Привет, Андрей

Привет, Андрей.

Куда подевались те пацаны, которыми мы были когда-то? Неужели они ушли навсегда? А если так, то осталось ли в нас хоть что-то от тех детей?

В детстве разница в два года - настоящая пропасть. Но это не мешало нам быть лучшими друзьями. Сейчас тебе двадцать девять, мне тридцать один. Мы не виделись больше десяти лет, не общались больше пятнадцати. Годы стерли разницу в возрасте. И, кажется, дружбу. Теперь и не вспомнить, сколько нам было лет, когда мы познакомились. Думаю, мы ходили в начальную школу. Ты в первый класс, я в третий.

Познакомила нас моя бабушка. Она жила на соседней улице Тельмана. Твой дом находился напротив. Родители ушли в город по делам, а меня отвели к ней под присмотр. Оторванный от привычных дел, любимых книг и игрушек, я быстро заскучал. Тогда бабушка решила познакомить меня с соседским мальчиком. В детстве я с трудом сходился с новыми людьми. Но с тобой мы быстро нашли общий язык. Ты принес пластмассовых солдатиков, машинки с моторчиками и трансформера. А может быть, все было иначе. Никакого трансформера не было, и в гости отвели не тебя, а меня. Но это значения не имеет. Играли мы до самого вечера, пока не пришли родители и не забрали нас по домам. Так началась наша дружба.

Во многом мы были похожи. С книгами проводили больше времени, чем с людьми. В мире собственных грез и фантазий жили больше, чем в настоящем. Придумывали какие-то небылицы и выдавали их друг другу за реальные события. Помню, как-то я прибежал к тебе, всем видом выражая испуг, и рассказал, что меня преследуют боссы местной мафии. «Андрюха, — кричал я, тряся тебя за плечи, — мне нужно где-то скрыться от них!» Как настоящий друг, ты предложил спрятаться в родительском гараже. «За мотоциклом под верстаком отличное место!» «Боюсь, не поможет, — отвечал я, и как мог изображал отчаянье, — внутри меня чип, по которому они обязательно меня найдут». Ты спросил: «Как он в тебя попал?» «О, эти коварные люди запихнули его в конфету, которую я по глупости проглотил». Перепугался ты тогда не на шутку. А когда узнал, что история эта выдумана, обижаться не стал, и смеялся вместе со мной. Правда, к конфетам с тех пор ты относился подозрительно, и прежде чем проглотить, тщательно пережевывал.

Должно быть, сейчас между нами нет большой разницы в росте, как нет её и в возрасте. Мне сложно судить, взрослым я видел тебя только на фотографиях. Но в детстве я был на голову выше - сказывалась разница в два года. В общем, ты был ниже и младше. Возможно поэтому я чувствовал за тебя какую-то ответственность и старался защищать от нападок местной шпаны, когда такие случались. Благо, большинство ребят в округе были твоими сверстниками, и я, никогда не отличаясь выдающимися физическими данными, на их фоне выглядел настоящим Гераклом. Как-то мы пошли к кустам ирги, растущей через два дома, чтобы поесть кисло-сладких ягод. Нам встретился один паренек, который обозвал тебя водолазом. Ты носил очки и, наверное, как многие дети, комплексовал по этому поводу. Я видел твое смущение. «Лучше заткнись и проваливай, пока зубы целы!», —  сказал я ему. И он убежал. А на следующий день вернулся со старшими братьями. Ох и досталось мне тогда! Братья держали меня за руки и ноги, а твой обидчик бил по лицу. Кулачки у него были совсем детские, но их хватило, чтобы разбить нос и выбить молочный зуб. Но знаешь, больно мне не было. Думаю, мне помогла мысль, что правда на моей стороне.

Кстати, на взрослых фотографиях я не заметил у тебя очков. Операции, которые тебе делали в детстве, помогли, и зрение пришло в норму? Если так, я рад за тебя. А у меня зрение испортилось. Вблизи ещё вижу и читаю без очков, а вот за руль без них не сажусь. В вечернее время могу спутать дорожный знак с одиноким пешеходом. Так что теперь, Андрей, уже тебе пришлось бы защищать меня от глупых нападок того паренька.

Виделись мы только летом. Ребенком я был болезненным. Когда холодало, приходили дожди или снега, обострялась моя бронхиальная астма. Из-за чего с середины осени и до поздней весны на улице я не появлялся. Даже в школу не ходил, и до восьмого класса учился дистанционно. Тогда у меня было много свободного времени. Пару часов в день уходило на уроки, которые раз в неделю проверяли учителя. На игры, чтение книг и телевизор я тратил ещё часа три-четыре. Может быть, час-другой занимали домашние дела. И то не каждый день. А в оставшееся время я совершенно не знал, чем себя занять. Я сидел у окна и смотрел на улицу. «Наверное, Андрюха сейчас катается с горки, — думал я, — или строит снежную крепость. Вот бы сейчас к нему!» Конечно, иногда мы виделись и зимой. Например, когда я ходил в гости к бабушке. Но такие встречи были редкостью.

Дети растут быстро. А забывают еще быстрее. К концу весны в памяти оставались лишь редкие эпизоды летней дружбы. Да и те были только выцветшими и потерявшими содержание образами. Словно и не с нами было. Как-будто прочитанная давно история. Поэтому каждое лето наша дружба должна была начинаться снова. И год от года ей это удавалось. Преодолевая смущение, обычно возникающее перед незнакомцами, мы опять начинали общаться. Неуверенно шли на встречу друг другу на зов памяти, воскрешавшей в нас образ далекого друга, который, кажется, был ещё в прошлой жизни. И опять мы были лучшими друзьями, играли дни напролет, и совсем не думали, что когда-то это может закончится.

Но прошел ещё год или два, и дружба осталась в прошлом. На дворе стояло новое лето. И этим летом мы не сказали друг другу: «Привет». Сейчас сложно судить, почему так вышло. Только мне кажется, в этом больше моей вины. Наверное, я повзрослел раньше тебя. Когда мне исполнилось шестнадцать, я уже не был худощавым юнцом. Несколько лет занятий спортом укрепили здоровье и тело. Я стал ходить в школу круглый год, выступал на соревнованиях, мой авторитет среди сверстников вырос, появились новые друзья, увлечения.

Интересно, а как тогда жил ты, Андрей? Вспоминал ли о нашей дружбе? И вспоминаешь ли о ней сегодня? Я вспоминаю. Спортивные соревнования, как и многие подростковые увлечения, почти забыты. Где-то на чердаках памяти затерялись имена и лица людей, которые были со мной в те годы. А воспоминания о летних днях, которые мы провели вместе, о нашем общем детстве, все ещё живы. Почему? Может быть, взрослая жизнь иногда слишком сложна, и хочется убежать от проблем в детство, поиграть с Андрюхой в солдатиков? Или я просто чувствую, что тогда что-то упустил? Неужели те пацаны, которыми мы были когда-то, ушли навсегда и от них ничего не осталось?

Знаешь, недавно я читал роман Курта Воннегута «Бойня номер пять». Главного героя книги, Билли Пилигрима, похищают пришельцы. В беседах с ними ему открывается удивительное свойство Вселенной. Оказывается, «все моменты прошлого, настоящего и будущего всегда существовали и всегда будут существовать». Инопланетяне способны видеть разные отрезки времени, точно так же, как люди видят бусы на нитке или горные цепи. «Только на Земле, — говорят они, — ещё живет заблуждение, что время похоже на кинопленку, где один кадр сменяет другой, а потом уступаем место третьему, чтобы уйти безвозвратно. На самом деле все кадры существуют одновременно и в любой момент времени пленку можно отмотать назад или вперед». Знание это наделило душу Билли Пилигрима покоем и безмятежностью.

Не знаю, так ли обстоят дела на самом деле, или это только восхитительная выдумка Воннегута. Кажется, современная физика не дает однозначного ответа. Но мне приятно думать, что именно сейчас, где-то там, в конце девяностых, я все так же рассказываю тебе небылицы про чип в конфете, а ты все так же, как настоящий друг, бесстрашно встаешь на мою сторону в противоборстве с местной мафией и предлагаешь укрыться в гараже за мотоциклом. Там под верстаком отличное место!