Если даже меня не вспомнишь... Глава 47

Глава 47. Suum cuingue - Каждому свое (Марк Туллий Цицерон).


Поднявшись в салон машины последним, Савл налил из кофеварки еще не успевшего остыть кофе. Теплую, чуть горчащую, жидкость проглотил, как пьют водку, залпом.
- Предлагаю расставить точки над «i», - негромко предложил он, - для меня абсолютно исключено покинуть Намибию, не завершив несколько, довольно щекотливых, дел. К Фреду вопросов нет. Здесь все ясно. А вот что касается тебя, Петер - насколько я понял, мы теперь на «ты»? - тут полный туман. Твои иллюзии рассеялись. Для тебя сейчас я, если не враг, то не друг - это точно. Ты мотивированно заточен, так же, как и твои люди, против мне подобных. Но у меня к тебе нет не только вражды, но и неприязни даже. Двадцать минут назад, в момент эпизода с Харви, было недоверие. Теперь и оно пропало. Сейчас мой путь лежит в Оуччо. Дальнейший расклад я пока не знаю. Каковы твои планы, Петер ван Бром?
- Я раппотал с пантиттами, чуть ли ни фсех стран мира, - очень серьезно ответил голландец, - с «тикимми кусями» тошше раппотал. Как и с солтаттами мноких армий мира. Тепперь пораппотаю с советским тоффарищщем Бонттом.
- Спасибо, дружище! - улыбнулся Савл, протягивая руку ван Брому, - только, вот до мистера Бонда нам ох, как далеко!
- А, мошшет пыть, этто мистеру Тшеймссу Бонтту далеко до нас? - дернул щекой в ухмылке Петер, - фетть этот паркеттный шпион никоктта не слышал шиппения черной мамбы.
- До Оуччо…, - развернув на маленьком столике карту Намибии, заметил Савл, - ведут две дороги. Одна, более протяженная, через Очиваронго, минуя Отави. Вторая, также, через Отави. Но, сразу до Оуччо. Да и покороче она. Судя по прилагаемой «Легенде карты», этот маршрут несколько хуже. И сложнее. Отсюда не нырнешь в сторону - слишком много хаотично растущих деревьев и кустарника. А здесь меньше движение. И вероятность нежелательных встреч так же меньше.
- И пенсосопраффок, - добавил Петер, - отнако, меньше фстречч и километроф. Этто сильный аркумент!

…Закончились пески Калахари. Они иссякли еще задолго до Хрутфонтейна. Но горячий ветер порывами приносил целые облака мельчайшей красноватой пыли, которая, несмотря на относительную герметичность салона, постоянно висела в воздухе. У Савла постоянно першило в носу. Из всех троих он оказался наименее адаптированным к подобным условиям. Но бодрился, отчаянно стараясь показать, что ему море, даже песчаное, «по колено».
Шли довольно быстро. Никого не встретили на маршруте. А мелкие дорожные проблемы весьма замедляли движение. Два микроскопических селения на пути были столь малы и подозрительны, что в одном из них лишь заправились. А другое вообще проскочили мимо. Поэтому, ночевать пришлось опять на трассе. На рассвете двинулись дальше. Горные отроги, переходящие в разбросанные скалы, хаос больших гранитных глыб и низкорослые деревья, словно рукою Бога посеянные, столь же хаотично поражали взгляд какой-то дикой, необыкновенной красотой. Дорога, сильно виляя, постепенно уходила в горы. Опустившись в узкое ущелье, она внезапно вышла на довольно приличный щебенчатый грейдер. Дорожный указатель с надписями Палвага и Оуччо перекосился на пыльной обочине. Цифры между двумя названиями оказались затерты и совершенно не читаемыми. Однако, это был уже Оуччо. Савл вел машину мимо примитивных строений красно-коричневых химба. Смесь охры, растительной краски и масла, которой они натираются, позволяют их коже не обгорать под лучами жестокого светила.
Вскоре, разрозненные домишки фермеров неприметно соединились с довольно ярким пригородом. Множество зеленых пальм сменили пыльную растительность предгорной саванны. Даже цветники замечались за не высоким крашенным штакетником. Здесь жили немцы, потомки основателей старой, с квадратными зубчатыми башнями крепости. Крепость была в скверном состоянии. Но Савл знал, что за желто-серыми, осыпающимися стенами квартируется рота головорезов полковника Брайтенбаха. Год назад, во-всяком случае, когда Савл посещал этот городишко, он наблюдал не только блок-пост, но и пару броневиков в тени квадратной башни. Теперь все казалось пустынным, тихим. Как и сам этот пыльный, какой-то неухоженный город. Хотя, сквозь полуоткрытые ворота крепости виднелся вполне приличный внедорожник. Только гражданский.
Миновали крепость, ратушу. Вскоре вышли на небольшую, еще пустую площадь и остановились у длинного здания полицай-управления.
«Polizeipresidium» - гласила пыльная, выцветшая надпись над входом.
Петер ван Бром, глянув в зеркало, лихо одернул разгрузку - офицер все-таки!-неторопливо направился ко входу в помещение. Савл, развернув машину боковой дверцей к этому входу, остался за рулем. Фред приготовил пулемет. И занял оговоренное заранее место.
Голландец возвратился почти сразу, - уффолился, - ответил он на вопросительный взгляд Савла, - никутта не уехал. Шиффет тома. Фотт его кординатты.
- Я знаю, где он живет, - недоуменно ответил Савл, чтобы в краю, где служба в полиции прибыльна и почетна, начальник ее уволился?! Это нечто непонятное и запредельное.

…Кирпичный дом. За потрескавшимся штакетником засохшие без полива цветы. Маленький двор пуст и неухожен. Савл коротко посигналил. Подождав, вышел из кабины и постучал в резную, некогда весьма модную здесь, дверь. И вошел. Так как дверь оказалась незаперта.
- Betreten! /Входите, - откуда-то из глубины дома послышался знакомый голос, - Ich bin zu Hause…/Я дома…
Пыльно и неуютно выглядел этот дом. Можно сказать, покинуто. Савл вошел в гостиную. На кожаном диване, полу-скрытый большим деревянным столом, расположился хозяин дома. При виде гостя герр Дильс попытался встать. Это ему с трудом, но удалось.
- А я все время ожидал Вашего визита, господин Лащин, - произнес он тихим астматическим голосом, - но Вы опоздали…с местью. У меня рак. В последней стадии. Предстоит свидание… На которое не опаздывают. Задавайте свои вопросы. Отвечу, как на исповеди. Мне теперь нечего бояться… Можете друзей пригласить. Я слышал, как подошла машина. Сигнал слышал. После вашего появления лязгнула раздвижная дверца.

Савл смотрел на бывшего начальника полиции. И не узнавал его. Лихорадочно-блестящие глаза на лице, состоящем из одних морщин. Бульдожий профиль сдулся. И грустно повисли поседевшие не ухоженные моржовые усы. Негромко стукнула дверь.
- Я остаффил Фретта штатть ф капинне, - прозвучал негромкий голос голландца. - Я моку пыть тутт полезен?
- Пожалуй, нет, - мгновение подумав, ответил Савл, - впрочем, какие уж тут секреты. Можешь составить нам компанию.
- А Вы, герр Дильс, если сумеете, расскажите подробно обо все, что произошло после того, как я направил Вам последнюю группу кубинцев. Кстати, контрольный сигнал от них получен не был.
- Насколько я знаю, их пытались взять в Вармбаде или Ла Гратиа, недалеко от границы ЮАР. Но безуспешно. Группа захвата почти вся погибла. Как и кубинцы.
- Почти все?

- Все. Они подорвали себя в доме, где их обложили. Но началось все с того момента, когда Вы, господин Лащин, «продали» свой клуб Генриху Ромменталю. А сами, как ходили слухи, двинулись в Йоханнесбург. Деваться мне было некуда. Я честно выполнял условия нашего договора. Делал документы для ваших людей, которых «Баварец» отправлял далее. Мой заместитель лейтенант Галгала знал о делишках с алмазами. Даже сам слегка был завязан на них. Но, про мою работу на ваши спецслужбы он не знал. Так мне казалось...

...недооценил я Мвумбе. Однажды, он обнаружил четыре паспорта и водительские права для Ваших протеже, господин Лащин. С этого все началось. Мвумбе Галгала стал шантажировать меня. Сначала, все-таки, камнями, и почти сразу - моей работой на красных. Он хорошо подстраховался. Я даже не мог рассказать все Ромменталю, который мог сразу решить все вопросы. У лейтенанта имелся фото- и аудио- компромат. Галгала говорил тогда, что мне молиться нужно, чтобы, не дай Бог, с ним не случилось несчастье. Материал автоматически уйдет в Виндхук.
Мвумбе стал лучшим «другом» помощника Ромменталя, проводника Байроса Ферейры. Он даже подгонял клиентуру для охотничьего клуба. Имел хороший доход с этого бизнеса. При этом, постоянно «бомбил» мой кошелек.
Я решил покончить со всем этим. Специально «засветился» так, чтобы меня сняли с должности и отправили в глухомань. Друзья помогли. Я осел здесь, в Оуччо. Дыра, конечно. Но избавился, простите, от ваших дел. И ушел от Мвумбе Галгала. Просто, стал не нужен ни тем, ни другим.
Кстати, господин Лащин, когда «Баварец» давал Вам координаты «Папы Карло», видите, я даже это знаю, разговор почти весь Мвумбе записал на диктофон. На всякий случай. Он мне дал послушать часть записи. Похвастался, так сказать, своей осведомленностью. Надо сказать, Генрих Ромменталь так же, как и я, недооценил лейтенанта. Тот успешно играл недалекого, тупого и исполнительного служаку-негра. И переиграл всех...
 
...я с семьей перебрался сюда. Галгала сел на место начальника полиции Сесфонтейна, на мое место. Меня забыли. И я успокоился. Но, примерно год назад, в одном из отелей Виндхука произошло нечто такое, от чего спецслужбы Ботсваны буквально встали на уши. Я не думал, что это коснется меня. Но, тем не менее, коснулось. Лейтенант Галгала сумел выйти на американскую агентуру. Там хорошо платят, однажды разоткровенничался он.
А затем Мвумбе руками американцев ликвидировал всех ваших в «Сафари».
А вскоре появились Вы, господин Лащин. Вы с таким грохотом прорвались к аэродрому, угнали «Дуглас», что я надеялся больше никогда Вас не увидеть. Я рассказал Вам тогда кое о чем. Не обо всем, что было на самом деле. Сейчас я говорю правду. Если хотите узнать больше, потрясите нового начальника полиции Сесфонтейна господина Галгалу...

...а несколько месяцев назад, в Каприви убили местного вождя. Не помню его имя. Не знаю цели убийства. Но, фигура значительная. Убийца сумел оторваться. Однако, совершил ряд поступков, довольно странных для профессионала. Он оставлял после себя живыми тех, кто видел его. Был даже составлен словесный портрет. Темные очки. Короткая стрижка. Небрит. И ни одной конкретной приметы!
По этому фотороботу были размножены фотографии. Их даже в газетах распространили. Нужно сказать, что по тем снимкам можно опознать в ком угодно кого угодно, настолько они были плохи.
Потом, ко мне заявились американцы - семь человек! Я не понял, зачем понадобился. Мне предъявили фото. Качества ужасного! Но я, все же, узнал Вас, господин Лащин, на этой фотографии! И понял, что пришел к финишу. Меня «привязали» к Вам. И потрошить будут беспощадно! Оставался один выход. Я демонстративно поскандалил с женой. Развелся с ней. У меня есть домик в Виндхуке. И я отправил туда ее вместе с двумя детьми...

...а дальше, все пошло стремительно. Приехал Мвумбе Галгала. Он сказал, что за Вашу голову дают фантастические деньги. Это он навел на меня людей из ЦРУ, у которых были свои, вовсе не финансовые, интересы в этом деле. Американцы обосновались здесь, в старом форту. Документы у них железные. Британские экологи, фольклористы, черт знает, кто еще. Но, не американцы. И все официально. Спецслужбы ЮАР не дружат с янки. А это, как бы, англичане. Затем, четверо из них исчезли. Мвумбе говорил, что янки отправились нанести визит «Папе Карло». Трое почему-то остались здесь. Они сейчас засели в стенах старого форта.
- Они пасут Вас, господин Дильс, - ответил Савл, глянув окно, - один из них мило беседует с Фредом. Двое направляются к дому. Я ухожу в соседнюю комнату. Петер, разговори их, по-возможности. Любое слово с твоей стороны на русском, сигнал опасности. Два слова и более - я принимаю меры. Говори по-немецки. Я уловлю общий смысл. Если Фред сообщил им, что нас здесь двое, просто позови меня. На любом языке.

Дверь в соседнюю комнату Савл оставил широко открытой. Сам укрылся не за створкой открытой двери, слишком уж это примитивно, а за полусдвинутой портьерой большого запыленного окна. Прямо напротив дверного проема.
Гости вошли неторопливо. Вежливо поздоровались с хозяином. Познакомились с Петером ван Бромом, продемонстрировавшим свое удостоверение военной полиции Намибии, которое было рассмотрено внимательнейшим образом. Американцы показали свои документы. Голландец, окинув бумаги скользящим взглядом, небрежно вернул их обратно. Петер держался самоуверенно, даже нагловато. Как представитель реальной власти. Ученые англичане, а именно таковыми они являлись по бумагам, вели себя не менее самоуверенно. Неспешно устроились в предложенные им кресла. Из грудных карманов достали, было, сигареты. Но Дильс отрицательно покачал головой. Сигареты были убраны. Однако, свои куртки гости не застегнули. И Савл обратил на это внимание. Разговаривали на немецком. Отдельные слова, и даже фразы, Савл частично понимал. Разговор шел о Герарте Дильсе. В какой-то момент, голландец, сидевший напротив окна между «гостями» и дверным проемом комнаты, в которой скрывался Савл, взглянул в это окно, поднялся со своего кресла, подошел к столу возле дивана и с разрешения хозяина взял в руки маленькую старую Библию в кожаном переплете, с медными окантовкой и застежкой, которую и принялся внимательно рассматривать.

Петер ушел с линии огня! Что-то заставило его полностью открыть директрису для Савла, который аккуратно, стараясь не коснуться полотна портьеры, извлек оба
свои пистолета. Один из «англичан» оказался, таким образом, почти рядом с голландцем. Второй, сидящий профилем к Савлу, метрах в двух от него. «Положить» их обоих не составляло никакого труда. Видимо, поэтому ван Бром и ушел с
линии огня. Что-то непонятное происходило в гостиной. Разговор велся негромкий. Кажется, однажды даже сдержанный смех послышался.
Впервые Савл не понимал ситуации, хотя остро ощущал тревогу.
В этот момент Петер внезапно метнул Библию в сидящего по центру комнаты здоровяка. Застегнутая в медной окантовке книга, вращаясь по-плоскости, буквально «рубанула» горло сидящего в кресле человека, так и оставшегося сидеть неподвижно. И второй удар. Ногой. В развороте. В голову тому, кто сидел рядом. Такой силы, что кресло, с грохотом опрокинулось на бок.
На все ушло секунды две. Не более. Савл влетел в гостиную, встретил мгновенную кривую ухмылку голландца. И почувствовал себя сущим младенцем, по сравнению с этой машиной смерти.
- Натто пыло тихо и пыстро, - ответил ван Бром на немой вопрос, - я кляннул ф окно. Треттий тершитт на мушке Фретта. Иттем пратть треттего. Он нушшен шиффым. А этто, - кивнул он на неподвижные фигуры, - ушше просто «холоттный крусс». Труппы.
- Вы сможете, - обратился Савл к съежившемуся на диване Дильсу, - открыть окно и пригласить того, с улицы, на чашку кофе? Окно я Вам открою.

Пока Савл открывал окно, Петер скрылся в вестибюле.
- Ваш друг идет под конвоем, - предупредил Герарт Дильс, выполнив распоряжение Савла.
Стукнула входная дверь. Послышался глухой удар. Петер ван Бром втащил в комнату свой обездвиженный, но еще живой трофей. Следом вошел очень бледный Фред.
С недоумением взглянул на тела без видимых признаков насильственной смерти, лежавшие на полу.
- Одного сразило Слово Божье, - поймав этот взгляд, пояснил Савл, - а тот, другой, увидев это, упав с кресла, ударился полом об голову. И тоже умер. Наверное, от удивления.
- Фся семья ф споре, - кивнув на молчаливую троицу, без улыбки добавил голландец. И похлопал по щекам лежащего на полу, - хфатитт трыхнутть, - сказал он, - я хочу слышать тфои трелли.
Однако, прослушать никого не удалось. Петер, не рассчитав удар, в полумраке вестибюля, хуком отправил бедолагу затылком прямо на дверной косяк. Судя по тонкой струйке ярко-красной крови в уголке рта, англичанин, или янки - кто его знает?- получил перелом основания черепа. Савл обнаружил слабые кровоподтеки за ушами и неравномерно расширяющиеся зрачки.
- Перелом основания черепа. Не выживет, - с сожалением констатировал он, - жестко ты его…
- Поялся за Фретта, - огорченно ответил голландец, - стфол янки фиксирофалл ему спину… И поттом, я не люпплю американцефф.
- В крепости их, точно, трое? - поинтересовался Савл у хозяина дома.
- Было трое, - ответил Дильс, - сейчас, не знаю, сколько.
- Тела - в машину, - принял решение Савл, - в их машину. И в форт. Проведем досмотр. И уходим. Здесь нам делать нечего.
- А… что будет со мной? - раздался нерешительный голос хозяина дома.
- Обратитесь к врачу, господин Дильс, - ответил Савл, - полагаю, у Вас не рак. Отравление медленно действующим ядом. Слишком уж быстро Вас свалило. Если повезет, выживете. Тем более, что Ваши враги мертвы. А те, что живы, скоро к ним присоединятся.

Тела снесли в пятнистый «Виллис», за руль которого сел Петер. Фред и Савл быстро загрузились в свой трейлер и направились в старый форт. Там, действительно, больше никого не было. Самый тщательный обыск ничего не дал. Кроме личных документов, фоторобота и словесного портрета Савла на английском языке, приколотых прямо к не беленной стене. А в цинковом ящике целый арсенал, предметы личной гигиены и медикаменты.
- Ктетто есть тайник, - проговорил Петер, - но нам его не найти.
- Чисто сработали американцы, - заметил Фред, - только трупы после себя оставили. Собственные. Кстати, а что делать с этим? - указал он на пошевелившегося раненного, - он не жилец.
- Кашдый толжен сам уппиратть рапоччее место, - ответил ван Бром, нагнувшись и пережав пальцами пару точек на горле янки, - не поффесло петнякке.
- А что делать с этими? - кивнул Фред на неподвижные тела.
- Предоставь мертвым погребать своих мертвецов, - сухо тветил Савл, - так сказано в Евангелии.


http://www.proza.ru/2017/07/17/1399