Гномик Пук с друзьями на отдыхе

Решили как-то гномик Пук с Манькой, Петрович с Петровной и Ильич с Ильиничной на юг съездить. Дикарями. Не всё же им на заводе «Красный волочильщик» столовскими выхлопами дышать. Но тут у них сразу проблема нарисовалась: денег-то нету ни у кого. Всё пропил проклятый долгоносик ликёрно-водочный.

Что же делать? Собрались все дома у Пука. Траурно, без выпивки, сели за кухонный стол. Пригорюнились. Думали-думали, а нейроны, видать, вслед за долгоносиком ушли.

И тут Пук предлагает:

– А чего мы столешницу локтями греем? Давайте хотя бы телек поглядим!

А Манька возмущается:

– Пук, о чём ты думаешь?!   

– Да о чём и ты, – рифмует Пук. – Вот такие пошлые у меня мечты!

Взял он пульт от телевизора, кнопочку нажал. Телек включился. А там про зацеперов показывают. Как они, дебилы, за поезда цепляются, да бесплатно ездят. Да как их контролёры ловят да заставляют унитазы мыть.

– Вот вам и идея, как на юг добраться! – сияет Пук.

– Ага, – осаживает его Ильич. – Главное, чтобы контролёры нас не заметили…

… Отправляться в путь решили ночью. Чтобы ни один контролёр их не спалил. Накатили на посошок. Посидели на дорожку на авоськах с пустыми бутылками. Пришли на вокзал. Накатили ещё – за дикарей. Нашли спьяну поезд заветный. Вшестером в собачий отсек залезли. Закрылись там да и уснули мёртвым сном. Так двое суток и проспали.

Просыпаются они. В духоте, да не в обиде. От архивации  и компрессии одеревенели.

– По-моему, мы уже у цели, – определил Ильич.

– Откуда ты знаешь? – спросил его Пук.

– Поезд ход замеляет, – пояснил Ильич. – И жарко становится. Аж дышать нечем. Значит, мы на юге.

– Точно! – ликует Петрович.

А Манька спросонья интересуется:

– Можно, я припудрю носик, пока туалет на станции не закрыли?

– Катапультироваться надо! – говорит Ильич. – Пока нас самих в станционном туалете не закрыли!!!

И вот экипаж приступил к экстренному покиданию багажного отсека. Петрович выбил ногами (Петровны) люк. А дальше все посыпались кубарем на насыпь. Да колобками вниз по насыпи поскакали кто куда.

Вот прикатились они. Нашли, где у них ноги, а где головы. На ноги встали (хотя Ильинична всё на голову норовила). Осмотрелись окрест. Дружка дружку нашли. Потом стали пейзажем любоваться.

Ильич радуется:

– Вот! Вот что значит другой климат. Вокруг сплошная степь.

– И ни кустика! – ноет Петровна. – Присесть некуда.

– За мной! – командует Пук.

На ближайший пригорок забежал. Прыгает, рукой машет. Кричит:

– Моооорееее! Все сюда! Тут моооорееее! Да здравствует дикий отдыыых!!!

Тут наши странники из последних сил на гору заползают. А за горой – и вправду диво дивное: курортный город. И море.

И вот бредут они по городку, покрыты пылью. Вдоль садов гуляют. Падшие персики и нектарины с земли собирают, стараются с хрюшами наравне. По бульварам с перегаром ходят. Разгоняют комаров и отдыхающих. А в городе – красота: мутные работники вдоль набережной пальмы пилят, внизу на пляже строители последний песок бульдозерами сгребают да в самосвалы грузят, в кафешках отдыхающие водку поедом едят да арестантские песни в караоке булькают. Цыгане швейцарские часы за триста рублей всем желающим предлагают. В порту корабли болтаются. Уличный художник пишет картину «Промывание желудка на рейде».

– А чего это мы, как неродные?! – говорит Пук. – Мы же дикари! Давайте отдыхать во всю мощь!

Подходят они к ближайшей бухальне. Дверь с ноги открывают. Заваливаются в зал. Занимают боковой столик возле туалета (больше свободных не было). Вопят во всю мощь несмазанных гортаней:

– Водки в наш закуток, быстро! Люди помирают, петь хотят!!!

Смазали они гортани водовкой, чтобы не скрипели. Заели припасёнными персиками. Поползли на караоке.

– А где Петровна? – спрашивает Петрович.

– Да вон она, на кустик присела, – говорит ему Манька. – Как с утра мечтала.
Петровна, такая, на кадке с фикусом сидит. Всем рукой машет.

Ну ладно. Дорвались до караоке. Выпили прямо на сцене. Да как давай блеять – весь городок решил, что тут баранов режут.

А когда вся водка была выжрана, настала час расплаты. А расплачиваться нечем!
Тут сам хозяин кафе прибежал, Ашотиком зовут.

– Значит, ни денег, ни документов у вас нет, – говорит. – И щито с вами делять???

И тут все шестеро хором ему подсказывают:

– С нами – как с зацеперами…

Так что попались не контролёрам, а местным рестораторам….

…Короче, запер их Ашотик в кафешке. Они там всё отдраили, полы, унитазы отмыли – стало лучше, чем новое. Ашотик в восторге.

– Да вы гениально сортиры моете! – говорит. – Могу я рекомендовать вас моим знакомым?...

…Короче, в ту ночь вымыли они туалеты ещё в трёх заведениях. А потом ещё неделю с каким-то фотографом Самвеликом на пляже работали, в его предприятии «Фото с обезьянкой» участвовали. Пук был, собственно, обезьянкой. Манька – удавом. Петрович и Петровна изображали Люка Скайуокера и Чубакку соответственно. А Ильич с Ильиничной ходили переодетые в Ильича и Виссарионовича, народ пугали. На таком пляжном бизнесе они даже кое-что заработали. Ну, как заработали? У Самвелика кассу спёрли. С ней – на вокзал. Билеты до дома купили. И возвернулись в родные пенаты с комфортом – на боковой фиговине возле туалета. И потом долго всем фотографии с отдыха показывали. На реквизированный у Самвелика фотоаппарат наснимали.

Вот так наши друзья и отдохнули, и сделали мани.

А всё равно, в гостях хорошо, а на «Волочильщике» лучше.