Садист

«Гарри побелел от ужаса, увидев, как через стоявший рядом стол пролегла чёрная дымящаяся полоса. Профессор вновь взмахнул огненной плетью…»

Мда…

Он решительно закрывает Ворд. Хватит на сегодня. Голова уже совсем не варит, раз до «огненной плети» досочинялся. Пора спать, завтра на работу.

Ни жены, ни детей — на осенних каникулах решили навестить тещу; хорошо хоть трудяга-Муз все еще прилетает, хотя и порядком потрепанный вечной усталостью и непрекращающимися дождями.

Не удержавшись, заглядывает в комменты к новой главе и хмыкает, увидев очередные гневные послания: «Садист!», «Тебе только в гестапо служить!», «Хватит пытать Гарьку!». Узнать, в чем еще его обвиняют, не успевает — стук железного кольца на калитке заставляет его подняться и выйти во двор.

Кого принесла нелегкая на ночь глядя?

Опаньки… Вот это сюрприз.

Сквозь висящую в ледяном воздухе морось виднеется тонкая женская фигура в летнем платье. Луч фонарика выхватывает из тьмы свисающие грязной паклей длинные волосы, голые плечи, стиснутые посиневшими руками в отчаянных поисках тепла, кеды на босу ногу.

— П-пожалуйста, позовите начальника вокзала, п-почему до сих пор не вывесили расписание поездов! — еле выговаривает она трясущимися губами и начинает заваливаться вбок.

В первое мгновение он застывает столбом (до вокзала километров пять), но тут же инстинктивно подхватывает ее за плечо и выглядывает за калитку, пытаясь понять, откуда взялась эта странная девка. Дождь, словно в ответ на его недоуменный взгляд, начинает идти сильнее, бледное пятно фонаря на углу улицы не в силах разогнать черноту ночи. Ни души. И это божье испытание, явно собирающееся свалиться в обморок у его ног.

Он тащит ее в ванную. С трудом удерживая одной рукой, делает воду чуть теплой, опасаясь, что на горячую воду переохладившийся организм может отреагировать так, как это описано в "Популярной медицинской энциклопедии".

В тепле она быстро приходит в себя и резко дергается, едва не свалившись в ванну. Через пару минут бесплодных уговоров и увещеваний он не выдерживает.

— Начальник вокзала издал распоряжение в поезда грязных не пускать! — его чиновничий непреклонный тон моментально приносит нужные результаты.

Тем же тоном он запрещает трогать краны, а затем снимает с сушилки и вручает свой новый спортивный костюм.

И караулит под дверью, прислушиваясь к плеску воды — уж очень не в себе сокровище, как бы не утонуло. Быстро находит знакомый номер.

— ****ец! — слышит он в трубке голос друга. — Сейчас будем. У нее дорожки на венах есть?

— Не заметил, не до того было, — шипит он, опасаясь говорить громче, — можно я не буду переться в ванную, чтобы это проверить?

— Отвлеки ее, покорми, что ли…

— Без тебя бы не догадался! Не притесь через калитку, я сейчас ворота открою, — он откладывает телефон и идет на кухню разогревать остатки сваренного женой супа.

Она ест жадно, то и дело проливая ароматное горячее варево на виднеющуюся из-под не до конца застегнутой «олимпийки» роскошную грудь. Постоянно вскакивает, бросается к двери и невнятно бормочет что-то про расписание поездов.

— Начальник обещал позвонить, когда расписание будет готово. Смотри, что у меня есть, — он протягивает ей спиннер, подаренный сыном.

Она постепенно успокаивается, заворожено глядя на вертящуюся безделицу, а потом принимается увлеченно запускать современный вариант юлы бесчисленное количество раз, словно погружаясь в транс.

Он хватается за ожившую трубку, как утопающий за соломинку.

Уф.

— Расписание вывесили, пойдешь смотреть?

Она медленно поднимает голову, явно не понимая, что ей говорят, но потом вдруг резко подхватывается, отшвыривая стул и переворачивая тарелку с остатками супа, стремительно вылетает под дождь.

Спиннер падает на коврик у входной двери, а он остается сидеть, сжимая телефон.

Через пару минут в кухню заходит друг, старлей полиции.

— Все ок, сдали психам, — коротко докладывает он. — Знакомая личность. Она уже не в первый раз от родителей бегает, как обострение начинается. Её фото у нас в отделе висит.

— Чаю?

— Не, побегу. Я на дежурстве. А ты — идиот. Впустить в дом это. Ты же видел, что она не в порядке. Психи непредсказуемы и иной раз обладают офигенной физической силой. Я мог бы сейчас уже звонить судмедэксперту, чтобы он освидетельствовал твой труп.

Он поднимает голову, чувствуя сильную усталость, хочет подняться и дотянуться до спиннера, но потом машет рукой и остается сидеть, потирая виски:

— Мне что, нужно было ее оставить валяться под дождем, пока бы вы приехали?

Друг пожимает плечами и направляется к двери, поднимает популярную безделицу:

— Ты этим ее успокаивал? Молоток, классно придумал, подаришь?

— Забирай, спасибо тебе. Я струхнул малость, думал, как бы она от переохлаждения не окочурилась в ванной. Да, там ее шмотки остались, заберешь?

— Да. А я струхнул, когда ты мне позвонил, летели, как могли. Дерни сто грамм и ложись баиньки. Бывай.

Он выходит закрыть ворота, потом отмывает хлоркой ванную, печально размышляя, как объяснить жене пропажу костюма. Не пьет, хотя перед глазами бледное лицо и дрожащие тонкие пальцы, раз за разом запускающие спиннер.

Побродив по комнате с кружкой обжигающе горячего чая в руках, натыкается на ноут с открытыми комментами, садится и читает следующий: «Не сомневаюсь, что, если бы вам в руки попался беззащитный человек, вы бы с ним позабавились!»