Дневники Мёртвых. Часть 1

Дмитрий.
День Первый.
Дней с начала заражения — 1.

Глаза противно защипало от прямых обжигающих лучей солнца. Продирая  руками слипшиеся веки, я попытался было встать, но почувствовал такую слабость во всём теле, словно из меня выкачали всю жизнь. Озираясь мутными глазами, я начал постепенно изучать окружающую меня обстановку. Бежеватого оттенка стены, белые шкафчики с золочёнными округлыми ручками, такой же белый небольшой столик, стульчик со спинкой-прутьями и огромных размеров ярко-зелёное, пышащее жизнью растение. С каждой секундой моё зрение приходило в былую норму, но с каждой последующей секундой ко мне также приходило всё большее осознание того, что я не знаю, или по-крайней мере не помню, где я нахожусь. И пока моё зрение полностью не восстановилось, я попытался вспомнить последние часы своей жизни.
Обычное летнее утро. Собираюсь на учёбу в университет на пару невероятно  отвратительного по своей методике обучения преподавателя по истории, дабы хоть немного облегчить себе экзамен на предстоящей сессии. Закрываю дверь на замок, спускаюсь по лестнице. Остановка, 57-ой автобус. Сажусь в него рядом с едущей куда-то спозаранку милой на вид старушкой ( всегда удивляло - и куда они только каждодневно спешат в такую рань?! ). Вставляю в уши наушники, выкручиваю звук погромче и включаю подходящие, по-моему мнению, в столь унылое утро песни группы « The Matrixx», депрессивные и мрачные. Закрываю в лёгком упоении глаза и… Ничего. Словно отрезок моей жизни был вырезан. Резкая боль! Такая, словно мне в голову, прямо в висок вставили дрель и начали сверлить мой череп, чтобы добраться до моего мозга! Едва сдерживая крик, я ухватился за голову, словно это хоть как-то могло помочь избавиться мне от боли. И тут, подобно слайд-шоу перед глазами пронеслись те потерянные на мгновенье кадры прошедших часов ( а может и дней? ): искореженные кресла автобуса, разбитое, окровавленное стекло и та милая старушка, пригвозденная намертво в пассажирское кресло широким, вырванным чем-то ( столкновение ли с другой машиной, взрыв или что-то ещё — в тот момент я не знал, что произошло ) жёлтым поручнем. Из её рта сгустками выхаркивалась тёмно-красная кровь, а из глаз медленно уходила жизнь, отчего они становились похожи на стеклянные глаза куклы-марионетки. В ушах зазвучали душераздирающие, умоляющие канонады криков детей, взрослых, стариков. Откуда-то завывали сирены полицейских и пожарных машин. Вокруг всё трещало, скрежетало, словно бы я на пару минут окунулся в самую гущу сражения Второй Мировой войны. Я обездвижено лежал в центре всей этой вакханалии, упираясь взглядом в кукольные глаза мёртвой старушки. Сознание медленно покидало меня, картинка теряла чёткость и только из единственного оставшегося в целых наушника я по-прежнему слышал до боли знакомый голос Глеба Самойлова: «Никто не выжил, никто не умер...»
Моё сознание вновь вернулось в реальность. Автокатастрофа, ужасная, кровавая, возможно унесшая жизни ни одного десятка человек. Но я каким-то чудом остался жив.
Зрение нормализовалось, и я уже полностью созерцал перед собой картину обычной больничной палаты, небольшой, но достаточно уютной. В окно били яркие лучи солнца, возвещавшие о том, что на дворе уже скорее всего обеденное время. Кстати об обеде: в желудке начало противно посасывать. Есть после таких кадров совершенно не хотелось, но организму не прикажешь — нужно было подкрепиться. На столике и тумбочке, что стояла по правую сторону от моей кровати, еды я не обнаружил. Видимо, я пролежал здесь не так уж и много времени и мне ещё ничего не приносили.  Ждать пока придёт кто-нибудь из персонала мне не особенно-то и хотелось, поэтому я крикнул несколько раз в сторону коридора: «Сестра!». Тишина. Немного приподнявшись на левый локоть, я крикнул ещё громче. Но снова мой крик не увенчался успехом.  «Да где они там пропадают?!» - начал я возмущаться про себя. «Сестра! Да хоть кто-нибудь!». Решив, что уже проще самому встать и выйти в коридор, я попытался приподняться. Голова кружилась как после недельного запоя, но изо всех сил я постарался перебороть тягу своего тела к полу. И у меня это получилось — буквально через какую-то минуту я сидел на краю кровати. Пространство комнаты бешено каруселило перед моими глазами, но всё же я начал предпринимать неуверенные попытки встать на ноги, предварительно уперевшись руками о кровать. И вот, когда мне это наконец удалось, я еле волоча ноги и держась за перебинтованную голову, подошёл к двери. Повернул ручку, дверь медленно открылась. И тут моим глазам предстала картина, которую я вряд ли хоть когда-нибудь теперь забуду...