
Своего мужика?!*

* Н. Ядыкина «Памяти репрессированных»

    Арестанты на Колыме валили лес, долбили мерзлоту. Жили в нетопленых бараках. Поселили их вместе с урками с той целью, чтоб дружбу не водили. Новоявленных заключенных всячески унижали, били.  Возвращаясь с работы,  они видели в разных местах трупы своих товарищей.
.    … «Все почти полегли в мерзлоте магаданской…»
                Н.Ядыкина
    Осужденного на десятилетний лагерный срок  Надиного отца, Алексея, на пароходе отправили на свободу не в положенный по освобождению в 43-м году срок, а  после войны. С парохода его, иссохшего, дотащили  конвоиры  до вокзала и бросили в угол. На  счастье подошел к нему молодой военный и сочувственно спросил:
–Умираешь, дед?
    А «деду-то»  сорок с небольшим.
–Помираю,– проскрипел Алексей.
–Где у тебя родные?
–В Барнауле.
    Помочь «врагу народа» военный не имел права, однако, сжалившись,  принес ему помазанный маслом  кусочек хлеба. Помог и с билетом до Барнаула. Ехали в разных вагонах. Несколько раз он приходил к нему с едой.
   Вот и Барнаул. Тут, считай, дома! Добрался Алексей и до родной деревни.
   Первой его увидела Анина соседка. Влетела в ограду и заполошно крикнула:
–Нюра! Алексей идет!
  . Ничего не видя, скорей по памяти, качаясь на ветру словно былинка, брел «дед» едва переступая ногами…
    У Анны появилась проблема, да еще какая! Надо мужа чем-то отпаивать, откармливать, а председатель колхоза заявил:
– Все! По 10 соток даю земли! А то в колхозе не хотите работать!
   А земля-то кормила. Как на этих сотках прокормиться? Голод.
   Надя  училась в 9-ом классе. В старших классах за обучение надо было платить триста рублей в год. Анна Васильевна сдала в сельпо лук, сушеную боярку, облепиху. Кое-как набрали сто пятьдесят рублей, чтоб заплатить за первое полугодие. 
     Надина старшая сестра Вера после окончания сельскохозяйственного техникума по направлению работала  в поселке Карлушка агрономом. В этом поселке было подсобное хозяйство техникума, в котором  выращивали зерно, скот. Студентов кормили этими продуктами скотоводства, зерноводства.
   Вера, понимая, что родителям  в Сростках не выжить,  увезла их к себе. Копали в поле прошлогоднюю картошку учхоза, сушили ее, тем и питались, еще и Наде доставляли. В их доме жили квартиранты. В счет оплаты они давали Наде литр молока в сутки. Она  сухую картошку кипятком заварит, добавит молочка и ест. Прожила на таком питании три месяца и заболела малярией. Лежала в больнице.
    До Нового года Надя доучилась. Чтобы продолжить обучение, нужно снова платить, а нечем. Вася Бровкин, уж с каких денег, но заплатил за ее обучение. В 10-ом классе она уже училась в майминской школе, так как уехала к родителям в Карлушку. В этом, 1948 году плату за обучение отменили.

                ***
 
   Надин троюродный брат Василий Попов  в это время учился в Бийском автомобильном техникуме. А поступили они туда вместе с его троюродным братом Александром Шукшиным.
Зимы стояли морозные. Печь спасала. Дрова заготавливали сами. Как-то пригнали плоты леса. Вода ледяная. А плоты надо вытащить на берег. Это же дрова. Староста группы залезал в воду,  подталкивал бревно, все хватали его и волокли на берег. Отогревался староста около костра.
   Кровати в их восьмой комнате стояли в два яруса. Холод, укрыться  нечем. Придумали поставить кровати в два ряда и настелить плахи. Получились полати. Вверху теплее.
    Всегда хотелось есть. Однажды по реке Бии везли на плоту сыр, и плот разбился. Мальчишки на лодках, плотиках  – к этому месту. Спрятали сыр в подполье и до апреля питались.
   На выходные ходили к тете Даше Жариковой. Всех она привечала. Сростинцев училось в техникуме несколько человек. Тетя Даша варила для них картошку в мундирах. Давала всем по стакану молока.
    Жили Саша с Васей и у многодетной хозяйки, муж  которой был на фронте. Их скудная квартплата помогала ей кормить своих детей.
  Однажды протерлись у Васи валенки. Починить нечем. Он все же нашел выход.
  Ребята помогали учителям наколоть дров, воды принести и многие другие хозяйственные работы  исполняли. С пустыми руками домой не возвращались. Кто хлеб нес, кто ландорики.
  И вот пацаны ждут Васю, ждут. Наконец, стук в дверь. Слышат кто-то на каблуках. Недоумевают. Кто бы это! Дверь открывается, и на пороге Вася с ухмылочкой. На ногах черные бурочки! На каблуках!
    Ходил он в них на занятия. Не смущался, зато ноги в тепле. А смущаться нечего: все плохо были одеты.
   Прошло немного времени. Однажды положил Вася бурочки на пенек и – топором по каблукам! Как их и не бывало.
   Стипендия была крохотная. Покупали на нее только картошку, квашеную капусту да немного муки или жмыха. Была у них еще свекла сахарная. Белая.
    Иногда студенты ходили гурьбой домой, в Сростки.  Нашли другую дорогу: через Светлоозерск, Енисейское. По пути – бабушкин дом их товарища Коли Жарикова.
   Однажды перед выходным после занятий и отправились. Морозец пощипывал носы, уши. Ветерок ласкал спины. Вот и принарядившийся  лес остался позади. Впереди сверкавшее льдинками-изумрудами белое поле. И вдруг, откуда ни возьмись, налетела метель. Света белого не видать. Пока было светло, придерживались дороги.
   Темнота накрыла как-то сразу. Показались редкие звезды. Хочешь, не хочешь,  идти надо. Отворачиваясь от забивавшего глаза снега, напряженно топали. Вскоре поняли – заблудились. Петляли, петляли, наконец, впереди смутно завиднелись редкие стога сена:
– Стога! Деревня должна быть!
  Упорно двигались к стогам. Ночь. Одолевала усталость. Расстояние до стогов медленно сокращалось.
   Вдруг сбоку замелькали огоньки.
 –Живем! Деревня близко!
Огоньки быстро приближались. Вася заорал:
–Волки! Штук двенадцать!
    Трухнули. Но жить-то охота. Знали: волки огня боятся. Спички есть у всех, потому как курили. Огонь добыть можно. Торопливо нагребли стерни, подожгли и тронулись. Костер на какое-то время задержал зверей.
   Метрах в тридцати от ребят они уж были. И  тут послышался спасительный лай собак. Хутор!
   Ввалились мальчишки в теплую избу  бабушки Николая. Она и запричитала:
–Как  ушли-то от окаянных!? Телку вчера у нас задрали!*
                ***
.   * из воспоминаний троюродного брата Василия Макаровича, Александра Павловича Шукшина. А.С. Пряхина. «В.М.Шукшин – гость БВТК» Бийск 1999г.


    После окончания  школы Надя поступила учиться в Новосибирский медицинский институт. Конкурс 200 человек на место она выдержала. Хотя фронтовики шли вне конкурса.
   Есть нечего. Стипендии нет. Только военным. Месяц всего и проучилась. Хоть ложись и помирай с голоду. Взяла фуфайчонку, надела берет, калоши на сапоги и отправилась домой. Сестра Вера  уже переехала в Сростки. Родители пока нет. Надя сразу отправилась в Бийский учительский институт. Здесь набор уже закончился.  В Райфинотделе ее приняли на работу: выписывать извещения по налогам. И тут она услышала, что в учительском институте студентам троечникам стипендию отказались выплачивать. Они и схлынули оттуда. Надя – срочно в институт. К великой радости ее приняли на химико - биологический факультет. Полгода она училась без стипендии. В выходной займет денег и едет в Сростки. Сестра Вера  натрет  немножко лапшички, напарит тыквы – вот и вся Надина еда на будущую неделю.
   Однажды Надину группу направили  поработать в «Заготзерно». Девчонки с голоду  зерна наелись, и у всех вздуло животы. Думали, не выживут.
    Началась сессия. Надя сдала экзамены на отлично. Первая стипендия. Повышенная.  Купила
она на нее  часики. Очень уж мечтала о них. Со следующей стипендии купила ткань в горошек и сама сшила платье.
     Надежде поручили читать лекции по теме: «100 лет русскому ученому И.П.Павлову». Куратор – химик Жоссефина Иосифовна  Вуйник  организовала антирелигиозную работу кружка химиков. В доказательство материальности мира студенты с беседой и опытами бывали во многих школах и предприятиях Бийска.
    Географ Яков Карпович поручал  выступать с  темой: « Великие географические открытия, сделанные русскими учеными».

    Двухгодичный учительский институт Надежда окончила с красным Дипломом. Выпускников по распределению направили работать в Кулунду, а краснодипломников, и Надежду в том числе, в Сорокинский район (Заринский).
    Пришла она в районо. «Езжайте,– говорят ей,–  в поселок Зыряновку». А это сорок километров от районного центра! А Надежда – танцор! Ей надо танцевать. Танцы-то  в душе с детства.  В институте учились, летней хорошей обуви у студенток ни у кого не было. Только тапочки. После танцев подошвы  протрутся до дыр. Вот и сидят потом, пришивают новые тряпочки к подошвам. Так  и говорили друг другу: «Пойдем починяться».
    Ходили на танцы, конечно, без билетов. Денег нет, а танцевать хотелось. Покрутятся около танцплощадки: их пропустят.
   Позднее Надежда на стипендию купила туфельки и одеяло. И вот с этим одеялом и другими вещами приехала в Сорокинский район, да мешок книг с собой привезла.
   Три дня она не хотела ехать в  Зыряновку. И тут встретилась  в районо с Иваном Мосоловым.
–А что вы не едите в нашу школу? – удивился он. – У нас очень хорошая школа и коллектив.
   Иван  сагитировал ее, и она поехала.
               
                ***
   Василий Шукшин проучился в автомобильном техникуме два с половиной года и не окончил  его. Вернулся домой. На семнадцатом году жизни он  покинул родное село. Ранним утром уходил  из дома в неведомую даль. Мария Сергеевна проводила сына за село, «села на землю и заплакала. Я понимал, ей больно и тоже страшно, но еще больней, видно, смотреть матери на голодных детей. Еще там оставалась сестра, она маленькая. А я мог уйти и ушел».*
*Ш.В. Вопросы. С.28

   В следующем году Василий работал на турбинном заводе в городе Калуге слесарем-такелажником  треста «Союзпроммеханизация» (Москонтора). Трудился на тракторном заводе во Владимире от этой же организации. В 1948 году был направлен учиться  в авиационное училище Тамбовской области. Документы повез сам и потерял их дорогой. Посылали его учиться в военное училище, здесь не сдал экзамен по математике.
   Еще до призыва на срочную службу, работал Василий на станции Щербинка Московско-Курской железной дороги на строительстве электростанции, на станции Галицино Белорусской железной дороги на строительстве железнодорожного моста.
    29 октября 1949 года  Ленинским райвоенкоматом Московской области Василий Шукшин призван на службу в Военно-Морской флот СССР. Его служба сначала проходила на Балтийском флоте. Затем  – на Черноморском. Воинское звание – старший матрос. Военная специальность – радист.
    3 декабря 1952 года военно- врачебной комиссией Черноморского флота старший матрос Василий Шукшин признан негодным к военной службе и демобилизован  в связи с язвенной болезнью желудка.
   Вернулся он в свое родное село Сростки.
  Василий  всегда много читал. И однажды решил, что может сдать экстерном экзамены на аттестат зрелости.

 –И вот, – вспоминала учительница сростинской школы, Зоя Васильевна Белякова:
–В учительскую вошел парень в морской форме и спросил о том, как сдать экзамены экстерном за десять классов. Посоветовала  обратиться к директору. Николай Николаевич Жабин представил нас и сказал, что Василий у меня будет брать консультации. Экзамен по русскому и литературе тоже будет сдавать мне.
    С первой же консультации Василий поразил начитанностью. Тексты художественной литературы знал. Он  хотел знать, какие требования предъявляются к сочинению, к устному ответу. Мы для тренировки писали диктанты. За сочинение ему можно было ставить хорошо. Синтаксис он знал плохо. Запятые и двоеточия ставил не по правилам. Как-то запятую поставил между подлежащим и сказуемым. Поняв, что не там поставил, стал доказывать:
–Зоя Васильевна, а помните у Горького «Море–блестело?» Стоит тире между главными членами.
   Я, смущаясь, сказала:
–Ну, нам до Горького далеко. У великих людей есть авторские знаки препинания…
    Во время устного экзамена по литературе Василий глубоко раскрыл вопрос – «Творчество П. Тычины, связь литературы русского и украинского народов». Стихи знал. Правильно их трактовал. Но не смог назвать сборники поэта.*
*А.С. Пряхина. «В.М. Шукшин – гость БВТК» Бийск 1999г.

   31 августа 1953 года Василий Макарович получил аттестат зрелости. « Считаю это своим маленьким подвигом – аттестат. Такого напряжения сил я никогда не испытывал».
   В этом учебном году он преподавал русский язык, литературу, историю в сростинской вечерней школе.
    « …Не могу и теперь забыть, как хорошо, благодарно смотрели на меня наработавшиеся за день парни и девушки, когда мне удавалось рассказать им что-нибудь важное, интересное и интересно…Я любил их в такие минуты. И в глубине души не без гордости и счастья верил: вот теперь, в эти минуты, я делаю настоящее, хорошее дело. Жалко, мало у нас в жизни таких минут. Из них составляется счастье». (4.)
  Некоторое  время Василий Макарович исполнял обязанности директора.

                ***

      Надежда приехала работать в зыряновкую школу. Сначала она ревела от скуки. Неожиданно ей встретился красивый, умный парень Иван,  прошедший не одну военную дорогу. Был дважды ранен. Куда-то у Надежды и скука подевалась. Однажды на концерте она пела в черном в белый горошек платье, сшитом еще на втором курсе института, песню: « Вьется легкий вечерний снежок. Я робел, заходя за тобой…» Этой песней она окончательно привлекла внимание Ивана. Дружили зиму, а 2-го мая сыграли свадьбу. Ехали к сельсовету для регистрации на председательском коне. А там их ожидали  разодетые в лучшие наряды сельчане.
   Жили с Иваном душа в душу.
   Работая в школе, Надежда  читала лекции о русских географических открытиях,  путешественниках, о достижениях науки и техники в стране. Читала на фермах, в бригадах, в школе. Набравшись смелости начала политическую тему. Рассказывала о решениях Пленумов КПСС везде, где можно и нужно было. Люди слушали ее, верили в улучшение жизни после военных лет. Затем перешла на международные отношения и события. Так она стала лектором международником.
    В 1952 году за эту работу награждена краевой Почетной грамотой.
. Некоторое время Надежда училась на курсах по программе музыки. И теперь могла играть на скрипке и мандолине. Однажды у нее произошел диалог с преподавателем музыки:
–У Вас, Надежда Алексеевна, пальцы грубые для игры на скрипке. Поберечь бы надо.
–Как  я буду их беречь?! С малых лет на тяжелой работе! У меня руки деревянные! – вздохнув, добавила с горчинкой:
– Я их прячу, прячу.
    Сама  она поет с тех пор, как себя помнит. Вот и здесь, в Зыряновке увлекла пением почти всю школу. Пели под взмах ее дирижерской палочки песни пионерские, о природе, военные. Пели и о борьбе за мир. А весной поехали на районный фестиваль. Называется, поехали! Восемь километров шла с учениками до станции Голуха. Потом  две остановки, правда, проехали. А там пять километров снова пешком до райцентра Сорокино.
    На районной  сцене мальчики и девочки выступали в белоснежных рубашках и кофточках. Спели хорошо, их похвалили.
   
    Пришкольного участка здесь, в Зыряновке, не было.  Ребятишки вместе со своей учительницей Надеждой Алексеевной  вскопали целину. (Были заложены агротехнические опыты соответственно учебной программе). Посадили овощи для школьной столовой и множество цветов.
  Партия решила внедрять в сельское хозяйство торфо-перегнойные горшочки.
 И опять школьники вместе с любимой учительницей наделали их в сарае тысячи. Куда-то горшочки  потом отправили.
   Надо идти с концертами? Пошли по близлежащим селам.
   Надежда вспомнила, что, когда она  училась в начальной школе, то ученики делали пирамиды.  Она тогда забиралась на стоявших в различных позах  мальчишек на самый верх и делала там мостик. Однажды пригласили на концерт ее маму, Анну Васильевну. Та с замиравшим сердцем глядела на дочку в вышине: вдруг сорвется.
  И такие пирамиды – гимнастические фигуры,  они показывали на концертах.

                ***

   В июне 1954 года Василий Шукшин в Москве сдает вступительные экзамены на режиссерский факультет ВГИКа. « Подготовка моя – писал он,– оставляла желать лучшего, специальной эрудицией я не блистал и всем своим видом вызывал недоумение приемной комиссии.
    Насколько теперь понимаю, спасла меня письменная работа, которую задали еще до встречи с мастером. «Опишите, пожалуйста, что делается в коридорах ВГИКа в эти дни»,– так приблизительно она называлась. Больно горячая тема. Отыгрался я в этой работе. О чем спорим, о чем шутим, на что гневаемся, на что надеемся – все изложил подробно».
    25 августа 1954 года Василий Шукшин зачислен студентом режиссерского факультета в мастерскую Михаила Ильича Ромма.

                ***
    Помнит Надежда, как ее   лучшая  подруга Маша Шумская из соседней Березовки, где была школа - семилетка, поступила в их  в 8-й класс. Вася в то время учился в бийском техникуме. У Маши были волнистые до плеч волосы.  Стройная фигура притягивала взгляды мальчишек.   Легкая скромная улыбка  на  лице. Маша носила в школу черную сатиновую юбочку, кофточку в горошек,  шевиотовый пиджак, ладно сидевший на ней, и добротные сапоги.  Училась она с ней в восьмом и девятом классе. Потом Надя была вынуждена уехать к сестре в другое село, однако их дружба не терялась.
    Домик Маши Шумской стоял на улице Чуйской, недалеко от горы Пикет, (Бекет). Из окна виднелись березки, что росли вокруг. Бывало, придет Василий к ним домой в бескозырке, снимет ее и водрузит  на Машу. Она со смехом:  « Что я тебе, вешалка?»
 Возвращался он к своему дому по горе. Любил совершать круговые пешие прогулки. 
   Однажды в солнечный день,  пришел к ним  Василий в матросской форме. «Выглядел он бесподобно. Стройный, красивый. Форма в пору и к лицу». Принес почитать книгу «Капитан второго ранга ». Собираясь домой, сказал: « Я сейчас пойду по горе, как только поднимусь на взгорье, помаши, пожалуйста, мне из окна платком ».
   Маша села на подоконник и стала за ним наблюдать. « Он шел с необычайной быстротой, только бескозырка мелькала. Поднялся на пригорок, повернулся, снял бескозырку, помахал ею».  А Маша – платком.*
*А.Пряхина «Родословная В.М.Шукшина» Бийск 2004г. ( Из воспоминаний М.И. Шумской).
 
  В сентябре Маша получила от Василия письмо.

                М.И.ШУМСКОЙ
                Москва, сентябрь 1954 г.

                «Здравствуй, милая!
     Только теперь узнал твой адрес. Ну… С чего начать. Не знаю. Во-первых, во - вторых и в- третьих – мы опять на разных концах земли. Маша, скажи мне откровенно, как ты УМЕЛА мне говорить: как ты относишься к тому, что я остался в Москве?
  Только не надо жертвовать собой, не надо говорить, что это хорошо, а думать в это время другое…
  Я хочу, прошу, требую, наконец, чтобы ты была со мной только откровенна. Особенно теперь, я подчеркиваю.
   Как случилось, что я остался в Москве, в то время, как ехал сюда только для заочного оформления.
   Знаешь… Вот послушай:
   Ты знаешь, мои документы были в институте кинематографии. Приехав в Москву, я пошел во ВГИК (…), чтобы забрать документы и передать их в исторический институт. Прихожу в приемную комиссию, а там столпотворение – человек 700 ( я не преувеличиваю) стоят друг за другом – сдают документы. К вечеру я дождался своей очереди и спросил: здесь мои документы? Мне коротко бросили: – «Здесь. Вы допущены к экзаменам. Следующий!» Ну что мне было делать?
   Я посмотрел на окружающих меня людей, и вдруг меня взяло зло: кругом ни одного  человеческого простого лица – одни маски – маски приличные, вежливые, культурные, московские, утонченные и т.д. и т.п.
     И я решил побороться с ними. И вот – видишь, победил.
    Учиться легко и интересно. В мастерской – у нас так называют группу 1 курса – нас 15 человек. Люди взрослые и серьезные, за исключением отдельных. Вот…Маша.
     Но, родная моя, меня гнетет чувство несправедливости. Ведь можно думать, что я просто обманул тебя. Милая, поверь моей совести, что когда ты в Бийске спросила меня еще раз, не совсем ли я еду, и я ответил, что ни в коем случае нет – я не обманывал тебя. Я говорил, что думал. Что, вернее, о чем  думаю я сейчас? Маша, я думаю, что я учусь, работаю  во имя нашего будущего счастья. Я не мыслю своего благополучия без тебя. И, поверь, не ради славы я остался здесь, а ради интересной НАШЕЙ жизни. Мне кажется, я что-то могу сделать хорошего и полезного для людей – но я сделаю это во имя нас. Дай бог, чтобы ты не увидела  во мне краснобая и фразера. Что же касается твоих опасений насчет актрис – успокойся. Даю честное слово, что здесь, если и есть красивые лица, то красивых людей нет. Да и прошло давно уж все это. Еще раз – будь спокойна. Сейчас я как никогда настроен на деловой тон. Я буду много работать. Ну, а ты, мой милый педагог?... Как твои дела? Знаешь, опиши мне свой первый урок. Начни с того, как ты вошла, и кончи тем, как вышла. Мне ужасно интересно все это. Как ты живешь, где живешь, у кого живешь…всё, всё. Как чувствуешь себя в коллективе? Пиши обо всем – где можно, я помогу советом. Я ведь немножко опытнее тебя в житейских делах.
   Представляю, наверно, застеснялась, покраснела….Милая, милая…
   Как люблю я вот эту твою манеру стушеваться и не знать, что делать от ложного стыда.
    Ну, что ж…все.
   Пиши сразу. Я жду тебя в твоем письме. Мне очень хочется с тобой говорить. Чаще.

                Целую. Твой Василий».(4.)

         Приходили от Василия  и другие, полные нежности письма.
                ***
     В ноябре следующего года Василий Макарович  принят в члены КПСС в Москве.
«Я не политик, легко могу запутаться в сложных вопросах, но как рядовой член партии коммунистов СССР я верю, что принадлежу к партии деятельной и справедливой, а как художник я не могу обманывать свой народ – показывать жизнь только счастливой, например. Правда бывает и горькой». (4)

    Работал Василий много. «Сама потребность взяться за перо лежит, думается, в душе растревоженной», – отмечал он в своей статье. И тут не только учеба, напряженное чтение по ночам, но и творчество. Писал рассказ за рассказом. Двигалась работа и по роману «Любавины». 
   В августе 1956 года Шукшин приехал на каникулы  в Сростки и вступил в брак с Марией Ивановной Шумской.
                ***
 
   Мария Сергеевна, мать Василия, удивительно говорила. Скажет  что-нибудь, посмотрит куда-то и улыбнется. Скажет – и улыбнется. Румянец во всю щеку. Без дела она никогда не сидела. Всегда что-то делала. Ее любимым цветом был зеленый. У нее и платье было зеленое с выбитым воротничком.  Она выбивала на машинке  такие воротнички.
 –Маня-то красивая девка была! У нее косина в три обхвата моей руки. Звал Маню с собой,– говорила Мария Сергеевна Надежде, – да что-то у них не сладилось.
   Василий уехал, хотел, чтоб  Мария поехала с ним, но ее родители воспротивились. Куда? Жилья  нет! Работы нет! Прописки тоже нет. Не пустили с ним единственную  дочку. 
  Жизнь в Москве Василия закрутила.  В 1958 году, находясь на режиссерской практике в Одессе, Василий Шукшин одновременно снимается в главной роли в кинофильме «Два Федора». Появилась первая публикация в центральном журнале «Смена». Рассказ « Двое на телеге». Он опубликован в Албании в сборнике молодых советских авторов. Шукшин продолжает сотрудничать с киностудией им. Горького. Снимается в Воронеже, Москве. Работает над сценарием дипломного фильма «Из Лебяжьего сообщают». Снимается в фильмах «Золотой эшелон», «Простая история». Пишет рассказы.
     А Маша все перечитывала Васины письма, опубликованные рассказы, делая пометки в особо дорогих для нее местах. Глубоко вошла в ее сердце любовь к нему. На всю жизнь.
               
                ***
     Надя, работая в Зыряновке, понимала, что ей надо учиться дальше: ведь у нее только 2-х годичный учительский институт. Обратилась в районо с просьбой:  направить работать ближе к Барнаулу, чтобы она смогла учиться дальше. А то ведь, чтобы добраться из Зыряновки до этого города, надо  пройти  сорок километров до станции Заринской, а потом уж ехать в Барнаул.
  Надежду  направили  работать в школу села Сорочий Лог, который находится всего в сорока километрах от краевого центра. Поступила учиться  в Горно-Алтайский педагогический институт  на заочное отделение географического факультета. В школе преподавала биологию, географию. Кроме балалайки, она в то время играла на мандолине и скрипке. Вела уроки пения. В школе организовала хор. Жил в селе слепой музыкант Георгий Тимофеевич Тарасов. Не было у него музыкального образования, но это был человек высокой культуры. Он и аккомпанировал. Организовала Надежда и сельский хор. Музыкант – Георгий Тимофеевич. Дирижер – опять же она.
  Пели народные песни, на военную тему. Костюмов не было. Белая кофточка и черная юбка. На плечах – старинные платки.
   Мужа ее, Ивана, приняли заведующим клубом, так как по специальности для него работы не нашлось. Он и помогал жене.
   Придумала Надя с подругой, литератором и театралом, Федотьей Николаевной ставить спектакли по произведениям Гоголя, Пушкина и других классиков. Федотья Николаевна и писала сценарии. Костюмы для спектаклей придумывала Надежда,  шила их из марли. Красили, крахмалили. Со спектаклями объездили весь район. Времени не хватало: двое маленьких детей, корова, овечки, куры.  По ночам писала расписание уроков. Да еще училась заочно. Приедет на сессию, головы не поднимает от стола, все учит, учит. 
               
      Прожили  с Иваном бурной жизнью в Сорочьем Логу четыре года. И тут умер ее отец.  Хотели перевезти к себе мать Анну Васильевну, но она ехать к дочке не захотела. Всю жизнь прожила в Сростках, куда же ехать? А Надежде жалко  уезжать из Сорочьего Лога.  Ведь под ее руководством  вся художественная самодеятельность села.  Квартира у них хорошая, правда, с печным отоплением. Колодец далеко: но все так жили. Школа семилетка, в которой она работала завучем.
     1960 год. Пришлось ехать в Сростки к матери. Одна изба на пятерых. Из сенок сделали кухню. Положила она свои музыкальные инструменты на шифоньер, а  они там, к великой ее жалости, отсырели и пришли в негодность.
   Переехать-то в Сростки переехали, да только здесь их с Иваном не сильно ждали. Но Ивану нашлась работа в «Заготзерне». Надежду Алексеевну приняли в школу пионервожатой. Не отработала и дня – поставили учителем начальных классов. Через месяц перевели работать в старшие классы преподавателем и завучем производственного обучения. Свекла – сто гектаров.  С 6-ти утра девчонки на ферме, мальчишки в МТС. Там, в Сорочьем Логу, у нее было 7 классов, а здесь, в Сростках – 22. Нагрузка огромная, но справлялась. Через два года  стала работать заместителем директора по учебно-воспитательной работе.
   Основными направлениями по организации учебно-воспитательного процесса являлись совершенствование педагогического мастерства учителя, целенаправленная деятельность коллектива по изучению методических тем, индивидуальная работа с учащимися, преемственность в обучении, активизация мыслительной деятельности учащихся, как на уроке, так и после него.
   Работая завучем, она вела методическую работу кустового плана (несколько школ района), переписывалась с советским педагогом В.А.Сухомлинским.
   Была у Надежды Алексеевны в те годы, как у завуча, стопка тетрадей по учету религиозности села. Учителя брали у нее каждый свою тетрадку и ходили по своему участку. Смотрели, есть ли у кого в доме икона. Если видели, то разъясняли. Надо было «бороться», чтоб икон в домах не было.
   Когда Надежда с Иваном приехали к матери, то, конечно, у нее была икона: Николая Угодника. Держать икону в доме для Надежды Алексеевны, как замдиректора, было опасно: могла лишиться работы, и ее убрали подальше от чужих глаз: повесили за шкаф.  Мать Надежды, Анна Васильевна все плакала о том, что Господу Богу закрыли глаза.

                ***
    Начало шестидесятых годов. В газетах и журналах печатались рассказы Василия Макаровича. На экраны вышел фильм « Мишка, Серега и я», в котором он снимался в роли учителя. А также в фильме «Аленка» играл роль бывшего моряка Степки Ревуна. В фильме «Когда деревья были большими» снялся в роли председателя колхоза.
    Увидел свет первый сборник его рассказов «Сельские жители». Вышел на экраны фильм «Мы, двое мужчин»,  где Шукшин сыграл главную роль.
 В 1963 году Василий Макарович снимает по своему сценарию фильм «Живет такой парень» по мотивам рассказов первого  сборника.
« …В своем фильме «Живет такой парень» я хотел рассказать о хорошем, добром парне, который как бы «развозит» на своем «газике» доброту людям. Он не знает, как она нужна им, он делает это потому, что добрый запас его души большой и просит выхода. Не ахти какая мысль, но фильм делать стоило. Ну, и делай, не кричи об этом, рассказывай…Нет, мне надо было подмахнуть парню «геройский поступок»: он отвел и бросил с обрыва горящую машину, тем самым предотвратив взрыв на бензохранилище, спас народное добро. Сработала проклятая въедливая привычка: много видел подобных «поступков» у других авторов и сам поступил так же. Тут-то у меня и не вышло разговора с тем парнем, таким же шофером, может быть, как мой герой, с которым – ах как хотелось!– надо было поговорить. Случилось, как случается с неумной мамой, когда она берет своего дитятку за руку и уводит со двора, чтобы «уличные» мальчишки не подействовали на него дурно: дитятко исключительное, на «фортепьянах» учится. Мое дитятко тоже оказалось исключительным: я сам себя высек. Почаще надо останавливать руку, а то она нарабатывает нехорошую инерцию…»  (4)

   Приезжая на  Алтай, в свои родные Сростки Василий Макарович непременно бывал в доме    своего друга Василия Бровкина. Его тесть Филипп Константинович Жеребцов,  рассказывал ему о жизни села, о революционных событиях. Говорил о борьбе с белогвардейцами. Сам он выступал на стороне «красных». Поведал Василию Макаровичу о коллективизации  в Сростках. О репрессиях. Филипп Константинович хорошо знал семью Любавиных и рассказал о ней. Что  послужило Василию Макаровичу поводом к написанию книги «Любавины».

   В марте 1964 года Шукшин познакомился с Викторией Анатольевной Сафроновой. Она не знала его ни как актера,  ни как режиссера. ( В то время он работал над фильмом «Живет такой парень») До знакомства с ним она прочла его рассказы «Они с Катуни» и влюбилась в автора. На книгу « Сельские жители» написала рецензию.  Узнала, что Василий Макарович будет читать отрывки из новой повести в Доме литераторов, пошла на это обсуждение от журнала «Москва». Там они и познакомились. В дальнейшем их связывали личные отношения.
    Вспоминался Василию Макаровичу свой «не очень большой» актерский опыт.
 « Однажды на кинопробах я по ходу дела во время съемки заменил одно заученное слово другим. Своим, какое влетело в голову. Я просто забыл то заученное слово.
«Стоп! – сказал режиссер.– Вася, это непрофессионально, надо знать текст».
   У меня возникла досада на режиссера, которую я, естественно, скрыл. Но она появилась. «Лев Толстой нашелся!– подумал я с горечью.– Только и света в окне, ваш текст!»
  Свобода! Ну и бог с тобой, что у тебя вылетело другое слово, лишь бы я видел, что ты живешь «незаученным » чувством. Не надо  пугать актера этим жупелом: профессионально –непрофессионально. Пусть будет талантливо. Все дело (ну, не все – много) в том, чтобы предельно  высвобождать актера от ужасающей ответственности в нервный, очень напряженный момент съемки. Звучит парадоксально: тут-то, кажется, надо бы предельно собраться, сорганизоваться и т.п. Но он собран, давно собран, десятки раз повторил текст, ходил, бубнил его себе под нос…Он устал от напряжения. Измучился. А тут еще эти самые последние проклятые минуты перед съемкой: все возбуждены, голоса повышены, подбегают гримеры, костюмеры – поправить волосок на голове, одернуть рубашку….Нет, тут надо что-то придумывать. В этом болезненном перенапряжении гибнет РАДОСТЬ творчества, куда-то девается необходимая свобода, которая делает и взгляд осмысленным, и интонацию живой и точной….
    А то бывает так; рявкнут: «Мотор!» и так хлопнут перед носом хлопушкой, что после этого секунду-две-три приходишь в себя и бессмысленно наблюдаешь, как оседает в воздухе меловая пыль, которая осыпается с хлопушки.
 На вопрос: « Каковы основные принципы работы с актерами?»
– Я просто не в состоянии ответить: у меня нет никаких особенных принципов. Был бы хороший, умный человек – я с ним договорюсь. Как нам лучше сделать дело». (4)         
         

      2 февраля 1965 года  Василия Макаровича приняли в члены Союза писателей СССР, а через семнадцать дней у Виктории Сафроновой родилась дочь Катя. Василия Макаровича первая дочь.
  Летом Шукшин снимает на Алтае в селе Манжерок по своему сценарию фильм «Ваш сын и брат».
   Этим же летом  в журнале «Сибирские огни» напечатана первая книга романа «Любавины». В «Литературной России» тоже печатаются главы. В этом же году вышла в издательстве «Советский писатель» первая книга этого романа.
   Шукшин писал:
«Это  первая большая работа: роман. Я подумал, что, может быть, я, крестьянин по роду, сумею рассказать о жизни советского крестьянина, начав свой рассказ где-то от начала 20-х годов – и дальше»
    Работает Шукшин и над образом Степана Разина.
Он был в музеях Астрахани, Ростова-на-Дону, Новочеркасска. Собирал материал для разинской темы в станице Старочеркасской.
               
                ***

       В марте-апреле 1967 года редакцией газеты «Правда» Шукшин командирован на Алтай для работы над статьей: о причинах ухода молодежи из села.
   «Когда я подъезжаю на поезде к Бийску,(…)когда начинаю слышать в темноте знакомое, родное, сельское подпевание в словах, я уже не могу заснуть. Даже если еду в купе, волнуюсь, начинаю ворошить прожитую жизнь….Как-то ночью в купе вошла тетя-пассажирка. Увидела, что здесь сравнительно свободно (…) распахнула пошире двери и позвала еще свою товарку.: « Нюра, давай ко мне, я тут нашла местечко!» На замечание, что здесь купе, места, так сказать, дополнительно оплачены, тетя искренне удивилась: « Да вы гляньте, чо в коридоре-то делается!... А у вас вон как просторно».
   Отметая в  уме все «да» и «нет» в пользу решения вопроса таким способом, я прихожу к мысли,  что это справедливо. Дело в том, что и в купе-то, когда так людно, тесно, ехать неловко, совестно. А совесть у человека должна быть, пусть это и нелепо с точки зрения «правил передвижения пассажиров» – правила можно написать другие, была бы жива совесть. Человек, начиненный всяческими «правилами», но лишенный совести,– пустой человек, если не хуже…(4)
    Так вот приехав в этот раз в Сростки, Василий Макарович  дважды встречался с учениками  школы. Принял участие в создании документального фильма о Бийске. Встречался с читателями Бийской Центральной библиотеки, жителями своего села.
  В Бийске выступал в воспитательно-трудовой колонии для несовершеннолетних правонарушителей.
    Воспитанники и сотрудники собрались на летнюю эстраду. «Пацанва» зашумела, заволновалась». Встретили Василия Макаровича оживленно. Шептались, двигались. Но, только Василий Макарович заговорил, как наступила тишина. Он стоял за трибуной и рассказывал о своей деревеньке, о том, как в детстве возил на лошади копны сена. Не скрывал, что был в детстве не идеальным: забирался с мальчишками в чужой сад за яблоками, предпочитал иногда  игру в бабки урокам. Говорил о том, что все-таки  книга подарила ему  радость навсегда. С юмором рассказывал, как поступал учиться во ВГИК.
   После выступления он  задал  Пряхиной Анастасии Сергеевне, работавшей в колонии девятый год, такие вопросы:
1.Чем увлекаются здесь, в колонии, взрослые и подростки?
2.Как переживают свое прошлое?
3.Пишут ли письма те, которые освободились?
4.Всегда ли они меняют свой образ жизни?
   И очень многим эти вопросы помогали искать ответы на них. И думать, думать о своей жизни.
                ***
               
   С первых лет работы и на протяжении всего трудового пути Надежда Алексеевна читала лекции. Готовилась очень серьезно. Говорила, не пользуясь конспектом. Знала наизусть: цифры, имена госсекретарей всех стран, «и их правителей». Надежда Алексеевна, работая завучем школы, вела кружок международников среди учащихся. Были очень грамотные ученики: Гринь, Колмаков, Муратов, Муратова Оля и многие другие. По вторникам во всех классах за пятнадцать минут до урока проводились политинформации. А накануне она готовила ребят из каждого класса для сообщения новостей, событий в стране и за рубежом.
  В год Надежда Алексеевна читала не меньше ста лекций на всех предприятиях села, в животноводческих и полеводческих бригадах. Участвовала в краевых и всесоюзных конкурсах лекторов. Три года занимала первое место.
    За активную работу в области пропаганды ей присвоено почетное звание Члена-корреспондента Петровской академии наук и искусств Алтайского регионального отделения.
Она награждена Дипломом Петровской академии наук республики Алтай, а также
множеством Дипломов и Грамот краевого, районного, местного значения.
 . Надежда Алексеевна награждена медалью « За большой труд в развитии культуры Алтая» от Петровской Академии наук и искусств,  памятной медалью «За вклад в развитие образования» от Бийского Государственного Педагогического института.
    Хранится в ее архиве и Почетная грамота главы администрации Алтайского края «За многолетний творческий труд, большой вклад в народное образование»
                ***
      На съемках фильма Э. Бочарова « Какое оно, море?», где Шукшин играет роль моряка Жорки, он знакомится с будущей женой Лидией Федосеевой.
     11 мая 1964 года группа поехала на съемки. Сели в поезд. Василий зашел к ним в купе. Разложили на столике снедь. Нашлась и  бутылка вина. Поужинали. Потом  Лидия запела песню «Калина красная».
    «С этого все и началось»,–  сказала она в интервью корреспонденту газеты «Молодежь Алтая» 28 июля 1989 года. (1)
               
     В мае 1967 года у Шукшина и Федосеевой родилась  дочь Маша.   
     В этом же году на экраны вышел фильм С. Герасимова «Журналист», в котором Шукшин снялся в роли журналиста. В издательстве  «Советская Россия» издана его книга «Там вдали» (повесть и рассказы). И снова на экранах фильмы с участием Василия Шукшина : « Три дня Виктора Чернышева» и фильм по его рассказу «Одни».
   

  « Меня давно привлекал образ русского национального героя Степана Разина, овеянный народными легендами и преданиями, – говорил Шукшин в своих выступлениях.–  Последнее время я отдал немало сил и труда знакомству с архивными документами, посвященными восстанию Разина, причинам его поражения, страницам сложной и во многом противоречивой жизни Степана. Я поставил перед собой задачу: воссоздать образ Разина таким, каким он был на самом деле»*
   «Я всегда мечтал ставить фильмы о красоте чистого человеческого сердца, способного к добру, к любви, к искренней взволнованности. Ведь если мы в чем-то сильны, так это в добром поступке, а образованность и начитанность – дело наживное. Поэтому каждый рассказ, да и каждая роль, которую мне довелось играть в кино, мне хотелось насытить правдой жизни, чтобы то, что я создал, наводило людей на размышление о жизни и о себе».
   «Каким я вижу Разина на экране? По сохранившимся документам и отзывам свидетелей представляю его человеком умным и одаренным–недаром он был послом Войска Донского. Вместе с тем поражают противоречия в его характере. Действительно, когда восстание было на самом подъеме, Разин внезапно оставил свое войско и уехал на Дон – поднимать казаков. Чем было вызвано такое решение? На мой взгляд, трагедия Разина заключалась в том, что у него не было твердой веры в силы восставших.
   Мне хочется в новом фильме отразить минувшие события достоверно и реалистично, быть верным во всем – в большом и малом. Если позволит здоровье и силы, надеюсь сам сыграть в фильме Степана Разина ». (4)
               
                ***

    В июле 1968  года у Шукшина и Федосеевой родилась дочь Оля.
Василий Макарович писал домой в 1969 году со съемок:
«Жилы из себя вытяну, а научу Маню:1. Двум иностранным языкам.2. Танцам (классическому; ча-ча-ча и русскому народному.) 3. Понимать литературу (хорошую);4. Варить суп-лапшу; 5. Гордости (Я – Маня!)
   Олю: 1. Толкать ядро; 2. Водить машину; 3. Гордости.
 Маму: 1. Терпению. 2. Терпению. 3. Терпению».(1)


  Еще в мае-июне в журнале «Искусство кино» (№ 5-6) напечатан сценарий Василия Макаровича «Я пришел дать вам волю» («Степан Разин»).  Сценарий признан лучшим на втором Всесоюзном конкурсе сценариев.

   В ноябре в журнале « Новый мир» (№11)опубликован цикл его рассказов «Из детства Ивана Попова» и рассказ «Миль пардон, мадам».
  В 1969 году Василию Макаровичу Шукшину  присвоено почетное звание заслуженного деятеля искусств «За заслуги в области советской кинематографии».
   В этом году он снялся в фильмах «Мужской разговор» в роли морского офицера, «У озера» в роли инженера Черных, в советско-венгерском фильме «Держись за облака».
   «..Кино – особый вид искусства и потому требует своего суда… Как только принимаюсь работать – писать рассказ, снимать фильм,– тотчас передо мной являются две трудности: жизнь человека внешняя (поступки, слова, жесты) и жизнь души человека (потаенная дума, его боль, надежда); то и другое вполне конкретно, реально, но трудно все собрать вместе, трудно обнаружить тут логику да еще и «прийти к выводу».…Меня больше интересует «история души»,  и ради ее выявления я сознательно и много опускаю из внешней жизни того человека, чья душа меня волнует. Иногда применительно к моим работам читаю: «бытописатель». Да что вы? У меня в рассказе порой непонятно: зимой это происходит или летом. Я не к тому, что я –кто-то другой, а не бытописатель (я,  кстати, не знаю, кто я), но не бытописатель же, это же тоже надо, за ради правды дела, оставить в покое. И, кстати, не думаю, что бытописатель – ругательство. Где есть правда, там она и нужна. Но есть она и в душах наших, и там она порой недоступна…». (4)
«А не засесть ли навсегда за письменный стол?  Может, это и есть главное?»
   «Наверное, главное в моей жизни –  писательство (….) Главное – то, без чего не можешь прожить. Я не могу без писательства. Это не значит, что ежедневно мне нужно писать и писать. В то время, когда я снимаю фильмы, я не подхожу к столу. Но наступает минута и…это банальное сравнение, однако стол действительно тянет магнитом. Впрочем, пока без режиссуры я тоже прожить не могу: закисаю за своим писательством ».(4)
    « …Так уж у меня вышло к сорока годам, что я – ни городской до конца, ни деревенский уже. Ужасно неудобное положение. Это даже – не между двух стульев, а скорей  так: одна нога на берегу, другая в лодке. И не плыть нельзя, и плыть вроде как страшновато. Долго в таком состоянии пребывать нельзя, я знаю – упадешь. Не падения страшусь (какое падение? откуда?) – очень уж действительно неудобно. Но и в этом моем положении есть свои «плюсы». От сравнений, от всяческих  «оттуда-сюда» и «отсюда-туда» невольно приходят мысли не только о «деревне» и о «городе» - о России….»(4)

    В январе 1970 года Шукшин начал работать над сценарием фильма о родном селе Сростки.
В мае в сростинском клубе он делился с односельчанами планами о замысле фильма «Степан Разин», говорил со студентами бийского  пединститута.
   Летом Василий Макарович   продолжал работать над разинской темой. Во главе съемочной группы путешествовал по Северу, Волге, Дону, встречался с местными журналистами. На вопрос, как скоро зрители увидят фильм, ответил:
«–Не скоро. Работа предстоит сложная, большая, рассчитанная на три года. Одних только костюмов надо сшить семь тысяч. А сколько еще невыясненных вопросов! Сейчас мы пока выбираем натуру, подбираем иконографический материал – старинные рисунки, документы, описательную часть. Большие надежды возлагаем на помощь населения, специалистов, историков, знатоков старины, работников музеев».(4)

  В сентябре в издательстве «Советская Россия»  вышел сборник рассказов Шукшина «Земляки». В «Литературной России» – рассказы «Сапожки», «Петя».   
      В этом году Шукшин снялся в фильме Н.Губенко «Если хочешь быть счастливым» в роли рабочего. В киноэпопее « Освобождение» снялся в роли маршала Конева.
 И вот в этом же году «сильные мира киностудии им. Горького …прекратили проведение подготовительных работ по фильму «Степан Разин». Решение: закрыть на неопределенный срок до лучших времен…
  В утешение Госкино позволило Шукшину запуститься со сценарием «Печки-лавочки», ранее отвергнутым для постановки» ( 3)


1971 год.
    Василий Шукшин написал сценарий для фильма «Пришел солдат с фронта» по мотивам рассказа Сергея Антонова. Этот фильм по сценарию Шукшина поставил на «Мосфильме» Н.Губенко.
    Снялся в фильме «Даурия» в роли командира красного бронепоезда.
   В январе-феврале в журнале «Сибирские огни» опубликован роман «Я пришел дать вам волю».  В журнале «Искусство кино» напечатан сценарий « Иван Степанович».
 За роль инженера Черных в фильме С. Герасимова «У озера» Шукшин удостоен Государственной премии СССР.
 
     В августе во главе съемочной группы киностудии им. Горького Василий Макарович приехал на Алтай в город Бийск для работы над своим фильмом «Печки-лавочки».
   Для массовок требовалось много людей. Три дня в гостиницу «Бия», где остановилась киногруппа, шли по объявлению люди всех возрастов и профессий. На бийском вокзале снимались эпизоды: очередь за билетами, на стоянке такси. Съемки вели в селах Сростки, Шульгин  Лог, на Чуйском тракте, на паромной переправе, просто на природе.
  В ряде газет напечатан рассказ «Дядя Ермолай». В сентябре в журнале «Звезда» опубликованы рассказы: «Хозяин бани и огорода», «Хмырь», «Ноль-ноль целых», «Письмо» и другие.
  В феврале следующего года вышел на экраны фильм «Конец Любавиных» по роману Василия Макаровича «Любавины».
    «Отдавая  роман на суд читателей, испытываю страх. Оторопь берет. Я, наверно, не одинок в этом качестве испугавшегося перед суровым и праведным судом, но чувство это, знакомое другим, мною овладело впервые, и у меня  не хватило мужества в этом не признаться.
   Это первая большая работа: роман…22 год – глухая сибирская деревня….Еще живут и властвуют законы, сложившиеся веками. Еще законы, которые принесла и продиктовала новая власть, Советская, не обрели могущества, силы, жестокой справедливости.
   Их пятеро – отец и четыре сына. Тупая, яростная сила, великая жадность и собственнический инстинкт вовлекли их в прямую борьбу задолго до того, как она разгорелась в деревне. Все они гибнут. Остается в живых один из братьев – Егор. Но и он погиб, ибо изгнан из родного села собственным страшным преступлением (он из ревности убил свою жену). Он бежит в тайгу, и там ему остается либо пристать к банде головорезов…либо наложить на себя руки».*
 *В.М.Шукшин т.2 с. 473
    В марте 1972 года в основном, завершена работа над фильмом «Печки-лавочки».
   В августе Василий Макарович приезжает в Сростки.

 10 сентября на Чуйском тракте произошла последняя его встреча с  Надеждой. Ей предстояла поездка в районо. Он стоял под тополем в темной нейлоновой рубашке. Надежда подошла к нему. Обнялись.
–Куда поехала, Надя, так поздно?
–Данные надо отвезти по школе, а то всыпят.
–Это они умеют!
   Тут донеслись до них слова песни: « С чего начинается Родина...»
Василий Макарович  сказал взволнованно:
–Как услышу эту песню, так вспоминаю Сростки. Тополя. Когда еду сюда, кажется, распахнут они  сучья и встречают как вроде.
   Поговорили о тополях, о Поповском острове.
   Сказал, что собрался в Бийск похлопотать о кооперативной квартире для сестры Наташи.
   Тут остановилась попутная машина. Василий посадил Надежду, а сам остался ждать следующую.
                ***
   Тополя. Поповский остров. Назван он так потому, что это были когда-то владения батюшки. Многие годы этот тополиный остров был центром развлечений сростинцев. После войны соорудили через протоку мостик, построили на острове танцплощадку, летний кинотеатр. Демонстрировали фильмы. Был там и стадион. Надежда Алексеевна, работая завучем сростинской школы, составляла расписание так, чтобы уроки физкультуры были сдвоенными. Чтобы ребята могли позаниматься на острове физкультурой  и вернуться к следующему уроку.
   После окончания посевной там проводился праздник «Березки». Если до войны люди просто собирались на острове с гармонью, то после войны – проходили мероприятия. «Этот остров как-то не зарастал, а сейчас там  медведям можно жить»,– с грустью отзывается Надежда Алексеевна.
   И вот, через годы, эта последняя встреча с Василием Макаровичем  послужила ей созданию песни «Тополя».
            
На Поповском шумят тополя,
Старожилы, а рядом подростки.
Хорошо помнят те времена,
Как встречали здесь праздники Сростки.
И до позднего вечера здесь песни звучали,
А влюбленные пары до рассвета гуляли.

И, живя от родных вдалеке,
Вспоминал Чуйский тракт
И любимые Сростки.
И грустил он о вас, тополя, тополя, тополя,
И любил вас не меньше, чем родные березки.

   Василий Макарович очень сожалел, что вечерами стало  в Сростках тихо. Не слышались звуки гармошки, не пелись песни и частушки. И Надежда Алексеевна сочинила вот такие частушки «про жизнь в Сростках», и поются они на сельских концертах.

Гармонь в Талице играет –
В наших Сростках слышно.
Не могу стоять я больше,
Поплясать вам вышла.

Раньше звали «Дикари»,
Там пели песни до зари.
Красноармейской счас зовут,
Вот только песен не поют.

«Забегаловка» гордится –
Юбилейной счас зовут.
Но и на вашей Юбилейной
Тоже песен не поют.

Гарнитуров накупили
И ковры развесили.
Все уткнулись в телевизор
И забыли песенки.
 
На столах у нас не пусто,
И одеться есть во что,
Но даже в праздники большие
Словно вымерло село.

Я частушки петь кончаю
И надеюся на вас.
Сейчас пойдете вы из клуба
И споете лучше нас.
.
                ***

       Ноябрь. 1972 год. Москва.
«Как-то Лидия Николаевна с дочками пришла к мужу в больницу, а у него в глазах, глубоко- глубоко – слезы.
–Что случилось?
Подает «амбарную книгу»:
–На вот, написал… Только не надо сейчас….Потом, дома…
Читала, плакала.
…Поверху написано: « Калина красная», а пониже «Писал сценарий 27 октября - 15 ноября 1972 г. Москва (больница)».(3)
    Девятнадцатого декабря в издательстве «Современник » подписан к печати сборник рассказов Шукшина «Характеры». Вскоре после  выхода книги, он позвонил в издательство, поблагодарил, добавил, что звонит из больницы.

   В феврале 1973 года Василий Макарович перешел со студии им. Горького, на которой отработал десять лет, на студию «Мосфильм». За эти годы поставлено четыре фильма. Он сыграл главные роли в  фильмах: «Какое оно, море?», «Мужской разговор». «У озера», «Печки-лавочки». Снимался в фильмах «Журналист», «Три дня Виктора Чернышова». Работал и на других студиях.                     Написаны романы: «Любавины», «Степан Разин». Повесть «Там вдали». Пьеса «Точка зрения», рассказы, статьи. (3)

       В  марте этого года Василий Макарович выступал в городском театре города Белозерска на премьере фильма  «Печки- лавочки».
   Сказал также, что в этом городе и его окрестностях будет снимать свой новый фильм «Калина красная»
    « Как-то в связи  с фильмом «Печки-лавочки» я получил с родины, с Алтая, анонимное письмо. Письмецо короткое и убийственное: «Не бери пример с себя, не позорь свою землю и нас ».Потом в газете «Алтайская правда» была напечатана рецензия на этот же фильм ( я его снимал на Алтае), где, кроме прочих упреков фильму, был упрек мне – как причинная связь с неудачей фильма: автор оторвался от жизни, не знает даже преобразований, какие произошли в его родном селе…И еще отзыв с родины: в газете «Бийский рабочий» фильм тоже разругали, в общем, за то же. И еще потом были выступления моих земляков (в центральной печати), где фильм тоже  поминался недобрым словом… Сказать, что я все это принял спокойно, значит, зачем-то скрыть правду. Правда же тут в том, что все это: и письма, и рецензии– неожиданно и грустно. В фильм я вложил много труда (это, впрочем, не главное, халтура тоже не без труда создается), главное, я вложил в него мою любовь к родине, к Алтаю, какая живет в сердце,– вот главное, и я думал, что это-то не останется незамеченным…»(4)      

    В мае-июне начались съемки фильма «Калина красная». Фомин В. писал, что «работать Шукшину приходилось на предельном напряжении сил…В мае фильм запустили в производство практически без подготовительного периода, а уже в декабре картину нужно было сдать. В самый разгар монтажных работ над фильмом очередной приступ болезни опять загнал Василия Макаровича на больничную койку(…)Не пролежав и нескольких дней, (…)он сбежал из больницы(…). И он таки успел сделать картину в срок». (3)
   В начале 1974 года фильм «Калина красная» вышел на экраны. Один из просмотров  был в Госплане СССР. После его окончания  зрители, многие со слезами на глазах, бурно аплодировали.  Шукшин все повторял Сергею Бондарчуку: «Ты видишь, им понравилось». Василий Макарович ликовал.
    
    Шукшин очень интересовался личностью, творчеством Достоевского. Был приглашен на роль великого писателя в готовившемся фильме студии «Ленфильм». Думал сыграть и Пугачева в кино или снять самому фильм о Емельяне Пугачеве.
  Весной он подает генеральному директору «Мосфильм» заявку на двухсерийный фильм о Степане Разине.
    В мае Н.Губенко делится с ним замыслом фильма, построенном на материалах уголовного дела об убийстве. Дает ему материалы судебного процесса. Изучив их, Василий Макарович подает заявку на литературный сценарий двухсерийного фильма «Квинтэссенция души».
   В конце мая начались съемки фильма «Они сражались за Родину», где Шукшин  исполнял роль сержанта-бронебойщика Петра Лопахина. На съемках Василий Макарович не переставал думать о собственной будущей картине. Заканчивал пьесу, дописывал роман.
  В это время  он несколько раз был в Москве: на студии « Мосфильм» начинался подготовительный период фильма «Степан Разин». Во время съемок Василий Макарович работал  и над другими произведениями. В каюте до 3-х часов ночи горел свет…
  В августе продолжаются съемки фильма « Они сражались за Родину» на Дону. В сентябре Шукшин едет в Ленинград для участия в съемках фильма Г.Панфилова «Прошу слова».

«Последние месяцы Шукшин нервничал. Торопился давать интервью, после каждого уговаривал себя – последнее. Чего-то внутренне боялся. На бегу успевал осмысливать накопленные сведения из добытых источников и архивов. Боялся не успеть…»(1)
 
  «Закончились съемки на Дону  в начале октября. Мы с Василием Макаровичем вечером смотрели по телевидению матч наших хоккеистов с канадцами, разошлись по своим каютам. А утром, когда пришли будить его, Шукшин лежал холодный. Смерть настигла его во сне, «сердечная недостаточность»,– сказали врачи ».*
*  (Юрий Никулин. 3)       
                ***
   Весть о безвременной кончине любимого писателя, актера и режиссера молниеносно разлетелась по всей стране. С венками, цветами и гроздьями спелой  калины потоки людей торопились к Дому кино, где был установлен для прощания гроб с телом Василия Макаровича.   

Похоронен он 7 октября в Москве на Новодевичьем кладбище. И «шли» к нему на могилку материнские письма:
«…Дитенок мой, дитенок, прости меня: я тебя потопила своей слезою горькою. Не могу я ни на одну минуточку забыться. Были бы  у меня крылышки, я бы каждый день летала на твою могилочку. Мне бы легче было…Сын ты мой любимый, светлая тебе память, ласка ты моя несчастная».(1)

    Горько плакали сростинцы, узнав о кончине их земляка. Думали, будут похороны здесь, на родине Василия Макаровича, в Сростках. Представлялось, как у школы  провожают его  в последний путь. Оказалось, хоронить будут  там, в Москве, на Новодевичьем кладбище. И поехала в Москву Мария Сергеевна с дочерью Натальей.
 
   Через несколько дней сростинской школе присвоено имя Василия Макаровича Шукшина.
    По возвращении Марии Сергеевны, Надежда часто приходила к ней. Утешала. Как-то сказала с болью:
–Мария Сергеевна, успокойтесь, нам всем вместе надо хранить память о нем. Это так важно!
–Да как же успокоиться-то, когда ни на секунду, ни на миг горе не отступает от сердца, и слез нет – все выплакала, а горе давит. Если бы он у меня был хулиганом или в тюрьме даже, люди бы мне в лицо плевали за него. Я бы обтерлась, но знала, что он у меня живой.
   Навещали ее поклонники таланта Василия Макаровича. Хотя и больно ей было вспоминать, но она рассказывала им о сыне.
   
    Надежда Алексеевна, работая завучем школы,  задумала сохранить память об их земляке  и решила создать школьный музей Василия Макаровича Шукшина. Сразу после похорон обратилась к местному художнику, мастеру по дереву Ивану Андреевичу Иванову с просьбой об изготовлении стендов.
   Потом поехала   к Марии Сергеевне и Наталье Макаровне. Вместе составили текст о творчестве Василия Макаровича, подобрали фотографии.
    Вечером Иван Андреевич ждал ее у школы. Надежда Алексеевна отдала ему материалы для стенда, и они стали работать. Она подсказывала, что и где  разместить. Через двое суток первый стенд «В.М.Шукшин»  был готов. Он состоял из четырех разделов:
Биография В.М.Шукшина.
В.М. Шукшин – писатель.
В.М.Шукшин – кинорежиссер.
В.М.Шукшин – киноактер.
   Иван Андреевич сделал и макеты книг, которые написал Василий Макарович.

   Началась поисковая работа. Ребятишки сконцентрировались вокруг Надежды Алексеевны. Определились, кто будет заниматься перепиской, кто экскурсией, кто хозяйственными делами. Написали в киностудии им. Горького и «Мосфильм».  Попова Анна Ароновна выслала кадры из фильмов «Калина красная», «Печки-лавочки», «Они сражались за Родину», по одной фотографии ролей Шукшина из многих фильмов, а также вырезки из газетных и журнальных статей, опубликованных при жизни Василия Макаровича, написанных о нем и им самим. Анна Ароновна помогла  найти костюм Егора Прокудина и ботинки, в которых снимался Василий Макарович в фильме «Калина красная».
  Откликнулись и из киностудии им. Горького. Марк Ионович Волоцкий прислал несколько портретов и фотографий Василия Макаровича в ролях, а также пластинки с воспоминаниями артистов  о Шукшине.
  22 апреля, (в день рождения Владимира Ильича Ленина) 1975 года приехали в школу    кинорежиссер Ренита Андреевна Григорьева со съемочной группой, Мария Сергеевна. Прибыли руководители РК КПСС, отдела культуры, сельские руководители парткома и   сельского совета. На крыльце школы был проведен митинг по случаю присуждения Василию Макаровичу Шукшину Ленинской премии (посмертно).

   В школу стали поступать письма от учащихся  из многих городов и районов страны, в которых они просили сообщить «подробности   детства и юности Василия Макаровича». Ребята из группы переписки  отвечали на них.
  Ученики, входившие в хозяйственную группу,  отмечали  в специальном журнале присланный материал и распределяли его по конвертам.
   Обозначилась и культурно-просветительская группа.
   Быстро разлетелась по России и за ее пределы информация о создании первого в стране музея Василия Макаровича Шукшина. Одно из писем было с Украины из города Шахтерска. Преподаватель педучилища Элеонора Ивановна Румбах просила фотографии Василия Макаровича для своего музея. Она  в письме  и назвала  сростинских ребят «шукшинятами».
   Большую помощь оказали музею Анатолий Пантелеев из Ленинграда, сослуживцы Василия Макаровича. Прислан печатный материал из Новосибирска. Был материал от В.А. Агафонова: пластинки, диафильмы, диапозитивы, журналы. Житель села сделал фотографии документов по истории заселения  Сросток и подборку стихов, посвященных Шукшину, его матери, селу.               
  Клубом шукшинят руководил избранный  Совет музея, во главе которого стоял директор:   Белова Нина. (Она была  первым директором. С годами  директора, члены Совета и другие
активисты музея менялись, так как, заканчивая школу, уходили во взрослую жизнь. На их места приходили другие).
  16 мая 1976 года в сростинской средней школе был открыт музей Василия Макаровича Шукшина.
  Работали секции экскурсоводов, переписки, поисковая,  культурно-просветительская (позднее она стала называться ансамблем «Шукшинята).
   Люди ехали в школу чуть ли не со всех уголков России, а также из ГДР, Монголии, Болгарии, Венгрии и других стран.
    Тринадцать чередовавшихся во время уроков  экскурсоводов проводили экскурсии почти ежедневно.
     В экспозиции музея, кроме разделов: Шукшин писатель, кинорежиссер, киноактер,– выделены и такие разделы: родина В.М.Шукшина, семья, Шукшин живет среди нас (открытие митинга у школы, фотографии чтений.) Подарки музею (редкие фотографии Василия Макаровича, его матери, жены, детей, сестры, родных, друзей).

   В школе развернулась большая работа по изучению творчества Василия Макаровича Шукшина. Мероприятия ко дню памяти, месячники, недели Шукшина, во время которых проводились вечера, утренники, викторины, всевозможные конкурсы. Месячник заканчивался написанием сочинения по темам: «Что бы ты взял в дорогу жизни от Шукшина?»; «Он похож на свою Родину»; «Шукшин – наш земляк» и другие темы.
   Какие бы мероприятия по шукшинской тематике ни проводились – без песен и частушек, сочиненных Надеждой Алексеевной,  а также танцев шукшинят было не обойтись. Она научила многих ребят играть на балалайке. Создался детский певческий коллектив – ансамбль «Шукшинята». Солисты исполняли народные, лирические песни или песни гражданского содержания дуэтом, трио или вокальной группой.
    В проводимых  Надеждой Алексеевной концертах-беседах  шукшинят вначале рассказывалось  о детстве и юности Василия Макаровича, ведь она училась в школе вместе с ним. Потом в хронологическом порядке – о его творчестве.
   Говорили об опубликованных в газетах и журналах  рассказах Василия Макаровича, о снятом им в 1963 году на Алтае по своему сценарию фильме «Живет такой парень» по мотивам рассказов сборника «Сельские жители».  Этот фильм  на 16-ом Международном фестивале в Венеции удостоен почетного приза «Золотой лев святого Марка», как лучший фильм для детей и юношества. Он  отмечен премией на Ленинградском фестивале 64 года «за жизнерадостность, лиризм». Фильм показан на 16-ом Московском международном фестивале, на 5-ом Международном фестивале фильмов для юношества во Франции, на фестивале в Мексике в 1964 году.
   Ребята выступали  в Сростках: в районной мемориальной библиотеке Василия Макаровича Шукшина, больнице, фермах, «Заготзерне». Выезжали с концертами в близлежащие села, на бийские предприятия и в учебные заведения. Шукшинята под руководством своей учительницы, Надежды Алексеевны,  участвовали  в районных, городских, краевых конкурсах по тематике Шукшина. Получали Дипломы. Выступали они и на международном фестивале.
   В беседах  доводили до населения сведения, какие рассказы Василия Макаровича и в каких журналах публиковались. Это журналы «Октябрь», «Молодая гвардия», «Новый мир», «Искусство кино», «Сибирские огни». А также в журналах – «Москва», «Сельская молодежь», «Литературный Киргизстан», «Север», «Звезда», «Аврора».
   Очень способному  ученику Надежды Алексеевны, Алеше Черных, поступавшему во ВГИК, игра на балалайке помогла при вступительных экзаменах. Читая отрывок из «Степана Разина», он использовал этот инструмент, чем удивил приемную комиссию.

    Встретился как-то Надежде Алексеевне в автобусе Алексей Кривчинков. Вспомнила, что тот был в младшей группе (а их было несколько) «Шукшинят». Алексей, теперь уже взрослый,  образованный человек, с теплотой вспоминал то время: поездки, концерты. Остались в памяти и слова Шукшина: «Живи и выкладывайся, не ходи против совести, старайся больше знать». Алексей так и старается жить.

    Надежда Алексеевна, выступая на больших кафедрах в Москве и Ленинграде, тоже  пропагандировала  творчество Василия Макаровича.
    Где бы она ни выступала,  в ее лекциях звучали  слова не только о биографии писателя, актера и режиссера Василия Макаровича Шукшина, но и об изданных его книгах, вышедших на экран фильмах, о его романе  «Любавины», главным героем которого является Егор Любавин.  В романе говорится о том, куда может завести судьба сильного мужика, изгнанного из общества. Егор оказался у врагов, среди остатков армии барона Унгерна, осевшей в пограничной области Алтая. Зрители  с большим вниманием слушали и  то, что в 1967 году Шукшину, Гинзбургу, Санаеву присуждена Государственная премия имени братьев Васильевых за фильм «Ваш сын и брат». Услышав информацию о том, что Василий Макарович награжден орденом Трудового Красного Знамени, все почтительно встали и зааплодировали.
    Рассказывала она читателям библиотеки, да и не только им,  о вышедшем в начале 1974 года фильме Василия Макаровича «Калина красная». Герой повести и фильма «Калина красная» Егор Прокудин был вором-рецидивистом.
«Мой герой – отнюдь не злодей, не закоренелый преступник, – цитировала Надежда Алексеевна слова Шукшина.– Где-то в глубине его души заложено  доброе, хорошее. И сила этой доброты огромна. Егор ведь не сын паразитов и тунеядцев, в нем течет кровь тружеников-крестьян. И я показываю, как ему удалось вернуться к тому лучшему, что есть в нем. Порвав с преступным прошлым, Прокудин возвращается в деревню. И ему довелось пережить счастливые минуты, когда он, сев на трактор, оставил на земле зримый след честного труда – первую пропаханную борозду. А через малое время он погибает от руки бывшего своего «дружка» из воровской шайки…
   Мне не хотелось бы, чтобы зрители увидели в «Калине красной» этакую «уголовную историю» о перековавшемся преступнике. Это – история о каждом из нас, об извечном поиске своего места в жизни, своеобразный диалог человека со своей совестью».(4)
   Надежда Алексеевна с теплотой  рассказывала о матери Шукшина, Марии Сергеевне, ведь она на протяжении всей своей жизни часто общалась с ней. Василий Макарович очень любил свою мать. Писал ей полные любви и нежности строки.
   Июль. 1960 г.« Здравствуй, милая мамочка!...Я чувствую, что и ты соскучилась, родненькая моя…»
  На хранившейся в музее-заповеднике открытке к 8 марта. (1973 или 74 год)  слова, от которых наворачиваются слезы, ведь писал он их за семь месяцев( или на год больше) до ухода из жизни:
« Родная моя! Спасибо тебе за все, за муки и страдания, какие ты вынесла в жизни, отдавая нам все силы, разум и волю. Низкий мой сыновний поклон тебе до земли.
                Сын Василий.
   На протяжении всей своей творческой пропагандисткой жизни, а это более тридцати лет, Надежда Алексеевна  рассказывала о Шукшине. На многих  встречах с читателями ее шукшинята наизусть читали  строки Василия Макаровича о родине, ведь он очень любил свою малую родину, Сростки, мечтал вернуться. 
«Родина…Я живу с чувством, что когда-нибудь я вернусь на родину навсегда. Может быть, мне это нужно, думаю я, чтобы постоянно ощущать в себе житейский «запас прочности»: всегда есть, куда вернуться, если станет невмоготу. И какая-то огромная мощь чудится мне там, на родине, какая-то животворная сила, которой надо коснуться, чтобы обрести утраченный напор в крови. Видно, та жизнеспособность, та стойкость духа, какую принесли туда наши предки, живет там с людьми и поныне, и не зря верится, что родной воздух, родная речь, песня, знакомая с детства, ласковое слово матери врачуют душу».(4)
   Вернулся Василий Макарович на родину  в своих книгах.
    Надежда Алексеевна с раннего детства пела, играла на балалайке. Повзрослев, сочиняла песни и частушки. С особой силой раскрылось ее песенное дарование  после ухода из жизни Василия Макаровича.  Чувство тяжелой утраты она выразила в песне «Березки».

Он рос вместе с нами,– ответили тихо березки,
Любили стоять над обрывом заветной горы,
Встречали рассветы и вместе закат провожали,
И слушали всплеск Катунской волны.

Когда уезжал он, мы с грустью его провожали.
Но знали: вернется и к нам он придет на Бекет,
Смотрели на тракт и тревожно ветвями махали,
А он не пришел, и его до сих пор с нами нет.
Вот годы проходят, а мы его ждем сиротливо,
Одни на Бекете все так же стоим и стоим,
И каждое утро, как прежде, рассветы встречаем,
Закат провожаем и молча о Васе грустим.

   Исполняла эту песню  Алена Денисова, певшая в ансамбле «Шукшинята» одиннадцать лет. Для нее  Надежда Алексеевна написала песню «Пикет», посвященную Василию Макаровичу.

Сидя здесь босиком на вершине горы,
Вспоминал свое детство и юность былую,
Как купались в реке, как влюблялись порой,
Как мечтали войти в жизнь большую.

А Пикет все манит всю Россию к себе,
И идут по тропинкам потоки людские,
Чтоб взглянуть на село, поклониться земле,
Давшей сына великой России.   

  Когда Шукшинята  защищали звание  народного ансамбля. Надежда Алексеевна написала песню «На Бекете да над Сростками». К 65-летию Василия Макаровича – «Наши Сростки».               Чтобы показать отдых ребятишек во времена его детства и юности – «Полянка», «Катунь- реченька», «Красавица-девица» и многие другие.
 
    В Сростки часто приезжали кинорежиссеры и много раз снимали Шукшинят на Катуни, на речке Федуловке, горе Пикет, в школе. В фильме у Заволокиных «Песня, знакомая с детства» они увидели себя: как пели, как Надежда Алексеевна рассказывала о том, как плавали на Сухой остров за облепихой, а Вася греб веслами и пел «Из-за острова на стрежень…» Вечером снимали  Камушки, где ребята исполняли песни и танцы.   
      В сентябре 1981 года в селе начались съемки фильма «Праздники детства», и целый учебный год школа жила этим.  Надежда Алексеевна уведомляла ребят о начале репетиций, проверяла явку. Следила, как  ребята одеты ( соответствует ли их одежда времени, отражавшему ход событий). На главную роль Ивана Попова был взят мальчик из другой школы, Сережа Парамонов. Шестеро сростинских мальчишек играли второстепенные роли. Надежда Алексеевна давала консультации по оформлению класса.  Играла роль учительницы. Артистка Людмила Зайцева – роль Марии Сергеевны ( матери Вани Попова).

    В этом фильме показана среда, в которой формировалась личность Василия Макаровича. Показано его детство. Праздниками для него были книги, которые он читал на русской печке. (А читал он все подряд, даже агротехнику).
    22 июня в год  40-летия начала Великой Отечественной войны снималась последняя сцена  этого фильма: проводы  на фронт. Местные жители и артисты рыдали так, будто это было на самом деле. Война ушла, но отголоски ее  живут в душах сельчан. И они вырвались,  лишь только напомнили людям о том страшном времени.
 
                ***
   Подошел год, когда Надежде Алексеевне надо идти на заслуженный отдых. Идти на пенсию надо, но встал перед ней больной  вопрос:  как  бросить музей с экскурсоводами, перепиской? Ансамбль «Шукшинят»?
    Устроилась на работу педагогом дополнительного образования в Центр внешкольной работы. Был в те годы  закон, по которому с работающего пенсионера  высчитывали определенную сумму, и выходило, что ничего из дополнительных денег Надежда Алексеевна не получала.  Но деньги не главное в ее жизни: не могла  представить, как оставить сотворенное!
   Не могла она жить без людского общения, без своих Шукшинят. Отработав с ними пятнадцать лет, Надежда Алексеевна, так и хочется сказать, впряглась еще на пятнадцать. Ведь свою работу она связывала с творчеством  троюродного брата – Василия Макаровича Шукшина. Все так же ее Шукшинята выступали на концертах. Рассказывали и о том, в каких, кроме журналов, газетах публиковались рассказы их любимого писателя и актера. Это в «Комсомольской правде», «Советской России», «Литературной газете», «Литературной России» и ряде других газет.
   И опять Надежда Алексеевна рассказывала городским слушателям о приезде в свои родные Сростки Василия Макаровича. Как он встречался с учащимися школы, жителями села. О том, как выступал перед несовершеннолетними правонарушителями в воспитательно-трудовой колонии в Бийске. Читала им  воспоминания об этой поездке его матери, Марии Сергеевны: 
« Приехал домой Вася шибко расстроенный, аж с лица помутнел, долго сидел молча. Одну папиросу за другой курил, курил.
–Что такое?– спрашиваю.
–Был в колонии малолетних.
–Что ж, Вася, переживать-то? Ведь за дело сидят там. Отпетые, наверное.
–Да нет, мама. Дети они почти. Скажешь веселое – смеются. Расскажешь грустное – на лицах печаль. Кто по глупости туда попал, а кого и родители так воспитали. Жалко мне их. Не я буду, если что-нибудь для них не сделаю (имел в виду снять фильм или написать произведение).
А когда «Калина красная» вышла, я-то и вспомнила Васино обещание – выполнил он его, родимый».*
*А.С.Пряхина. « В.М.Шукшин – гость БВТК»   Бийск 1999г
    Зашел  Василий Макарович тогда и  в кабинет завуча, Надежды Алексеевны Ядыкиной,  своей троюродной сестры.
– Здравствуй, Надя.
–Здравствуйте, Василий Макарович.
–Не Василий Макарович, а Вася.
–Ну, Вася, так Вася.
–Урок идет,– продолжал Василий Макарович.– Хочу сестру Наташу подождать.
   Он стоял у косяка двери. Надежда спросила о том, как  снимался в кино. Он не ответил, а стал говорить о  трудной работе учителя, о правительстве, которое не обращает внимания на их жизнь. Прозвенел звонок. Пришла Наталья Макаровна,  и они ушли.
   
   Основной  задачей Надежды Алексеевны было раскрытие перед детьми творчества Василия Макаровича, красоты народных песен, традиций, воспитание в детях любви к родной земле, языку, прошлому и настоящему села. На протяжении тридцати лет  большинство детей всех возрастов прошли через ее «Клуб Шукшинят», и эта ее работа, несомненно, вошла в историю жизни сростинской школы.
  Время идет и вносит в окружающий  мир свои перемены. Перемены произошли и в школе Сросток. После ее ремонта школьный музей, уже обновленный переместился с  третьего этажа на второй.
 Много экспонатов переданы во Всероссийский мемориальный музей-заповедник Василия Макаровича Шукшина.       
   Надежда Алексеевна двадцать лет занималась и с ветеранским коллективом «Русская песня». Для этого коллектива тоже написаны  песни, и каждая имеет свою историю.
   И звенеть ее песням над Катунью.


Неудержимо время мчится,
Как ветер, в дальние края…
На полстраницы уместится
Вся биография твоя.
В ней все по-будничному просто,
Нет выдающегося дня.
Давно своей ты стала в Сростках.
И для тебя здесь все – родня.
Вокруг – березовые рощи,
Катунь - красавица река.
Ты часто слышишь даже ночью
Разливы школьного звонка.
Звон льется музыкою дивной,
Как колокольчик под дугой,
И для тебя напев призывный
Стал песней самой дорогой…
Я восхищаюсь той судьбою,
О ней восторженно пою.
И низко-низко пред тобою
Склоняю голову свою. *
                *Михаил Мокшин «Твоя биография»

    Надежда Алексеевна, кроме перечисленных выше наград,  удостоена и таких: медали: «100 лет со дня рождения В.И.Ленина»,  «Ветеран труда», «Лауреата 2-го всесоюзного фестиваля народного творчества, посвященного 70-летию Великой Октябрьской Социалистической революции».
     Знаков: «Наставник педагогического труда», «Отличник народного просвещения».
Она является и «Победителем конкурса имени С.П. Титова (2009 г).

                ***
     На протяжении всей  жизни Надежда Алексеевна общалась с Кларой и ее семьей. Отношения у них были самыми теплыми. И  когда на 76-ом году жизни уходила в  мир иной ее дорогая Клара, она горестно сидела у  постели подруги. Вспоминала  о совместном  детстве, юности, о том, как преодолели протоку Дурнушку, и о многом другом. Легкая улыбка блуждала на угасающем лице Клары.
   Пережила она своего любимого мужа Василия Ивановича Бровкина на шесть лет.

                ***
       Надежда Алексеевна часто говорила по телефону с матерью Василия Макаровича, Марией Сергеевной. Тетей Маней. Навещала ее. С болью в сердце видела, как тяжело переносила та уход из жизни сына. Спасало мать от душевной тоски общение с людьми, забота о внуках. Не дожила Мария Сергеевна до пятидесятилетия  сына Василия. Случайность сыграла свою роль. Сделали Марии Сергеевне небольшую операцию. Все было хорошо. И так случилось, что в больничной столовой она села на сломанный стул. Его ножки внезапно подломились, и она, падая,  ударилась затылком о спинку позади стоявшего стула. Кровоизлияние в мозг.  Через три дня Мария Сергеевна скончалась.
   Зимний холодный день. 19 января 1979 года. Почти все жители села пришли проводить Марию Сергеевну в последний путь. Каждому хотелось отдать долг любимой сельчанке, матери,  воспитавшей такого сына. Гроб с  телом несли от последнего места ее земного пристанища до горы Пикет.               
   Идут к ней сельчане. Едут гости со всей России, чтобы поклониться матери великого  Художника.
               

                ШУКШИНСКИЕ ЧТЕНИЯ
  Гора Пикет или Бекет, как называют ее коренные сростинцы – дорогое с детства место Василия Макаровича. Взойдешь на нее, и вот рядом алтайская гора Бабырган. То она печалится в тучах,  то радуется жемчугам - облакам, укутавшим ее, словно периной.  Катунь, разлившая  бирюзовые воды между  ягодно-грибными островами. Вольно раскинулись вдоль тракта любимые Василием Макаровичем  Сростки, видевшиеся отсюда как на ладони. И храм, блистающий в своем великолепии.
    И вот сюда в воскресный ясный день 25 июля 1976 года ближе к вечеру поднимались люди, чтобы подышать воздухом, которым дышал любимый писатель, походить по траве, по которой он ходил, поклониться земле, взрастившей его. Здесь, на Пикете должны пройти первые Шукшинские чтения.
    Чтения  в то лето длились полтора месяца: прошел кинофестиваль фильмов, поставленных Василием Макаровичем, и в которых он снимался. Проводились вечера и встречи, выставки его книг, читательские конференции, литературные конкурсы.

   А  днем в Бийске люди спешили к Дворцу Культуры химиков: знали – открывался первый литературный Шукшинский праздник.
   Над сценой – портрет Василия Макаровича. Лицо строгое. На сцене множество цветов. С  необычайным волнением люди встречали  мать и сестру Василия Макаровича, Марию Сергеевну и Наталью Макаровну.
   На почетных местах  и гости: алтайские писатели Иван Кудинов, Евгений Гущин, журналист Вадим Явинский. Поэт Геннадий Панов, Леонид Чикин тоже вместе с представителями общественности города поднялись на сцену…
   К вечеру праздник переместился на родину Шукшина в Сростки. Множество автомобилей со всего Алтая, Новосибирской, Томской, Кемеровской и Усть-Каменогорской областей заполонили центр  села. Поклонники таланта Шукшина приехали из Ленинграда, Свердловска, Горного Алтая и всех ближних районов.
   Люди поднимались на Пикет. И вдруг стал накрапывать дождь, а потом обернулся мелким, затяжным. Решено было перенести мероприятие в кинотеатр «Катунь», который не вместил всех желающих. И праздник состоялся на площади, напротив кинотеатра. На этом месте, «по утверждению сростинцев, стояла изба, в которой родился Шукшин»*
* «С высоты Шукшинского Пикета». В.Каплина. В.Брюхов.  с.13. Барнаул 1998г.
    
    С тех пор ежегодно проводятся на Алтае Шукшинские чтения, которые переросли в Шукшинские дни. Народ Бийска  и гости также спешат в  Центральную городскую библиотеку им. Василия Макаровича Шукшина. Потом, в Сростках, торопятся, сначала в Музей  Василия Макаровича Шукшина, дом-музей его матери. Затем – на Пикет.
    А жизнь Надежды Алексеевны с тех пор, как не стало брата, разделилась надвое: до Чтений и после Чтений. Готовится, как к пасхе, ведь к ней в эти Шукшинские дни  приезжают гости со всех концов России: академики, доктора наук, рабочие, инженеры... Потому цветы она сеет пораньше, чтоб расцвели. Хотелось бы, чтоб выросли к приезду гостей огурцы, созрели помидоры. Убравшись везде, она ждет большого многогранного праздника, где читают рассказы Василия Макаровича, поют песни. Сидят до первых петухов. Все уже знают: «Малые чтения» проходят в «гостиной Ядыкиной» в ночь с субботы на воскресенье.
   Годы бегут. Душа ее болит.
 И однажды, когда в стране, вследствие лихих девяностых, еще шла неразбериха, как раз к семидесятилетию Василия Макаровича, вылилась ее душевная боль  в такие строчки.
….Может, слышишь ты нас?
Так взгляни же на море людское,
Что пришло поклониться
И покаяться в наших грехах.
Вместе с нами поверь ты:
Вновь поднимется наша Россия,
К людям радость вернется,
Засветится в уставших сердцах.
               
   
  В 2004 году на горе Пикет установлен бронзовый памятник  Василию Макаровичу Шукшину работы скульптора Вячеслава Клыкова весом  в двадцать тонн и высотою восемь метров.
    Хранится у Надежды Алексеевны неотправленное Василию письмо. Болит душа, вот и писала такие строки.
«Прости, но в 2004 году я поспорила с Наташей, любимой сестрой твоей, Талей. Ей хотелось, чтобы памятник тебе стоял у дороги, что на гору никто не пойдет, что ты будешь сидеть там один, весь в снегу и босой. А я сказала: « Наташенька! Пойми, ко мне отовсюду едут люди, и они идут именно на Пикет. Там – лучше». 
   Там играют дети, круглый год полно народу. Сколько раз замечала, что наши женщины, когда  мимо идут, остановятся, перекрестятся, поклонятся.  У дороги пылились бы ноги босые. Все подряд бы останавливались. Здесь дело еще в том, что до вершины пойдут только те, кто по-настоящему любит, кому надо к тебе».

   Надежда Алексеевна благодарит Бога за то, что не ослабевает у людей память о Василии Макаровиче. Его имя с 1976 года собирает их в день его рождения 25 июля  на Пикете. 
С верою светлой в добро и мечту
Люди идут на совет к Шукшину,
Где душу согреть и покой обрести,
Как правду по жизни достойно нести….*
* «Кружат птицы над Пикетом» песня Н. Ядыкина
   И кружат над морем людским, как заметила Надежда Алексеевна, птицы. Иногда они улетают, через некоторое время возвращаются, но уже большей стаей.
  И думается, что в этот день над  Пикетом парит  душа Василия Макаровича. Радуется она или печалится  – не дано знать. И молится Господу за нее,  за почитателей его таланта и местных жителей покровительница земли сростинской великомученица Екатерина, ведь святая имеет великую благодать ходатайствовать перед Богом о спасении наших душ и помогать в болезнях и скорбях.

               
                ПОСЛЕСЛОВИЕ

   19 августа 1977 года  решением Алтайского краевого Совета народных депутатов открыт музей-заповедник Василия Макаровича Шукшина, как филиал краевого краеведческого музея, на его родине в селе Сростки. Официальное открытие было 23 июля 1978 года, в день третьих Шукшинских чтений.
  В 1991 году музей получил статус государственного историко - мемориального музея-заповедника В.М.Шукшина, а в 1999 году на его базе создан Всероссийский мемориальный музей - заповедник В.М.Шукшина.
    В состав заповедника входят памятники: дом, в котором провел детские годы актер, кинорежиссер  и писатель В. М.Шукшин; усадьба, купленная В.М. Шукшиным для матери, в которой М.С. Куксина жила с 1965 по 1972 год; жилой дом М.С.Куксиной, баня с летней кухней; сарай-дровяник; школа, в которой учился, а затем работал русский советский писатель, кинорежиссер и актер, Лауреат Ленинской и Государственной премий СССР В.М.Шукшин. Здесь же учился Герой советского Союза  А.В. Спеков.
   Именем Василия Макаровича Шукшина названы: улица в селе Сростки, Сростинская средняя школа, Центральная библиотека в городе Бийске, Бийская государственная педагогическая  академия, вокзальная площадь Бийска, улица города Барнаула, Алтайский краевой драматический театр, пассажирский теплоход Обского речного пароходства, сухогруз Дунайского речного пароходства, ледник на горе Белухе в горном Алтае, пик на Памире. Во ВГИКе  учреждена стипендия имени Шукшина. Его имя носит и малая планета, открытая астрономом Черных.
   В Алтайском государственном университете работает научно-исследовательский центр «Жизнь и творчество Василия Макаровича Шукшина». Шукшинский центр работает и в Москве.
   В Государственном музее истории литературы, искусства и культуры Алтая (Барнаул) есть экспозиция, посвященная Шукшину. При Алтайской государственной  педагогической академии  также работает музей.
   В России действуют несколько самодеятельных народных музеев Шукшина.
    В Алтайском государственном университете, Барнаульском педагогическом университете, Государственном музее истории литературы, искусства и культуры Алтая и Всероссийском мемориальном музее-заповеднике Шукшина в Сростках традиционно проводятся научно-практические конференции, посвященные жизни и творчеству Василия Макаровича Шукшина.
    Его произведения, начиная  с 1975 года издавались и переиздавались в нашей стране более ста тридцати раз: отдельные произведения, сборники, избранное, собрания сочинений, книги для чтения с комментариями, книги для детей. Вторая книга романа «Любавины» вышла в 1987 году в издательстве «Дружба народов». Статьи Василия Макаровича, интервью, беседы, выступления, письма, рабочие записи и комментарии опубликованы в восьмом томе девятитомного собрания сочинений В.М. Шукшина. (3) 2014г.)
Произведения  Василия Макаровича Шукшина переведены на более  чем сорок языков народов мира.

   Встреча с Надеждой Алексеевной помогла мне раскрыть глубину таланта Василия Макаровича. И вроде бы не открылась тайна, сотворенная Художником, но так необходимо было осознание масштаба жизни такой короткой и такой многогранной, и оно пришло.
   



                ЛИТЕРАТУРА
1.Всероссийский мемориальный музей-заповедник Василия Макаровича Шукшина в Сростках. Путеводитель. Автор-составитель Т.Н.Попова. Барнаул, 2003.
2. «…Вновь заведенная деревня Сростки». Сборник материалов по истории села. Сост. Л.А.Чуднова, Барнаул 2002
3. Муравинская Л.И.  В.М.Шукшин. Хроника жизни и творчества в документах, письмах, воспоминаниях. В кн: Он похож на свою родину. Земляки о Шукшине. 2-изд, изм. и доп. Бийск, 2009.
    Редакционная коллегия переиздания: Л.А.Чуднова, Т.Н.Попова, Л.И.Калугина, С.А.Лабутина. Бийск, 2009
4. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 9 т.т. – Т.8 Барнаул, 2014.

        В книге использованы фотоматериалы из архива автора,
    Ядыкиной Надежды Алексеевны, Сизинцевой Татьяны Владимировны, библиотеки села Верх-Катунского.
         Фото обложки предоставлено редакцией газеты «Моя Земля» Бийского района.
             

         

           Редактор Д.И.Шарабарин
           Корректор Л.Ф.Белоусова

Книга издана по благословению настоятеля храма преподобного Сергия Радонежского иерея Владимира ( Ащеулова)


                БЛАГОСЛОВИ…
               
                Через Шукшина мы познаем себя, свою нацию.
                Осознаем  свои человеческие обязанности.
                Помнить о Шукшине, значит, помнить о совести.
                Шукшин – наш оберег.
                (Из ранних публикаций)
   Думается, что ныне духовную зрелость человека можно проверять его отношением к В.М.Шукшину. Василий Макарович чисто русское явление в мире, символ высшего проявления нашего национального духа.
     В условиях современной глобализации, беспардонной лжи против нас, экономических санкций и постоянных информационных провокаций, когда попирается и опошляется наша культура, искажается наша история, –  как никогда, дух Шукшина, его совестливая, высоконравственная национальная суть нуждается в нашей защите. Это наш духовный оплот. Не сдадим его ненавистникам правды, нынешним конъюнктурщикам «за понюх табаку» – тогда сохраним себя как нацию, тогда можем думать, как «прорваться в будущую Россию», которая без Шукшина ни сейчас, ни потом не мыслима.  Оберегая Шукшина, мы оберегаем в себе нравственные крепи. Он был выстрадан нашим народом, что наработал и сохранил  в себе лучшие человеческие традиции.
    Василий Макарович Шукшин…Не счесть сколько написано о нем книг и будет написано еще! Разные цели движут пером ученых-искусствоведов, литературных критиков, писателей-публицистов, журналистов и.т.д. В том числе и мода, что греха таить. Но мода, как волна: нахлынула–отхлынула.
     И вот перед читателем эта книга «Благослови тебя, моя Родина…» Книга о  Шукшине по воспоминаниям жительницы села Сростки троюродной сестры Василия Макаровича Ядыкиной Надежды Алексеевны.  Автор книги Тамара Попова. Она прозаик, публицист, издала несколько своих книг, публиковалась в местных и краевых журналах, многочисленных коллективных сборниках, альманахе «Тобольск и вся Сибирь»… Живет в селе Верх-Катунское Бийского района, активно занимается популяризацией творчества Василия Макаровича среди сельчан и нравственно-эстетическим воспитанием школьной молодежи в духе нашего знаменитого земляка.
     И вот ее очередная книга, на этот раз о Шукшине, которая родилась ни в недрах большого города, а там «среди русских полей»,  рядом с родными местами Василия Макаровича, дополняя Шукшиниаду своим естественным колоритом.
     Берут за душу строки страшной правды о жизни алтайских крестьян, к которым испокон принадлежала семья Шукшина, в годы коллективизации расстреляли отца , отчим погиб на войне и на всю жизнь клеймо – «враги народа». Все это известно по литературе о Василии Макаровиче, но здесь особый взгляд, взгляд очевидца ( по живому рассказу Ядыкиной Н.А.), особое понимание, свое, местное, естественное. Пусть в книге что-то повторяется, давно известное, но это известное снова и снова будет заставлять читателя вглядываться в наше общее прошлое и размышлять. Так не может быть слишком много света днем и синевы в безоблачном небе. Так и не может               
               
                По воспоминаниям Надежды Алексеевны Ядыкиной.
               

                БЛАГОСЛОВИ…
               
                Документальная повесть 
               
               
            «Родина…И почему же живет в сердце мысль,
                что когда-то я останусь там навсегда?
                Когда? Ведь непохоже по жизни-то…
                Отчего же? Может, потому, что  она и
                живет  постоянно в сердце, и образ ее светлый
                погаснет со мной вместе. Видно так.
                Благослови тебя, моя родина, труд и разум   
                человеческий! Будь счастлива!
                Будешь ты счастлива, и я буду счастлив».
Василий Шукшин



    Вдоль Чуйского тракта, в предгорьях Алтая, на правом берегу реки Катуни  более двухсот лет стоит замечательное село Сростки – родина  известного писателя, актера, режиссера Василия Макаровича Шукшина. Там я и познакомилась с поэтом - песенником, троюродной сестрой Василия Макаровича, Надеждой Алексеевной Ядыкиной. Случилось это летом 2015-го года. Мы вместе выступали перед ребятишками  из Краевого детского оздоровительного общеобразовательного Центра, в котором были дети из многих районов Алтайского края. В проекте этого Центра  – встречи с писателями, участниками ВОВ и многое другое.
                ФОТО НАДЕЖДА АЛЕКСЕЕВНА ЯДЫКИНА  с  КАЛИНОЙ               
 Послушала я эту удивительную женщину, которая не только рассказала о Василии Макаровиче, но сыграла и спела частушки под звуки своей балалайки, которую выменяла в военные годы ее мать на ведро картошки. Ребята сразу оживились, заулыбались. А у меня зародилась мысль написать о ней, прожившей полную трудностей жизнь, тесно связанной с жизнью моего любимого писателя (да и не только моего – всей России) Василия Макаровича Шукшина и с судьбой его матери Марии Сергеевны.
               
                ***
                Не доезжая до села Сростки, еще издали видится величавый, с искрящимися на солнце куполами  храм великомученицы Екатерины.

      Великомученица ЕКАТЕРИНА происходила из княжеского рода и жила в Александрии в 4-ом веке. Девушка говорила на нескольких языках.  Многие знатные люди хотели вступить с ней в брак, но она отклоняла их предложения. Говорила, что выйдет замуж  за того, кто будет равен ей по уму, богатству и красоте.
    Однажды мать познакомила Екатерину с благочестивым старцем- христианином. Во сне девушке явилась Богородица в сопровождении ангелов. Екатерина пришла к старцу за разъяснением. Тот рассказал ей о грешниках и праведниках, о райской жизни и жизни в аду, об Иисусе Христе и его учении.  Девушка была очарована речами старца и проникла в суть христианского учения. Дома она долго молилась, благодарила Бога за милость. Во сне ей вновь явилась Богородица, но уже с мальчиком, который надел на ее палец кольцо и назвал своей невестой. Сердце Екатерины преисполнилось счастьем, и она стала служить Господу и помогать людям.
    Как-то в Александрию приехал император Максимиан. Случилось так, что Екатерина пришла в языческий храм и увидела, как он приносил жертву. Она пыталась убедить его отвергнуть идолов и уверовать в истинных Богов. Император, пораженный красотой девушки, предложил выйти за него замуж. Екатерина отказалась. Тогда Максимиан для состязания с ней относительно веры пригласил ученых мужей. Екатерина взяла верх над мудрецами. Те уверовали во Христа и были сожжены. Император приказал и Екатерину предать жестоким мучениям. Стражники потащили девушку на площадь, где стояло орудие пытки. Неожиданно орудие на глазах у всех развалилось. Могущество Господа было очевидно, и стражники уверовали во Христа. Они упали на колени и стали молить о прощении грехов. Разъяренный император приказал отсечь Екатерине голову.
   Через некоторое время ее останки были обретены нетленными. Хранятся они в Синайской обители.

    30 апреля 2004 года освящено место под строительство этого храма епископом Барнаульским и Алтайским Максимом. Храм строился  на средства Кислинского Сергея Романовича.  4 июля 2009 года освящен нижний храм во имя святителя Спиридона Тримифунского , 11 июля – верхний храм  во имя великомученицы Екатерины.

   Рядом с храмом – Бийская районная мемориальная библиотека Василия Макаровича  Шукшина. Чуть под горку от  нее – школа  имени Василия Макаровича  и Всероссийский мемориальный музей-заповедник Шукшина. Здесь же, в центре села, Дом Культуры, а напротив него – бывшее подворье Сергея Федоровича  Попова,  отца Марии Сергеевны.
   Гора Пикет – одно из красивейших  мест села. С весны и до самой осени ласкает взгляд  разноцветье полевых цветов на ней. Березы. Взрослые и подростки разбежались от вершины стайками. Душа замирает, глядя на их статность, изумруд кружевных листьев.
   С юго-восточной стороны Пикета течет не торопится речка Федуловка (приток Катуни). Вдоль поселения бежит Чуйский тракт.  Интересно, что лога, гривы-горы названы именами их бывших  владельцев: Шмакова, Соснина, Любавина и других зажиточных людей.

     С 1804 – 1831 гг. село Сростки входило в Бийскую волость, позже – в образовавшуюся Алтайскую волость. В 1858 году Сростки становится волостным селом. В волости 23 селения, и входила она  в состав Бийского округа. В 1898 году округа переименованы в уезды. Сростки вошли в Бийский уезд. В эти годы приехали в  село на лошадях и передвигались пешим ходом люди  из Рязанской, Тобольской, Вятской, Пермской и других губерний.  «Прочно утвердилось после публикаций В. Ф. Гришаева, что к алтайской земле Шукшины приросли в 1867 году, а Поповы тридцатью годами позже».*
*А.Пряхина. «Родословная Шукшина». 2005г. с. 6.

   Со средины 19-го века в селе определилось семь районов (краев): Баклань, Низовка,Лужки. Четвертый край – от старого кладбища до церкви, освященной в 1902 году епископом Томским и Барнаульским Макарием, назывался Куделькиной горой. Пятый край – Мордва. Это Дикаринские верхняя и нижняя улицы. А вот край седьмой назывался «Голодранью» или «Голожопкой», который соединял Нижние Дикари и район Мандюрина (ул. Спекова).
   
    Вся торговля в селе сосредотачивалась в руках пяти купцов: Глебова, Глухова, Рыбина, Алексеева, Перехожева.
     Были зажиточные крестьяне, занимавшиеся сельским хозяйством. Они имели большие земельные наделы, машины, нанимали батраков.
   К середнякам относился дед  Надежды Алексеевны Ядыкиной, Василий Мартынович Валиков. Середняки обрабатывали землю, в основном, своим трудом. В период уборки урожая, сенокоса некоторые нанимали батраков. Держали хозяйство. Василий Мартынович перед уборочной страдой купил жнейку.
  Бабушка Надежды Алексеевны Мария Фаддеевна Валикова (Попова)  являлась тетей во втором поколении  Марии Сергеевны Поповой-Шукшиной. В  семье  отца Марии, Сергея Федоровича, было 12 детей. Маня родилась в Сростках  14 октября 1909 года. Окончила  два класса церковно-приходской школы. Учиться дальше хотела, но отец решил: «Надо помогать по хозяйству!»

    Попала Мария Фаддеевна в Сростки, будучи  взрослой. Рассказывала внучке Наде о том, как они, дети да старики, на подводах ехали из России в Сибирь. Взрослые добирались пешком. Местных жителей они звали «сибирячишками». Переселенцы, «дорвавшись» до черноземных земель, готовы были костьми лечь на пашнях, но вырастить богатый урожай. Засаживали огромные участки земли бахчевыми. Много выращивали льна. И уже ближе к зиме его мочили, сушили, мяли. Затем пряли нити. Готовые холсты толкли в золе и расстилали на снег для отбеливания. Из этих полотен шили убранства для дома, одежду для семьи. Вышивали, вязали.
   Рыбную ловлю переселенцы считали занятием несерьезным. Отдыхом. Мария Фаддеевна  иронично говорила детям:
–Ну-ка сходите к «сибирячишкам»! Наловите рыбки на медный крючок!
  Это означало сходить и купить.
  Василий Мартынович вскоре приобрел маслобойню.  Стали бить конопляное масло. Мясо ели только в мясоед. Щи наливали в общую чашку и ставили на середину стола. Хлебали деревянными ложками. По условному знаку деда брали руками куски мяса. Не торопясь, жевали.
  К праздникам в «мангазее» всему семейству покупали обновы. В будни носили одежду грубую, сшитую из холстов, вытканных из отребьев (остатков после теребления). По праздникам  в поле не работали, однако в эти дни девки  да бабы то собирали ягоду, то еще что-то. Мужики занимались домашними хозяйственными делами.
   В 1926 году в Сростках образовалась коммуна «Заветы Ленина». После решения 15 съезда ВКП (б) «О коллективизации сельского хозяйства» началась большая работа по организации колхозов. Сначала в селе было создано несколько товариществ по совместной обработке земли (ТОЗ). В 1930 году все ТОЗы  объединились в один – «Знамя труда». В 1929 году образовался в селе первый колхоз «Пламя коммунизма». К 1934 году в Сростках сформировано 4 колхоза: «Пламя коммунизма», «Знамя труда», «Заветы Ленина» и «Катунь». 
  Дед Василия Макаровича Шукшина по матери, Сергей Федорович Попов, являлся членом колхоза «Катунь».
    Дед по линии отца, Шукшин Леонтий Павлович,  был членом колхоза «Пламя коммунизма».
   Сельчане трудились до седьмого пота.  Начинали работать  с раннего утра и заканчивали поздно вечером. В семье Сергея Федоровича никто «не хвастался сделанным, не оскорбляли за промах, но учили.…Ни в чем там не заблуждались. Больше того, мало-мальски заметные недостатки в человеке, еще в маленьком, губились на корню. Если обнаруживалась склонность к лени, то она никак не выгораживалась,…высмеивалась, истреблялась».(4)

                ***

    Репрессии 30-х годов искорежили не одну российскую судьбу. По линии НКВД было арестовано в  Сростках 112 человек,  в том числе и муж Марии Сергеевны  Шукшиной (Поповой), Макар Леонтьевич Шукшин – двадцатилетний  рядовой колхозник.
  Семью Василия Мартыновича Валикова, деда Надежды Алексеевны по матери, признали зажиточной и раскулачили. Жили они с сыном, снохой Василисой, внучкой Аней и восьмимесячным внуком Сашей. Активисты села семью выгнали из дома, а Василия Мартыновича посадили в тюрьму, где потом и расстреляли. Он в гневе говорил: « Если вы нас, середняков, «унистожите», то Яша Горячий вас не накормит!» Яша в селе был отъявленным лентяем.
  Сына Василия Мартыновича, Михаила, сослали в город Астрахань, а сноху Василису с детьми должны были отправить в Нарым. Внучку Анечку (Нюсеньку) все же удалось оставить в семье его дочери Анны.
   Зимой Василиса, улучив момент, с малышом бежала, но была поймана и доставлена босиком   назад. Простудилась и вскоре умерла. Судьба ее сына Сашеньки осталась неизвестной. Поиски Надежды Алексеевны Ядыкиной ни к чему не привели.  Нюся выросла. Окончила Горно-Алтайское  торгово- коммерческое училище по специальности бухгалтер. И тут пришло письмо от ее отца Михаила Васильевича, в котором тот сообщал, что работает на рыболовецких промыслах  в Астрахани.
    Нюся уехала. Вышла там замуж. Родила троих детей и живет теперь со старшим сыном.
 
   Второго деда Надежды Алексеевны, по отцовской линии, Евгения Николаевича Куксина звали по уличному Евдин, а семью – Евдиновы. У его малолетних сыновей, один из которых, Алексей, в будущем стал отцом Надежды, умерла  мать Марфа. Евгений Николаевич женился на женщине ласковой, доброй,  Пелагее, она и заменила детям мать. Это вторая  бабушка Надежды.
    Надину маму, Анну Васильевну, рано выдали замуж. И уже в семнадцать лет она овдовела: во время гражданской войны ее муж был ранен и умер по дороге в больницу.
     Алексей Евгеньевич тоже рано остался вдовым. Анна с Алексеем поженились. У них родилось пятеро детей, двое из которых умерли. Остались Вера, Полина и Надя – Надежда Алексеевна Куксина (Ядыкина).
   Анна Васильевна рассказывала Наде, как она родилась 19 августа 1930 года. Страда. Анна   вечером приехала с работы. Растопила баню. Помылась. И дочка «стала проситься родиться». Анна ушла в сени и на топчане родила. Врачей не было. Все  рожали дома. А бывало, прихватит и в поле. Помыла дочку, завернула. Утром накормила семью и поехала с дитем вязать снопы на свое поле. 
  Положила ребенка в сноп, сама вяжет, а душа не на месте: в горах змеи. Так глаз и не спускала с малышки. Подтащит сноп с дочкой поближе и опять вяжет. Говорила младшенькой:
–Ты у меня Надя работящая, потому как родилась в страду.

    Сталинские репрессии семей Шукшина и Куксина тоже коснулись.
  Никому из старожилов не забыть весну 1933 года. В одну из ночей  было арестовано 88 человек. А наутро их погнали в Бийск, потом в Барнаул. Предъявлено обвинение в участии в подрывных повстанческих организациях, деятельность которых была направлена на свержение советской власти.
     Арестован и отец Надежды. В тот  день в их дом  прибежала  соседка, узнавшая  о беде от мужа. Панически крикнула: « Спрячьте Алексея!»
    И только Алексей вошел в дом,  как влетел урядник. Ткнул пальцем:
–Ты, враг народа! Пошли!
    Враги народа. Многие сельчане были неграмотными, умели только расписываться.
    Ярикова Матрена Михайловна, как и Надежда Алексеевна Ядыкина (Куксина),  родственница Шукшина. Так вот она в то время работала в сельском совете рассыльной. Телефонов в ту пору в селе не было. В один из мартовских дней Матрена бежала  на работу. Радовало солнце, наступавшее весеннее тепло. Правда, где-то внутри щемило: арестовали агронома, но он же не их, не сростинский: откуда-то с Украины. И вдруг, как снег на голову, приказ начальства.
–Отнести повестку Шукшину Макару. Немедленно!
В голове заколотило:
–Братке?! Ему-то зачем?  Отродясь никого не обижал!
   Понеслась к ним домой. Макар в то время был  женат на бойкой девушке Мане Поповой,  и у них уже было двое детей: Вася и Наташа.
Переступила  порог и застыла. Маня пекла просяные блины. Поняла все без слов. Матрена встала у печи допекать блины, а Маня, с упавшим сердцем, побежала по соседям: собрать в дорогу какой-нибудь стряпни.
   Вышли из дома втроем. У Макара за плечами мешок с провизией. О чем-то говорили.
   
    Семьи арестованных быстро сдружились: объединило общее горе. Узнали день, когда из Старой Барды (ныне Красногорское) арестованных погонят в Бийск, на вокзал. Шел снег и от солнечного тепла быстро таял, образуя лужи. Женщины, кроме продуктов ( вдруг удастся сунуть), захватили  теплую одежду.
   Немалый путь преодолели женщины, прежде чем  догнать арестантов у Ярков ( Верх-Катунского), которые уныло шли по несколько человек в ряду. Конвой – по обе стороны. Позади так же уныло передвигалась лошадь, запряженная в телегу. Своего, безучастного ко всему, не в состоянии передвигаться отца  Матрена нашла в этой телеге.
    Конвой родственников не отгонял. Позволил отдать продукты, переобуться, переодеться. Разрешил идти рядом.
. А потом, сбившись в кучу, устремив горячие взгляды в спины мужиков,  бабы голосили на всю округу. Фигуры арестантов удалялись и становились все меньше и меньше. И вот уже превратились в точки, а бабы отупело все стояли. И никто из них не мог знать, что  через несколько дней их мужей, отцов, братьев не будет в живых.

    Называли жен репрессированных  «сибулонками» от слов «сибирский лагерь». Их семьи были врагами народа, и носили они прозвище «сибулонцев». Так и говорили в селе:
–А, это сибулонки собрались.
  Для каких-либо нужд лошадь, сбрую в колхозе им давали в последнюю очередь. При делении земли – им после всех. Старших сестер Надежды, Веру и Полину, даже в комсомол не приняли – враги народа. В пионерах они тоже не были. Надя  младше, так она и в пионерской организации, и  в комсомоле – везде в первых рядах.
                ***
    Дядя  Василия Макаровича Шукшина, Андрей Леонтьевич, в своих воспоминаниях отмечал, что Вася очень любил бабушку Анну Кузьминичну Шукшину, часто бегал к ней. После ареста по линии НКВД его отца Макара Леонтьевича, страшно боясь за детей, Мария Сергеевна записала  Васю и Наташу на свою девичью фамилию. Стали они Поповыми. Строго настрого запретила детям бегать к бабушке и дедушке Шукшиным. Но Вася  почти каждый день бывал у них.
   « Когда ему подошла пора получать паспорт, он спросил у матери:
– А  как фамилия моего отца?
Мария Сергеевна ответила:
–Шукшин.
–Вот и буду оформлять в паспорте фамилию Шукшин». (3)
               
                ***
                Над Сростками сияют купола,
                Блестят кресты, округу озаряя,
                И радуют они уставшие сердца,
                Людские души миром согревая…
                Н.Ядыкина

   Бабушка Нади, Мария Фаддеевна, потеряв мужа,  до конца своих дней жила в семье дочери Анны Васильевны. Пока могла, «руководила» всеми. Она была верующей и однажды на пасху повела маленькую Надю в церковь, которая стояла на улице Советской, к горе, напротив Поповского острова. Первое здание сгорело в конце девятнадцатого века. Построена новая церковь на средства местного купца  скотопромышленника Спиридона Назаровича Глебова и пожертвования сельчан. Деревянная. Трехпрестольная. Освящена во имя  великомученицы Екатерины. 25 лет в ней прослужил священник Александр Кисляков, крестивший не одно поколение прихожан, в том числе Марию Сергеевну и ее мужа  Макара Шукшина. Сына Василия они тоже крестили в этой церкви.
  И вот Надя, в оранжевой кашемировой «кокеточке»  (платочке, который позволили надеть по такому случаю), радостная вошла в церковь. Бабушка научила молитвы: «Отче наш», «Богородица» – и теперь шептала внучке, чтоб та молилась. И Надя усердно шептала молитвы, поглядывая на бабушку, крестилась. Надоели ей «грустные песни», и она запросилась выйти на крылечко. Оно ей на всю жизнь запомнилось. Плашки широкие, не крашеные. Дождем промытые. Она водила по ним пальчиком. А солнышко так ярко светило: глазам  больно смотреть.
    До конца жизни ей не забыть, как сильно плакала ее бабушка Мария, когда рушили эту церковь. Они жили недалеко от нее, на берегу реки. Надя с непонятным страхом ( ведь баба Маша плакала) тоже смотрела на летевшие с высоты выгнутые доски купола, кресты.
  Позднее кто-то дал ей церковное украшение: синенькие цветочки,  связанные проволочкой. С радостью принесла их домой. Бабушка, нахмурив брови, строго сказала:
–Сейчас же унеси! Это чертовы люди, раз они против церкви! Обворовывают храм Божий!

                …А как сносили церковь на селе,
                Писал Шукшин, что помнится поныне.
                Детей крестили тайно от людей,
                Венчанья в церкви не было в помине…
                Н. Ядыкина
               
                ***

      Училась Надя со своим троюродным братом Васей Поповым (Шукшиным) в новой школе- семилетке (потом – девятилетка, а с 1947 года, – средняя школа), в которой первые занятия начались в 1928 году. А до этого времени в 1881 году сначала было открыто «Сельское училище МВД», в следующем году – волостное училище. Через шесть лет в селе стала работать рядом с церковью церковно-приходская школа. Мальчики и девочки обучались раздельно. Была и «Женская школа грамоты».
   Так как Сростки были волостным селом, то школа в нем была более обеспечена, чем школы  других сел. Главные средства – частные сборы.
 
   Так вот  в школу  Надя с Васей ходили по одному переулку. Вася жил в переулке Набережном, а Надя по улице Береговой. Этот переулок и улица сходились. Вася шел по одной стороне улицы, Надя по другой. Не разговорчив Вася был, а она стеснялась. «Были еще совсем маленькими. Рубашечка на нем полосатенькая или еще какая,  навыпуск,  подпоясанная  сплетенным из разноцветных ниток пояском. Брючки. Сапожки самодельные».
  В селе был  сапожник. Он шил обувь из самодельной кожи. Хотя по закону после забивания скота  шкуры надо было сдать, но обуваться-то ведь тоже надо. Люди и выкручивались, кто как мог. Шкуры выделывали сами. Сначала держали их в кислом растворе. Потом заваривали кору и держали уже в этом растворе – дубили. Шкуры становились жесткими. Их, применяя силу, обминали на специальных станках, а затем несли сапожнику, который  шил обутки без каблуков. Верх обшивал тряпочкой, в которую вставлял завязки. А Наде еще изготовил тапочки. На них оставалась шерсть, так она их не носила и ходила в школу всю осень босиком. Чтобы кожа на обуви не размокала, не усыхала, ее мазали дегтем. Вася ходил в школу в намазанных дегтем сапожках. Надя  ходила зимой в такой же обуви. В классах стоял терпкий запах дегтя.
    Была у ребятишек в то довоенное время  тяга лазить по чужим огородам. У всех куча овощей, а красть надо. Потому как жутко интересно. Надя с подружкой побаивались лазить в чужие огороды:  крапивой могут отстегать, если поймают. Так они приспособились: сегодня в подружкин огород  за арбузами,   завтра – в ее.
   
               
   В летние каникулы на Поповском острове подростки собирались. В то время трусы у ребят были не у всех.  Купались голиком. Бегут по берегу, прикрываясь. Девчонки смеются. Они все же шили себе из тряпочек трусики да лифчики.
   И вот однажды, Наде захотелось переплыть протоку. И она поплыла. Эта протока впадает в Катунь, и в месте слияния –  огромный разлив воды. Гребет Надюшка руками, чувствует – силенок маловато,  а до берега далеко.  Течением сносит прямо   в слияние протоки с Катунью. Сердчишко затрепыхалось: « Утону!»
   И стала она падать, да не камнем, а зигзагообразно. Опустилась на дно. Жажда жизни всколыхнула ее тельце. Надя резко оттолкнулась ножками от каменистого дна. Ее головенка на миг показалась  на поверхности воды.  Хлебнув живительного воздуха,  Надя опять скрылась под водой. 
    С обезумевшими глазами она вынырнет, хватанет дыхательной среды, и опять вниз. И опять вниз.  Вынырнув в очередной раз, выхватила глазом торчавший из воды прутик. Да не один. Цепко ухватилась за него, и никакая сила не могла оторвать ее в тот момент от спасительной тополевой веточки. И так по прутикам, по прутикам выползла  на берег с  мыслью: «Господь- батюшка,  спас, жалея маму, ведь у нее на руках две бабушки да четыре девчонки!»
 
   За Пикетом  течет любимая молодежью речка Федуловка.   В то далекое время  она была для ребятишек «природной тайной». Теплая вода. Березы. Грибы и ягоды. Там же копали длинные сладкие корни солодки в виде прутьев. С удовольствием жевали. Вместо сахара. С наслаждением купались в теплой речке, но опасались змей. Вечерами у костра  Вася Попов рассказывал, больше всех других, сказки. Слушали его с упоением.

                ***

    Теплый ласковый май. В полях шли посевные работы. Спокойное мирное время. Надя перешла в 4-й класс.  Лето! Пора купаний на речке и походов за ягодами, грибами, плаваний на         острова!                                А через три недели, словно гром среди ясного неба! Война! Услышав страшное известие,  женщины с криком побежали по деревне. За ними дети. Надя с подружками никак не могли понять, что  такое война. По - взрослому рассуждали:
– Это, наверно, где-то дерутся.
   Потом провожали партии новобранцев. В переулке Широком (ул. Братьев Ореховых) собрались сельчане. Какая мать «яичишко» чистила, чтоб покормить сыночка. Новоявленные солдатки, припадая к груди мужей,  молча вытирали концами платка катившиеся слезы.  Ничего не понимавшие  ребятишки ухватились за  шеи отцов, братьев. Где-то под звуки гармошки девчата тихонько пели частушки.
   Неожиданно из-за угла вывернула «полуторка». Взвился истошный женский крик. Новобранцы, посуровев лицами, полезли в кузов. Бабы                                                с отчаянными криками: «Не пущу»! –  вцеплялись за их одежду. Борт машины закрыли. Они, потрескавшимися от работы пальцами хватались за него и с воем висли. Перепуганные ребятишки, уцепившись за юбки матерей, ревели.
     Машина потихоньку тронулась. Бабы, спотыкаясь, с ревом погнались за ней. Дети, крепко держась за подолы матерей, путались в них, но перебирали ножками. Ручонки  слабели, и ребятишки падали, кувыркаясь в пыли.
    «Полуторка» набрала ход и вскоре исчезла из виду. Солдатки, рыдая, сдергивали платки и вытирали ими опухшие от слез  лица. Ребятишки, с плачем размазывали кулачками слезы.
   Надя тоже прибежала на проводы. Она никого не провожала. В их доме мужиков не было. Деда расстреляли в бийской тюрьме, отец где-то томился в лагерях. В доме мать с двумя старушками, бабушками Нади, да четырьмя девчонками. И тут она поняла, что такое война.
   Через недолгое время то в одном доме слышался истошный крик: получили похоронку, то в другом. Солдатки бежали к вдовам, успокаивали и рыдали сами.
    Приходили с войны калеки.  Кто без руки, кто без ноги.

     Стали женщины  выживать без мужей. Анне Васильевне, матери Нади, имея на плечах старух да девчонок, да под именем «сибулонка» приходилось ох как нелегко. Но она, как и другие сельчанки, обеспечивала семью  всем необходимым. Дровами тоже. Топливом, в основном, служили кизяки. Многие в селе держали коров. Навоз накапливали. Колхоз выделял лошадей, и по очереди в каждом доме готовили на зиму кизяки.
   Делалось  так. Мальчишки в кадках возили с реки воду. Мужики, какие были в селе, гоняли коней по кругу, утаптывая навоз. В каком дворе растопчут, туда  сельчанки с ребятишками бежали со своими станочками-формами. Накладывали в них массу, утаптывали. Потом вытряхивали готовые кизяки на ровную поверхность и складывали пирамидкой, для просушки.
  Кизяки потом  надо разжечь дровами. А деревьев близко не было. Воровали. В Талицком березняке деревце, что под силу, срубят и бегут с ним что есть мочи. Если лесообходчик догонит, то деревце заставит бросить, топор отберет, «накуряет в снегу да еще напинает».

   Тяжело жить без мужчины в частном доме да еще с детьми  сейчас, а тогда было и вовсе. Мария Сергеевна Шукшина вышла замуж за Куксина  Павла Николаевича, который очень любил ее. Он стал отчимом Васи и Наташи. Семья жила в Старой Барде. Позднее Павел купил полдома в Сростках по переулку Набережному. Он был редкой доброты человеком. Но Вася в свои детские годы этого, конечно, не понимал. Ревновал к любимой матери и потому «выкидывал одну проделку за другой». Даже хотел, чтобы отчим его ударил, «и тогда бы он рассказал матери, и она бы его выгнала». Но Павел терпеливо налаживал отношения с мальчиком.
    Перед войной семья переехала в Бийск. Мария Сергеевна училась на  курсах кройки и шитья. Павел работал на кожевенном заводе. Дети учились в школе.
     Война. Павел ушел на фронт и погиб в 1942 году. Мария Сергеевна с детьми вернулась в родные Сростки. Настали для семьи тяжелые времена. Голод. Холод. Ели жмых, сою, пока была мука, пекли картофельные ландорики. Мария Сергеевна шила, вышивала, ткала полотна, зарабатывая на картошку, муку, крупу. Из вытканного полотна шила одежду своим детям. Меняла на продукты все, что можно было. Мария Сергеевна работала в колхозе, и ей в виде премии дали телочку. Назвали Райкой. Корова стала их кормилицей.
   Мария Сергеевна  с Васей тоже ходила по Катуни на Талицкий остров за березками. Как-то Бог миловал: не попадались леснику. Принесут домой березки, распилят каждую на три части. Их бы надо положить на место, а они до того устанут, что поднять даже одну часть не могут.
               
     В школе было холодно,  занимались в фуфаечках. Учебник был один на весь класс. У Васи подшивка с валенок все время отлетала, приходилось ее привязывать.  Писали перьями на палочках.
     Мальчишки бросали учебу: работа в колхозе лежала на их плечах да на женских.
     После школы обязанностью Нади было напоить корову. Сгоняет ее на реку, потом по два ведра несет на коромысле  воду домой. Несколько раз приходилось сходить, а дорога не близкая.  Колодцев в селе не было. Очень глубоко залегают грунтовые воды: до двадцати метров. А на холмисто-увалистом предгорье по долинам, логам и балкам – на глубине до ста семидесяти метров.
   Ездила Надя с матерью (сестры учились в городе)  за дровами на санях. Запрягали свою корову. Сани брали в колхозе. Приходила она из школы, а запряженная корова уж поджидала. Ехали рекой по наезженной дороге далеко до самой Образцовки.
  И вот однажды Надя задержалась в школе по уважительной причине. А ее мама уж корову запрягла на бригаде и с нетерпением ждала дочку дома.
    Поехали. Синева неба густела быстро. Пока добрались – вовсе темно стало. Мать, по грудь в снегу, рубила деревья, а Надя, собрав силенки, таскала да корову Зорьку одним глазом стерегла, чтоб не ушла.
    На обратном пути освещали дорогу лишь яркие звезды.  Ехали, напряженно вглядываясь в проторенный санный след:  в прорубь бы  не попасть.
    Мать с екнувшим сердцем оглянулась оттого, что корова резко прибавила ход. Позади них светились огоньки. То с одной стороны дороги загорятся, то с другой, и они быстро приближались.
–Надя, волки! Кричи!
   Корова, не замечая груза, неслась сломя голову.
 Надя отупело уставилась на мать.
–Надя, пой!!
   От страха девчонка не помнила, кричала ли, пела ли.
  Корова с седоками и грузом «доскакала» до окрестностей села. А волки не отступали, «наседали на пятки». Совсем уж близко  Монахова гора. Тут, считай, дома.
    Неожиданно увидели  мужика, ехавшего навстречу   с мельницы.  Взмахнув кнутом, мужик хлестнул лошадь. Его зычный голос разнёсся по округе:
– Но-о!
  Волки тормознули. Бежать дальше за коровой не насмелились.
  Натерпелись страха Надя с мамой да  коровой Зорькой дальше некуда. Влетев в избу, мать бухнулась на кровать и зарыдала. Худенькие плечи Надюшки сотрясались от плача рядом. Их старенький дом, поскрипывая от мороза, казалось, тоже плакал.

                ***

     Прокружилась с капелями и ручьями весна. Подошло долгожданное лето. За дровами Наде с мамой ездить не надо, но зато ей надо пасти колхозных свиней. Анна Васильевна работала в колхозе свинаркой, а Надя ей помогала. На свинарнике работала и немецкая семья: Екатерина с пятью ребятишками.
   Ее дети тоже пасли свиней. В обеденный перерыв животных загоняли. Свиноферма стояла на берегу Катуни между Сростками и Образцовкой.  Ребятишкам так хотелось купаться! Солнце   светило ярко. Жара. Мамы разрешали. И дети с упоением ныряли, да непременно надо было достать до дна, да  взять оттуда камушек. И уж тогда, с пылавшими от гордости щеками, показать всем. А Катунь в том месте поражала своей мощью, так и бурлила.
     Надя, взглядывая  на  пушистые облака,  с ликовавшей от серебристых волн и перекатов  душой сочиняла:  хотелось « как у артистки»:
                –Любуюсь ночной рекой из окна дома,
                Предо мною расстилается зеркальная гладь воды,
                А по ней, пролегла  лунная дорожка.
                Волны реки раскачивают эту дорожку,
                И она будто шелестит,
                Шевелясь от набегающих легоньких волн.

   Ей нестерпимо хотелось, чтоб девчонки услышали, почувствовали смысл этих строк. Но ее малолетние  подружки не могли ни услышать, ни понять порывов ее души.
     Во время войны выселенные с Поволжья  в Сибирь немцы ( и Екатерина тоже) приехали в Сростки. Расселили их по квартирам. Сельчане отнеслись к ним хорошо, поддерживали, чем могли. Хотя  несколько человек, орали:
– Фашисты!
     Колхозным свиньям привозили на коровах сыворотку.   Свинарки давали попить ее ребятишкам, крутившимся тут же.  На дне бочки творожку наскребут да угостят Катиных детей.
   Немцы – народ трудолюбивый. Они даже верх горы Бекет (Пикет) вскопали и посадили там картошку. Хотя там ее не только они сажали. В обрыве, что идет к реке Федуловке, некоторые немцы  выкопали землянки, сделали печурки. И настолько гладко они обмазали свои комнатки, что сельчане ходили  любоваться их безупречной работой.


                ***
    Надина мама, Анна, была женщиной энергичной, настойчивой, умевшей добиваться своего. Чтобы победить голод, сажала картошку не только на своем участке, но  везде, где только можно было. Так и высматривала весной клочки пустовавшей земли. Но не все бабы могли усмотреть эти клочки и  сажали картошку на той земле, что дадут. Они и голодали. Анна говорила дочкам: 
«Девчонки, давайте там, за поворотом еще посадим картошку. Поворот не учтен. Это, где конопля, там наука какая-то, в промежутках  и посадим очисточки». Была у них не только картошка, но и тыква, брюква, свекла. С соседями делились.
   Подспорьем в хозяйствах была и рыба.  Надины бабушки мяли коноплю, пряли и вязали невода. Ребятишки рыбачили. Ловили пескарей, попадалась рыбка и покрупнее.
   Надя сдружилась с одноклассницей  Кларой Жеребцовой,  отец которой  был председателем колхоза «Пламя коммунизма». Взаимная тяга  у девчонок появилась с тех пор, как Клара стала заходить за Надей по дороге в школу. С занятий тоже шли вместе. Делились девчоночьими тайнами, и Надя знала, что Клара ее не предаст.
   В заготовке кизяков Надя тоже принимала участие вместе с другими ребятишками, а уж потом торопилась на колхозные хлебные поля. Дергали с девчонками сорняки руками, да пололи босиком, чтоб меньше топтать землю, хотя и колко было. А там – ждала работа на плантации табака. Никто никого не посылал на работу, бежали сами, только бы взяли в бригаду трудодень (палочку) заработать. А осенью на эти трудодни давали отходы,  а то и зерна немного, а еще право на получение земли. К тому же понимали – табак нужен для фронта! Девчонки тщательно пололи хлеб и табак, старались. Радостно было и то, что в обед  накормят затирухой! Это что-то похожее на лапшу. Ну, а мальчишки, лишь только всходило солнце, целый день возили на плантацию табака  воду для полива. Спрос был, как с взрослых. Марии Сергеевне нелегко было  «упросить» бригадира Ермолая, чтоб взял водовозом 12-летнего Васю Попова.
    Надя с  девчонками тяпали траву, а солнце поднималось все выше, выше и жарило несусветно. Нестерпимо хотелось остудить тело в реке. Ждали, когда Вася поедет за  водой на своем вреднющем быке. Тогда и они с ним. Сердце замирало, как хотелось нырнуть разок - другой в быстрые катунские воды.
   Однажды, при палящем солнце,  Вася стал подъезжать на водовозке к реке.  Его бык  ни с того, ни с сего разогнался  и вместе с телегой ухнул  в воду.  Подогнул мощные ноги, улегся  и лежал,  сопя от удовольствия. Вася с девчонками горло сорвали, крича на него, а он и в ус не дул. Лупал, как ни в чем не бывало, глазищами. А вода большая. Девчонки, да и Вася, опасались, как бы бочку с телеги не унесло течением, да и быка тоже. Вцепились всей оравой в эту бочку. Тут подошел дедушка Быстров, построжился над быком, тот и встал. Нехотя так. С недовольной мордой.
      А там уж и сенокос подходил. На работу всегда шли  с песней. А идти на сенокос три, пять, а то и двенадцать километров. Надя с  подружками и с такими же малышами, как они, подскребали сено, девчонки постарше накладывали его на волокушу, а Вася с мальчишками возил копны.
    Старшие девчонки наложат копну сена на телегу и на косогор: песни петь. Голоса звонкие: колокольчиками рассыпались по округе. А малышкам завидно. Быстренько управлялись и «рысью» к ним, чтоб тоже попеть: Надя певунья – чуть не с пеленок.
               
    Сенокос не закончился, а уж подошла страда.
    После окончания 5-го класса Наде с одноклассницами поручили вязать снопы.  Вася Попов с «парнишками» убирали хлеб на жнейках. Оглушительно стрекотала машина, оставляя позади серо-золотую пыль.  Жара, да еще навевало горячей соломой, зерном, пылью.  Клонило  в сон (вставали-то рано), так бы замертво и упали в тени. Но надо  жать хлеб.
    Девчонки с бабами  вязали колосья, потом затягивали, и  сноп готов. Да не так это легко. Если вязали овес, то снопы легкие. А рожь? Если кучку жнец сбросил большую, свивают колос к колосу, и тогда получалась совсем не малая вязка, отсюда и сноп огромный.  Облепляли его девчонки  и тащили  в суслоны:  несколько снопов ставили на попа, а сверху нахлобучивали два снопа, получалась крыша.
    Руки привычно сновали, а глаза так и косили на жаркое солнышко. А оно ползло медленно. И чем выше оно поднималось, тем нетерпимее ждали, когда ударят в рельс.  Доволокли сноп до суслона или нет, услышав звон, бросали его и бежали к бригаде: отдохнуть да поесть все ту же затируху.
   Из дома родители тоже присылали  съестное.  Жили-то на бригаде. У кого что-то было из продуктов, а у кого нет.  Наде присылали четушку молока, но она знала, что у Черепановых девчонок его нет, так  обязательно забелит им чай. Так и другие делали.  Работа  не из легких.                Веяли зерно девчонки  на зерноочистительной машине. «Крутили вручную» А потом – погрузка на машину. Две девчонки брали за углы тяжеленный мешок, а третья подхватывала за средину, и таким путем отправляли его в кузов.
    Пришедший с фронта бригадир дядя Ермолай был мужчина болезненный,  но работяга, каких поискать. Да, впрочем,  все в те времена, кроме работы,  ничего не видели. Вечная работа. С утра до ночи. Однажды зерно намолотили, а убрать не успели. Надвигалась грозовая туча. Все торопливо пошли в бригадный домик. А зерно надо охранять. Ненароком подъедет кто-нибудь, да нагребет. Ночь самая подходящая для такого случая. На глаза бригадиру попался Васька с Гришкой. Он и отправил их на ток, а сам переживает. Молнии изредка сверкают, да нет-нет, громыхнет где-то.
    Васька с Гришкой пошли на ток. Шли, шли и заблудились. Идти-то вроде недалеко, но молнии стали вспарывать небо, слепя и освещая на мгновение окрестность. Да гром будто взбесился. Так ахнет, что казалось,  перепонки лопнут.
–Да кто пойдет воровать наше зерно? Глянь че есть!– прикрываясь от набиравшего силу ветра, кричал Гришка.– Давай залезем в суслон да переночуем. Все равно никто не узнает.
–Давай,– беспечно ответил Васька. – Только надо проснуться пораньше.
   Тут и дождь который сначала накрапывал, ливанул.
   – Как бы с ребятёшками че не случилось? – озабоченно сказал Ермолай и, сгорбившись,
  пошел на ток. Обошел всю округу – никого.
Вернулся.
      Ермолай  не раз сходил на ток. Звал парнишек. Тишина. Вот уж и дождь кончился.
    Сели завтракать. Подошли, почесываясь, Гришка с Васькой.
–Ну, как дела?– спросил Ермолай.
Вася беспечно:
–Ниче. Все в порядке.
–Вы там не были.
Вася невозмутимо:
–Как не были? Были.
Ермолай от досады привстал:
–Вы же там не были! Я всю ночь ходил, смотрел!
Вася уперто:
–Были.
Ермолай аж взмолился:
–Да скажите, что не были там?!
 Гришка, выпучил  глаза:
–Были.
  Никогда дядя Ермолой не ругался, а тут заматерился и даже заплакал. Пошел за угол домика успокаиваться. Вернувшись, закричал:
–Вы бы признались! Я бы не наказал вас! А теперь придется трудодни сбросить!
 Наказание было самым тяжким. Но нет, мальчишки упорно стояли  на своем: «Были»,– и все тут.
   А  зимой эти же мальчишки, в дырявых пимишках, да выношенных фуфайках  возили на подводах хлеб за сорок километров в Бийск с лозунгами «Все для фронта!»
                ***
    Отработав в поле до вечерней зорьки, парнишки около бригадного дома выкапывали для костра пень, подсушивали  его и поджигали. Звездные искры весело летели в сгущавшуюся синь неба. На счастливых  детских лицах апельсиновыми языками пламени плясали отсветы  костра.  Начинались «вечерки». Вся молодежь училась играть на балалайке. Пели частушки. Если у девчонки с ее кавалером все хорошо, то она пела одну из ласковых частушек:

Мой миленок первернёнок,
Первернивернёночек,
Первернётся, улыбнется,
Чистый голубеночек.

А уж если парень ушел к другой девчонке, тогда,  соперница, держись:

Изменяешь, изменяй!
Печатку мыла покупай!
Чернокожую соперницу
Белее промывай!


 Если танцевали краковяк, то пели:

Русский, немец и поляк
Танцевали краковяк.
Русский этак,
Немец так,
Вот и вышел краковяк.

  Шли, пританцовывая строем: парами, мальчишки с девчонками. Не хватило мальчишки, так шли девчонка с девчонкой. Или:

Ночка темна,
Комарики кусают,
Ваня с Маней
По садику гуляют.
    Хором:
Там, там, тарам,
Тарам, там, тарам,
Тарам, там, тарам,
Тарам, там, там.
       И опять:
Ночка темна…

  Фокстрот, вальс танцевали уже под военные песни.  С фронта приходили мужики, от них и узнавали эти песни. А так откуда? Ни телевизора, ни радио.

Ночь коротка,
Спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая Ваша рука…

Это вальс. Его мальчишки тоже танцевали. В «клубе» они стеснялись, а здесь, в полумраке у костра, когда  заревым цветом высвечивались лица партнерш-девчонок, смелели. Возникали симпатии, и  в танце кое-кто  прикладывался горячими губами к нежной щечке.
   А после танцев шли спать на нары в бригадный дом. Все вместе.  Хохотали, слушая  друг от друга всевозможные истории, чуть не до утра. Не раз приходил бригадир дядя Ермолай. Говорил по - отечески ласково: « Спите, ребятёшки, а то утром вас не добудишься».
                ***
            Хлеба убраны. Подошла пора молотить хлеб. На  четыре колхоза села была одна молотилка–барабан. Он вращался. Как-то Гришка Новоселов стоял на мостике,  растрясал сноп в хайло (отверстие в барабане, куда попадал растрясенный сноп). На секунду отвлекся, и рука попала в барабан.
          Работать на молотилке стало некому.  Надя, в легком платьице, заскочила на мостик молотилки. Серпом разрезала вязки снопов, растрясая их, кидала  в хайло.
   Анна Васильевна днем работала на свинарнике, а ночами скирдовала с женщинами снопы. Ей сказали, что ее Надька « забралась на барабан». У Анны словно крылья выросли.  Сломя голову она неслась  на ток  с побелевшим от страха за дочь лицом. Подскочила к вращавшемуся барабану и сдернула девчонку с мостика. Ноги вдруг сделались ватными, скулы свело, и она через силу выговаривала:
–Гришка парень, и он попал в машину! А ты, девчонка совсем! Куда лезешь!
                ***               
     В общении с девчонками Вася Попов был неразговорчив. Зато в кругу мальчишек!  Сядет в серединке и рассказывает смешные истории. Все хохочут до упада. Или прочитанные книги пересказывает. Он ведь, бывало, зачитывался. Мать не разрешала читать много, так он ночью читал под одеялом с коптилкой. Вася был очень наблюдательным, потому и писать рассказы стал рано. Будучи совсем мальчишкой,  отсылал их в журнал «Затейник ».  Героями его рассказов были жители села.
    Вечерами его мама, Мария Сергеевна, рассказывала  множество историй. Вася внимательно слушал, да не просто слушал, впитывал в себя рассказы матери словно губка.  Со словами, характерными для сибирского говора, он и вырос.
  Вася любил гармонь и частушки. Наши, сибирские. В клубе хранилось в военные годы зерно, а возраст такой – хотелось проявлять  таланты – петь, плясать, танцевать.
   Зимой молодежь собиралась вечерами у кого-нибудь дома. Учителя  осуждали такие сборы и даже наказывали за нарушение режима. Считалось, что они  вели к неуспеваемости учащихся. Но школьники все равно бывали на вечерках.  Гармонист – тоже троюродный брат Нади, Вася Бровкин. Он сплотил подростков из краев Дикари и Низовки. А это около сорока человек.
     Вася Бровкин старался всячески помочь Надиной семье, ведь ее мама Анна Васильевна приходилась ему тетей. Жили Бровкины не бедно, хотя и большая семья. У них в то военное  время  дети были взрослыми, все работали в колхозе, значит, и на трудодни получали больше зерна, излишки которого можно было продать. Отец Васи был председателем колхоза «Знамя труда».  Может, с согласия отца Вася помогал, может, нет. Но всю жизнь помнит Надежда эту помощь и очень благодарна ему.
    Ехал Вася как-то с мельницы, увидел тетю и отсыпал в ее ведерко своей муки.  Это  для  семьи Нади целое богатство! Горсть муки да в тертую картошку добавить! А то купил Наде платье, которое она бережно носила до самого замужества. То в кино водил вместе со своей девушкой Кларой. А звал он свою тетю Аню «Комсомол». Анна Васильевна часто бывала с комсомольцами на полевых работах за старшую. Однажды Вася с юморком спросил:
– Теть Нюр, ты что, в комсомол вступила?
Та ответила просто:
–Зачем вступила? Я всегда – комсомол!
  С тех пор и стали звать Анну – «Комсомол».
      С Васей Поповым у них была настоящая мужская дружба. А у Васи Бровкина с Кларой, Надиной подружкой, «дружба  была немыслимая, бурная, нежная, которая перешла  впоследствии в верную  долгую любовь. На всю жизнь». Поженились они рано и жили у Клариных родителей. Ее отец, фронтовик, Филипп Константинович Жеребцов, как и отец Васи, Иван Егорович Бровкин, был председателем, но другого колхоза «Путь коммунизма». Филипп Константинович очень болел душой за сельчан, как и все председатели. Народ в годы войны голодал. Так по его распоряжению, наверное, украдкой, подкашивали по краям поля пшеницу раньше указанного свыше времени. Жнивье подсыхало, убиралось. Пшеницу молотили и выдавали людям на трудодни, таким образом хоть как-то спасая их от голода.         

    Игры на вечерках были любимым занятием молодежи. А между играми под гармошку  танцевали полечку, краковяк, па-деспань, коробочку, ту-снеп и любимую шестерку. Это выглядело так: два парня, распахнув руки, брали за талии по две девушки и шли навстречу друг другу. Потом поочередно танцевали с каждой. Другие  – пели частушки.
  Вася Попов  редко бывал на вечерках. Но когда он приходил, девчонки старались ему понравиться. Он брал гармонь «смущенный, совестливый такой» и неторопливо, словно вслушиваясь, играл. Тетя Маня тут как тут! «Сынок, пошли домой!» – Вася нехотя вставал, а Надя с девчонками сердились на нее. Зато летом он был в их власти.
  .  Гармонистами на вечерках также были Вася  Куксин с Константином Валиковым.
   Иногда играл на вечерках и Вася Попов. Сорок девчонок и чуть меньше мальчишек брались под руки и шли «плетнем». Пели «подсаратово». Это – полчастушки поют, полчастушки проигрыш. Пел каждый свою частушку по настроению. Если же намечалось знакомство, девушка пела о залеточке. Если измена – о сопернице. Пели частушки о любви.
 Вася Попов любил такую:

-Ягодиночка по льдиночке,
И я на льду, на льду.
Ягодиночке находится,
И я себе найду…
                ***
   Сколько помнит маленького Васю Попова (Шукшина) Надежда Алексеевна, то неизменно он всегда был с книжками. «Застенчивый, молчаливый». Ходили с ним в школу по одному заросшему крапивой переулку Власихинову (названному по имени старика Власа, жившего в нем), потом – по улице.  Вася  прижимал к себе книги, идя по переулку,  тесно прислонялся к  стене – крапиве. Очень любил читать книжки. Читал все подряд, запоем. Мать ругалась – из-за книг нелады с учебой! Да еще соседка сказала, что свихнуться можно, мол, были случаи. Вася хитрил: вырывал средину задачника и вставлял туда художественную книгу. Мать все же заметила  и сходила в библиотеку. Строго наказала, чтоб больше книг ему не давали. Вася  стал тогда брать их из учительского шкафа. 
    Днем-то читать было некогда, а вот вечером… Бывало летом солнце давно уж за горизонтом, а он сидит в лодке на берегу и читает.
  С выбором книг очень помогла Васе эвакуированная из Ленинграда учительница Анна Павловна Тиссаревская. Она составила ему перечень книг для прочтения.
                ***          
      Надя с Кларой летом ходили по пять, десять километров за ягодами: клубникой, смородиной. По дороге говорили о взаимоотношениях между парнями и девчатами. Вообще о жизни. Сколько было сказано слов о чистой любви, ведь каждая мечтала о ней. 
 Плавали на лодке за ягодой на ближние, где течение более слабое, Катунские  острова. Клара на корме управляла лодкой, а Надя с веслами посредине. А однажды они расхрабрились и решили переплыть всю Катунь и попасть на Талицкий остров. Переплыть Катунь не смогли. Лодку понесло в протоку, называемую Дурнушкой. Вода и впрямь в ней «дурная»: бурная, шумливая. Девчонки кое-как причалили к берегу, выпрыгнули из лодки и стали с помощью веревки выводить ее против течения из протоки.  Хохотали, пели во все горло «Эй, ухнем!..» и все тащили лодку.
   Увидела их с Талицкой стороны женщина:
–Девчонки! Утонете! Плывите вниз по течению, докуда унесет, и причаливайте к берегу!
    Долго несло девчонок по ярой Дурнушке. Наконец, с трудом подрулили к берегу. Рвать ягоду не стали: дрожали и ручонки, и душонки. Уже не пели. Задумались: « Как  обратно поплывем?»
   Сообразили, что противоположный берег  Дурнушки значительно спокойнее. Решили тянуть лодку на веревке вдоль этого берега.
    В поте лица тащили посудину. Наконец вывели ее на просторы Катуни и направились домой.
 
    Как-то  с мальчишками поплыли за облепихой на Сухой остров. Гребли веслами, моторов-то не было. Где  течение быстрое – шли по берегу, таща лодку веревкой.
   Вечером на костре варили суп из чирка. Всю ночь просидели у костра. И уж очень запомнился Наде момент, когда плыли обратно вниз по течению. Вася Попов  греб веслами. И вдруг он запел:
–Из-за острова на стрежень…
     И такие у него были с задумчивым прищуром устремленные вдаль глаза,  что, может, в тот момент и зарождалась мысль писать о Степане Разине.
    Песни вошли в жизнь  Надежды и Василия Попова (Шукшина) с детства. Пели сестры Нади, Вера и Полина, а она им подпевала. Пели на сенокосе, уборке урожая, у костра. Шестиклассницу Надю  взяли в учительскую самодеятельность петь на подголосок. Взяли и старшеклассники в свою программу. А на переменах девчонки танцевали под гармошку Петра Бедарева.
  В доме  Марии Сергеевны вечерами тоже пели. Она знала много песен.  Начинала,  дочка Наташа подхватывала на подголосок (т.е. первым голосом). Вася пел негромко, задушевно.
   В довоенные годы в селе традиционно по праздникам люди ходили в гости по дворам, и каждая семья  должна была «отвести компанию» (угостить в своем доме.) За день обходили три, четыре дома. Возвращаясь, тоже пели и плясали. Встречались с другой компанией, начиналась общая пляска с шутками да прибаутками.
    Горе и нужда еще более сблизили  мать Нади, Анну Васильевну, и Марию Сергеевну, являвшихся  сестрами в третьем поколении. В праздничные дни женщины старались получить в колхозе коня или  сбрую  для своей коровы, чтобы привезти дров, соломы,  еще что. Но они считались  сибулонками – женами врагов народа. Потому и выделяли коня или сбрую в последнюю очередь.
    Выпадали в жизни сельчанок и светлые денечки. Как-то на Пасху пришли в дом Нади несколько женщин  и с ними Мария Сергеевна.  В беленьких подсиненных платочках, повязанных концами назад, в цветастых кофточках поверх юбок. На стол было выставлено пиво из  красной свеклы, немудреная еда. Вскоре запели. Старинные песни Надя тогда не знала. И потому ей казалось, что песни были тюремными: « А в Барнауле тюрьма большая…», «В воскресенье мать-старушка…». Может, и правда они были из «репертуара» заключенных.  Пели женщины, горько изливая в песнях страдавшую душу. Ведь мужей у них не было:  кто расстрелян по линии НКВД, кто отбывал срок в лагерях.
   Много спето песен. Потом хозяйка дома тихо сказала:
–А давай, Маня, твою.
   И запели:
–Ты молод был, я красотой сияла.
Я думала, что вечно будешь мой.
Пришла пора, краса моя увяла,
Ты разлюбил и стал совсем чужой….

   После окончания песни все умолкли. В глазах грусть, тоска по ушедшим годочкам. Каждый вспомнил беззаботные девичьи деньки.
   Маня обернулась к  Анне.
–Нюра, а давай тятину, – и начала тихонько приятным голосом:

–Ах, зачем эта но-очь
Так была хороша.
   Все дружно подхватили, сдерживая рвущиеся из нутра сильные голоса:
–Не болела бы гру-удь,
Не страдала б душа.
Полюбил я ее-о,
Полюбил горячо,
А она на любовь
Смотрит так холодно-о…

   Не допели. Заревели.  В горьких  слезах и одиночество, и нужда, и казавшееся  беспросветным будущее.
   Анна схватила заслонку от русской печи и попавшийся под руку ножик:
–Эх, бабы! Завей горе веревочкой! –  и стала вдохновенно выстукивать плясовую. Потом крикнула:
–Надюшка! Давай балалайку!
    Надя слезла с полатей, взяла выменянную на днях матерью  за ведро картошки балалайку и заиграла плясовую.
 Бабы вскочили с мест, запели частушки о миленке, заплясали и пошли по селу с песней, провожая друг друга. А замужние бабы ехидничали:
–Посмотрите-ка! Сибулонки загуляли!
 Осуждали.
 . А песня была для этих женщин опорой в жизни.
                ***
   Мария Сергеевна – рукодельница. Она умела выбивать шторы, наволочки, кружева для убранства кровати и косынки. А Наде очень хотелось косыночку с выбитым рисунком. Анна договорилась.
  Ближе к вечеру Надя, взяв десяток яиц, побежала   к Поповым за косынкой. Потихоньку вошла. Мария Сергеевна сидела за машинкой и что-то напевала. Оперлась на руку и вдруг зарыдала. Надя шмыгнула носом. Мария Сергеевна испуганно вскрикнула от неожиданности: потом, увидев девочку, приласкала.
–А что ты плачешь, тетя Маня?  Что-нибудь болит?
–Болит, Наденька, болит. Душа болит.
   Готовую косыночку Надя тут же надела и поскакала по лужам. Дома сказала маме:
–Тетя Маня хворает.
–Пошто хворает? Я ее видела утром с коромыслом. Што болит-то у нее?
–Душа.
–А-а… душа. Душа-то она у всех болит.
               
                ***
               
    Пасху встречали весной, а осенью, когда листву  коснулась позолота,   Маня, с озабоченным лицом,  пришла к Анне. И прямо с порога:
–Нюра! Я нынче калины-то ниче не заготовила!
Договорились, когда поплывут за калиной.
    Калина выручала. Это была еда. Ее заготавливали много. Заливали водой в кадках. При наступлении морозов ее парили в русской печи, затем выкладывали на противни и замораживали. Везли на лошадях в  Бийск продавать. Лошадь колхоз выделял нескольким женщинам и обязательно в морозный день, чтоб калина не растаяла. Выезжали затемно, чтоб к утру быть на базаре. Чаще всего ее не продавали, а меняли на соль, спички, керосин… 
   Анна работала на свинарнике, находившемся в семи километрах от Сросток. Напротив, за Катунью росла калина. Много калины. Надя с тетей Маней пришли к ней на ферму. Сторож Иван Антонович переплавил их на Спорный остров, пообещав вернуться за ними вечером. На острове жил конюх Анисим, пасший жеребят.
    Калины нарвали по несколько мешков. Вечер, а сторожа Ивана с лодкой все нет. Сели они на берег и запели. Анисим первым голосом. И полилась песня по воде, и уносила она ее далеко, далеко.
                –Не вейтеся чайки над мо-орем…
  Голоса плыли по Катуни, а чайки вились над ее бирюзовыми водами и что-то кричали.               
                ***
      Каждую субботу вечером было «тырло», находившееся между школой и бывшим сельским советом. Туда приходили парни с балалайкой, гармонью. Некоторые – прямо с пашни. Пели частушки, плясали. Бежали туда и ребятишки. Девчонки имели всего по одному платьицу, а хотелось наряжаться. Вот и менялись платьями, чтобы пойти на тырло. Вася Попов тоже  приходил.
   Тырлом сначала  это место не звали. Называли – мысок. Собирались в круг и танцевали кто с кавалерами, кто девчонка с девчонкой. В ту пору девчонки подкрашивали только брови.       Губы даже свеклой не красили. Осуждалось. Волосы у всех длинные. Мыли голову щелоком. Заваривали золу и отстоем мыли. Ни мыла, ни, тем более, шампуней, не было. 
     Однажды пришли на мысок  эвакуированные немецкие парни со скрипками, мандалиной, балалайкой. Они играли, и все танцевали. Надя маленькая для танцев, а все туда же: очень уж хотелось танцевать.  Музыканты посмотрели на топтавшихся в кругу людей и сказали: «Это как у нас тырло. Овец сгоняют в круг, и они топчутся».
   Отсюда и пошло тырло, да тырло.
   Уборка начиналась, а сенокос в горах еще не закончился. Туда, в горы, направляли молодежное звено,  пару мужиков и повариху. Жили недели две, три. Те, кто поменьше,  подскребали сено, у старших – другая работа.
    Подошла  суббота. Надо на тырло.
    После работы шпарили подростки босиком двенадцать километров. Отплясали и назад топали эти же километры. На зорьке повариха из балагана  выйдет, чтоб завтрак работникам приготовить, а они еще с танцев не вернулись или  на подходе.  Приткнутся в балагане на часок, да опять за работу.
***

   1945 год. Весна. Надя заканчивала восьмой класс. Вася учился в автомобильном техникуме Бийска.
     9 мая. В этот солнечный день сростинских школьников  построили в колонны и направили к клубу. О Победе уже знали. По дороге девчонки и мальчишки прыгали  и плясали от радости.
  . На митинге женщины, затаив дыхание, слушали вернувшихся по ранению солдат. Душа радовалась:  наконец-то  вздохнут, стряхнут с плеч бремя войны.
    По окончании митинга, уже по дороге домой, в  душах вдов и матерей погибших, случился надлом. Истошный рев заполонил округу и поднялся до небес. Маня Емельянова, обняв своих осиротевших девчонок, лила слезы и причитала. Ее сын, как  сыновья и мужья  сельчанок,  остался лежать в чужой земле.
                ***
   После войны жизнь в селе не стала  легче. Разруха. Все средства шли на восстановление городов, сел. Работали и работали.
    Вернулся  с Колымы Надин отец, слепой, изможденный. «Бурки  в ноги вросли».
   Не стерся из памяти Анны  страшный  день, когда  колонну арестантов  с ее мужем Алексеем гнали в апреле 33-го  года в Бийск. Бабенки узнали и с мешочками догнали ее, пытались передать мужьям еду, но конвоиры бешено орали: « Бросай на землю!»
  Продуктовые мешочки втоптали в грязь, а с ними души  матерей и жен арестованных.

…Разобрали по сорту:
А кому и расстрел.
Ну, а жены и дети
   Кому каторга, север,
За отцов отвечали.
      «сибулонками» звали,
Унижал, кто хотел.

   Расстреляли их тайно,
И держали в секрете,
А родные все ждали,
    Может, письма придут.
                Остальных по этапу
 В Колыму отправляли
                На страданья и голод
    И на каторжный труд…

                Эх, Россия, Россия,
                Велика и красива!
   Ты ж врагов побеждала
                Во все времена!
                Как могла ты, Россия,
       Волю дать черным силам
    Надругаться над честью
                Своего мужика?!*

                * Н. Ядыкина «Памяти репрессированных»

    Арестанты на Колыме валили лес, долбили мерзлоту. Жили в нетопленых бараках. Поселили их вместе с урками с той целью, чтоб дружбу не водили. Новоявленных заключенных всячески унижали, били.  Возвращаясь с работы,  они видели в разных местах трупы своих товарищей.
.    … «Все почти полегли в мерзлоте магаданской…»
                Н.Ядыкина
    Осужденного на десятилетний лагерный срок  Надиного отца, Алексея, на пароходе отправили на свободу не в положенный по освобождению в 43-м году срок, а  после войны. С парохода его, иссохшего, дотащили  конвоиры  до вокзала и бросили в угол. На  счастье подошел к нему молодой военный и сочувственно спросил:
–Умираешь, дед?
    А «деду-то»  сорок с небольшим.
–Помираю,– проскрипел Алексей.
–Где у тебя родные?
–В Барнауле.
    Помочь «врагу народа» военный не имел права, однако, сжалившись,  принес ему помазанный маслом  кусочек хлеба. Помог и с билетом до Барнаула. Ехали в разных вагонах. Несколько раз он приходил к нему с едой.
   Вот и Барнаул. Тут, считай, дома! Добрался Алексей и до родной деревни.
   Первой его увидела Анина соседка. Влетела в ограду и заполошно крикнула:
–Нюра! Алексей идет!
  . Ничего не видя, скорей по памяти, качаясь на ветру словно былинка, брел «дед» едва переступая ногами…
    У Анны появилась проблема, да еще какая! Надо мужа чем-то отпаивать, откармливать, а председатель колхоза заявил:
– Все! По 10 соток даю земли! А то в колхозе не хотите работать!
   А земля-то кормила. Как на этих сотках прокормиться? Голод.
   Надя  училась в 9-ом классе. В старших классах за обучение надо было платить триста рублей в год. Анна Васильевна сдала в сельпо лук, сушеную боярку, облепиху. Кое-как набрали сто пятьдесят рублей, чтоб заплатить за первое полугодие. 
     Надина старшая сестра Вера после окончания сельскохозяйственного техникума по направлению работала  в поселке Карлушка агрономом. В этом поселке было подсобное хозяйство техникума, в котором  выращивали зерно, скот. Студентов кормили этими продуктами скотоводства, зерноводства.
   Вера, понимая, что родителям  в Сростках не выжить,  увезла их к себе. Копали в поле прошлогоднюю картошку учхоза, сушили ее, тем и питались, еще и Наде доставляли. В их доме жили квартиранты. В счет оплаты они давали Наде литр молока в сутки. Она  сухую картошку кипятком заварит, добавит молочка и ест. Прожила на таком питании три месяца и заболела малярией. Лежала в больнице.
    До Нового года Надя доучилась. Чтобы продолжить обучение, нужно снова платить, а нечем. Вася Бровкин, уж с каких денег, но заплатил за ее обучение. В 10-ом классе она уже училась в майминской школе, так как уехала к родителям в Карлушку. В этом, 1948 году плату за обучение отменили.

                ***
 
   Надин троюродный брат Василий Попов  в это время учился в Бийском автомобильном техникуме. А поступили они туда вместе с его троюродным братом Александром Шукшиным.
Зимы стояли морозные. Печь спасала. Дрова заготавливали сами. Как-то пригнали плоты леса. Вода ледяная. А плоты надо вытащить на берег. Это же дрова. Староста группы залезал в воду,  подталкивал бревно, все хватали его и волокли на берег. Отогревался староста около костра.
   Кровати в их восьмой комнате стояли в два яруса. Холод, укрыться  нечем. Придумали поставить кровати в два ряда и настелить плахи. Получились полати. Вверху теплее.
    Всегда хотелось есть. Однажды по реке Бии везли на плоту сыр, и плот разбился. Мальчишки на лодках, плотиках  – к этому месту. Спрятали сыр в подполье и до апреля питались.
   На выходные ходили к тете Даше Жариковой. Всех она привечала. Сростинцев училось в техникуме несколько человек. Тетя Даша варила для них картошку в мундирах. Давала всем по стакану молока.
    Жили Саша с Васей и у многодетной хозяйки, муж  которой был на фронте. Их скудная квартплата помогала ей кормить своих детей.
  Однажды протерлись у Васи валенки. Починить нечем. Он все же нашел выход.
  Ребята помогали учителям наколоть дров, воды принести и многие другие хозяйственные работы  исполняли. С пустыми руками домой не возвращались. Кто хлеб нес, кто ландорики.
  И вот пацаны ждут Васю, ждут. Наконец, стук в дверь. Слышат кто-то на каблуках. Недоумевают. Кто бы это! Дверь открывается, и на пороге Вася с ухмылочкой. На ногах черные бурочки! На каблуках!
    Ходил он в них на занятия. Не смущался, зато ноги в тепле. А смущаться нечего: все плохо были одеты.
   Прошло немного времени. Однажды положил Вася бурочки на пенек и – топором по каблукам! Как их и не бывало.
   Стипендия была крохотная. Покупали на нее только картошку, квашеную капусту да немного муки или жмыха. Была у них еще свекла сахарная. Белая.
    Иногда студенты ходили гурьбой домой, в Сростки.  Нашли другую дорогу: через Светлоозерск, Енисейское. По пути – бабушкин дом их товарища Коли Жарикова.
   Однажды перед выходным после занятий и отправились. Морозец пощипывал носы, уши. Ветерок ласкал спины. Вот и принарядившийся  лес остался позади. Впереди сверкавшее льдинками-изумрудами белое поле. И вдруг, откуда ни возьмись, налетела метель. Света белого не видать. Пока было светло, придерживались дороги.
   Темнота накрыла как-то сразу. Показались редкие звезды. Хочешь, не хочешь,  идти надо. Отворачиваясь от забивавшего глаза снега, напряженно топали. Вскоре поняли – заблудились. Петляли, петляли, наконец, впереди смутно завиднелись редкие стога сена:
– Стога! Деревня должна быть!
  Упорно двигались к стогам. Ночь. Одолевала усталость. Расстояние до стогов медленно сокращалось.
   Вдруг сбоку замелькали огоньки.
 –Живем! Деревня близко!
Огоньки быстро приближались. Вася заорал:
–Волки! Штук двенадцать!
    Трухнули. Но жить-то охота. Знали: волки огня боятся. Спички есть у всех, потому как курили. Огонь добыть можно. Торопливо нагребли стерни, подожгли и тронулись. Костер на какое-то время задержал зверей.
   Метрах в тридцати от ребят они уж были. И  тут послышался спасительный лай собак. Хутор!
   Ввалились мальчишки в теплую избу  бабушки Николая. Она и запричитала:
–Как  ушли-то от окаянных!? Телку вчера у нас задрали!*
                ***
.   * из воспоминаний троюродного брата Василия Макаровича, Александра Павловича Шукшина. А.С. Пряхина. «В.М.Шукшин – гость БВТК» Бийск 1999г.


    После окончания  школы Надя поступила учиться в Новосибирский медицинский институт. Конкурс 200 человек на место она выдержала. Хотя фронтовики шли вне конкурса.
   Есть нечего. Стипендии нет. Только военным. Месяц всего и проучилась. Хоть ложись и помирай с голоду. Взяла фуфайчонку, надела берет, калоши на сапоги и отправилась домой. Сестра Вера  уже переехала в Сростки. Родители пока нет. Надя сразу отправилась в Бийский учительский институт. Здесь набор уже закончился.  В Райфинотделе ее приняли на работу: выписывать извещения по налогам. И тут она услышала, что в учительском институте студентам троечникам стипендию отказались выплачивать. Они и схлынули оттуда. Надя – срочно в институт. К великой радости ее приняли на химико - биологический факультет. Полгода она училась без стипендии. В выходной займет денег и едет в Сростки. Сестра Вера  натрет  немножко лапшички, напарит тыквы – вот и вся Надина еда на будущую неделю.
   Однажды Надину группу направили  поработать в «Заготзерно». Девчонки с голоду  зерна наелись, и у всех вздуло животы. Думали, не выживут.
    Началась сессия. Надя сдала экзамены на отлично. Первая стипендия. Повышенная.  Купила
она на нее  часики. Очень уж мечтала о них. Со следующей стипендии купила ткань в горошек и сама сшила платье.
     Надежде поручили читать лекции по теме: «100 лет русскому ученому И.П.Павлову». Куратор – химик Жоссефина Иосифовна  Вуйник  организовала антирелигиозную работу кружка химиков. В доказательство материальности мира студенты с беседой и опытами бывали во многих школах и предприятиях Бийска.
    Географ Яков Карпович поручал  выступать с  темой: « Великие географические открытия, сделанные русскими учеными».

    Двухгодичный учительский институт Надежда окончила с красным Дипломом. Выпускников по распределению направили работать в Кулунду, а краснодипломников, и Надежду в том числе, в Сорокинский район (Заринский).
    Пришла она в районо. «Езжайте,– говорят ей,–  в поселок Зыряновку». А это сорок километров от районного центра! А Надежда – танцор! Ей надо танцевать. Танцы-то  в душе с детства.  В институте учились, летней хорошей обуви у студенток ни у кого не было. Только тапочки. После танцев подошвы  протрутся до дыр. Вот и сидят потом, пришивают новые тряпочки к подошвам. Так  и говорили друг другу: «Пойдем починяться».
    Ходили на танцы, конечно, без билетов. Денег нет, а танцевать хотелось. Покрутятся около танцплощадки: их пропустят.
   Позднее Надежда на стипендию купила туфельки и одеяло. И вот с этим одеялом и другими вещами приехала в Сорокинский район, да мешок книг с собой привезла.
   Три дня она не хотела ехать в  Зыряновку. И тут встретилась  в районо с Иваном Мосоловым.
–А что вы не едите в нашу школу? – удивился он. – У нас очень хорошая школа и коллектив.
   Иван  сагитировал ее, и она поехала.
               
                ***
   Василий Шукшин проучился в автомобильном техникуме два с половиной года и не окончил  его. Вернулся домой. На семнадцатом году жизни он  покинул родное село. Ранним утром уходил  из дома в неведомую даль. Мария Сергеевна проводила сына за село, «села на землю и заплакала. Я понимал, ей больно и тоже страшно, но еще больней, видно, смотреть матери на голодных детей. Еще там оставалась сестра, она маленькая. А я мог уйти и ушел».*
*Ш.В. Вопросы. С.28

   В следующем году Василий работал на турбинном заводе в городе Калуге слесарем-такелажником  треста «Союзпроммеханизация» (Москонтора). Трудился на тракторном заводе во Владимире от этой же организации. В 1948 году был направлен учиться  в авиационное училище Тамбовской области. Документы повез сам и потерял их дорогой. Посылали его учиться в военное училище, здесь не сдал экзамен по математике.
   Еще до призыва на срочную службу, работал Василий на станции Щербинка Московско-Курской железной дороги на строительстве электростанции, на станции Галицино Белорусской железной дороги на строительстве железнодорожного моста.
    29 октября 1949 года  Ленинским райвоенкоматом Московской области Василий Шукшин призван на службу в Военно-Морской флот СССР. Его служба сначала проходила на Балтийском флоте. Затем  – на Черноморском. Воинское звание – старший матрос. Военная специальность – радист.
    3 декабря 1952 года военно- врачебной комиссией Черноморского флота старший матрос Василий Шукшин признан негодным к военной службе и демобилизован  в связи с язвенной болезнью желудка.
   Вернулся он в свое родное село Сростки.
  Василий  всегда много читал. И однажды решил, что может сдать экстерном экзамены на аттестат зрелости.

 –И вот, – вспоминала учительница сростинской школы, Зоя Васильевна Белякова:
–В учительскую вошел парень в морской форме и спросил о том, как сдать экзамены экстерном за десять классов. Посоветовала  обратиться к директору. Николай Николаевич Жабин представил нас и сказал, что Василий у меня будет брать консультации. Экзамен по русскому и литературе тоже будет сдавать мне.
    С первой же консультации Василий поразил начитанностью. Тексты художественной литературы знал. Он  хотел знать, какие требования предъявляются к сочинению, к устному ответу. Мы для тренировки писали диктанты. За сочинение ему можно было ставить хорошо. Синтаксис он знал плохо. Запятые и двоеточия ставил не по правилам. Как-то запятую поставил между подлежащим и сказуемым. Поняв, что не там поставил, стал доказывать:
–Зоя Васильевна, а помните у Горького «Море–блестело?» Стоит тире между главными членами.
   Я, смущаясь, сказала:
–Ну, нам до Горького далеко. У великих людей есть авторские знаки препинания…
    Во время устного экзамена по литературе Василий глубоко раскрыл вопрос – «Творчество П. Тычины, связь литературы русского и украинского народов». Стихи знал. Правильно их трактовал. Но не смог назвать сборники поэта.*
*А.С. Пряхина. «В.М. Шукшин – гость БВТК» Бийск 1999г.

   31 августа 1953 года Василий Макарович получил аттестат зрелости. « Считаю это своим маленьким подвигом – аттестат. Такого напряжения сил я никогда не испытывал».
   В этом учебном году он преподавал русский язык, литературу, историю в сростинской вечерней школе.
    « …Не могу и теперь забыть, как хорошо, благодарно смотрели на меня наработавшиеся за день парни и девушки, когда мне удавалось рассказать им что-нибудь важное, интересное и интересно…Я любил их в такие минуты. И в глубине души не без гордости и счастья верил: вот теперь, в эти минуты, я делаю настоящее, хорошее дело. Жалко, мало у нас в жизни таких минут. Из них составляется счастье». (4.)
  Некоторое  время Василий Макарович исполнял обязанности директора.

                ***

      Надежда приехала работать в зыряновкую школу. Сначала она ревела от скуки. Неожиданно ей встретился красивый, умный парень Иван,  прошедший не одну военную дорогу. Был дважды ранен. Куда-то у Надежды и скука подевалась. Однажды на концерте она пела в черном в белый горошек платье, сшитом еще на втором курсе института, песню: « Вьется легкий вечерний снежок. Я робел, заходя за тобой…» Этой песней она окончательно привлекла внимание Ивана. Дружили зиму, а 2-го мая сыграли свадьбу. Ехали к сельсовету для регистрации на председательском коне. А там их ожидали  разодетые в лучшие наряды сельчане.
   Жили с Иваном душа в душу.
   Работая в школе, Надежда  читала лекции о русских географических открытиях,  путешественниках, о достижениях науки и техники в стране. Читала на фермах, в бригадах, в школе. Набравшись смелости начала политическую тему. Рассказывала о решениях Пленумов КПСС везде, где можно и нужно было. Люди слушали ее, верили в улучшение жизни после военных лет. Затем перешла на международные отношения и события. Так она стала лектором международником.
    В 1952 году за эту работу награждена краевой Почетной грамотой.
. Некоторое время Надежда училась на курсах по программе музыки. И теперь могла играть на скрипке и мандолине. Однажды у нее произошел диалог с преподавателем музыки:
–У Вас, Надежда Алексеевна, пальцы грубые для игры на скрипке. Поберечь бы надо.
–Как  я буду их беречь?! С малых лет на тяжелой работе! У меня руки деревянные! – вздохнув, добавила с горчинкой:
– Я их прячу, прячу.
    Сама  она поет с тех пор, как себя помнит. Вот и здесь, в Зыряновке увлекла пением почти всю школу. Пели под взмах ее дирижерской палочки песни пионерские, о природе, военные. Пели и о борьбе за мир. А весной поехали на районный фестиваль. Называется, поехали! Восемь километров шла с учениками до станции Голуха. Потом  две остановки, правда, проехали. А там пять километров снова пешком до райцентра Сорокино.
    На районной  сцене мальчики и девочки выступали в белоснежных рубашках и кофточках. Спели хорошо, их похвалили.
   
    Пришкольного участка здесь, в Зыряновке, не было.  Ребятишки вместе со своей учительницей Надеждой Алексеевной  вскопали целину. (Были заложены агротехнические опыты соответственно учебной программе). Посадили овощи для школьной столовой и множество цветов.
  Партия решила внедрять в сельское хозяйство торфо-перегнойные горшочки.
 И опять школьники вместе с любимой учительницей наделали их в сарае тысячи. Куда-то горшочки  потом отправили.
   Надо идти с концертами? Пошли по близлежащим селам.
   Надежда вспомнила, что, когда она  училась в начальной школе, то ученики делали пирамиды.  Она тогда забиралась на стоявших в различных позах  мальчишек на самый верх и делала там мостик. Однажды пригласили на концерт ее маму, Анну Васильевну. Та с замиравшим сердцем глядела на дочку в вышине: вдруг сорвется.
  И такие пирамиды – гимнастические фигуры,  они показывали на концертах.

                ***

   В июне 1954 года Василий Шукшин в Москве сдает вступительные экзамены на режиссерский факультет ВГИКа. « Подготовка моя – писал он,– оставляла желать лучшего, специальной эрудицией я не блистал и всем своим видом вызывал недоумение приемной комиссии.
    Насколько теперь понимаю, спасла меня письменная работа, которую задали еще до встречи с мастером. «Опишите, пожалуйста, что делается в коридорах ВГИКа в эти дни»,– так приблизительно она называлась. Больно горячая тема. Отыгрался я в этой работе. О чем спорим, о чем шутим, на что гневаемся, на что надеемся – все изложил подробно».
    25 августа 1954 года Василий Шукшин зачислен студентом режиссерского факультета в мастерскую Михаила Ильича Ромма.

                ***
    Помнит Надежда, как ее   лучшая  подруга Маша Шумская из соседней Березовки, где была школа - семилетка, поступила в их  в 8-й класс. Вася в то время учился в бийском техникуме. У Маши были волнистые до плеч волосы.  Стройная фигура притягивала взгляды мальчишек.   Легкая скромная улыбка  на  лице. Маша носила в школу черную сатиновую юбочку, кофточку в горошек,  шевиотовый пиджак, ладно сидевший на ней, и добротные сапоги.  Училась она с ней в восьмом и девятом классе. Потом Надя была вынуждена уехать к сестре в другое село, однако их дружба не терялась.
    Домик Маши Шумской стоял на улице Чуйской, недалеко от горы Пикет, (Бекет). Из окна виднелись березки, что росли вокруг. Бывало, придет Василий к ним домой в бескозырке, снимет ее и водрузит  на Машу. Она со смехом:  « Что я тебе, вешалка?»
 Возвращался он к своему дому по горе. Любил совершать круговые пешие прогулки. 
   Однажды в солнечный день,  пришел к ним  Василий в матросской форме. «Выглядел он бесподобно. Стройный, красивый. Форма в пору и к лицу». Принес почитать книгу «Капитан второго ранга ». Собираясь домой, сказал: « Я сейчас пойду по горе, как только поднимусь на взгорье, помаши, пожалуйста, мне из окна платком ».
   Маша села на подоконник и стала за ним наблюдать. « Он шел с необычайной быстротой, только бескозырка мелькала. Поднялся на пригорок, повернулся, снял бескозырку, помахал ею».  А Маша – платком.*
*А.Пряхина «Родословная В.М.Шукшина» Бийск 2004г. ( Из воспоминаний М.И. Шумской).
 
  В сентябре Маша получила от Василия письмо.

                М.И.ШУМСКОЙ
                Москва, сентябрь 1954 г.

                «Здравствуй, милая!
     Только теперь узнал твой адрес. Ну… С чего начать. Не знаю. Во-первых, во - вторых и в- третьих – мы опять на разных концах земли. Маша, скажи мне откровенно, как ты УМЕЛА мне говорить: как ты относишься к тому, что я остался в Москве?
  Только не надо жертвовать собой, не надо говорить, что это хорошо, а думать в это время другое…
  Я хочу, прошу, требую, наконец, чтобы ты была со мной только откровенна. Особенно теперь, я подчеркиваю.
   Как случилось, что я остался в Москве, в то время, как ехал сюда только для заочного оформления.
   Знаешь… Вот послушай:
   Ты знаешь, мои документы были в институте кинематографии. Приехав в Москву, я пошел во ВГИК (…), чтобы забрать документы и передать их в исторический институт. Прихожу в приемную комиссию, а там столпотворение – человек 700 ( я не преувеличиваю) стоят друг за другом – сдают документы. К вечеру я дождался своей очереди и спросил: здесь мои документы? Мне коротко бросили: – «Здесь. Вы допущены к экзаменам. Следующий!» Ну что мне было делать?
   Я посмотрел на окружающих меня людей, и вдруг меня взяло зло: кругом ни одного  человеческого простого лица – одни маски – маски приличные, вежливые, культурные, московские, утонченные и т.д. и т.п.
     И я решил побороться с ними. И вот – видишь, победил.
    Учиться легко и интересно. В мастерской – у нас так называют группу 1 курса – нас 15 человек. Люди взрослые и серьезные, за исключением отдельных. Вот…Маша.
     Но, родная моя, меня гнетет чувство несправедливости. Ведь можно думать, что я просто обманул тебя. Милая, поверь моей совести, что когда ты в Бийске спросила меня еще раз, не совсем ли я еду, и я ответил, что ни в коем случае нет – я не обманывал тебя. Я говорил, что думал. Что, вернее, о чем  думаю я сейчас? Маша, я думаю, что я учусь, работаю  во имя нашего будущего счастья. Я не мыслю своего благополучия без тебя. И, поверь, не ради славы я остался здесь, а ради интересной НАШЕЙ жизни. Мне кажется, я что-то могу сделать хорошего и полезного для людей – но я сделаю это во имя нас. Дай бог, чтобы ты не увидела  во мне краснобая и фразера. Что же касается твоих опасений насчет актрис – успокойся. Даю честное слово, что здесь, если и есть красивые лица, то красивых людей нет. Да и прошло давно уж все это. Еще раз – будь спокойна. Сейчас я как никогда настроен на деловой тон. Я буду много работать. Ну, а ты, мой милый педагог?... Как твои дела? Знаешь, опиши мне свой первый урок. Начни с того, как ты вошла, и кончи тем, как вышла. Мне ужасно интересно все это. Как ты живешь, где живешь, у кого живешь…всё, всё. Как чувствуешь себя в коллективе? Пиши обо всем – где можно, я помогу советом. Я ведь немножко опытнее тебя в житейских делах.
   Представляю, наверно, застеснялась, покраснела….Милая, милая…
   Как люблю я вот эту твою манеру стушеваться и не знать, что делать от ложного стыда.
    Ну, что ж…все.
   Пиши сразу. Я жду тебя в твоем письме. Мне очень хочется с тобой говорить. Чаще.

                Целую. Твой Василий».(4.)

         Приходили от Василия  и другие, полные нежности письма.
                ***
     В ноябре следующего года Василий Макарович  принят в члены КПСС в Москве.
«Я не политик, легко могу запутаться в сложных вопросах, но как рядовой член партии коммунистов СССР я верю, что принадлежу к партии деятельной и справедливой, а как художник я не могу обманывать свой народ – показывать жизнь только счастливой, например. Правда бывает и горькой». (4)

    Работал Василий много. «Сама потребность взяться за перо лежит, думается, в душе растревоженной», – отмечал он в своей статье. И тут не только учеба, напряженное чтение по ночам, но и творчество. Писал рассказ за рассказом. Двигалась работа и по роману «Любавины». 
   В августе 1956 года Шукшин приехал на каникулы  в Сростки и вступил в брак с Марией Ивановной Шумской.
                ***
 
   Мария Сергеевна, мать Василия, удивительно говорила. Скажет  что-нибудь, посмотрит куда-то и улыбнется. Скажет – и улыбнется. Румянец во всю щеку. Без дела она никогда не сидела. Всегда что-то делала. Ее любимым цветом был зеленый. У нее и платье было зеленое с выбитым воротничком.  Она выбивала на машинке  такие воротнички.
 –Маня-то красивая девка была! У нее косина в три обхвата моей руки. Звал Маню с собой,– говорила Мария Сергеевна Надежде, – да что-то у них не сладилось.
   Василий уехал, хотел, чтоб  Мария поехала с ним, но ее родители воспротивились. Куда? Жилья  нет! Работы нет! Прописки тоже нет. Не пустили с ним единственную  дочку. 
  Жизнь в Москве Василия закрутила.  В 1958 году, находясь на режиссерской практике в Одессе, Василий Шукшин одновременно снимается в главной роли в кинофильме «Два Федора». Появилась первая публикация в центральном журнале «Смена». Рассказ « Двое на телеге». Он опубликован в Албании в сборнике молодых советских авторов. Шукшин продолжает сотрудничать с киностудией им. Горького. Снимается в Воронеже, Москве. Работает над сценарием дипломного фильма «Из Лебяжьего сообщают». Снимается в фильмах «Золотой эшелон», «Простая история». Пишет рассказы.
     А Маша все перечитывала Васины письма, опубликованные рассказы, делая пометки в особо дорогих для нее местах. Глубоко вошла в ее сердце любовь к нему. На всю жизнь.
               
                ***
     Надя, работая в Зыряновке, понимала, что ей надо учиться дальше: ведь у нее только 2-х годичный учительский институт. Обратилась в районо с просьбой:  направить работать ближе к Барнаулу, чтобы она смогла учиться дальше. А то ведь, чтобы добраться из Зыряновки до этого города, надо  пройти  сорок километров до станции Заринской, а потом уж ехать в Барнаул.
  Надежду  направили  работать в школу села Сорочий Лог, который находится всего в сорока километрах от краевого центра. Поступила учиться  в Горно-Алтайский педагогический институт  на заочное отделение географического факультета. В школе преподавала биологию, географию. Кроме балалайки, она в то время играла на мандолине и скрипке. Вела уроки пения. В школе организовала хор. Жил в селе слепой музыкант Георгий Тимофеевич Тарасов. Не было у него музыкального образования, но это был человек высокой культуры. Он и аккомпанировал. Организовала Надежда и сельский хор. Музыкант – Георгий Тимофеевич. Дирижер – опять же она.
  Пели народные песни, на военную тему. Костюмов не было. Белая кофточка и черная юбка. На плечах – старинные платки.
   Мужа ее, Ивана, приняли заведующим клубом, так как по специальности для него работы не нашлось. Он и помогал жене.
   Придумала Надя с подругой, литератором и театралом, Федотьей Николаевной ставить спектакли по произведениям Гоголя, Пушкина и других классиков. Федотья Николаевна и писала сценарии. Костюмы для спектаклей придумывала Надежда,  шила их из марли. Красили, крахмалили. Со спектаклями объездили весь район. Времени не хватало: двое маленьких детей, корова, овечки, куры.  По ночам писала расписание уроков. Да еще училась заочно. Приедет на сессию, головы не поднимает от стола, все учит, учит. 
               
      Прожили  с Иваном бурной жизнью в Сорочьем Логу четыре года. И тут умер ее отец.  Хотели перевезти к себе мать Анну Васильевну, но она ехать к дочке не захотела. Всю жизнь прожила в Сростках, куда же ехать? А Надежде жалко  уезжать из Сорочьего Лога.  Ведь под ее руководством  вся художественная самодеятельность села.  Квартира у них хорошая, правда, с печным отоплением. Колодец далеко: но все так жили. Школа семилетка, в которой она работала завучем.
     1960 год. Пришлось ехать в Сростки к матери. Одна изба на пятерых. Из сенок сделали кухню. Положила она свои музыкальные инструменты на шифоньер, а  они там, к великой ее жалости, отсырели и пришли в негодность.
   Переехать-то в Сростки переехали, да только здесь их с Иваном не сильно ждали. Но Ивану нашлась работа в «Заготзерне». Надежду Алексеевну приняли в школу пионервожатой. Не отработала и дня – поставили учителем начальных классов. Через месяц перевели работать в старшие классы преподавателем и завучем производственного обучения. Свекла – сто гектаров.  С 6-ти утра девчонки на ферме, мальчишки в МТС. Там, в Сорочьем Логу, у нее было 7 классов, а здесь, в Сростках – 22. Нагрузка огромная, но справлялась. Через два года  стала работать заместителем директора по учебно-воспитательной работе.
   Основными направлениями по организации учебно-воспитательного процесса являлись совершенствование педагогического мастерства учителя, целенаправленная деятельность коллектива по изучению методических тем, индивидуальная работа с учащимися, преемственность в обучении, активизация мыслительной деятельности учащихся, как на уроке, так и после него.
   Работая завучем, она вела методическую работу кустового плана (несколько школ района), переписывалась с советским педагогом В.А.Сухомлинским.
   Была у Надежды Алексеевны в те годы, как у завуча, стопка тетрадей по учету религиозности села. Учителя брали у нее каждый свою тетрадку и ходили по своему участку. Смотрели, есть ли у кого в доме икона. Если видели, то разъясняли. Надо было «бороться», чтоб икон в домах не было.
   Когда Надежда с Иваном приехали к матери, то, конечно, у нее была икона: Николая Угодника. Держать икону в доме для Надежды Алексеевны, как замдиректора, было опасно: могла лишиться работы, и ее убрали подальше от чужих глаз: повесили за шкаф.  Мать Надежды, Анна Васильевна все плакала о том, что Господу Богу закрыли глаза.

                ***
    Начало шестидесятых годов. В газетах и журналах печатались рассказы Василия Макаровича. На экраны вышел фильм « Мишка, Серега и я», в котором он снимался в роли учителя. А также в фильме «Аленка» играл роль бывшего моряка Степки Ревуна. В фильме «Когда деревья были большими» снялся в роли председателя колхоза.
    Увидел свет первый сборник его рассказов «Сельские жители». Вышел на экраны фильм «Мы, двое мужчин»,  где Шукшин сыграл главную роль.
 В 1963 году Василий Макарович снимает по своему сценарию фильм «Живет такой парень» по мотивам рассказов первого  сборника.
« …В своем фильме «Живет такой парень» я хотел рассказать о хорошем, добром парне, который как бы «развозит» на своем «газике» доброту людям. Он не знает, как она нужна им, он делает это потому, что добрый запас его души большой и просит выхода. Не ахти какая мысль, но фильм делать стоило. Ну, и делай, не кричи об этом, рассказывай…Нет, мне надо было подмахнуть парню «геройский поступок»: он отвел и бросил с обрыва горящую машину, тем самым предотвратив взрыв на бензохранилище, спас народное добро. Сработала проклятая въедливая привычка: много видел подобных «поступков» у других авторов и сам поступил так же. Тут-то у меня и не вышло разговора с тем парнем, таким же шофером, может быть, как мой герой, с которым – ах как хотелось!– надо было поговорить. Случилось, как случается с неумной мамой, когда она берет своего дитятку за руку и уводит со двора, чтобы «уличные» мальчишки не подействовали на него дурно: дитятко исключительное, на «фортепьянах» учится. Мое дитятко тоже оказалось исключительным: я сам себя высек. Почаще надо останавливать руку, а то она нарабатывает нехорошую инерцию…»  (4)

   Приезжая на  Алтай, в свои родные Сростки Василий Макарович непременно бывал в доме    своего друга Василия Бровкина. Его тесть Филипп Константинович Жеребцов,  рассказывал ему о жизни села, о революционных событиях. Говорил о борьбе с белогвардейцами. Сам он выступал на стороне «красных». Поведал Василию Макаровичу о коллективизации  в Сростках. О репрессиях. Филипп Константинович хорошо знал семью Любавиных и рассказал о ней. Что  послужило Василию Макаровичу поводом к написанию книги «Любавины».

   В марте 1964 года Шукшин познакомился с Викторией Анатольевной Сафроновой. Она не знала его ни как актера,  ни как режиссера. ( В то время он работал над фильмом «Живет такой парень») До знакомства с ним она прочла его рассказы «Они с Катуни» и влюбилась в автора. На книгу « Сельские жители» написала рецензию.  Узнала, что Василий Макарович будет читать отрывки из новой повести в Доме литераторов, пошла на это обсуждение от журнала «Москва». Там они и познакомились. В дальнейшем их связывали личные отношения.
    Вспоминался Василию Макаровичу свой «не очень большой» актерский опыт.
 « Однажды на кинопробах я по ходу дела во время съемки заменил одно заученное слово другим. Своим, какое влетело в голову. Я просто забыл то заученное слово.
«Стоп! – сказал режиссер.– Вася, это непрофессионально, надо знать текст».
   У меня возникла досада на режиссера, которую я, естественно, скрыл. Но она появилась. «Лев Толстой нашелся!– подумал я с горечью.– Только и света в окне, ваш текст!»
  Свобода! Ну и бог с тобой, что у тебя вылетело другое слово, лишь бы я видел, что ты живешь «незаученным » чувством. Не надо  пугать актера этим жупелом: профессионально –непрофессионально. Пусть будет талантливо. Все дело (ну, не все – много) в том, чтобы предельно  высвобождать актера от ужасающей ответственности в нервный, очень напряженный момент съемки. Звучит парадоксально: тут-то, кажется, надо бы предельно собраться, сорганизоваться и т.п. Но он собран, давно собран, десятки раз повторил текст, ходил, бубнил его себе под нос…Он устал от напряжения. Измучился. А тут еще эти самые последние проклятые минуты перед съемкой: все возбуждены, голоса повышены, подбегают гримеры, костюмеры – поправить волосок на голове, одернуть рубашку….Нет, тут надо что-то придумывать. В этом болезненном перенапряжении гибнет РАДОСТЬ творчества, куда-то девается необходимая свобода, которая делает и взгляд осмысленным, и интонацию живой и точной….
    А то бывает так; рявкнут: «Мотор!» и так хлопнут перед носом хлопушкой, что после этого секунду-две-три приходишь в себя и бессмысленно наблюдаешь, как оседает в воздухе меловая пыль, которая осыпается с хлопушки.
 На вопрос: « Каковы основные принципы работы с актерами?»
– Я просто не в состоянии ответить: у меня нет никаких особенных принципов. Был бы хороший, умный человек – я с ним договорюсь. Как нам лучше сделать дело». (4)         
         

      2 февраля 1965 года  Василия Макаровича приняли в члены Союза писателей СССР, а через семнадцать дней у Виктории Сафроновой родилась дочь Катя. Василия Макаровича первая дочь.
  Летом Шукшин снимает на Алтае в селе Манжерок по своему сценарию фильм «Ваш сын и брат».
   Этим же летом  в журнале «Сибирские огни» напечатана первая книга романа «Любавины». В «Литературной России» тоже печатаются главы. В этом же году вышла в издательстве «Советский писатель» первая книга этого романа.
   Шукшин писал:
«Это  первая большая работа: роман. Я подумал, что, может быть, я, крестьянин по роду, сумею рассказать о жизни советского крестьянина, начав свой рассказ где-то от начала 20-х годов – и дальше»
    Работает Шукшин и над образом Степана Разина.
Он был в музеях Астрахани, Ростова-на-Дону, Новочеркасска. Собирал материал для разинской темы в станице Старочеркасской.
               
                ***

       В марте-апреле 1967 года редакцией газеты «Правда» Шукшин командирован на Алтай для работы над статьей: о причинах ухода молодежи из села.
   «Когда я подъезжаю на поезде к Бийску,(…)когда начинаю слышать в темноте знакомое, родное, сельское подпевание в словах, я уже не могу заснуть. Даже если еду в купе, волнуюсь, начинаю ворошить прожитую жизнь….Как-то ночью в купе вошла тетя-пассажирка. Увидела, что здесь сравнительно свободно (…) распахнула пошире двери и позвала еще свою товарку.: « Нюра, давай ко мне, я тут нашла местечко!» На замечание, что здесь купе, места, так сказать, дополнительно оплачены, тетя искренне удивилась: « Да вы гляньте, чо в коридоре-то делается!... А у вас вон как просторно».
   Отметая в  уме все «да» и «нет» в пользу решения вопроса таким способом, я прихожу к мысли,  что это справедливо. Дело в том, что и в купе-то, когда так людно, тесно, ехать неловко, совестно. А совесть у человека должна быть, пусть это и нелепо с точки зрения «правил передвижения пассажиров» – правила можно написать другие, была бы жива совесть. Человек, начиненный всяческими «правилами», но лишенный совести,– пустой человек, если не хуже…(4)
    Так вот приехав в этот раз в Сростки, Василий Макарович  дважды встречался с учениками  школы. Принял участие в создании документального фильма о Бийске. Встречался с читателями Бийской Центральной библиотеки, жителями своего села.
  В Бийске выступал в воспитательно-трудовой колонии для несовершеннолетних правонарушителей.
    Воспитанники и сотрудники собрались на летнюю эстраду. «Пацанва» зашумела, заволновалась». Встретили Василия Макаровича оживленно. Шептались, двигались. Но, только Василий Макарович заговорил, как наступила тишина. Он стоял за трибуной и рассказывал о своей деревеньке, о том, как в детстве возил на лошади копны сена. Не скрывал, что был в детстве не идеальным: забирался с мальчишками в чужой сад за яблоками, предпочитал иногда  игру в бабки урокам. Говорил о том, что все-таки  книга подарила ему  радость навсегда. С юмором рассказывал, как поступал учиться во ВГИК.
   После выступления он  задал  Пряхиной Анастасии Сергеевне, работавшей в колонии девятый год, такие вопросы:
1.Чем увлекаются здесь, в колонии, взрослые и подростки?
2.Как переживают свое прошлое?
3.Пишут ли письма те, которые освободились?
4.Всегда ли они меняют свой образ жизни?
   И очень многим эти вопросы помогали искать ответы на них. И думать, думать о своей жизни.
                ***
               
   С первых лет работы и на протяжении всего трудового пути Надежда Алексеевна читала лекции. Готовилась очень серьезно. Говорила, не пользуясь конспектом. Знала наизусть: цифры, имена госсекретарей всех стран, «и их правителей». Надежда Алексеевна, работая завучем школы, вела кружок международников среди учащихся. Были очень грамотные ученики: Гринь, Колмаков, Муратов, Муратова Оля и многие другие. По вторникам во всех классах за пятнадцать минут до урока проводились политинформации. А накануне она готовила ребят из каждого класса для сообщения новостей, событий в стране и за рубежом.
  В год Надежда Алексеевна читала не меньше ста лекций на всех предприятиях села, в животноводческих и полеводческих бригадах. Участвовала в краевых и всесоюзных конкурсах лекторов. Три года занимала первое место.
    За активную работу в области пропаганды ей присвоено почетное звание Члена-корреспондента Петровской академии наук и искусств Алтайского регионального отделения.
Она награждена Дипломом Петровской академии наук республики Алтай, а также
множеством Дипломов и Грамот краевого, районного, местного значения.
 . Надежда Алексеевна награждена медалью « За большой труд в развитии культуры Алтая» от Петровской Академии наук и искусств,  памятной медалью «За вклад в развитие образования» от Бийского Государственного Педагогического института.
    Хранится в ее архиве и Почетная грамота главы администрации Алтайского края «За многолетний творческий труд, большой вклад в народное образование»
                ***
      На съемках фильма Э. Бочарова « Какое оно, море?», где Шукшин играет роль моряка Жорки, он знакомится с будущей женой Лидией Федосеевой.
     11 мая 1964 года группа поехала на съемки. Сели в поезд. Василий зашел к ним в купе. Разложили на столике снедь. Нашлась и  бутылка вина. Поужинали. Потом  Лидия запела песню «Калина красная».
    «С этого все и началось»,–  сказала она в интервью корреспонденту газеты «Молодежь Алтая» 28 июля 1989 года. (1)
               
     В мае 1967 года у Шукшина и Федосеевой родилась  дочь Маша.   
     В этом же году на экраны вышел фильм С. Герасимова «Журналист», в котором Шукшин снялся в роли журналиста. В издательстве  «Советская Россия» издана его книга «Там вдали» (повесть и рассказы). И снова на экранах фильмы с участием Василия Шукшина : « Три дня Виктора Чернышева» и фильм по его рассказу «Одни».
   

  « Меня давно привлекал образ русского национального героя Степана Разина, овеянный народными легендами и преданиями, – говорил Шукшин в своих выступлениях.–  Последнее время я отдал немало сил и труда знакомству с архивными документами, посвященными восстанию Разина, причинам его поражения, страницам сложной и во многом противоречивой жизни Степана. Я поставил перед собой задачу: воссоздать образ Разина таким, каким он был на самом деле»*
   «Я всегда мечтал ставить фильмы о красоте чистого человеческого сердца, способного к добру, к любви, к искренней взволнованности. Ведь если мы в чем-то сильны, так это в добром поступке, а образованность и начитанность – дело наживное. Поэтому каждый рассказ, да и каждая роль, которую мне довелось играть в кино, мне хотелось насытить правдой жизни, чтобы то, что я создал, наводило людей на размышление о жизни и о себе».
   «Каким я вижу Разина на экране? По сохранившимся документам и отзывам свидетелей представляю его человеком умным и одаренным–недаром он был послом Войска Донского. Вместе с тем поражают противоречия в его характере. Действительно, когда восстание было на самом подъеме, Разин внезапно оставил свое войско и уехал на Дон – поднимать казаков. Чем было вызвано такое решение? На мой взгляд, трагедия Разина заключалась в том, что у него не было твердой веры в силы восставших.
   Мне хочется в новом фильме отразить минувшие события достоверно и реалистично, быть верным во всем – в большом и малом. Если позволит здоровье и силы, надеюсь сам сыграть в фильме Степана Разина ». (4)
               
                ***

    В июле 1968  года у Шукшина и Федосеевой родилась дочь Оля.
Василий Макарович писал домой в 1969 году со съемок:
«Жилы из себя вытяну, а научу Маню:1. Двум иностранным языкам.2. Танцам (классическому; ча-ча-ча и русскому народному.) 3. Понимать литературу (хорошую);4. Варить суп-лапшу; 5. Гордости (Я – Маня!)
   Олю: 1. Толкать ядро; 2. Водить машину; 3. Гордости.
 Маму: 1. Терпению. 2. Терпению. 3. Терпению».(1)


  Еще в мае-июне в журнале «Искусство кино» (№ 5-6) напечатан сценарий Василия Макаровича «Я пришел дать вам волю» («Степан Разин»).  Сценарий признан лучшим на втором Всесоюзном конкурсе сценариев.

   В ноябре в журнале « Новый мир» (№11)опубликован цикл его рассказов «Из детства Ивана Попова» и рассказ «Миль пардон, мадам».
  В 1969 году Василию Макаровичу Шукшину  присвоено почетное звание заслуженного деятеля искусств «За заслуги в области советской кинематографии».
   В этом году он снялся в фильмах «Мужской разговор» в роли морского офицера, «У озера» в роли инженера Черных, в советско-венгерском фильме «Держись за облака».
   «..Кино – особый вид искусства и потому требует своего суда… Как только принимаюсь работать – писать рассказ, снимать фильм,– тотчас передо мной являются две трудности: жизнь человека внешняя (поступки, слова, жесты) и жизнь души человека (потаенная дума, его боль, надежда); то и другое вполне конкретно, реально, но трудно все собрать вместе, трудно обнаружить тут логику да еще и «прийти к выводу».…Меня больше интересует «история души»,  и ради ее выявления я сознательно и много опускаю из внешней жизни того человека, чья душа меня волнует. Иногда применительно к моим работам читаю: «бытописатель». Да что вы? У меня в рассказе порой непонятно: зимой это происходит или летом. Я не к тому, что я –кто-то другой, а не бытописатель (я,  кстати, не знаю, кто я), но не бытописатель же, это же тоже надо, за ради правды дела, оставить в покое. И, кстати, не думаю, что бытописатель – ругательство. Где есть правда, там она и нужна. Но есть она и в душах наших, и там она порой недоступна…». (4)
«А не засесть ли навсегда за письменный стол?  Может, это и есть главное?»
   «Наверное, главное в моей жизни –  писательство (….) Главное – то, без чего не можешь прожить. Я не могу без писательства. Это не значит, что ежедневно мне нужно писать и писать. В то время, когда я снимаю фильмы, я не подхожу к столу. Но наступает минута и…это банальное сравнение, однако стол действительно тянет магнитом. Впрочем, пока без режиссуры я тоже прожить не могу: закисаю за своим писательством ».(4)
    « …Так уж у меня вышло к сорока годам, что я – ни городской до конца, ни деревенский уже. Ужасно неудобное положение. Это даже – не между двух стульев, а скорей  так: одна нога на берегу, другая в лодке. И не плыть нельзя, и плыть вроде как страшновато. Долго в таком состоянии пребывать нельзя, я знаю – упадешь. Не падения страшусь (какое падение? откуда?) – очень уж действительно неудобно. Но и в этом моем положении есть свои «плюсы». От сравнений, от всяческих  «оттуда-сюда» и «отсюда-туда» невольно приходят мысли не только о «деревне» и о «городе» - о России….»(4)

    В январе 1970 года Шукшин начал работать над сценарием фильма о родном селе Сростки.
В мае в сростинском клубе он делился с односельчанами планами о замысле фильма «Степан Разин», говорил со студентами бийского  пединститута.
   Летом Василий Макарович   продолжал работать над разинской темой. Во главе съемочной группы путешествовал по Северу, Волге, Дону, встречался с местными журналистами. На вопрос, как скоро зрители увидят фильм, ответил:
«–Не скоро. Работа предстоит сложная, большая, рассчитанная на три года. Одних только костюмов надо сшить семь тысяч. А сколько еще невыясненных вопросов! Сейчас мы пока выбираем натуру, подбираем иконографический материал – старинные рисунки, документы, описательную часть. Большие надежды возлагаем на помощь населения, специалистов, историков, знатоков старины, работников музеев».(4)

  В сентябре в издательстве «Советская Россия»  вышел сборник рассказов Шукшина «Земляки». В «Литературной России» – рассказы «Сапожки», «Петя».   
      В этом году Шукшин снялся в фильме Н.Губенко «Если хочешь быть счастливым» в роли рабочего. В киноэпопее « Освобождение» снялся в роли маршала Конева.
 И вот в этом же году «сильные мира киностудии им. Горького …прекратили проведение подготовительных работ по фильму «Степан Разин». Решение: закрыть на неопределенный срок до лучших времен…
  В утешение Госкино позволило Шукшину запуститься со сценарием «Печки-лавочки», ранее отвергнутым для постановки» ( 3)


1971 год.
    Василий Шукшин написал сценарий для фильма «Пришел солдат с фронта» по мотивам рассказа Сергея Антонова. Этот фильм по сценарию Шукшина поставил на «Мосфильме» Н.Губенко.
    Снялся в фильме «Даурия» в роли командира красного бронепоезда.
   В январе-феврале в журнале «Сибирские огни» опубликован роман «Я пришел дать вам волю».  В журнале «Искусство кино» напечатан сценарий « Иван Степанович».
 За роль инженера Черных в фильме С. Герасимова «У озера» Шукшин удостоен Государственной премии СССР.
 
     В августе во главе съемочной группы киностудии им. Горького Василий Макарович приехал на Алтай в город Бийск для работы над своим фильмом «Печки-лавочки».
   Для массовок требовалось много людей. Три дня в гостиницу «Бия», где остановилась киногруппа, шли по объявлению люди всех возрастов и профессий. На бийском вокзале снимались эпизоды: очередь за билетами, на стоянке такси. Съемки вели в селах Сростки, Шульгин  Лог, на Чуйском тракте, на паромной переправе, просто на природе.
  В ряде газет напечатан рассказ «Дядя Ермолай». В сентябре в журнале «Звезда» опубликованы рассказы: «Хозяин бани и огорода», «Хмырь», «Ноль-ноль целых», «Письмо» и другие.
  В феврале следующего года вышел на экраны фильм «Конец Любавиных» по роману Василия Макаровича «Любавины».
    «Отдавая  роман на суд читателей, испытываю страх. Оторопь берет. Я, наверно, не одинок в этом качестве испугавшегося перед суровым и праведным судом, но чувство это, знакомое другим, мною овладело впервые, и у меня  не хватило мужества в этом не признаться.
   Это первая большая работа: роман…22 год – глухая сибирская деревня….Еще живут и властвуют законы, сложившиеся веками. Еще законы, которые принесла и продиктовала новая власть, Советская, не обрели могущества, силы, жестокой справедливости.
   Их пятеро – отец и четыре сына. Тупая, яростная сила, великая жадность и собственнический инстинкт вовлекли их в прямую борьбу задолго до того, как она разгорелась в деревне. Все они гибнут. Остается в живых один из братьев – Егор. Но и он погиб, ибо изгнан из родного села собственным страшным преступлением (он из ревности убил свою жену). Он бежит в тайгу, и там ему остается либо пристать к банде головорезов…либо наложить на себя руки».*
 *В.М.Шукшин т.2 с. 473
    В марте 1972 года в основном, завершена работа над фильмом «Печки-лавочки».
   В августе Василий Макарович приезжает в Сростки.

 10 сентября на Чуйском тракте произошла последняя его встреча с  Надеждой. Ей предстояла поездка в районо. Он стоял под тополем в темной нейлоновой рубашке. Надежда подошла к нему. Обнялись.
–Куда поехала, Надя, так поздно?
–Данные надо отвезти по школе, а то всыпят.
–Это они умеют!
   Тут донеслись до них слова песни: « С чего начинается Родина...»
Василий Макарович  сказал взволнованно:
–Как услышу эту песню, так вспоминаю Сростки. Тополя. Когда еду сюда, кажется, распахнут они  сучья и встречают как вроде.
   Поговорили о тополях, о Поповском острове.
   Сказал, что собрался в Бийск похлопотать о кооперативной квартире для сестры Наташи.
   Тут остановилась попутная машина. Василий посадил Надежду, а сам остался ждать следующую.
                ***
   Тополя. Поповский остров. Назван он так потому, что это были когда-то владения батюшки. Многие годы этот тополиный остров был центром развлечений сростинцев. После войны соорудили через протоку мостик, построили на острове танцплощадку, летний кинотеатр. Демонстрировали фильмы. Был там и стадион. Надежда Алексеевна, работая завучем сростинской школы, составляла расписание так, чтобы уроки физкультуры были сдвоенными. Чтобы ребята могли позаниматься на острове физкультурой  и вернуться к следующему уроку.
   После окончания посевной там проводился праздник «Березки». Если до войны люди просто собирались на острове с гармонью, то после войны – проходили мероприятия. «Этот остров как-то не зарастал, а сейчас там  медведям можно жить»,– с грустью отзывается Надежда Алексеевна.
   И вот, через годы, эта последняя встреча с Василием Макаровичем  послужила ей созданию песни «Тополя».
            
На Поповском шумят тополя,
Старожилы, а рядом подростки.
Хорошо помнят те времена,
Как встречали здесь праздники Сростки.
И до позднего вечера здесь песни звучали,
А влюбленные пары до рассвета гуляли.

И, живя от родных вдалеке,
Вспоминал Чуйский тракт
И любимые Сростки.
И грустил он о вас, тополя, тополя, тополя,
И любил вас не меньше, чем родные березки.

   Василий Макарович очень сожалел, что вечерами стало  в Сростках тихо. Не слышались звуки гармошки, не пелись песни и частушки. И Надежда Алексеевна сочинила вот такие частушки «про жизнь в Сростках», и поются они на сельских концертах.

Гармонь в Талице играет –
В наших Сростках слышно.
Не могу стоять я больше,
Поплясать вам вышла.

Раньше звали «Дикари»,
Там пели песни до зари.
Красноармейской счас зовут,
Вот только песен не поют.

«Забегаловка» гордится –
Юбилейной счас зовут.
Но и на вашей Юбилейной
Тоже песен не поют.

Гарнитуров накупили
И ковры развесили.
Все уткнулись в телевизор
И забыли песенки.
 
На столах у нас не пусто,
И одеться есть во что,
Но даже в праздники большие
Словно вымерло село.

Я частушки петь кончаю
И надеюся на вас.
Сейчас пойдете вы из клуба
И споете лучше нас.
.
                ***

       Ноябрь. 1972 год. Москва.
«Как-то Лидия Николаевна с дочками пришла к мужу в больницу, а у него в глазах, глубоко- глубоко – слезы.
–Что случилось?
Подает «амбарную книгу»:
–На вот, написал… Только не надо сейчас….Потом, дома…
Читала, плакала.
…Поверху написано: « Калина красная», а пониже «Писал сценарий 27 октября - 15 ноября 1972 г. Москва (больница)».(3)
    Девятнадцатого декабря в издательстве «Современник » подписан к печати сборник рассказов Шукшина «Характеры». Вскоре после  выхода книги, он позвонил в издательство, поблагодарил, добавил, что звонит из больницы.

   В феврале 1973 года Василий Макарович перешел со студии им. Горького, на которой отработал десять лет, на студию «Мосфильм». За эти годы поставлено четыре фильма. Он сыграл главные роли в  фильмах: «Какое оно, море?», «Мужской разговор». «У озера», «Печки-лавочки». Снимался в фильмах «Журналист», «Три дня Виктора Чернышова». Работал и на других студиях.                     Написаны романы: «Любавины», «Степан Разин». Повесть «Там вдали». Пьеса «Точка зрения», рассказы, статьи. (3)

       В  марте этого года Василий Макарович выступал в городском театре города Белозерска на премьере фильма  «Печки- лавочки».
   Сказал также, что в этом городе и его окрестностях будет снимать свой новый фильм «Калина красная»
    « Как-то в связи  с фильмом «Печки-лавочки» я получил с родины, с Алтая, анонимное письмо. Письмецо короткое и убийственное: «Не бери пример с себя, не позорь свою землю и нас ».Потом в газете «Алтайская правда» была напечатана рецензия на этот же фильм ( я его снимал на Алтае), где, кроме прочих упреков фильму, был упрек мне – как причинная связь с неудачей фильма: автор оторвался от жизни, не знает даже преобразований, какие произошли в его родном селе…И еще отзыв с родины: в газете «Бийский рабочий» фильм тоже разругали, в общем, за то же. И еще потом были выступления моих земляков (в центральной печати), где фильм тоже  поминался недобрым словом… Сказать, что я все это принял спокойно, значит, зачем-то скрыть правду. Правда же тут в том, что все это: и письма, и рецензии– неожиданно и грустно. В фильм я вложил много труда (это, впрочем, не главное, халтура тоже не без труда создается), главное, я вложил в него мою любовь к родине, к Алтаю, какая живет в сердце,– вот главное, и я думал, что это-то не останется незамеченным…»(4)      

    В мае-июне начались съемки фильма «Калина красная». Фомин В. писал, что «работать Шукшину приходилось на предельном напряжении сил…В мае фильм запустили в производство практически без подготовительного периода, а уже в декабре картину нужно было сдать. В самый разгар монтажных работ над фильмом очередной приступ болезни опять загнал Василия Макаровича на больничную койку(…)Не пролежав и нескольких дней, (…)он сбежал из больницы(…). И он таки успел сделать картину в срок». (3)
   В начале 1974 года фильм «Калина красная» вышел на экраны. Один из просмотров  был в Госплане СССР. После его окончания  зрители, многие со слезами на глазах, бурно аплодировали.  Шукшин все повторял Сергею Бондарчуку: «Ты видишь, им понравилось». Василий Макарович ликовал.
    
    Шукшин очень интересовался личностью, творчеством Достоевского. Был приглашен на роль великого писателя в готовившемся фильме студии «Ленфильм». Думал сыграть и Пугачева в кино или снять самому фильм о Емельяне Пугачеве.
  Весной он подает генеральному директору «Мосфильм» заявку на двухсерийный фильм о Степане Разине.
    В мае Н.Губенко делится с ним замыслом фильма, построенном на материалах уголовного дела об убийстве. Дает ему материалы судебного процесса. Изучив их, Василий Макарович подает заявку на литературный сценарий двухсерийного фильма «Квинтэссенция души».
   В конце мая начались съемки фильма «Они сражались за Родину», где Шукшин  исполнял роль сержанта-бронебойщика Петра Лопахина. На съемках Василий Макарович не переставал думать о собственной будущей картине. Заканчивал пьесу, дописывал роман.
  В это время  он несколько раз был в Москве: на студии « Мосфильм» начинался подготовительный период фильма «Степан Разин». Во время съемок Василий Макарович работал  и над другими произведениями. В каюте до 3-х часов ночи горел свет…
  В августе продолжаются съемки фильма « Они сражались за Родину» на Дону. В сентябре Шукшин едет в Ленинград для участия в съемках фильма Г.Панфилова «Прошу слова».

«Последние месяцы Шукшин нервничал. Торопился давать интервью, после каждого уговаривал себя – последнее. Чего-то внутренне боялся. На бегу успевал осмысливать накопленные сведения из добытых источников и архивов. Боялся не успеть…»(1)
 
  «Закончились съемки на Дону  в начале октября. Мы с Василием Макаровичем вечером смотрели по телевидению матч наших хоккеистов с канадцами, разошлись по своим каютам. А утром, когда пришли будить его, Шукшин лежал холодный. Смерть настигла его во сне, «сердечная недостаточность»,– сказали врачи ».*
*  (Юрий Никулин. 3)       
                ***
   Весть о безвременной кончине любимого писателя, актера и режиссера молниеносно разлетелась по всей стране. С венками, цветами и гроздьями спелой  калины потоки людей торопились к Дому кино, где был установлен для прощания гроб с телом Василия Макаровича.   

Похоронен он 7 октября в Москве на Новодевичьем кладбище. И «шли» к нему на могилку материнские письма:
«…Дитенок мой, дитенок, прости меня: я тебя потопила своей слезою горькою. Не могу я ни на одну минуточку забыться. Были бы  у меня крылышки, я бы каждый день летала на твою могилочку. Мне бы легче было…Сын ты мой любимый, светлая тебе память, ласка ты моя несчастная».(1)

    Горько плакали сростинцы, узнав о кончине их земляка. Думали, будут похороны здесь, на родине Василия Макаровича, в Сростках. Представлялось, как у школы  провожают его  в последний путь. Оказалось, хоронить будут  там, в Москве, на Новодевичьем кладбище. И поехала в Москву Мария Сергеевна с дочерью Натальей.
 
   Через несколько дней сростинской школе присвоено имя Василия Макаровича Шукшина.
    По возвращении Марии Сергеевны, Надежда часто приходила к ней. Утешала. Как-то сказала с болью:
–Мария Сергеевна, успокойтесь, нам всем вместе надо хранить память о нем. Это так важно!
–Да как же успокоиться-то, когда ни на секунду, ни на миг горе не отступает от сердца, и слез нет – все выплакала, а горе давит. Если бы он у меня был хулиганом или в тюрьме даже, люди бы мне в лицо плевали за него. Я бы обтерлась, но знала, что он у меня живой.
   Навещали ее поклонники таланта Василия Макаровича. Хотя и больно ей было вспоминать, но она рассказывала им о сыне.
   
    Надежда Алексеевна, работая завучем школы,  задумала сохранить память об их земляке  и решила создать школьный музей Василия Макаровича Шукшина. Сразу после похорон обратилась к местному художнику, мастеру по дереву Ивану Андреевичу Иванову с просьбой об изготовлении стендов.
   Потом поехала   к Марии Сергеевне и Наталье Макаровне. Вместе составили текст о творчестве Василия Макаровича, подобрали фотографии.
    Вечером Иван Андреевич ждал ее у школы. Надежда Алексеевна отдала ему материалы для стенда, и они стали работать. Она подсказывала, что и где  разместить. Через двое суток первый стенд «В.М.Шукшин»  был готов. Он состоял из четырех разделов:
Биография В.М.Шукшина.
В.М. Шукшин – писатель.
В.М.Шукшин – кинорежиссер.
В.М.Шукшин – киноактер.
   Иван Андреевич сделал и макеты книг, которые написал Василий Макарович.

   Началась поисковая работа. Ребятишки сконцентрировались вокруг Надежды Алексеевны. Определились, кто будет заниматься перепиской, кто экскурсией, кто хозяйственными делами. Написали в киностудии им. Горького и «Мосфильм».  Попова Анна Ароновна выслала кадры из фильмов «Калина красная», «Печки-лавочки», «Они сражались за Родину», по одной фотографии ролей Шукшина из многих фильмов, а также вырезки из газетных и журнальных статей, опубликованных при жизни Василия Макаровича, написанных о нем и им самим. Анна Ароновна помогла  найти костюм Егора Прокудина и ботинки, в которых снимался Василий Макарович в фильме «Калина красная».
  Откликнулись и из киностудии им. Горького. Марк Ионович Волоцкий прислал несколько портретов и фотографий Василия Макаровича в ролях, а также пластинки с воспоминаниями артистов  о Шукшине.
  22 апреля, (в день рождения Владимира Ильича Ленина) 1975 года приехали в школу    кинорежиссер Ренита Андреевна Григорьева со съемочной группой, Мария Сергеевна. Прибыли руководители РК КПСС, отдела культуры, сельские руководители парткома и   сельского совета. На крыльце школы был проведен митинг по случаю присуждения Василию Макаровичу Шукшину Ленинской премии (посмертно).

   В школу стали поступать письма от учащихся  из многих городов и районов страны, в которых они просили сообщить «подробности   детства и юности Василия Макаровича». Ребята из группы переписки  отвечали на них.
  Ученики, входившие в хозяйственную группу,  отмечали  в специальном журнале присланный материал и распределяли его по конвертам.
   Обозначилась и культурно-просветительская группа.
   Быстро разлетелась по России и за ее пределы информация о создании первого в стране музея Василия Макаровича Шукшина. Одно из писем было с Украины из города Шахтерска. Преподаватель педучилища Элеонора Ивановна Румбах просила фотографии Василия Макаровича для своего музея. Она  в письме  и назвала  сростинских ребят «шукшинятами».
   Большую помощь оказали музею Анатолий Пантелеев из Ленинграда, сослуживцы Василия Макаровича. Прислан печатный материал из Новосибирска. Был материал от В.А. Агафонова: пластинки, диафильмы, диапозитивы, журналы. Житель села сделал фотографии документов по истории заселения  Сросток и подборку стихов, посвященных Шукшину, его матери, селу.               
  Клубом шукшинят руководил избранный  Совет музея, во главе которого стоял директор:   Белова Нина. (Она была  первым директором. С годами  директора, члены Совета и другие
активисты музея менялись, так как, заканчивая школу, уходили во взрослую жизнь. На их места приходили другие).
  16 мая 1976 года в сростинской средней школе был открыт музей Василия Макаровича Шукшина.
  Работали секции экскурсоводов, переписки, поисковая,  культурно-просветительская (позднее она стала называться ансамблем «Шукшинята).
   Люди ехали в школу чуть ли не со всех уголков России, а также из ГДР, Монголии, Болгарии, Венгрии и других стран.
    Тринадцать чередовавшихся во время уроков  экскурсоводов проводили экскурсии почти ежедневно.
     В экспозиции музея, кроме разделов: Шукшин писатель, кинорежиссер, киноактер,– выделены и такие разделы: родина В.М.Шукшина, семья, Шукшин живет среди нас (открытие митинга у школы, фотографии чтений.) Подарки музею (редкие фотографии Василия Макаровича, его матери, жены, детей, сестры, родных, друзей).

   В школе развернулась большая работа по изучению творчества Василия Макаровича Шукшина. Мероприятия ко дню памяти, месячники, недели Шукшина, во время которых проводились вечера, утренники, викторины, всевозможные конкурсы. Месячник заканчивался написанием сочинения по темам: «Что бы ты взял в дорогу жизни от Шукшина?»; «Он похож на свою Родину»; «Шукшин – наш земляк» и другие темы.
   Какие бы мероприятия по шукшинской тематике ни проводились – без песен и частушек, сочиненных Надеждой Алексеевной,  а также танцев шукшинят было не обойтись. Она научила многих ребят играть на балалайке. Создался детский певческий коллектив – ансамбль «Шукшинята». Солисты исполняли народные, лирические песни или песни гражданского содержания дуэтом, трио или вокальной группой.
    В проводимых  Надеждой Алексеевной концертах-беседах  шукшинят вначале рассказывалось  о детстве и юности Василия Макаровича, ведь она училась в школе вместе с ним. Потом в хронологическом порядке – о его творчестве.
   Говорили об опубликованных в газетах и журналах  рассказах Василия Макаровича, о снятом им в 1963 году на Алтае по своему сценарию фильме «Живет такой парень» по мотивам рассказов сборника «Сельские жители».  Этот фильм  на 16-ом Международном фестивале в Венеции удостоен почетного приза «Золотой лев святого Марка», как лучший фильм для детей и юношества. Он  отмечен премией на Ленинградском фестивале 64 года «за жизнерадостность, лиризм». Фильм показан на 16-ом Московском международном фестивале, на 5-ом Международном фестивале фильмов для юношества во Франции, на фестивале в Мексике в 1964 году.
   Ребята выступали  в Сростках: в районной мемориальной библиотеке Василия Макаровича Шукшина, больнице, фермах, «Заготзерне». Выезжали с концертами в близлежащие села, на бийские предприятия и в учебные заведения. Шукшинята под руководством своей учительницы, Надежды Алексеевны,  участвовали  в районных, городских, краевых конкурсах по тематике Шукшина. Получали Дипломы. Выступали они и на международном фестивале.
   В беседах  доводили до населения сведения, какие рассказы Василия Макаровича и в каких журналах публиковались. Это журналы «Октябрь», «Молодая гвардия», «Новый мир», «Искусство кино», «Сибирские огни». А также в журналах – «Москва», «Сельская молодежь», «Литературный Киргизстан», «Север», «Звезда», «Аврора».
   Очень способному  ученику Надежды Алексеевны, Алеше Черных, поступавшему во ВГИК, игра на балалайке помогла при вступительных экзаменах. Читая отрывок из «Степана Разина», он использовал этот инструмент, чем удивил приемную комиссию.

    Встретился как-то Надежде Алексеевне в автобусе Алексей Кривчинков. Вспомнила, что тот был в младшей группе (а их было несколько) «Шукшинят». Алексей, теперь уже взрослый,  образованный человек, с теплотой вспоминал то время: поездки, концерты. Остались в памяти и слова Шукшина: «Живи и выкладывайся, не ходи против совести, старайся больше знать». Алексей так и старается жить.

    Надежда Алексеевна, выступая на больших кафедрах в Москве и Ленинграде, тоже  пропагандировала  творчество Василия Макаровича.
    Где бы она ни выступала,  в ее лекциях звучали  слова не только о биографии писателя, актера и режиссера Василия Макаровича Шукшина, но и об изданных его книгах, вышедших на экран фильмах, о его романе  «Любавины», главным героем которого является Егор Любавин.  В романе говорится о том, куда может завести судьба сильного мужика, изгнанного из общества. Егор оказался у врагов, среди остатков армии барона Унгерна, осевшей в пограничной области Алтая. Зрители  с большим вниманием слушали и  то, что в 1967 году Шукшину, Гинзбургу, Санаеву присуждена Государственная премия имени братьев Васильевых за фильм «Ваш сын и брат». Услышав информацию о том, что Василий Макарович награжден орденом Трудового Красного Знамени, все почтительно встали и зааплодировали.
    Рассказывала она читателям библиотеки, да и не только им,  о вышедшем в начале 1974 года фильме Василия Макаровича «Калина красная». Герой повести и фильма «Калина красная» Егор Прокудин был вором-рецидивистом.
«Мой герой – отнюдь не злодей, не закоренелый преступник, – цитировала Надежда Алексеевна слова Шукшина.– Где-то в глубине его души заложено  доброе, хорошее. И сила этой доброты огромна. Егор ведь не сын паразитов и тунеядцев, в нем течет кровь тружеников-крестьян. И я показываю, как ему удалось вернуться к тому лучшему, что есть в нем. Порвав с преступным прошлым, Прокудин возвращается в деревню. И ему довелось пережить счастливые минуты, когда он, сев на трактор, оставил на земле зримый след честного труда – первую пропаханную борозду. А через малое время он погибает от руки бывшего своего «дружка» из воровской шайки…
   Мне не хотелось бы, чтобы зрители увидели в «Калине красной» этакую «уголовную историю» о перековавшемся преступнике. Это – история о каждом из нас, об извечном поиске своего места в жизни, своеобразный диалог человека со своей совестью».(4)
   Надежда Алексеевна с теплотой  рассказывала о матери Шукшина, Марии Сергеевне, ведь она на протяжении всей своей жизни часто общалась с ней. Василий Макарович очень любил свою мать. Писал ей полные любви и нежности строки.
   Июль. 1960 г.« Здравствуй, милая мамочка!...Я чувствую, что и ты соскучилась, родненькая моя…»
  На хранившейся в музее-заповеднике открытке к 8 марта. (1973 или 74 год)  слова, от которых наворачиваются слезы, ведь писал он их за семь месяцев( или на год больше) до ухода из жизни:
« Родная моя! Спасибо тебе за все, за муки и страдания, какие ты вынесла в жизни, отдавая нам все силы, разум и волю. Низкий мой сыновний поклон тебе до земли.
                Сын Василий.
   На протяжении всей своей творческой пропагандисткой жизни, а это более тридцати лет, Надежда Алексеевна  рассказывала о Шукшине. На многих  встречах с читателями ее шукшинята наизусть читали  строки Василия Макаровича о родине, ведь он очень любил свою малую родину, Сростки, мечтал вернуться. 
«Родина…Я живу с чувством, что когда-нибудь я вернусь на родину навсегда. Может быть, мне это нужно, думаю я, чтобы постоянно ощущать в себе житейский «запас прочности»: всегда есть, куда вернуться, если станет невмоготу. И какая-то огромная мощь чудится мне там, на родине, какая-то животворная сила, которой надо коснуться, чтобы обрести утраченный напор в крови. Видно, та жизнеспособность, та стойкость духа, какую принесли туда наши предки, живет там с людьми и поныне, и не зря верится, что родной воздух, родная речь, песня, знакомая с детства, ласковое слово матери врачуют душу».(4)
   Вернулся Василий Макарович на родину  в своих книгах.
    Надежда Алексеевна с раннего детства пела, играла на балалайке. Повзрослев, сочиняла песни и частушки. С особой силой раскрылось ее песенное дарование  после ухода из жизни Василия Макаровича.  Чувство тяжелой утраты она выразила в песне «Березки».

Он рос вместе с нами,– ответили тихо березки,
Любили стоять над обрывом заветной горы,
Встречали рассветы и вместе закат провожали,
И слушали всплеск Катунской волны.

Когда уезжал он, мы с грустью его провожали.
Но знали: вернется и к нам он придет на Бекет,
Смотрели на тракт и тревожно ветвями махали,
А он не пришел, и его до сих пор с нами нет.
Вот годы проходят, а мы его ждем сиротливо,
Одни на Бекете все так же стоим и стоим,
И каждое утро, как прежде, рассветы встречаем,
Закат провожаем и молча о Васе грустим.

   Исполняла эту песню  Алена Денисова, певшая в ансамбле «Шукшинята» одиннадцать лет. Для нее  Надежда Алексеевна написала песню «Пикет», посвященную Василию Макаровичу.

Сидя здесь босиком на вершине горы,
Вспоминал свое детство и юность былую,
Как купались в реке, как влюблялись порой,
Как мечтали войти в жизнь большую.

А Пикет все манит всю Россию к себе,
И идут по тропинкам потоки людские,
Чтоб взглянуть на село, поклониться земле,
Давшей сына великой России.   

  Когда Шукшинята  защищали звание  народного ансамбля. Надежда Алексеевна написала песню «На Бекете да над Сростками». К 65-летию Василия Макаровича – «Наши Сростки».               Чтобы показать отдых ребятишек во времена его детства и юности – «Полянка», «Катунь- реченька», «Красавица-девица» и многие другие.
 
    В Сростки часто приезжали кинорежиссеры и много раз снимали Шукшинят на Катуни, на речке Федуловке, горе Пикет, в школе. В фильме у Заволокиных «Песня, знакомая с детства» они увидели себя: как пели, как Надежда Алексеевна рассказывала о том, как плавали на Сухой остров за облепихой, а Вася греб веслами и пел «Из-за острова на стрежень…» Вечером снимали  Камушки, где ребята исполняли песни и танцы.   
      В сентябре 1981 года в селе начались съемки фильма «Праздники детства», и целый учебный год школа жила этим.  Надежда Алексеевна уведомляла ребят о начале репетиций, проверяла явку. Следила, как  ребята одеты ( соответствует ли их одежда времени, отражавшему ход событий). На главную роль Ивана Попова был взят мальчик из другой школы, Сережа Парамонов. Шестеро сростинских мальчишек играли второстепенные роли. Надежда Алексеевна давала консультации по оформлению класса.  Играла роль учительницы. Артистка Людмила Зайцева – роль Марии Сергеевны ( матери Вани Попова).

    В этом фильме показана среда, в которой формировалась личность Василия Макаровича. Показано его детство. Праздниками для него были книги, которые он читал на русской печке. (А читал он все подряд, даже агротехнику).
    22 июня в год  40-летия начала Великой Отечественной войны снималась последняя сцена  этого фильма: проводы  на фронт. Местные жители и артисты рыдали так, будто это было на самом деле. Война ушла, но отголоски ее  живут в душах сельчан. И они вырвались,  лишь только напомнили людям о том страшном времени.
 
                ***
   Подошел год, когда Надежде Алексеевне надо идти на заслуженный отдых. Идти на пенсию надо, но встал перед ней больной  вопрос:  как  бросить музей с экскурсоводами, перепиской? Ансамбль «Шукшинят»?
    Устроилась на работу педагогом дополнительного образования в Центр внешкольной работы. Был в те годы  закон, по которому с работающего пенсионера  высчитывали определенную сумму, и выходило, что ничего из дополнительных денег Надежда Алексеевна не получала.  Но деньги не главное в ее жизни: не могла  представить, как оставить сотворенное!
   Не могла она жить без людского общения, без своих Шукшинят. Отработав с ними пятнадцать лет, Надежда Алексеевна, так и хочется сказать, впряглась еще на пятнадцать. Ведь свою работу она связывала с творчеством  троюродного брата – Василия Макаровича Шукшина. Все так же ее Шукшинята выступали на концертах. Рассказывали и о том, в каких, кроме журналов, газетах публиковались рассказы их любимого писателя и актера. Это в «Комсомольской правде», «Советской России», «Литературной газете», «Литературной России» и ряде других газет.
   И опять Надежда Алексеевна рассказывала городским слушателям о приезде в свои родные Сростки Василия Макаровича. Как он встречался с учащимися школы, жителями села. О том, как выступал перед несовершеннолетними правонарушителями в воспитательно-трудовой колонии в Бийске. Читала им  воспоминания об этой поездке его матери, Марии Сергеевны: 
« Приехал домой Вася шибко расстроенный, аж с лица помутнел, долго сидел молча. Одну папиросу за другой курил, курил.
–Что такое?– спрашиваю.
–Был в колонии малолетних.
–Что ж, Вася, переживать-то? Ведь за дело сидят там. Отпетые, наверное.
–Да нет, мама. Дети они почти. Скажешь веселое – смеются. Расскажешь грустное – на лицах печаль. Кто по глупости туда попал, а кого и родители так воспитали. Жалко мне их. Не я буду, если что-нибудь для них не сделаю (имел в виду снять фильм или написать произведение).
А когда «Калина красная» вышла, я-то и вспомнила Васино обещание – выполнил он его, родимый».*
*А.С.Пряхина. « В.М.Шукшин – гость БВТК»   Бийск 1999г
    Зашел  Василий Макарович тогда и  в кабинет завуча, Надежды Алексеевны Ядыкиной,  своей троюродной сестры.
– Здравствуй, Надя.
–Здравствуйте, Василий Макарович.
–Не Василий Макарович, а Вася.
–Ну, Вася, так Вася.
–Урок идет,– продолжал Василий Макарович.– Хочу сестру Наташу подождать.
   Он стоял у косяка двери. Надежда спросила о том, как  снимался в кино. Он не ответил, а стал говорить о  трудной работе учителя, о правительстве, которое не обращает внимания на их жизнь. Прозвенел звонок. Пришла Наталья Макаровна,  и они ушли.
   
   Основной  задачей Надежды Алексеевны было раскрытие перед детьми творчества Василия Макаровича, красоты народных песен, традиций, воспитание в детях любви к родной земле, языку, прошлому и настоящему села. На протяжении тридцати лет  большинство детей всех возрастов прошли через ее «Клуб Шукшинят», и эта ее работа, несомненно, вошла в историю жизни сростинской школы.
  Время идет и вносит в окружающий  мир свои перемены. Перемены произошли и в школе Сросток. После ее ремонта школьный музей, уже обновленный переместился с  третьего этажа на второй.
 Много экспонатов переданы во Всероссийский мемориальный музей-заповедник Василия Макаровича Шукшина.       
   Надежда Алексеевна двадцать лет занималась и с ветеранским коллективом «Русская песня». Для этого коллектива тоже написаны  песни, и каждая имеет свою историю.
   И звенеть ее песням над Катунью.


Неудержимо время мчится,
Как ветер, в дальние края…
На полстраницы уместится
Вся биография твоя.
В ней все по-будничному просто,
Нет выдающегося дня.
Давно своей ты стала в Сростках.
И для тебя здесь все – родня.
Вокруг – березовые рощи,
Катунь - красавица река.
Ты часто слышишь даже ночью
Разливы школьного звонка.
Звон льется музыкою дивной,
Как колокольчик под дугой,
И для тебя напев призывный
Стал песней самой дорогой…
Я восхищаюсь той судьбою,
О ней восторженно пою.
И низко-низко пред тобою
Склоняю голову свою. *
                *Михаил Мокшин «Твоя биография»

    Надежда Алексеевна, кроме перечисленных выше наград,  удостоена и таких: медали: «100 лет со дня рождения В.И.Ленина»,  «Ветеран труда», «Лауреата 2-го всесоюзного фестиваля народного творчества, посвященного 70-летию Великой Октябрьской Социалистической революции».
     Знаков: «Наставник педагогического труда», «Отличник народного просвещения».
Она является и «Победителем конкурса имени С.П. Титова (2009 г).

                ***
     На протяжении всей  жизни Надежда Алексеевна общалась с Кларой и ее семьей. Отношения у них были самыми теплыми. И  когда на 76-ом году жизни уходила в  мир иной ее дорогая Клара, она горестно сидела у  постели подруги. Вспоминала  о совместном  детстве, юности, о том, как преодолели протоку Дурнушку, и о многом другом. Легкая улыбка блуждала на угасающем лице Клары.
   Пережила она своего любимого мужа Василия Ивановича Бровкина на шесть лет.

                ***
       Надежда Алексеевна часто говорила по телефону с матерью Василия Макаровича, Марией Сергеевной. Тетей Маней. Навещала ее. С болью в сердце видела, как тяжело переносила та уход из жизни сына. Спасало мать от душевной тоски общение с людьми, забота о внуках. Не дожила Мария Сергеевна до пятидесятилетия  сына Василия. Случайность сыграла свою роль. Сделали Марии Сергеевне небольшую операцию. Все было хорошо. И так случилось, что в больничной столовой она села на сломанный стул. Его ножки внезапно подломились, и она, падая,  ударилась затылком о спинку позади стоявшего стула. Кровоизлияние в мозг.  Через три дня Мария Сергеевна скончалась.
   Зимний холодный день. 19 января 1979 года. Почти все жители села пришли проводить Марию Сергеевну в последний путь. Каждому хотелось отдать долг любимой сельчанке, матери,  воспитавшей такого сына. Гроб с  телом несли от последнего места ее земного пристанища до горы Пикет.               
   Идут к ней сельчане. Едут гости со всей России, чтобы поклониться матери великого  Художника.
               

                ШУКШИНСКИЕ ЧТЕНИЯ
  Гора Пикет или Бекет, как называют ее коренные сростинцы – дорогое с детства место Василия Макаровича. Взойдешь на нее, и вот рядом алтайская гора Бабырган. То она печалится в тучах,  то радуется жемчугам - облакам, укутавшим ее, словно периной.  Катунь, разлившая  бирюзовые воды между  ягодно-грибными островами. Вольно раскинулись вдоль тракта любимые Василием Макаровичем  Сростки, видевшиеся отсюда как на ладони. И храм, блистающий в своем великолепии.
    И вот сюда в воскресный ясный день 25 июля 1976 года ближе к вечеру поднимались люди, чтобы подышать воздухом, которым дышал любимый писатель, походить по траве, по которой он ходил, поклониться земле, взрастившей его. Здесь, на Пикете должны пройти первые Шукшинские чтения.
    Чтения  в то лето длились полтора месяца: прошел кинофестиваль фильмов, поставленных Василием Макаровичем, и в которых он снимался. Проводились вечера и встречи, выставки его книг, читательские конференции, литературные конкурсы.

   А  днем в Бийске люди спешили к Дворцу Культуры химиков: знали – открывался первый литературный Шукшинский праздник.
   Над сценой – портрет Василия Макаровича. Лицо строгое. На сцене множество цветов. С  необычайным волнением люди встречали  мать и сестру Василия Макаровича, Марию Сергеевну и Наталью Макаровну.
   На почетных местах  и гости: алтайские писатели Иван Кудинов, Евгений Гущин, журналист Вадим Явинский. Поэт Геннадий Панов, Леонид Чикин тоже вместе с представителями общественности города поднялись на сцену…
   К вечеру праздник переместился на родину Шукшина в Сростки. Множество автомобилей со всего Алтая, Новосибирской, Томской, Кемеровской и Усть-Каменогорской областей заполонили центр  села. Поклонники таланта Шукшина приехали из Ленинграда, Свердловска, Горного Алтая и всех ближних районов.
   Люди поднимались на Пикет. И вдруг стал накрапывать дождь, а потом обернулся мелким, затяжным. Решено было перенести мероприятие в кинотеатр «Катунь», который не вместил всех желающих. И праздник состоялся на площади, напротив кинотеатра. На этом месте, «по утверждению сростинцев, стояла изба, в которой родился Шукшин»*
* «С высоты Шукшинского Пикета». В.Каплина. В.Брюхов.  с.13. Барнаул 1998г.
    
    С тех пор ежегодно проводятся на Алтае Шукшинские чтения, которые переросли в Шукшинские дни. Народ Бийска  и гости также спешат в  Центральную городскую библиотеку им. Василия Макаровича Шукшина. Потом, в Сростках, торопятся, сначала в Музей  Василия Макаровича Шукшина, дом-музей его матери. Затем – на Пикет.
    А жизнь Надежды Алексеевны с тех пор, как не стало брата, разделилась надвое: до Чтений и после Чтений. Готовится, как к пасхе, ведь к ней в эти Шукшинские дни  приезжают гости со всех концов России: академики, доктора наук, рабочие, инженеры... Потому цветы она сеет пораньше, чтоб расцвели. Хотелось бы, чтоб выросли к приезду гостей огурцы, созрели помидоры. Убравшись везде, она ждет большого многогранного праздника, где читают рассказы Василия Макаровича, поют песни. Сидят до первых петухов. Все уже знают: «Малые чтения» проходят в «гостиной Ядыкиной» в ночь с субботы на воскресенье.
   Годы бегут. Душа ее болит.
 И однажды, когда в стране, вследствие лихих девяностых, еще шла неразбериха, как раз к семидесятилетию Василия Макаровича, вылилась ее душевная боль  в такие строчки.
….Может, слышишь ты нас?
Так взгляни же на море людское,
Что пришло поклониться
И покаяться в наших грехах.
Вместе с нами поверь ты:
Вновь поднимется наша Россия,
К людям радость вернется,
Засветится в уставших сердцах.
               
   
  В 2004 году на горе Пикет установлен бронзовый памятник  Василию Макаровичу Шукшину работы скульптора Вячеслава Клыкова весом  в двадцать тонн и высотою восемь метров.
    Хранится у Надежды Алексеевны неотправленное Василию письмо. Болит душа, вот и писала такие строки.
«Прости, но в 2004 году я поспорила с Наташей, любимой сестрой твоей, Талей. Ей хотелось, чтобы памятник тебе стоял у дороги, что на гору никто не пойдет, что ты будешь сидеть там один, весь в снегу и босой. А я сказала: « Наташенька! Пойми, ко мне отовсюду едут люди, и они идут именно на Пикет. Там – лучше». 
   Там играют дети, круглый год полно народу. Сколько раз замечала, что наши женщины, когда  мимо идут, остановятся, перекрестятся, поклонятся.  У дороги пылились бы ноги босые. Все подряд бы останавливались. Здесь дело еще в том, что до вершины пойдут только те, кто по-настоящему любит, кому надо к тебе».

   Надежда Алексеевна благодарит Бога за то, что не ослабевает у людей память о Василии Макаровиче. Его имя с 1976 года собирает их в день его рождения 25 июля  на Пикете. 
С верою светлой в добро и мечту
Люди идут на совет к Шукшину,
Где душу согреть и покой обрести,
Как правду по жизни достойно нести….*
* «Кружат птицы над Пикетом» песня Н. Ядыкина
   И кружат над морем людским, как заметила Надежда Алексеевна, птицы. Иногда они улетают, через некоторое время возвращаются, но уже большей стаей.
  И думается, что в этот день над  Пикетом парит  душа Василия Макаровича. Радуется она или печалится  – не дано знать. И молится Господу за нее,  за почитателей его таланта и местных жителей покровительница земли сростинской великомученица Екатерина, ведь святая имеет великую благодать ходатайствовать перед Богом о спасении наших душ и помогать в болезнях и скорбях.

               
                ПОСЛЕСЛОВИЕ

   19 августа 1977 года  решением Алтайского краевого Совета народных депутатов открыт музей-заповедник Василия Макаровича Шукшина, как филиал краевого краеведческого музея, на его родине в селе Сростки. Официальное открытие было 23 июля 1978 года, в день третьих Шукшинских чтений.
  В 1991 году музей получил статус государственного историко - мемориального музея-заповедника В.М.Шукшина, а в 1999 году на его базе создан Всероссийский мемориальный музей - заповедник В.М.Шукшина.
    В состав заповедника входят памятники: дом, в котором провел детские годы актер, кинорежиссер  и писатель В. М.Шукшин; усадьба, купленная В.М. Шукшиным для матери, в которой М.С. Куксина жила с 1965 по 1972 год; жилой дом М.С.Куксиной, баня с летней кухней; сарай-дровяник; школа, в которой учился, а затем работал русский советский писатель, кинорежиссер и актер, Лауреат Ленинской и Государственной премий СССР В.М.Шукшин. Здесь же учился Герой советского Союза  А.В. Спеков.
   Именем Василия Макаровича Шукшина названы: улица в селе Сростки, Сростинская средняя школа, Центральная библиотека в городе Бийске, Бийская государственная педагогическая  академия, вокзальная площадь Бийска, улица города Барнаула, Алтайский краевой драматический театр, пассажирский теплоход Обского речного пароходства, сухогруз Дунайского речного пароходства, ледник на горе Белухе в горном Алтае, пик на Памире. Во ВГИКе  учреждена стипендия имени Шукшина. Его имя носит и малая планета, открытая астрономом Черных.
   В Алтайском государственном университете работает научно-исследовательский центр «Жизнь и творчество Василия Макаровича Шукшина». Шукшинский центр работает и в Москве.
   В Государственном музее истории литературы, искусства и культуры Алтая (Барнаул) есть экспозиция, посвященная Шукшину. При Алтайской государственной  педагогической академии  также работает музей.
   В России действуют несколько самодеятельных народных музеев Шукшина.
    В Алтайском государственном университете, Барнаульском педагогическом университете, Государственном музее истории литературы, искусства и культуры Алтая и Всероссийском мемориальном музее-заповеднике Шукшина в Сростках традиционно проводятся научно-практические конференции, посвященные жизни и творчеству Василия Макаровича Шукшина.
    Его произведения, начиная  с 1975 года издавались и переиздавались в нашей стране более ста тридцати раз: отдельные произведения, сборники, избранное, собрания сочинений, книги для чтения с комментариями, книги для детей. Вторая книга романа «Любавины» вышла в 1987 году в издательстве «Дружба народов». Статьи Василия Макаровича, интервью, беседы, выступления, письма, рабочие записи и комментарии опубликованы в восьмом томе девятитомного собрания сочинений В.М. Шукшина. (3) 2014г.)
Произведения  Василия Макаровича Шукшина переведены на более  чем сорок языков народов мира.

   Встреча с Надеждой Алексеевной помогла мне раскрыть глубину таланта Василия Макаровича. И вроде бы не открылась тайна, сотворенная Художником, но так необходимо было осознание масштаба жизни такой короткой и такой многогранной, и оно пришло.
   



                ЛИТЕРАТУРА
1.Всероссийский мемориальный музей-заповедник Василия Макаровича Шукшина в Сростках. Путеводитель. Автор-составитель Т.Н.Попова. Барнаул, 2003.
2. «…Вновь заведенная деревня Сростки». Сборник материалов по истории села. Сост. Л.А.Чуднова, Барнаул 2002
3. Муравинская Л.И.  В.М.Шукшин. Хроника жизни и творчества в документах, письмах, воспоминаниях. В кн: Он похож на свою родину. Земляки о Шукшине. 2-изд, изм. и доп. Бийск, 2009.
    Редакционная коллегия переиздания: Л.А.Чуднова, Т.Н.Попова, Л.И.Калугина, С.А.Лабутина. Бийск, 2009
4. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 9 т.т. – Т.8 Барнаул, 2014.

        В книге использованы фотоматериалы из архива автора,
    Ядыкиной Надежды Алексеевны, Сизинцевой Татьяны Владимировны, библиотеки села Верх-Катунского.
         Фото обложки предоставлено редакцией газеты «Моя Земля» Бийского района.
             

         

           Редактор Д.И.Шарабарин
           Корректор Л.Ф.Белоусова

Книга издана по благословению настоятеля храма преподобного Сергия Радонежского иерея Владимира ( Ащеулова)


                БЛАГОСЛОВИ…
               
                Через Шукшина мы познаем себя, свою нацию.
                Осознаем  свои человеческие обязанности.
                Помнить о Шукшине, значит, помнить о совести.
                Шукшин – наш оберег.
                (Из ранних публикаций)
   Думается, что ныне духовную зрелость человека можно проверять его отношением к В.М.Шукшину. Василий Макарович чисто русское явление в мире, символ высшего проявления нашего национального духа.
     В условиях современной глобализации, беспардонной лжи против нас, экономических санкций и постоянных информационных провокаций, когда попирается и опошляется наша культура, искажается наша история, –  как никогда, дух Шукшина, его совестливая, высоконравственная национальная суть нуждается в нашей защите. Это наш духовный оплот. Не сдадим его ненавистникам правды, нынешним конъюнктурщикам «за понюх табаку» – тогда сохраним себя как нацию, тогда можем думать, как «прорваться в будущую Россию», которая без Шукшина ни сейчас, ни потом не мыслима.  Оберегая Шукшина, мы оберегаем в себе нравственные крепи. Он был выстрадан нашим народом, что наработал и сохранил  в себе лучшие человеческие традиции.
    Василий Макарович Шукшин…Не счесть сколько написано о нем книг и будет написано еще! Разные цели движут пером ученых-искусствоведов, литературных критиков, писателей-публицистов, журналистов и.т.д. В том числе и мода, что греха таить. Но мода, как волна: нахлынула–отхлынула.
     И вот перед читателем эта книга «Благослови тебя, моя Родина…» Книга о  Шукшине по воспоминаниям жительницы села Сростки троюродной сестры Василия Макаровича Ядыкиной Надежды Алексеевны.  Автор книги Тамара Попова. Она прозаик, публицист, издала несколько своих книг, публиковалась в местных и краевых журналах, многочисленных коллективных сборниках, альманахе «Тобольск и вся Сибирь»… Живет в селе Верх-Катунское Бийского района, активно занимается популяризацией творчества Василия Макаровича среди сельчан и нравственно-эстетическим воспитанием школьной молодежи в духе нашего знаменитого земляка.
     И вот ее очередная книга, на этот раз о Шукшине, которая родилась ни в недрах большого города, а там «среди русских полей»,  рядом с родными местами Василия Макаровича, дополняя Шукшиниаду своим естественным колоритом.
     Берут за душу строки страшной правды о жизни алтайских крестьян, к которым испокон принадлежала семья Шукшина, в годы коллективизации расстреляли отца , отчим погиб на войне и на всю жизнь клеймо – «враги народа». Все это известно по литературе о Василии Макаровиче, но здесь особый взгляд, взгляд очевидца ( по живому рассказу Ядыкиной Н.А.), особое понимание, свое, местное, естественное. Пусть в книге что-то повторяется, давно известное, но это известное снова и снова будет заставлять читателя вглядываться в наше общее прошлое и размышлять. Так не может быть слишком много света днем и синевы в безоблачном небе. Так и не может быть слишком много книг о  Шукшине, то есть нашей совести, нашей нравственной основы. 
   Однако содержание книги оставим за читателем. Я собирался только написать введение, то есть ввести этого читателя в круг авторских сообщений и размышлений. это сделал.
   И в завершении хочется сказать следующее. Писать о Шукшине правду очень трудно и ответственно. Он, может быть, единственный из писателей, что способен до минимума сократить дистанцию между собою и читателем, более того – как бы слиться с ним, стать его зрением, слухом, чувствами, но более острыми, тонкими, осмысленными, приводящими к неизбежному вопросу без ответа: «Что с нами происходит?»
    Шукшин писатель не трибунный, не ораторствующий, говорящий ненавязчиво, но так родственно по крови, так проникновенно, что душа заходится от стыда. Почему не храним наработанное потом и кровью за столетия великое духовное богатство народа? Почему забываем, не ценим, детям и внукам не передаем по наследству? И заставляет заглянуть в себя этот хрипловатый уставший голос, повторяющий: «Совесть, совесть. совесть…»
  Шукшин духовно близок нам, каждому из нас (об этом говорят Шукшинские чтения, превратившиеся в массовые праздники души), в то же время далек по высоте этого духа. Он понятен вроде бы до мелочей и одновременно непонятен, сколько бы мы о нем не читали, не узнавали. Каждый человек – тайна, тем более человек уникальных дарований и высочайшей духовной организации. Поэтому каждая новая книга о нем – попытка эту тайну приоткрыть хотя бы на чуть-чуть и поразмышлять: Что же с нами происходит? Об этом данная книга «Благослови…»       
               
                Дмитрий Шарабарин 
               
                АННОТАЦИЯ
    Книга о жизни и творчестве Василия Макаровича Шукшина по рассказам его троюродной сестры Надежды Алексеевны Ядыкиной.
   Для широкого круга читателей               
 слишком много книг о  Шукшине, то есть нашей совести, нашей нравственной основы. 
   Однако содержание книги оставим за читателем. Я собирался только написать введение, то есть ввести этого читателя в круг авторских сообщений и размышлений. это сделал.
   И в завершении хочется сказать следующее. Писать о Шукшине правду очень трудно и ответственно. Он, может быть, единственный из писателей, что способен до минимума сократить дистанцию между собою и читателем, более того – как бы слиться с ним, стать его зрением, слухом, чувствами, но более острыми, тонкими, осмысленными, приводящими к неизбежному вопросу без ответа: «Что с нами происходит?»
    Шукшин писатель не трибунный, не ораторствующий, говорящий ненавязчиво, но так родственно по крови, так проникновенно, что душа заходится от стыда. Почему не храним наработанное потом и кровью за столетия великое духовное богатство народа? Почему забываем, не ценим, детям и внукам не передаем по наследству? И заставляет заглянуть в себя этот хрипловатый уставший голос, повторяющий: «Совесть, совесть. совесть…»
  Шукшин духовно близок нам, каждому из нас (об этом говорят Шукшинские чтения, превратившиеся в массовые праздники души), в то же время далек по высоте этого духа. Он понятен вроде бы до мелочей и одновременно непонятен, сколько бы мы о нем не читали, не узнавали. Каждый человек – тайна, тем более человек уникальных дарований и высочайшей духовной организации. Поэтому каждая новая книга о нем – попытка эту тайну приоткрыть хотя бы на чуть-чуть и поразмышлять: Что же с нами происходит? Об этом данная книга «Благослови…»       
               
                Дмитрий Шарабарин 
               
                АННОТАЦИЯ
    Книга о жизни и творчестве Василия Макаровича Шукшина по рассказам его троюродной сестры Надежды Алексеевны Ядыкиной.
   Для широкого круга читателей