Фантаст. повесть Робинзоны Галактики Гл. 8

«Робинзоны Галактики» Глава 8. Подготовка к высадке.

Первым делом при создании колонии стал выбор места общей высадки. Это было непростым вопросом. Передвигаться по планете было сложно. Густая растительность и отсутствие даже звериных троп, не говоря уже о дорогах, возводило проблему передвижения в ранг основных. Единственными естественными транспортными путями могли стать только реки. Хотелось, чтобы все было «под боком»: река, пресная вода, море, горы, озеро, плодородные земли и умеренный климат. Не то, что место для первой высадки - там достаточно было подходящего озера для посадки и с пологим берегом для вездехода. Пока разведчики находились на поверхности планеты, можно было провести дополнительную разведку местности, совершив перелет на «челноке». Вновь начали изучать карты материков, выбирая место высадки. Надо сказать, что на первый взгляд таких мест было великое множество. Однако с высоты орбитального полета выбрать оптимальное решение было весьма затруднительно. Да критерии оптимальности были весьма условны.
 
Атлантида по-прежнему выглядела привлекательным местом высадки, но только не там, где находились разведчики. Более подходящим было место в предгорьях довольно старого, как определил геолог Кирим Назирбаев, но высокого горного хребта. Это была довольно большая долина, которая начиналась в горных ущельях и протянулась до самого моря. Горный хребет дугой тянулся по северу долины и на востоке достигал моря. Название ему придумали довольно быстро – Семигорье, по числу выделяющихся вершин, покрытых снежными шапками. Одна из вершин имела усеченную верхушку, видимо была потухшим вулканом. На склонах этой горы можно было видеть образования, напоминающие потоки застывшей лавы. В некоторых ущельях наблюдались разломы с совершенно голыми крутыми откосами. Это видимо были лавиноопасные места с выходами горных пород на поверхность. Если судить по уровню радиации, то в горных породах присутствовал гранит, а может быть, и уран. Продолжением хребта в море был небольшой архипелаг островов, крупных и мелких. Крупные острова имели горные невысокие вершины и пологие участки. Более мелкие острова были обрывистыми, практически неприступными, как горные вершины, торчащие из воды.
 
Горные реки стекали с хребта, собирались в одну полноводную равнинную реку, которая пересекала всю долину с северо-запада на юго-восток. Реку окрестили Анакондой за схожесть её с огромной змеёй, именно так она выглядела с орбиты. Несколько довольно крупных озер расположились каскадом от горного хребта до моря. Озера были меньшими, чем озеро Посадочное, но два из них вполне подходили для посадок «челноков». Все они находились на правом высоком берегу Анаконды и соединялись общей рекой с множеством водопадов и перекатов. Вторую реку назвали Гремучей. С орбиты не было слышно её шума, но его можно было почти реально ощущать. Гремучая сливалась с Анакондой почти у самого моря, образуя устье с множеством рукавов. Далеко в море углубилось это устье, за многие годы реки снесли массу грунта, образовав отмели. В темно голубой, почти бирюзовой, морской воде явно просматривался длинный шлейф. Это была мутная, слегка красноватая, выносимая реками вода. Море так и назвали – Бирюзовым.

Одно из крупных озер, подходящих для посадки, назвали Верхним. Оно расположилось у основания хребта и служило началом реки Гремучей. С гор в это озеро скатывалось несколько горных ручьёв. Второе крупное озеро назвали Нижним. Оно расположилось намного ниже первого и недалеко от места слияния Гремучей с Анакондой.

Морское побережье было изрезанным, с множеством бухт, заливов и фиордов в предгорьях горного хребта.  Совершенно другим оно было в устье Анаконды. Здесь расположились пологие приливные пляжи, совершенно не покрытые растительностью. Часть из них была песчаной, а вторая – видимо, галечной или каменистой.
         
Южнее западного окончания хребта на равнине явно просматривался древний метеоритный кратер практически правильной окружности с довольно крутыми склонами. В центре кратера расположилось озеро, совершенно изолированное от остальной водной системы, видимо образованное грунтовыми водами. Приборы зафиксировали недалеко от кратера небольшую магнитную аномалию. Что это было? Месторождение железных руд или что-либо другое, пока было непонятно.
 
Поскольку можно было судить с орбиты, растительность в долине была разнообразной. От густых лесов, покрывающих склоны гор и высокие берега Анаконды, до некого подобия степей на  низком берегу реки. Видимо во время разлива, этот берег уходил под воду и здесь разместились «заливные луга».

После многочисленных дискуссий на звездолете было решено: поручить разведчикам на небольших высотах облететь эту территорию, а посадку совершить на Нижнем озере. Только так можно было окончательно определить место общей высадки.
 
Это решение было принято Чрезвычайным комитетом колонии (ЧКК)*, так стали именовать новый демократически избранный орган управления. Его возглавил Председатель, которым без малейших сомнений единогласно был избран  Командор. Никто на звездолете и не подумал называть его Председателем, его по-прежнему называли Командор и только так. В состав  комитета было избрано еще четыре человека.  Оливер Требо  стал заместителем Председателя. Членами комитета стали бортинженер Жан-Жак Бреффо, геофизик Сергей Солодуха и врач Лайла Петерсон.
-
На корабле уже активно готовились к всеобщей высадке.  На поверхности планеты предстояла уйма работы. Началось планирование первоочередных работ и распределение людских ресурсов.
Первостепенной проблемой являлось жилье и производственные помещения. В распоряжении экспедиции были временные жилые сооружения ангарного типа, которые достаточно быстро разворачивались на местности, могли поддерживать заданную атмосферу, но для длительного пребывания людей они не очень подходили. Да и в поддержании атмосферы не было необходимости. Вторая вылазка разведчиков без скафандров убедительно доказала, что атмосфера вполне пригодна для дыхания, а к необычным запахам можно адаптироваться. В составе экспедиции не было строителей и архитекторов. Пришлось создавать строительный отряд из специалистов, которые хоть когда-либо имели к этому отношение. Костяком этого отряда стали офицеры и спецназовцы группы безопасности, а также инженеры-ремонтники. Провели инвентаризацию инструмента и оборудования, которые имелись в распоряжении служб. Набралось немало. Были  электропилы, сварочный аппарат, плазменный резак, масса слесарного и деревообрабатывающего инструмента, несколько лопат и мачете. Даже три топора, вполне пригодных для плотницких работ. Из оборудования нашлось шесть достаточно универсальных роботов для нужд спецназа и ремонтников. Они вполне годились для монотонных несложных работ, например, для копки траншей или валки леса. Проблема была в том, что профессиональных специалистов строителей не было. К сожалению, чем выше цивилизация, тем больше специализация людских профессий. Основная масса мужского городского населения гвоздь в стену с трудом могут забить, не то, что дом построить. Однако не боги горшки обжигают, придется осваивать.
 
Технологи  Эдмунд Завадский и Валентин Довнар, также вошедшие в строительную группу, занялись изучением технологий строительных материалов, целью которых было получения связующего материала типа цемента из местных минералов. Как воздух нужно было и стекло. Местная минеральная база еще не была изучена, но нужно было знать, что искать.
 
Энергетики и инженеры ломали голову над тем, как на планете получить дополнительную энергию. На «челноках» имелись ядерные реакторы, способные развивать приличные мощности, но их ресурс нужно было экономить, так как это были практически единственные электростанции и средства передвижения по планете на большие расстояния.  Было решено провести «мозговую атаку»* этой проблемы. 
-
«Мозговую атаку» начал бортэнергетик Риккардо Ден, Командор назначил его руководителем Группы по решению энергетических проблем. На обсуждение были приглашены и технологи.

- Итак, зачем нам в первую очередь нужна энергия и в каком виде? – поставил Ден простой вопрос.
 
- Я думаю, что нам понадобиться много энергии для производства строительных материалов, – практически сразу отозвался на вопрос инженер-ремонтник Петр Шляхтич. -  Кирпичи и керамику нужно обжигать, стекло варить, цемент производить. Нужна тепловая высокотемпературная энергия. Её можно получить от сжигания калорийного топлива, например, каменного угля. Для этого достаточно разведать на планете каменный уголь высокого качества. Эта энергия понадобиться и в металлургии. Нужно искать уголь или нефть.

- Чтобы сложить хорошую печь нужен огнеупорный кирпич, а чтобы изготовить кирпич – нужна печь. Заколдованный круг, – критически высказался технолог Валентин Довнар. – Для изготовления печи понадобиться еще много чего. Да и уголь еще не найден. На древесном угле долго не наработаешь. Нужна система поддува, как у древних кузниц, например меха.

- Самый простой способ, я считаю, использовать солнечную энергию, – продолжил поиски бортэнергетик Давид Тейлор. – Нам пока не так много энергии и нужно. Интенсивность излучения местного солнца не хуже чем на земле. А это в среднем порядка полутора киловатт на один квадратный метр поверхности планеты. Учитывая, что мы ближе к экватору, можно получить до двух киловатт с одного квадратного метра. Температуру можно получить до трех-четырех тысяч градусов. Этого хватит для любых нужд, и керамику обжечь, и стекло сварить и металл выплавить. Высокая стерильность энергии, никаких примесей от сгорания топлива, высокая экология. Нужны только хорошие зеркала. И довольно много.

- А как же создать сложные оптические системы фокусировки солнечного света? – не удержался от вопроса технолог Эдмунд Завадский. – Разве это не высокие технологии?

- Нет, солнечные концентраторы можно создать достаточно просто, – пояснил Давид Тейлор. – На определённой площади устанавливаются простые плоские зеркала, ориентированные в пространстве таким образом, чтобы солнечные «зайчики» от всех зеркал были направлены в одну точку.  Совмещение «зайчиков», так называемая юстировка зеркала, процесс вполне выполнимый. Ориентиром настройки является солнечный «зайчик» от одного из центральных зеркал, по нему выставляются остальные. Уже установленные зеркала временно завешиваются каким-либо материалом, чтобы не создавать трудности в ориентировании других. В конце процесса все зеркала открываются, и солнечный концентратор работает на полную мощность. Закрывая часть зеркал можно регулировать мощность.

- Ну вот, опять, чтобы построить гелиоустановку, нужны зеркала, т.е. стекло, а чтобы сварить стекло, нужна гелиоустановка, – Валентин Довнар усомнился в реальности проекта. – И еще нужны следящие системы, ориентирующие все  зеркала в нужном положении, чтобы солнечный свет концентрировался все время на нагреваемом объекте. Солнце ведь не стоит на месте. Следящие системы нам пока «не по зубам». Уж лучше угольную печь сложить!

- Безусловно, стеклянные зеркала самые дешевые и эффективные. Но можно использовать и другие, например полированный металл. Отражающая способность хуже, но это тоже способ, – не сдавался Давид Тейлор, отстаивая свою идею. – Следящие системы – проблема  конечно посложнее. Но если применить стационарные зеркала, а передвигать нагреваемый объект? Скорость передвижения невелика. Энергии на это нужно немного. Можно и температуру регулировать перемещением. А для обжига кирпича или керамики и двигаться не нужно, просто размещай кирпич по траектории следования солнечного «зайчика». Несколько часов, когда солнце близко к зениту, фокус стационарного зеркала будет вполне приемлемым и температура будет максимальной. На восходе и заходе солнца фокусировка будет уменьшаться и температура падать, но есть ведь и низкотемпературные процессы, например, нагрев воды.  Загрузку заготовок и выгрузку готовых изделий производить по ночам.  Можно так рассчитать площадь зеркала, что времени нахождения в зоне солнечного «зайчика» будет достаточно для обжига. И нагревание плавное и охлаждение. Думаю, керамика, кирпичи, и даже фарфор с фаянсом, получатся качественными.

- В этом что-то есть! По крайней мере, мы одну проблему можем решить без следящих систем, – подвел промежуточный итог Риккардо Ден. – Но как быть с зеркалами?  Как их произвести?

- На первый случай мы имеем зеркала, – это говорил бортэнергетик Иван Касьянчук. - У нас ведь параболический отражатель термоядерного двигателя звездолета совсем не у дел. Он собран из сегментов высококачественных и высокопрочных зеркал. Не помню, по какой технологии они изготовлены на Земле, но выдержат они очень долго. Они, правда, с некоторой кривизной, но незначительной. Если мы демонтируем весь отражатель, то думаю, из этих сегментов можно собрать приличное стационарное зеркало площадью до семнадцати тысяч квадратных метров. Если мы достигнем КПД даже 50%, то можем получить не менее семнадцати мегаватт мощности. Эту мощность можно будет иметь несколько часов в солнечный день. Считаю этого не мало. Этого хватит на несколько лет. А за это время мы научимся изготавливать и стеклянные зеркала.

- Для начала нам так много энергии и не нужно. Можно демонтировать только часть отражателя, – подхватил идею инженер-ремонтник Инвар Хасин. – Насколько я помню, отражатель собран из сегментов примерно два на четыре метра, естественно клином. Демонтировать их возможно. Есть даже ремонтный комплект зеркал разной модификации. Предусматривалась возможность замены в случае повреждения отдельных сегментов. Нужно рассчитать оптимальную мощность начальной гелиоустановки, и мы демонтируем необходимое количество зеркал.
 
- Для установки стационарного зеркала можно выбрать склон горы, обращенный к экватору и желательно найти участок, параллельный экватору, – развивал мысль инженер-ремонтник Ян Трембовольский. – Склон должен быть покрыт растительностью, тогда будет меньше пыли оседать на зеркалах. Если там будут деревья, то будет и достаточно опор. Зеркала ведь не обязательно ставить вплотную друг к другу, главное чтобы их «зайчики» собрались в одну точку. Мешающую растительность уберем.
 
- А что, если зеркала установить на большом плоту и разместить на одном из озер, – как-то несмело предложил бортинженер Никша Кристулович. – Горизонтальность обеспечена. Пыли никакой нет. Плот можно будет медленно поворачивать, приближать, удалять и удерживать фокус солнечного коллектора практически на одном месте высокого берега. Тогда время нагрева можно увеличить в несколько раз. Достаточно одного человека, чтобы обычным веслом вручную ориентировать плот в тихую погоду. А если использовать резервный  лодочный мотор от вездехода-амфибии, то вообще никаких проблем.  Я думаю это небольшая плата за несколько мегаватт энергии. Особенно на первых порах. Потом придумаем автоматику. И небольшой паровой двигатель для ориентации плота на солнечном паровом котле.
 
- Мысль неплохая и очень соблазнительная, Никша, -  поддержал Риккардо Ден, – но, как и из чего построить плот весьма больших размеров. Для тех материалов, которые удастся демонтировать со звездолета, я думаю, найдется более важное применение. Как только мы научимся производить металлы или другие конструкционные материалы, из которых можно построить плот, то обязательно рассмотрим твою идею более подробно. Сейчас её будем считать перспективной. Я не думаю, что мы обойдемся одной гелиоустановкой. Пока я считаю более приемлемой идею со стационарным зеркальным коллектором. На её реализацию, кроме зеркал, практически ничего другого и не надо. Предлагаю  первую установку реализовать по этой схеме. Быть может, уже она позволит нам получить стекло и стеклянные зеркала. И, кроме того, кирпичи, керамику. Без этого невозможно строительство помещений. А первым долгом нужно изготовить и обжечь тигли для варки стекла и прочих материалов. Нужны подходящие минералы. Эту задачу стоит поставить перед геологами и технологами. Тепловая энергия будет!.. и достаточно. Насчет других видов энергии поговорим в следующий раз, на сегодня хватит.
    
 Хорошо живется фантастам, – уже подумал Риккардо Ден. – Фантазируют себе, как могут, например, прилетели на планету инопланетяне и все возможности у них на лицо. Хотят - пирамиды египетские строят, хотят - генетически людей создают, и технологии у них с собой, и заводы, и лаборатории. И запасы всякой всячины безграничны. Ну, в общем, боги, да и только. Любые «чудеса» им по силам. А тут попробуй, организуй производство чего-нибудь - вспотеешь. Что значит - оторваться от цивилизации, любая, казалось бы, мелочь – проблема! А может наша цивилизация еще не доросла до чудес. Хотя продемонстрировать чудеса туземцам смогли бы и мы, невелика  задачка. Чего одни «челноки» стоят. И оружия, чтобы пошуметь – хоть отбавляй. Значит звание богов-громовержцев, пожалуй, заработали бы. А вот организовать производство нужно приличное время. Знания конечно сила, но для их реализации нужно еще много чего. Ладно... ещё не вечер. У нас впереди много времени.
-
Ранним утром, когда солнечные лучи контрастно высвечивали все возвышенности и впадины на поверхности, началось новое обследование планеты. Разведчики без проблем несколько раз облетели предполагаемое место высадки, включая и северную часть Семигорья, произвели подробную фотосъемку и радарное обследование местности в цифровом формате. Все полученные данные тут же передали на звездолет и через пару часов работы ЦБК  подробные географические карты местности были готовы.

 Над ними напряженно работали все группы  готовившихся к высадке космонавтов. Сами разведчики приводнились на Нижнем озере. «Челнок» подрулил к восточному берегу, где Гремучая вытекала из озера и направлялась к слиянию с Анакондой. Вездеход уже был готов к отправке в путешествие. В отличие от первой высадки, во второй не предусматривалось пеших прогулок. Основной задачей разведчиков было обследование берегов Анаконды на предмет твёрдости грунта и окончательного определения места базового лагеря. С этой целью предполагалось речное путешествие на вездеходе-амфибии с вылазками, по мере возможности, на берег реки.

Экипаж вездехода составили: спецназовцы, геолог и ботаник. За штурвалом находился Сим Ким, а Анатолий Ульянов готовился сопровождать  специалистов на берегу, если будет высадка. Вездеход отправился в трехдневное, как планировалось, путешествие по рекам.

Ихтиолог Гога  Капаридзе не терял времени и использовал его для дальнейшего изучения подводного мира планеты. Скафандр космонавта неплохо подходил для подводных прогулок на небольших, до двадцати метров, глубинах. С «челнока» его страховали Борис Прокопов и Геннадий Болотов, используя длинный капроновый фал. Под водой радиосвязь не работала, и пришлось на капроновый фал закрепить провода для элементарной телефонной связи. Все своё погружение Гога снимал на видеокамеру, чтобы потом спокойно и подробно изучить увиденное. Нужно сказать, что Гога Капаридзе имел богатый опыт подводного плавания с аквалангом, а ныряние в космическом скафандре было намного безопаснее. Однако маневренность пловца была значительно меньше, потому что отсутствовали ласты.

Но «пешие» прогулки по дну были похожи на прогулки в водолазном костюме. Вода была кристально прозрачной, она просвечивалась на большую глубину, и съемку можно было проводить при естественном освещении. За два часа, проведенные под водой, Капаридзе провел  массу интересных наблюдений. Кроме огромного числа водяных насекомых, он обнаружил множество видов моллюсков, креветок, раков и крабов. Что касается рыб, то оказалось, что их разнообразие намного превышало земное. Стайки мелких рыбёшек шарахались от любого движения подводника, а крупные одиночные хищники, длина которых достигала метра и более, без боязни и с любопытством приближались к пришельцу, пристально изучая его, и как будто позировали перед камерой.

По дну, как змеи, передвигались существа, смахивающие на земных угрей.  Только теперь ихтиологу стали наглядно видны масштабы влияния деятельности человека на подводный мир Земли. Здесь же, в первозданной природе, имелось множество видов и все они существовали в естественном балансе. Никто не разрушал экологию, ничто не способствовало вымиранию видов. Гога не отлавливал образцы водной фауны, их было так много, что на первых порах стоило просто снимать их на видеокамеру. Он уже представлял, какие слюнки потекут у гурманов, особенно французов, когда он передаст видеозаписи на звездолет. А что же тогда творится в море, если в озере такое разнообразие?

Вездеход уверенно взял курс на слияние двух рек, чтобы затем устремиться вверх по Анаконде. Он шел на максимальной скорости и вслед за ним тянулся расходящийся шлейф встревоженной воды. Как ни странно, но местные птицы тут же стали планировать над вспененной гребным винтом водой, точь-в-точь, как земные чайки преследуют суда. Откуда у них такой рефлекс? Быть может, они принимают бурлящий след корабля за водопад или перекат, в котором всегда есть, чем поживиться? Так или нет, но это птичье сопровождение навивало мысли о далекой Земле, вызывая некоторую ностальгию.
 
Ширина реки достигала нескольких сотен метров и была вполне судоходна, судя по данным глубины на эхолокаторе. Справа по борту простирался пологий левый берег Анаконды, покрытый высокими травами. Приблизившись к нему, разведчикам стало понятно, что это действительно заливные луга, переходящие местами в болота. Над болотами и по ним сновали стаи довольно крупных птиц, напоминающих фламинго, но не имеющих розовой окраски. Сходство с фламинго им придавали изогнутые под прямым углом клювы, которыми они непрерывно шарили на мелководье. По окраске они скорее напоминали  серых журавлей. Иногда что-то тревожило птиц, и они с гамом взлетали целыми стаями, а вода на этом месте некоторое время волновалась. Покружившись немного, птицы выбирали новое место для посадки. Что вызывало эту панику? Было совершенно ясно, что левый берег для базового лагеря непригоден.
 
Теперь основное внимание разведчики уделяли правому, высокому берегу. Его профиль был намного разнообразнее. Высота берега варьировала от  нескольких метров до десятков. Местами Анаконда омывала настоящие гранитные скалы, которые утесами нависали над водой. Встречались и менее твердые породы, например, вулканический туф и песчаник, которые вполне могли быть использованы как строительный материал.  В других местах берег был достаточно высоким, но пологим. Иногда вплотную к нему подступала густая растительность, деревья и кустарники образовывали сплошные заросли вплоть до самой кромки воды. Обрывистые берега в этих местах были пронизаны корнями, свисающими как на фантастическом пейзаже. Среди корней гнездилась масса птиц, которые поднимали невероятный гвалт, как только шумная амфибия приближалась к берегу. В некоторых местах крутой берег прорезался широким оврагом, на дне которого протекал ручеёк. При впадении в реку этот ручеёк создавал небольшую отмель за счет снесенного песка и гравия. Это были наиболее удобные места для высадки и подъема на высокий основной берег.  Как правило, склоны оврагов были не очень крутыми, их можно было преодолеть наискосок на вездеходе.

За вторую половину первого дня путешествия, амфибия преодолела по Анаконде около восьмидесяти километров. Очень хотелось размять ноги и тело, уставшие от длительного пребывания в креслах. К вечеру решено было устроить привал. Выбрали очередной овраг и высадились на берег. Вездеход взобрался на небольшой пологий участок рядом с ручьём, метров сто пятьдесят от берега. Здесь решили переночевать. После кондиционированного воздуха внутри вездехода, было приятно ощутить теплый ветерок, услышать журчание ручья, полюбоваться солнечным багряным закатом. На берегу реки запахи не были столь сильными, чтобы вызвать негативные реакции организмов, да и привычка разведчиков уже явно срабатывала.

Геолог Рустам Сунгатов, вооружившись своим геологическим молотком, двинулся к ближайшему склону. Обрыв был практически голый, на поверхность выходили пласты породы, они подозрительно зеленели на солнце. По пути следования Сунгатов разбивал все булыжники и комки породы, которые попадались ему под руку. Остальные разведчики, не выпуская Рустама из виду,  быстро установили надувную палатку, вытащили съестные припасы и развели костер, для которого набрали сухих веток из ближайшего кустарника. Можно было разогреть пищу и на походной плите, но костер придавал привалу прелесть пикника. К ужину Рустама пришлось настойчиво звать. Наконец он появился, уставший, но довольный. На ближайшем склоне он обнаружил множество кусков малахита. Попадался и медный колчедан. Художественная ценность образцов малахита, которые попались геологу, была сомнительна, но как медная руда он вполне был годен, оставалось только уточнить объем месторождения.
 
Спецназовцы были настороже и не выпускали из рук оружия. Однако, за пару часов до наступивших сумерек, кроме птиц ничто не заинтересовалось горсткой пришельцев, которые, не спеша, ужинали за походным столиком и обменивались впечатлениями.

- Если бы не столь необычные запахи, я бы считал что нахожусь на берегу Волги в районе Астрахани. Пейзаж вполне схожий, – высказал своё мнение Анатолий Ульянов. – В молодости я совершал байдарочный туристический поход по Волге в тех местах.

- А мне это напоминает реку Нактонган,  -  возразил Сим Ким. -  Это моя родина! Только у нас все обжито и заселено, а здесь дикие места. Наверно таким был Корейский полуостров полмиллиона лет тому назад.
 
- По-моему, это больше всего похоже на предгорья Алтая. Озеро Телецкое, река в долине Чулышман, прекрасные места, – продолжил Рустам Сунгатов. – Я бывал там, в геологической экспедиции, славные были времена. Таких пейзажей я больше нигде не видывал. Совсем нетронутая человеком природа.
 
- Что и говорить, постоянно нужно думать, что ты не на Земле. Разум постоянно пытается сравнивать эту планету с Землей и непрерывно ищет земные аналогии, – заключила Констанция Лоренс. – Такое впечатление, что мы открыли на Земле новый необитаемый материк и изучаем его особенности. Все настолько буднично. Кажется, что достаточно взять билет на самолет, и через парочку часов ты вернешься к привычным для землян пейзажам. А еще иногда кажется, что это сон, а когда уснешь, то возвращаешься на Землю. Интересно, сколько времени понадобиться для того, чтобы полностью адаптироваться к новой реальности.

Темнота сгущалась над маленькой стоянкой, и пора было отдыхать. Чувство бдительности притупилось от кажущегося спокойствия, но охрана лагеря ночью была прямой обязанностью спецназовцев, поэтому они по одному приступили к несению службы. Первым заступил Анатолий Ульянов, так как Сим Ким вел вездеход и устал больше. Завтра им предстояло поменяться ролями.  Анатолий устроился на переднем сидении вездехода, включил наружные микрофоны и установил максимальную чувствительность усилителя звука. В его распоряжении был также прибор ночного видения с «картинкой» на экране вездехода.
 
Костер постепенно угас, местная луна выглядела узким серпом и почти не светила. Ульянов включил габаритные фонари вездехода. Ночную тишину периодически нарушали какие-то звуки, то ли щебетание птиц, то ли стрекотание кузнечиков, то ли лягушачьи кавалеры подзывали самок. Они напоминали что-то земное, но и отличались от них. Точно определить, что это за шумы не представлялось возможным. Успокаивало то, что звуки не приближались и были какими-то будничными, значит, повода для тревоги не было. Часа полтора прошло спокойно. Анатолий уже начал бороться со сном.

Вдруг, со стороны реки послышались четкие всплески и шлепанья. Ульянов направил в ту сторону прибор ночного видения, но ничего подозрительного не зафиксировал. Микрофоны явно показывали приближение звуков, а инфракрасный детектор, так иногда называют прибор ночного видения, ничего не регистрировал. Это напоминало ситуацию с туатарами в предыдущей вылазке.
 
Ульянов не стал поднимать тревогу,  взял из вездехода мощный фонарь и направился к берегу.  Палец его правой руки лежал на спусковом крючке автомата, а в левой руке -  фонарь. Осторожно продвигаясь вперед, он был весь во внимании. Когда до берега оставалось метров тридцать, он включил фонарь. Первое что он увидел, были десяток сверкающих крупных глаз на пляже. Внимательно приглядевшись, Анатолий различил пять крупных существ, похожих на земных крокодилов. Насколько можно было определить в луче фонаря, их длина была метра два.  Они вели себя достаточно беспокойно. Двое из них шлепали хвостами по мелкой воде, а трое уже выбрались на сушу и явно направлялись в сторону лагеря. Их огромные длинные пасти были приоткрыты, как будто они выражали агрессию.  Ослепительный свет фонаря им явно не понравился,  они щелкали зубами. Однако движения их были медлительными и неповоротливыми. Казалось, им совсем не хотелось атаковать, но обстоятельства вынуждали.
 
Не долго думая, Анатолий применил ультразвуковой излучатель, который опять сработал безукоризненно и обратил всех в паническое, но неторопливое, бегство. Крокодилы вернулись в воду и поплыли прочь от берега. На  поверхности воды были только их глаза, иногда сверкающие в луче фонаря, когда они пытались оглянуться и поворачивались боком к берегу.

- Видимо их привлек свет габаритных фонарей вездехода, они приплыли сюда с пологого левого берега. Там ведь болота, а это рай для подобных тварей. А света ночью они отродясь не видели, вот и забеспокоились. Ночью они малоактивны, поэтому и атаковали неуверенно. Теперь понятно, что вызывало панику у птиц на том берегу,– подумал Ульянов, и выключил фонари, когда вернулся к вездеходу.  Остаток его дежурства  и вся ночь в целом  прошли спокойно. Но планета уже не казалась совсем безопасной. 
-
Ранним утром, быстро позавтракав и свернув лагерь, разведчики продолжили свой путь. По мере подъема вверх по течению характер реки несколько менялся. Её течение становилось быстрее, а глубина меньше. Разница в высоте берегов уменьшалась, а затем и вовсе исчезла. Река все выше и выше забиралась в предгорья хребта. Растительность сменилась на лиственные леса, а выше в горах, по-видимому – хвойные. Все чаще встречались разломы и обрывы, обнажая разнообразные породы. У геолога Рустама Сунгатова глаза горели нетерпением и жаждой открытий, но регламент путешествия не оставлял времени на остановки и геологические исследования. Оставалось только снимать и снимать на камеру. Горы неумолимо приближались и своей красотой завораживали разведчиков. Сверху все это выглядит как карта, красоту можно понять, только находясь непосредственно на поверхности планеты. Космонавты все больше и больше влюблялись в эту первозданную красоту, ощущали себя если не в раю, то на очень дорогом горном курорте.

Через три часа вновь обнаружили подходящее место для высадки на правый берег. Здесь была даже небольшая бухта. Место было красивейшее. Горное ущелье вдалеке переходило в небольшую долину с речкой посередине. От речки берега плавно поднимались в обе стороны с уклоном, который легко преодолевал вездеход. Грунт был сухой и покрыт плотным дёрном. Трава не была высокой, видимо почва здесь была песчаной и не очень плодородной. 

Вездеход выбрался на берег и уверенно двигался вглубь долины по левому берегу речки. Она была неглубокой, в любом месте её можно было пересечь на вездеходе. Вода была кристально чистой, через неё хорошо просматривалось золотисто-желтое дно.  Километра через три добрались до практически плоского плато, оканчивающегося у крутых горных склонов. Ближе к горам начиналась более высокая растительность, деревья и кустарники. Эта долина еще с высоты облета «челнока» попадала в кандидаты на базовый лагерь. Недалеко отсюда находилось Верхнее озеро, на которое тоже можно было совершать посадки. Судя по профилю местности до озера можно было добраться на вездеходе. Решили устроить еще один привал, подробнее познакомиться с местностью и пообедать.
Рустам Сунгатов и Сим Ким отправились на поиск образцов породы в сторону горных склонов. До них было не больше километра. Место было живописное и достаточно проходимое. Приблизившись к горам, они заметили небольшой водопад. С высоты около пяти метров на гранитные выступы падали струи воды. Небольшой горный ручей, падая вниз многие годы, образовал в граните углубление, которое постоянно переполнялась водой. Вода через края углубления сливалась плоскими потоками на золотистый песок, а дальше опять ручейком устремлялась в речку. Гранитный выступ возвышался на метр относительно окружающего песка. Разведчики вплотную подошли к водопаду, наслаждаясь его шумом и свежестью распыленной воды. Дно углубления в граните казалось желтым. Рустам взобрался на гранитный выступ и заглянул в воду. Затем присел, опустил руку в ледяную воду и вытащил большой золотой самородок.

- Видимо так добывали золото инки, пока испанцы не появились в Америке. Это же естественный золотодобывающий комбинат, – объяснил Рустам разведчикам. – Вверху ручей размывает золотоносную жилу. Природа сама устроила отстойник, в котором тяжелые золотые слитки скапливаются, а золотой песок и порода переносится дальше. Держу пари, что дно этого ручья наполовину состоит из золотого песка. На этой планете золото пока никого не интересует. Я думаю, что здесь несколько десятков килограммов самородков.

- Быть может, когда-нибудь и здесь вспыхнет очаг «золотой лихорадки», - добавил Сим Ким. - А пока пускай лежат и ждут своего часа.
 
Прихватив еще пару самородков для образцов, Рустам доложил Командору о находке и просил отметить это место на карте. Возвращались разведчики по руслу ручья. Действительно, песок ручья  в большой мере состоял из золота. Это было не самое важное открытие дня. В настоящее время космонавтов больше интересовали минералы, которые можно использовать в строительстве.

Констанция Лоренс и Анатолий Ульянов за это время обследовали ближайшие окрестности и пришли к выводу, что место вполне подходит для базового лагеря. Ульянов доложил об этом на «челнок» Прокопову, а тот, в свою очередь, – Командору. Оставалось проверить путь к Верхнему озеру. По возвращении Сима и Сунгатова, разведчики продолжили движение.
-
На звездолете подготовка к высадке была в самом разгаре. Дирижировал этим процессом Оливер Требо, как и положено лицу, ответственному за материально-техническое обеспечение. Продумывалось все до мелочей. Все, что можно было снять со звездолета и могло пригодиться на планете, подлежало доставке на Новую Землю. Шел даже демонтаж кроватей из персональных кают, мебели, санитарных узлов и т.д. Составлялись перечни, продумывалось, как комплектовать грузы в посадочные капсулы, определялась очередность доставки грузов и очередность высадки людей. Работы было много и хватало всем.
 
Инженеры-ремонтники начали демонтаж зеркальных  сегментов отражателя термоядерного двигателя. Часть ремонтников работала внутри звездолета в технической зоне, не обеспеченной атмосферой, а другие – в открытом космосе, собирая сегменты в пакеты и упаковывая их в надувную посадочную капсулу. И тем, и другим приходилось работать в скафандрах, поэтому требовалась много времени на эти операции.
Специалисты пришли к выводу, что даже термоядерный двигатель и ядерная установка подлежат демонтажу, насколько это  возможно и безопасно. Ядерную установку перенести на поверхность планеты в рабочем состоянии было нереально, поэтому решили разгрузить все топливо и использовать его в ядерных установках «челноков», это позволяла унификация топливных элементов. Энергоресурс ядерных установок «челноков» при этом возрастал в несколько раз. По соображениям безопасности, эти работы можно было проводить только после высадки основной части людей. Да и звездолет должен был быть обеспечен энергией до окончания высадки. Пока проводились только подготовительные мероприятия, а также  продумывалась технология демонтажа.

 Командор также принимал посильное участие в планировании высадки, но основной его задачей было стратегическое планирование выживания и развития колонии. В мыслях он уже считал, что высадка завершена и думал о том, что дальше. Как и прежде, любимым местом для обдумывания планов был салон с потрескивающим камином и тихой музыкой. Нужно было максимально использовать его, пока он не был демонтирован.

Однажды  в салоне он застал отдыхающих астронавигатора Людмилу Величко и бортинженера Елену Кох. Они встали, приветствуя Командора, и собрались покинуть салон, предоставляя его Командору.  Видимо, они заболтались и не заметили, что салон на это время заказан.  Но  Командор не позволил женщинам уйти.

- О, нет, нет. Не покидайте меня. Я уже лет сто, с учетом криоанабиоза, не отдыхал в компании с дамами, пошутил Командор. -  Давайте посидим вместе. Не всегда же компания должна быть запланирована.  Какая у Вас  голограмма? Это что, японский сад камней? Чудесный вид,  он способствует философскому настроению, я согласен его оставить.
 
Командор действительно обрадовался этой неожиданной встрече и решил на самом деле немного отвлечься от своих мыслей. Женщины тоже обрадовались возможности в непринужденной обстановке поболтать с Командором. Но, к сожалению, ситуация на звездолете не располагала к подобному время провождению. Уже через несколько ничего не значащих фраз, разговор как-то сам вернулся к злободневным темам.

- Скажите, Командор, что Вы имели в виду, когда говорили на собрании, что у нас есть шанс  не повторять некоторые ошибки, которые допускаются на Земле? – воспользовалась ситуацией Людмила Величко. – Что Вы считаете ошибками?

-  Да, Людмила, Вы подняли тему, которую можно обсуждать сутками. Не думаю, что наш отдых может затянуться так долго.

- Простите, Командор, я не хочу лишать вас отдыха, но хотя бы небольшой пример, – настаивала Величко. – Вам стоит только обозначить тематику. Уж очень интересно мне знать, что Вы имели в виду?

 - Это тема для серьезных дискуссий, и я думаю, что мы их будем постоянно проводить. Нас жизнь заставит принимать неординарные решения, чтобы максимально экономно расходовать наши ресурсы и выжить. По моему мнению, нам следует критически относиться к опыту развития цивилизации на Земле, именно с этой точки зрения.

- Вы уходите от ответа, Командор. Все, что Вы сейчас говорите, общие фразы, а нам бы хотелось услышать хотя бы один конкретный пример, – это в атаку на Командора ринулась Елена Кох, поддерживая свою подругу. -  Считайте, что это особенности женского восприятия, которое нуждается в конкретности. Один пример может разъяснить больше, чем целая речь об общих задачах.

- Да, возможно, я не учел особенности женского восприятия. Приношу свои извинения, – Командор сделал небольшую паузу, подбирая в уме подходящий и типичный пример. – Ну, вот вам пример, только хочу еще раз подчеркнуть, что пока это лишь мое личное суждение. И Командор стал излагать свои мысли.

«У человечества очень много традиций и правил, которые, будучи один раз установленными, остаются незыблемыми долгое время и не подвергаются критическому анализу. Возьмем, например, режим работы. Еще в девятнадцатом веке, при развитии капитализма, установился режим работы заводов и фабрик. Работали по десять-двенадцать часов, шесть раз в неделю. Отметим, что в девятнадцатом веке рабочие и служащие, как правило, жили неподалеку от завода и ходили на работу пешком по заводскому гудку, который заменял им часы. В это время такой режим работы был вполне приемлем и не вызывал негативных последствий.

В результате борьбы трудящихся, за сто лет установился совершенно иной порядок. В цивилизованных индустриальных странах основная масса рабочих и служащих  выходят на работу пять раз в неделю на шесть–восемь часов. Один раз в год они имеют отпуск длительностью от двух до пяти недель. Такой режим работы стал традиционным и не подвергается критике. Непоколебимым правилом стало и то, что человек должен иметь возможность ежедневно возвращаться с работы к семье. Более того, существуют научные обоснования полезности такого режима.

Но что изменилось за столетие или полтора? А изменилось многое. Рабочие и служащие не живут уже вблизи заводов и фабрик, а добираются на работу на транспорте: общественном или личном. В результате этого, пять раз в неделю, подчиняясь традиционному графику работы, добрая половина цивилизованного человечества «мигрирует» на работу и с работы. Я специально применил этот термин – «мигрируют», чтобы отразить массовость этого явления. Сотни миллионов людей бурными потоками осуществляют ежедневные перемещения на десятки километров, уйму времени проводя в пути, переполняя общественный транспорт. По дорогам и улицам устремляются автомобили, образуя огромные колонны, иногда с пробками. Для этого времени даже придумали специальный термин – час пик. Общественный транспорт бурно развивался, были построены метрополитены, электропоезда, трамваи, троллейбусы и автобусы, и все, в большой степени для того, чтобы обеспечить график работы промышленности.

Личный автомобиль на девяносто процентов нужен человеку, чтобы ежедневно добираться на работу и обратно. Это тот автомобиль, который отравил атмосферу городов, заставил людей переселиться в пригороды, и еще дальше ездить на работу. А значит еще больше отравлять атмосферу.

Быть может, этот режим является самым благоприятным для людей, тогда негативные последствия стоят того. Лично я, сомневаюсь. Монотонность и напряженность этого процесса, повторяющегося ежедневно, не может не сказаться отрицательно на физическом и психическом здоровье людей. А сколько времени человек тратит на дорогу? Совершенно непродуктивные потери. А если вынуждены работать и муж, и жена? Сколько времени они могут уделить детям?
 
Традиция остается неизменной, несмотря на то, что обстоятельства претерпели большие изменения.  Кто подсчитает, во что обходится эта старая традиция, сколько на это уходит ресурсов. Сколько сжигается нефти автомобилями? А какой экологический урон наноситься природе? Сколько построено специального общественного транспорта?  А в угоду чему?  В угоду традиционному графику рабочего времени. А кто спросил человека, как ему удобно работать, в каком временном цикле? Да человек и сам себя не спрашивает об этом, он просто соблюдает традицию, привитую ему с детства, еще со школы.
 
Быть может, стоит критически подойти к этой традиции? Все на что хватило кардинальности реформ – это установить летнее и зимнее рабочее время. Это, говорят, экономит электроэнергию. Но даже в период энергетического кризиса ежедневный цикл «миграции» человечества на работу и с работы остался непоколебимым. Более того, доставка людей на работу и обратно стала прибыльным видом бизнеса, так велики эти потоки людей.
 
Ведь есть и другие примеры рабочего графика. Например, вахтовый метод работы на удаленных объектах. Ярким таким примером является добыча нефти на морском шельфе с платформ. При таком режиме работники месяц работают по двенадцать и более часов в сутки, периодически отдыхают, в основном спят, не покидая объекта, в жилых специальных помещениях. Затем месяц они отдыхают вне объекта, как правило, в семье. Перемещение с места работы к месту жительства только один раз в месяц. При таком режиме работы, даже доставка самолетом или вертолетом становится рентабельной. Люди теряют на дорогу минимум времени и максимум его используют для отдыха и личной жизни.

Почему не применить подобный режим во всей промышленности? Например, две недели работы, с частичным отдыхом в общежитии, две недели отдыха вне работы. Производство выигрывает от этого установлением непрерывности цикла, нет остановок производства на традиционные выходные субботу и воскресенье. Если смена вахт в различных производствах будет происходить в разные дни, по продуманному графику, то транспортные проблемы могут вовсе исчезнуть. Одновременные потоки людей с работы и на работу уменьшаться в десятки раз. Соответственно уменьшаться затраты энергии и топлива, улучшится экология. Люди избавятся от ежедневных стрессов,  связанных с монотонными многочасовыми  поездками. В выигрыше будут все. Я предполагаю, что и на психическом здоровье людей это скажется положительно. Люди выдерживают и более тяжелые графики работы, например, моряки дальнего плавания, полярники.

Но для этого нужно критически оценить старую традицию, сломать её и выработать новую, более приемлемую к современности.  Безусловно, этому будут всеми силами противиться транспортные компании, потому что их бизнес пойдет на спад.

Аналогичной традицией является практически всеобщий отдых в субботу и воскресенье. В эти выходные дни многомиллионные потоки людей устремляются уже на «week end» к местам отдыха и развлечений. Снова возникают пробки, давки, очереди и прочие сопутствующие явления. Снова гонки и стрессы вместо отдыха! А традиция одного всеобщего выходного в неделю установилась еще в древние времена, видимо в сельском хозяйстве, и до сих пор не подвергается критике. Так ли уж нужны всеобщие выходные? Эта традиция тоже создает много проблем. Одна из них - транспортная, но есть и другие.
 
Изменив график работы, можно кардинально изменить и индустрию отдыха. Увеселительные заведения, службы сервиса и туризма тоже перейдут на непрерывный цикл работы. Исчезнут и проблемы выходных дней, связанные с отдыхом.
 
- А как же семья? Разве такой график работы не ослабит семейные узы? - удивилась Людмила Величко. – При таком режиме работы мужья совсем устраняться от воспитания детей. А работающие женщины? Они ведь могут лишиться ежедневного общения с детьми.

- О работающих женщинах совсем другой разговор. Я считаю, что воспитание своих детей – это и есть основная работа женщин. Вынуждать женщину совмещать две работы в цивилизованном индустриальном обществе – это позор для общества. А вот в отношении ежедневного воспитания детей мужьями, еще стоит поспорить, - парировал Командор. – Я совсем не уверен в том, что, после того, как глава семьи доберётся домой после ежедневной работы, у него остаются силы на воспитание детей и даже на нежность к жене.

Но проблемы семьи – это уже другая тема, о которой следует тоже основательно поговорить в другой раз. Сегодня мы затронули тему традиционного графика работы и негативных его последствий. Я считаю, что ошибочно сохранять такую традицию. Изменить её на Земле очень трудно, а вот нам, начинающих с нуля, это сделать проще. По крайней мере, у нас еще нет транспортных компаний, на чей бизнес мы посягнем, изменив график работы. Не нужно будет преодолевать их сопротивление.  Нам также не нужно будет создавать ту транспортную инфраструктуру, которая должна обеспечивать ежедневную миграцию населения на работу и с работы. А значит, цивилизация уже в чем-то будет другой. Нужно создавать новые традиции, более выгодные экономически и требующие минимум  инвестиций. Все, на что хватило решительности человечества, так это ввести летнее и зимнее время. Это экономит энергию, но каковы масштабы этой экономии? Я не знаю, удалось ли мне привести яркий пример, но я старался.

- Ваши рассуждения, Командор, вызывают восхищение, – похвалила Командора Елена Кох. – Теперь мне намного яснее, что Вы имели в виду в своей речи. И вообще удивительно, какие экономические и социальные последствия может иметь сохранение или изменение обычной традиции. По моему мнению, Вам удалось привести убедительный пример. Мне и в голову не приходило рассуждать подобным образом. Видимо в том и состоит свойство традиции, что над ней мало задумываются.
 
- Я очень рад, что мне удалось в чем-то поколебать Ваше устоявшееся мнение, - заключил Командор. – Значит, наш отдых прошел с пользой. Очень жаль, что время бежит столь быстро. Мне пора возвращаться к своим обязанностям. Было очень приятно, благодарю за компанию.
-
Командор возвратился на командный пункт и вновь включился в общую связь. На время отдыха он обычно выключался из связи, чтобы лучше сосредоточиться.

- Борис Прокопов доложил, что путь на Верхнее озеро вполне проходим, – информировал Командора астронавигатор Клаус Едельман, который исполнял функции дежурного на командном пункте. – Они уже возвращаются на «челнок». Их миссия практически закончена, место для базового лагеря определено.
 
- Я думаю, что «челноку» пора возвращаться на звездолет. – Командор посмотрел на экран ЦБК и добавил. - Они уже десять дней на планете. Насколько мне известно, за это время никаких вредных воздействий атмосферы и биосферы планеты на подопытных животных и на разведчиков не зафиксировано.  Нужно доставить образцы флоры и фауны на звездолет и исследовать их на генетическом уровне. Это даст окончательный результат. Экспресс анализ ДНК займет два дня. Это время разведчики должны будут провести в карантине на «челноке» в ангаре. Отдайте необходимые распоряжения.