Глава 10. Город мертвых

Я оказался распластанным на большой каменной плите, собравшись с силами, повернулся на спину и увидел над собой всего в метре потолок. Сбоку была щель, через которую я бы смог выбраться наружу, если бы аккуратно протиснул туда свое тело. Я прощупал эту щель ногами и стал осторожно выбираться, только на середине пути, я понял, что со мной не было моих сумок. Обшарив эту комнатушку, в которой я оказался, я не заметил даже их следов, только какие-то странные сосуды с различными головами стояли в углу. Вытащив свое тело наружу, я был рад, что не стал даже касаться их, я оказался за рекой, в долине смерти. Сейчас я как-то очень быстро вспомнил все, что мне рассказывали, и я когда-либо читал, наверное, мне может что-то из этого пригодиться. Эти строения были такими могилами для мертвых, город делился рекой на две части, на одной жили люди, а другая была отведена для кладбища. Весь город находился на том берегу, а я стоял в окружении небольших склепов, если можно было их так назвать, я обернулся, за моей спиной находилась дорога, ведущая к пирамиде. Скорее всего, там находился главный бог, к которому я направлялся, пересекая залу, казалось, что до него гораздо меньше расстояние, нежели до города. Но я уже принял решение, я хотел покинуть эту залу, и хотя сейчас она приняла совсем другой вид, мне предстояло пройти дорогой мертвых, наоборот, с кладбища в храм. Храм так и располагался на своем месте, на той стороне, на вершине горы, над городом, мне же предстояло все это преодолеть и быстро.

Я отправился в путь через это царство мертвых, меня окружали склепы. Я не мог прочесть, чьи конкретно они были, но смотря на них, я почему-то видел тех людей, которые были здесь похоронены. Вот какая-то семейная пара, странно, мне казалось, что они не должны быть похоронены вместе, но я вижу с ними и ребенка, видимо, произошел несчастный случай. Вот мальчик, он был писарем, наверное, даже столь хорошим, что его отец смог захоронить его на берегу реки, жаль, что он не прожил дольше, попал под копыта лошади. А вот и мужчина, у него в руках оружие, значит военный, он даже не житель города, значит, решил обосноваться здесь, но не смог поправить свое здоровье после походов. Как много разных людей, как много глупых смертей, но хотя в те времена по-другому не могло и быть, я прекратил рассматривать могилы. Зато, я вспомнил, как называются эти сосуды с разными головами – канопы, мне понравилось это название, когда мне рассказывали про то, что делают с умершими. Только сейчас, побывав так близко от них, я был не в восторге, ведь в них были спрятаны внутренности незнакомого мне человека, хорошо, что я не коснулся их. Вообще процесс бальзамирования очень странный, местами даже пугающий, но это часть культуры. Той самой, что ушла навсегда вглубь веков, а сейчас так внезапно предстает передо мной, но ведь я даже не исследователь, я случайно попал сюда. Я знаю так мало, что даже будет весьма затруднительно рассказать кому-либо обо всем, что  здесь увижу.

Я обернулся и посмотрел на пирамиду, почему она стала вместилищем бога, она ведь должна быть усыпальницей царя? Странно, может люди стали почитать царя как бога, хотя вроде бы я о таких случаях не знаю, да и откуда я могу о них знать. Судя по той комнате, в которую я попал в начале, все боги были составлены лицом к входу, будто ждали прихода владельца пирамиды. Но ведь главный стоял в самом конце, поэтому я сейчас и оказался в царстве мертвых в прямом и переносном смысле. Я присмотрелся, пирамида была весьма странная, по одной стороне тянулась длинная трещина. Может быть, было какое-то событие, в результате чего появилась она, может быть спасение города, после чего мумию того, кто там похоронен стали почитать как бога. Но тогда там должна быть мумия не царя, да и в принципе, в таком маленьком городе и царь, скорее это могила какого-то монаха, или как называли бы его в те времена, служителя культа. Да, это могло быть разгадкой, посмотрев еще раз на пирамиду, я отправился дальше к реке и, поднимая глаза, я обнаружил, что бури нет и в помине, а на противоположенном берегу стоит гора, у подножия которой находится храм, в который я и стремлюсь попасть. Храм был красивый, большой с садами и позолоченными статуями, видимо культ бога тут процветал, а судя по статуям, которые я видел перед входом, культ был связан с богом смерти.

В принципе, это тоже укладывалось в мою теорию, городу явно грозило какое-то бедствие, поэтому храм, принадлежащий загробному богу, стал более почитаемым. Весь город был расположен около реки, строительство началось спустя какое-то время, слишком бросалась в глаза разница построек рядом с рекой и выше на горе, даже с этой точки. Ведь склон горы являлся уже окончанием города, крайне неразумно тут было ставить храм, чтобы провозить тела через весь город, скорее всего раньше он стоял на берегу реки, ближе к захоронениям. Потом все стали задабривать богов смерти, в результате храм перестроили на новом месте, а чтобы пожертвований на все это хватило, должно было что-то происходить, все жители должны были жить под страхом смерти. Скорее всего, это были подземные толчки, они могли бы заставить жителей бояться и сделали трещину в пирамиде. Хотя моя теория не выдерживала критики, ведь пирамида, получается, появилась раньше, чем стал процветать культ загробного царства. Да, я запутался в своих же придуманных теориях, придется пока их перестать строить, а собрать больше фактов, для этого мне следовало попасть на противоположенный берег.

Только, чем ближе я подходил к реке, тем более тревожными становились взгляды умерших, мимо которых я проходил, и тем дальше казался противоположенный берег. Теперь храм был виден не четко и не полностью, его загораживали сады и другие здания. Если раньше было прекрасно видно дорогу и реку, то сейчас от нее начал подниматься туман, который грозил поглотить и ее саму и дорогу, и противоположенный берег. Это казалось странным, учитывая, что день был солнечный, вечер еще не собирался наступать, хотя уже бы и мог. Откуда вообще берется этот туман, я отправился искать ответ. Поблуждав слегка в тумане, теряя пространственную ориентацию и натыкаясь на могилы, я все же вышел к реке. Она приобрела странный вид, противоположенный берег скрылся из глаз, вода была мутной, особенно в тех местах, где еще виднелись прогалины в тумане. Однако вскоре все заволокло так, что я ничего не видел, только по звуку воды, я смог определить, что все еще стою на том же самом месте. Звук был очень странный, он явно не напоминал всплеск волн, скорее, всплеск потревоженной воды. Как будто кто-то опускал и поднимал весло, вода капала с него, я слышал даже это, вот только я не ощущал присутствие живого человека рядом. Ведь кто-то управлял лодкой, если это была она, этот кто-то должен был, по крайней мере, дышать, но именно этого я и не слышал. Я остановился, отказавшись от идеи, отправится вплавь, промелькнувшей у меня, и постарался по звуку определить, к какому месту подплывет эта лодка.

Долго гадать мне не пришлось, вскоре показались какие-то странные очертания, что-то похожее на каноэ приближалось ко мне, только у него были более задраны нос и хвост. Лодка приблизилась, внутри сидел с веслом какой-то странный человек, капюшон полностью скрывал его лицо. Но мне и не хотелось его рассматривать, я заинтересовался лодкой, высокие борта, вытянутые нос и корма, узоры, опоясывающие днище. Я бы долго рассматривал ее, пока не догадался, что это, но человек с веслом явно стал раздражаться:

- Ты садишься, или тебе не надо на противоположный берег? – голос был очень глухим и скрипучим, как из могилы.
- Конечно, простите, мне понравилась лодка, - больше я ничего не придумал и перевалил свое тело через борт.
- Новенький что ли? – я не знал, что нужно отвечать, какой ответ будет правильным? Ведь если я новенький, мое место именно на этом берегу, объяснять, что я живой, мне совсем не хотелось, ведь я не знал, как к таким отнесется этот человек.
- Я заблудился, - это было не совсем правдой, но ближе все-таки к истине. Человек выдохнул, видимо он ожидал другой вариант.
- Тогда тебе в храм на той стороне, - он указал мне место на носу корабля и, оттолкнувшись веслом, отправил лодку в плавание.

Лодка сначала заскользила по глади, но вскоре практически остановилась, мой проводник вздохнул и опустил весло за борт. Ветра не было, туман окружал нас, не давая рассмотреть ничего, видимо, это было правильно, поскольку весло не помогало грести. Только присмотревшись, я различил протянувшиеся из глубины руки, которые пытались остановить лодку. Озноб прошел по спине, я заглянул в реку, сквозь дымку и толщу воды, на меня смотрело множество лиц, которые хотели оказаться в лодке. Мертвые, которых хоронили просто в реке, они не находили покоя и стремились попасть в храм, чтобы получить очищение. Мать протягивала мне своего ребенка, это ведь была чистая душа, я только протянул руки навстречу и тут же получил по ним веслом. Я сел обратно на свое место и посмотрел на проводника, он ничего не сказал, а продолжал грести. Каждое движение давалось ему с трудом, многие стремились попасть на мое место, некоторые пытались остановить нас. Я понял, что не имею никакого права решать, кто должен находиться в лодке, желающих было слишком много, а место всего одно. Проводник кивнул, и мы начали двигаться чуть быстрее, я отвернулся от воды и продолжил осматривать лодку. Иероглифы опоясывали ее и изнутри, какая-то религиозная египетская лодка, но я знал всего одну такую, для перевозки тела фараона. Это точно была не она, поскольку в центре не было подиума для погрузки саркофага. Странно, больше лодок я не помнил, но это явно была не совсем обычная лодка.

Да и все здесь было необычным, эта река мертвых, лодка, перевозчик. Озноб еще раз прошел по моему телу, эта была не религиозная лодка, я как-то оказался внутри самой религии. Верования, что твою душу доставят по реке на другой берег, где ты найдешь покой, так вот где я, но я ведь не душа, я живой человек, или уже нет? В храме я упал, при этом ведь душа могла и покинуть мое тело и оказаться в совершенно другом месте, значит надо как можно быстрее оказаться в храме и соединить обратно тело и душу. Если они действительно разделились, я не мог понять так это или нет, чувствовал я себя как обычно, но я видел умерших людей, причем и они видели меня, вряд ли такое возможно, если бы я был жив. Хотя человек в стрессовой ситуации может еще и не такое увидеть, я вот сам после смерти жены часто видел ее отражение в зеркале, или слышал ее шаги, пока не переехал в другой дом. Весло дернулось в его руке, значит, он чувствует мои мысли, я, наверное, могу почувствовать и его, ведь мы находимся в замкнутом пространстве лодки, плывущий по реке. Он хотел уйти отсюда, чтобы перевозчиком стал другой человек, это понятное желание, монотонная работа сбивает с главной цели, ведь он перевозит души, даря им покой, это очень важно для всех. Когда выполняешь такую важную функцию, очень трудно постоянно помнить об этом, он хотел помогать всем, поэтому в свое время и согласился на ее выполнение. Вот только я не подхожу для такой роли, я хочу домой, снова делать свою важную работу, спасать людей, пускающихся в полет. Плечи моего соседа опустились, и весло снова заработало в прежнем темпе.
Теперь я начал контролировать свои мысли, но они всегда возвращались к нашему молчаливому разговору, поэтому я продолжил рассматривать лодку. Прямо передо мной находился текст, состоящий из иероглифов, вернее это даже были рисунки и иероглифы. Жалко, что я так мало знал о древних языках, возможно, тогда я бы смог его прочитать, ну или понять, о чем тут написано. Мой молчаливый собеседник решил помочь мне в этом вопросе и процитировал весь текст, который я даже не понял, поскольку он был взят из книги мертвых и в современном варианте звучал как нелепица. Я не стал требовать пояснения и только поблагодарил за прочтение текста, но видимо мой молчаливый сосед все понял и расстроился, что столь дивный текст не был воспринят мной должным образом. Тогда я понял, что лучше сидеть, молча и восторгаться видом храма, к которому я направляюсь. Если я выскажу еще раз свое невежество в вопросах культуры и верований, боюсь, некоторые решат, что я недостоин этого места в лодке, и я окажусь за бортом. Там, как раз увеличилось количество желающих занять его, руки пытались подняться из воды и зацепиться за край лодки. Теперь весло уже работало не на продвижение лодки, а только на отбивание от нежелательных соседей.

Но, несмотря на все это, уже показался противоположенный берег, туман не давал его рассмотреть, но сквозь клочья дымки проступали крыши, углы домов и некоторые деревянные пристройки. Я начал подниматься, чтобы все это рассмотреть, но лодка качнулась, и я оказался на ее краю, достаточно близко к воде. Я смотрел в эти лица, мне было очень жаль их, тут были и нарушители закона и клятвопреступники и просто люди, которым не хватило денег на погребение по всем законам. Они протискивались к берегу, указывая на свое сердце и взывая к богу Тоту, чтобы попасть к нему на суд, который дал бы им шанс отбелить свое имя и отправиться на лодке на берег умиротворения. Этим пытались воспользоваться отступники, чтобы тоже проникнуть на лодку, они стремились похитить разрешение на проезд, чтобы отправиться на ту сторону вместо несчастных. Перевозчику приходилось нелегко, ведь ему нельзя было ошибиться и пропустить не того, нужно было сличить грамоту с сердцем человека, которому она дана. Вот почему он так тонко чувствовал мои мысли, теперь мне все стало понятно, только вот выпрямиться в лодке без посторонней помощи я не мог. Пришлось попросить о помощи, он подал мне весло, я ухватился за него и сел прямо, вдоль сиденья я заметил длинную палку, пришлось взять ее и помочь отгонять нечистых людей. Так мы смогли все-таки достигнуть нужного берега, а не вертеться на месте недалеко от него. Наконец-то я сошел на твердую землю и, поблагодарив своего провожатого, отправился подальше от реки.

Я прошел через шеренгу желающих попасть на лодку, их несчастные серые лица следили за мной, надеясь на чудо или помощь. Я не мог сотворить ни того ни другого, поэтому дойдя до первых построек повернул за них, только бы не видеть этих лиц. Я шел, опустив голову, и все равно видел своим внутренним взором лица, на них было столько надежды, разочарования и боли, сколько обычный человек не в силах выдержать. Как бы я хотел помочь хоть кому-нибудь их этих несчастных, но, увы, я просто не знал, как это сделать, а влезать в их уже сформировавшийся порядок, не зная законов, мог только глупец. Когда я поднял голову, оказалось, что я иду немного не в ту сторону, пришлось искать путь сквозь рыбацкие постройки, благо я никого не встретил на своем пути. Вскоре они закончились, и я вышел из тумана на прямую дорогу, поднимающуюся к храму, хотя она была не совсем прямой, она петляла между домов, обходя стороной внутренние дворики. По обеим сторонам дороги находились своеобразные трубы для слива, я слышал, как по ним течет вода. Дома стали более крепкие, некоторые были двухэтажными, я слышал разные звуки, как в обычном городе, хлопанье дверей, стук копыт, шуршание циновок, но я не видел тех, кто производил все эти звуки. Я даже слышал пение женщины, но так и не встретил ее, это было весьма странно, я видел только мертвых в этом городе, а слышал еще и живых, это было очень необычно.

Необычном было и то, что я видел, как живут эти живые, ведь в мертвом городе не будут висеть циновки перед входом в дом, или расти цветы перед двориком. В одном дворике я видел козу, она мирно щипала травку, видимо нисколько не беспокоясь, что сбежала от хозяев, перегрызя веревку. Был еще интересный дворик, в котором по всем углам стояли вазы со срезанными свежими цветами, это было так необычно, совсем не в духе окружающих двориков, что я остановился и решил рассмотреть его. Странно, у меня возникало ощущения, что я рассматриваю рисунок из какого-то известного сада, помимо ваз, тут располагались разные кустарники, подстриженные под разную форму. А еще тут были небольшие водопады, я решил войти, чтобы рассмотреть все поближе. В отвесные стены, служащие границей участков, были вмонтированы трубочки, из которых текла вода, но основная система была внутри стены. По проходящему сверху желобу подавалась вода, поскольку он был закрыт, как и желоба вдоль дороги, листья и трава туда не попадали. Вода текла самотеком, поскольку стена имела небольшой уклон и ступени, в конце каждой из них был выход наружу: трубочки, круглые отверстия, прямоугольники, через которые она вытекала, образуя ручьи и водопады. Внизу же она собиралась в желоб частично закрытый или спрятанный растениями и вытекала наружу, где по системе, скрытой под землей, поднималась снова на стены. Конечно, вся система мне видна не была, но судя по звуку текущей воды, все происходило именно так.

Я так долго рассматривал всю систему, что не замечал ничего вокруг, ни того, как за мной наблюдали, ни того, что кто-то осторожно вышел из дома. Поэтому для меня совершенным сюрпризом оказался появившийся сзади ребенок. Это была девочка лет 8-10 с обрезанными под мальчика волосами, видимо ей было запрещено покидать дом, она осматривалась по сторонам и поглядывала на дом. Она поманила меня за собой и отправилась обратно к дому, я пошел следом. Скрывшись за порогом, она что-то искала в доме, но не найдя этого, вышла обратно ко мне, заглянув мне в глаза, она прошептала, что мне уже пора и что надо повернуть змею, чтобы все встало на место. Это было весьма странное замечание, но я действительно задержался, и мне было пора уходить, поэтому, я поблагодарил ее и отправился восвояси. Почему я ее видел, ведь я не могу видеть живых, а все мертвые выглядят иначе, да и находятся внизу у реки. Она была абсолютно обычной, я бы мог даже до нее дотронуться, может она как-то застряла между двумя мирами, так же как и я? Я проходил мимо многих двориков дальше по дороге, но тот самый ее дворик так сильно засел в моем мозгу, что я почти не смотрел по сторонам. Так было до того самого места, на котором я начал рассматривать разрушенные дворики, когда проходил по этой дороге в прошлый раз. Если раньше я только догадывался и фантазировал, как они выглядели, то теперь это было видно на самом деле.

Дворик с прудом четырехгранной формы тонул в зелени повторяющих его форму кустов, я находился на единственной точке, с которой можно было рассмотреть все великолепие этого дворика. С четырех углов в пруд смотрели статуи, это были различные богини, олицетворяющие разные степени благополучия. Но мне, со стороны, казалось, что просто девушки пришли к берегу пруда с дарами, у каждой была корзинка или сосуд, или миска с подношениями. Помимо всего прочего, пруд имел внутренний рельефный рисунок, поэтому казалось, что вода синяя и по ней идут небольшие волны. Получался весьма интересный эффект, вода не казалось спокойной, она будто бы была в постоянном движении, а статуи отображались в ней неподвижными белыми изваяниями. Скорее всего, владелец такого дворика был выходцем из Греции, или жил там какое-то время, поскольку обычно статуи красили разными красками, а не оставляли белыми. Следующие дворы подтвердили мою правоту, поскольку там, в отделке стали использоваться портики, колонны, статуи. Был целый ряд двориков, в которых вообще не было внутреннего водоема, вместо него располагался тенистый периметр. Скорее всего, это были колонны, заросшие ползучими растениями так, что их самих уже не было видно. Может быть, это были просто столбы, которые обвили растения и стали перекидываться между ними так, что получились сводчатые арки.
Дома различались не сильно, видимо они были построены раньше и не учитывали вкусов хозяев, это означало, что те поселились здесь недавно и успели обустроить только место отдыха, но не весь дом. Вполне возможно, чтобы получить разрешение на перестройку, требовалось несколько лет здесь жить. А может быть, перестройка вообще была запрещена, чтобы не нарушать облик города, я не знал, какой вариант правильный, да это было и не важно, главное это было очень красиво и своеобразно.

Жалко у меня не было времени насладиться этой красотой, я не понимал, сколько сейчас времени, поскольку солнце застряло на одной точке на небосклоне. Казалось, что я попал в параллельный мир, где время уже не действует, но по затихающим звукам, ты чувствуешь, как оно у тебя заканчивается, и жалеешь об упущенных возможностях. Я вот также жалел жителей этого города, красоту этой улицы, ведь все это будет погребено под толстым слоем песка и ни одна живая душа не узнает, как тут было красиво. Никто не пройдется снова по городу, не рассмотрит эти чудесные дворики, ни пристань, ведь на глубине реки, возможно, похоронены целые лодки с драгоценным содержимым. Но больше всего было жалко людей, которые так любили свой город, что не хотели его покидать под угрозой смерти и не покинули, они жили в согласии друг с другом и даже приютили у себя незнакомых путешественников и заразили их любовью к своему городу. Даже я проникся этим чувством, просто прогулявшись по улице, ведь самым ценным в пустыне являлась вода, а здесь она пускалась на озеленение городка, на его украшение. Вода оживляла все улицы города и отдавалась обратно в реку, из которой ее и брали, чтобы и река не страдала. Тут царила полная гармония, и все было построено именно на этом принципе, природные материалы и жизнь, встроенная в природные условия. Как же этого всего не хватало нам сейчас, в наших современных городах, жалко, что я никому не смогу об этом даже рассказать.

Греческие дворики остались позади, теперь меня окружили более строгие египетские, они тоже были красивы и необычны. Среди обычных водоемов в центре, окруженных анфиладами, различных статуй животных и птиц, к которым можно было пройти по прямым дорожкам, встречались еще и дворики хозяйственного назначения. Видимо раньше здесь располагались сады, для пропитания всего города, потом возвели дома, а сады оставили. Особенно мне понравился дом увитый виноградом, дворик был также виноградным, только там он создавал тенистые аллеи, но видимо в какой-то момент хозяева отлучились и виноград накинулся на дом. Возможно, дом продавался, за это время ростки винограда подошли вплотную к дому и стали карабкаться по нему, получилось весьма забавно, как будто накинули виноградную сеть. Часть садов я не видел, поскольку их окружали высокие заборы, из-за которых были видны ветви финиковых деревьев и еще какие-то плодовые. Мне понравился еще один дворик, хозяин которого решил отступить от основных принципов и сделал круглый пруд, который окружали растения и цветы, и окаймляла круглая дорожка. Ему не позволили совсем отступить от традиции, поскольку все это было обнесено прямоугольной анфиладой из колонн. Смотрелось это все равно мило, поскольку она была оплетена разными растениями, а местами внутри располагались круглые вазы с растениями. Я хотел остановиться и рассмотреть этот понравившийся мне дворик, но почувствовал, что времени у меня совсем не осталось, а мне еще предстояло преодолеть сады, относящиеся к храму. Сердце заколотилось, как только я посмотрел в его сторону, и я решил поспешить по дороге, прямо к храму, но не смог не замечать всего, что я видел.

Последние дворики были менее тенистыми, видимо влага не всегда доходила до них, зато они оказались все уставлены разными скульптурами. Сначала попадались просто скульптуры животных, раскрашенные так искусно, что казались натуральными, но очень большими. Потом стали попадаться скульптуры разных богов с телом человека и головами животных, все-таки уже чувствовалось близость храма. Наконец-то пошли храмовые сады, они были не столь массивными, как мне показалось до этого. Все-таки речная вода не могла преодолеть склон, поэтому здесь полив осуществлялся дождевой влагой с гор, а поскольку она была редка, то и полив был скуден. Часть деревьев уже засохла, те, что выжили, почему-то были заложены камнями, которые располагались около корней. Мне это показалось интересным, ведь камни сильнее разогреваются, чем земля, они отдают тепло ночью растениям, ведь ночью тут гораздо холоднее, чем в долине, а под ними всегда скапливается влага. То есть это была своеобразная защита для деревьев  и кустарников, ведь я не встретил ни одной системы полива за  все время, что  поднимался по дороге вверх по склону этого холма. Но странным мне показалось другое, деревья тут росли постоянно, и те, что засохли, не имели защиту в виде камней, но они же выросли от маленького побега до большого дерева. Значит, или система была раньше и работала лучше, или этого холма здесь не было, хотя он не мог не быть, ведь тогда бы нечему было бы защищать город от пустыни. Хотя может, его не было именно здесь, ведь дорога должна быть прямая от пристани к храму, обычно все такие дороги делались прямыми, а я шел по постоянно петляющей, но с другого берега она казалась прямой. Соединив все факты воедино, я понял, чего испугались жители города, только подземные толчки могли придвинуть гору и разрушить прямую дорогу. Если тут была гора, которая стала разрушаться, открывая дорогу пустыни, и все это еще и  сопровождалось толчками, есть, отчего прийти в уныние и начать задабривать подземных богов.

Теперь я лучше понимал чего страшились жители и почему они не почувствовали опасность, ведь разрушение происходило постепенно. Толчки заставили всех поклоняться подземным богам, пока они к ним не привыкли, а потом стала разрушаться гора, защищающая город. Скорее всего, она находилась за храмом и останавливала все бури, что грозили спуститься в долину. Она разрушалась так постепенно, что никто не почувствовал опасность, мало того, холм начал расти, поднимая храм на вершину. Маловероятно, чтобы это был вулкан, или что-то похожее, скорее всего, пришли в движение породы, на которых стоял город.  Вполне вероятно, что это расценили как радостное событие, что молитвы были расслышаны и городу даруется новая гора. Скорее всего, однажды очень сильная песчаная буря пришла сюда, и если раньше город был защищен, то теперь он оказался на пути следования бури. Гора к тому времени уже разрушилась, а холм так и остался холмом, это мне напоминало о бури ждущей меня. Город был растерзан и поглощен ею, мало кому удалось спастись, а поскольку он находился вдали от дорог, то никто и не заметил его отсутствия. Река изменила течение, жизнь пошла своим чередом, ведь никому не пришло бы в голову тревожить барханы в пустыни. А те, кто пытался найти дорогу домой, были слишком малочисленны и, потеряв знакомые ориентиры, думали, что заблудились. Те же, кто спаслись, рассказывали о городе призраке, но их рассказам мало кто верил, ведь в пустыне много городов и легко можно заблудиться, особенно, если они совсем небольшие.

Наконец-то я оказался около храма, он был таким большим, гораздо больше, чем мне казалось раньше. Дополнительные пристройки со своими внутренними двориками значительно увеличивали его размеры, но они были достаточно легкими, если сравнивать с монолитом основного здания. Значит, и пострадали они больше во время бури, а вот здание осталось, я не понимал, из какого камня оно было сделано, но было заметно, что он не местный. Я впервые видел такой, с какими-то разноцветными прожилками. Дорога продолжалась и дальше, я разглядел чуть выше, за поворотом какое-то небольшое здание, вроде из того же камня. Но мой путь лежал внутрь храма, я сошел с дороги, ступив на серую плиту. С боков поднималась арка, она была достаточно большой, с обеих сторон ее лежали львы. Высотой десять метров с достаточно толстыми основаниями с двух сторон, она представляла собой скорее проем, поскольку верхняя часть была тоже достаточно массивной. Если бы я был в греческом городе, я бы назвал это портиком, только не хватало каких-нибудь изваяний сверху. Она была раскрашена в зеленые и желтые тона с каким-то растительным орнаментом, львы тоже были окрашены в оранжево-желтый цвет, часть их гривы была покрыта позолотой. Только сами здания не были раскрашены, поскольку камень и так имел коричнево-желтую окраску. Странно, что я арку видел только сейчас, до этого ее тут не было, хотя в этом не было ничего странного, она стояла на продуваемом пространстве, перед храмом. Вполне естественно, что и разрушилась самая первая, а блоки ветер отнес на другое место, ведь я сейчас стою перед храмом до нападения бури, а значит, все еще находится на своих местах.

Здание возвышалось надо мной, я чувствовал себя маленькой букашкой по сравнению с ним, что и было задумано при его возведении. Вдоль серых плит, которые вели к главному входу, располагались не высокие остроносые кустарники, которые еще больше подчеркивали высоту и помпезность здания. Обычно эта аллея оставалась пустой или засаживалась цветами, в сухих районах ставились стелы, они были остроконечные и обычно возвещали о каких-то событиях. Здесь же был уход от традиций, хотя этот город был слишком зеленым, чтобы ставить камень, поэтому получился такой интересный вход. Чем больше я здесь находился, тем больше всяких подробностей из истории вспоминал, как будто страницы забытых книг оживали у меня на глазах. Наконец-то я добрался до входа, по бокам так и стояли колонны, похожие на бутоны, помимо краски их опоясывали различные письмена, по большей части это были иероглифы. Вот почему колоны показались мне такими гладкими, письмена были выполнены позолотой и с течением времени облупились вместе с частью краски. Я прошел в проем между колонами и попал внутрь, посередине  стояла деревянная статуя богу, я уже не мог сказать какому точно, но человеческое тело венчала голова птицы, а в руках у него был пергамент с иероглифами и перо. Потолок был тоже деревянный, видимо, поэтому я не увидел ни его, ни статуи, он просто обвалился и сгнил, зато на стенах были так хорошо видны сцены из книги мертвых, выполненные на штукатурке, что казалось, что они сейчас оживут.

В дальнем конце была все та же массивная дверь, по обеим сторонам которой располагались темные, отшлифованные фигуры, которые блестели при свете факелов, находящихся с боков. В два раза больше человека, они казались здесь пришельцами и не вписывались в обстановку, хотя я не знал верований и культуры этого народа, может быть, они как раз охраняли дверь от любопытных и считались стоящими на своем месте. Я не могу с уверенностью сказать, что они имели головы собак, просто на теле человека находилась голова какого-то неизвестного мне животного. Только стоя рядом, сбоку статуи можно было догадаться, что это была собака, да и то, я такой вывод сделал только по удлиненной пасти, похожей на собачью. Морда имела слишком длинный, вытянутый нос, хотя это могла быть просто какая-то порода собак, которая в то время преобладала в данном месте.  Дверь была приоткрыта, мне не составило труда проникнуть внутрь, где посередине большой залы стояла огромная статуя какому-то богу, освещаемая дрожащим светом факелов. Тут еще не было святилищ других богов, видимо их перенесут позднее, зато стены были расписаны так же, как и в предыдущей комнате. Теперь я ясно различал и реку мертвых, и суд и кары за разные прегрешения, тут были и сцены из мифологии, например Изида, оплакивающая своего мужа и собирающая его останки по свету.

Я не стал даже подходить и рассматривать статую, поскольку только от присутствия ее в одной комнате со мною, мороз проходился по коже. Дверь закрылась, и я почувствовал себя в ловушке, в таком неясном свете стали чудится окружающие меня фигуры. А может быть, они мне не казались вовсе, при повороте головы я видел то край рукава, то часть подола, или склоненный капюшон. Картинка становилась какой-то неясной и нечеткой, было непонятно почему, то ли я опять надышался чего-нибудь, то ли коптили факелы, расположенные на стенах. Рядом определенно кто-то был, скорее всего, служители культа, которые явно не были рады бесцеремонно вторгшемуся чужаку. Вот только они очень осторожно передвигались и не дышали, что было весьма странно. Зал казался знакомым и незнакомым одновременно, с боков так и остались стоять колонны рядами, но саркофагов вдоль стен было гораздо меньше. Правда их только что совсем не было, но картинка передо мной постоянно менялась, вибрирую при неровном свете факелов. Каменные саркофаги остались все на своих местах, а вот деревянные практически отсутствовали. Скорее всего, они появились в самую последнюю очередь, их наполнили служители, которые сейчас окружали меня. Они больше не прятались за неровным светом и шли на меня, протягивая свои руки, чтобы изгнать меня из своего царства.

Я отступал назад, пока не наткнулся на дверь, открыть ее я уже не смог, может потому что она захлопнулась. А может, мне надо было повернуться к ней лицом, но я не мог этого сделать, опасаясь нападения этих странных людей в капюшонах. Может это были совсем не люди, но выяснять мне это, заглядывая под капюшон, совсем не хотелось. Вместо этого я поднял глаза наверх и увидел этот же зал, но заполненный разными статуями, весь в пыли и паутине, с множеством деревянных саркофагов, которые стояли среди таких же каменных. Сверху, над залом была видна, готовая обрушиться на город, чтобы погрести его обратно, буря. Вот там я и должен был бы быть, как же мне туда попасть, я сильнее прижался к двери, но мне что-то мешало это сделать. В середине двери находился какой-то элемент, который явно не был ручкой и впивался мне в спину, при попытке вжаться в дверь. Я прощупал его рукой, это было какое-то выпуклое каменное животное, не понятно, что оно делало на двери, но я ясно нащупал длинную морду и хвост, который образовывал кольцо на конце. Значит, этот крокодил держал в хвосте факел, который кто-то уже вынул, ведь это был именно он, резчик достаточно четко проработал его уникальную поверхность кожи.

Что же мне делать, я растерялся, в этом сжимающимся вокруг меня кольце, с закрытой дверью за спиной и врезающимся в спину животным. Я не мог ни убежать, ни дать отпор, ведь под балахонами, скорее всего не было людей, это были их души с серыми мертвыми руками, что тянулись ко мне. Еще никогда я не находился так близко к смерти и потери связи с реальностью, ведь такого не могло даже быть, я никак не мог оказаться в этом городе мертвых, а тем более среди них. Но я был именно тут и в отличие от речных мертвых, эти точно знали, что я живой и попал сюда случайно, или может они думали, что я нарочно пришел тревожить их покой. Вот я попал в переделку, оставалось только закрыть глаза и сдаться на их милость, хотя именно на это рассчитывать как раз не стоило. Тут мысль пришла мне в голову, ведь в том дворе ребенок говорил со мной как раз о крокодиле, его нужно было повернуть. А что если это именно тот самый случай, ведь за мной находится крокодил, а надо мной в потолке отображается мой мир, надо только его перевернуть. Я никогда не верил в такие штуки, но видимо после этого путешествия, буду верить во все. Это надо же такому случиться, чтобы предметы могли изменять действительность, чтобы по воле одного поворота менялась жизнь человека, я никогда не сталкивался с таким, но выбора у меня не было. Единственный вариант, чтобы хоть как-то избежать ожидавшей меня участи находился прямо за мной и впивался мне в спину. Я нащупал крокодила рукой и повернул его, раздался неприятный скрип и мир начал вращаться вокруг меня.

Все пропало, я перестал видеть что-либо, только скрип за моей спиной говорил мне, что я стою на месте. И вот он прекратился, крокодил вошел внутрь двери, зала осветилась странным голубым свечением, я увидел картины на задней стене, они тоже были из книги мертвых и показывали дорогу души на суд. Она так походила на то, что я видел в городе, что я даже почти узнал того, кто переправлял меня на другой берег, здесь были и речные души, которые были похоронены не по правилам. Они протягивали руки из воды, надеясь на жалость того, кто сидел в лодке, очередь в нее шла с пустынного пляжа, куда собирались люди из разных селений. Суд был страшен, люди подходили к богу, рассказывали о том, какой путь их ждет среди чудовищ, показывали охранительные грамоты и взвешивали на весах свои сердца.  Если все было в порядке, они начинали свой путь в царстве мертвых и доходили до света, но не все, чудовищ и разных мест в которых можно было бы заблудиться, тут было вдоволь. Это был такой естественный отсев всех, кто не верит, или не знает дороги, или боится чудовищ, только сильная и чистая душа могла выбраться и пройти все испытания. После чего она могла отдыхать на полях и садах верхнего царства, а за нее работали ее копии-фигурки, которые хоронились вместе с усопшим.

Я не успел ничего больше рассмотреть, поскольку вдруг эта зала растворилась, хотя, скорее всего она просто состарилась. Неясный свет бродил по ней, сверху падали, кружась песчинки песка, все было покрыто толстым слоем пыли, местами висела паутина. Картины на стенах стали еле различимы, вдоль стен, за колоннами увеличилось количество саркофагов, теперь там помимо каменных еще стояли и деревянные. Правда, они были не все целые, из некоторых торчали бинты, благо тел в этих бинтах не было видно. Хотя с моего места вообще ничего не было видно, все было заставлено какими-то статуями богов, причем каждую окружали подношения, относящиеся именно к этому богу. Это была мечта археолога, или контрабандиста, так много здесь находилось золота и разных антикварных вещиц. Окинув все это одним взглядом, я решил, что здесь оставаться не стоит, сумки были около меня, что сначала мне казалось весьма странным, ведь я оставил их в совершенно другом месте. Но внезапно, я понял, я оказался здесь в момент входа меня в здание, сейчас дверь захлопнется, и я останусь здесь, отправившись налево, я пройду по уже известному пути. Направо пройти было невозможно, так как там все было заставлено статуями и прижато сверху рухнувшей колонной. Как я переместился во времени, уже было не столь интересно по сравнению с тем, что мне выпала удача избежать гибели в этом зале. Я поставил ногу в закрывающуюся дверь и, прихватив сумки, отправился отсюда восвояси.

Ветер накинулся на меня, как на родного человека, обнял, провыл что-то на ухо, а я был просто счастлив, что я снова могу хоть что-то чувствовать. Он был мне так рад, что не стал сдерживаться, и чуть было не кинул меня на землю. Я тоже был рад его встретить, гораздо лучше получать песком по лицу, нежели чувствовать липкую паутину или прикосновения бинтов покойного. Теперь меня всегда будет передергивать при воспоминании об этом приключении, слишком страшно мне было в тот момент. Буря была все там же, она готовилась обрушиться на город и совершенно не думала, что в нем остался одинокий путник, ищущий выход. Путник, которым был я, уже выбрался из города, и поднимался выше по склону холма, к какому-то зданию, выложенному из того же камня, что и храм. Конечно, это было полное безумие, менять крепкое здание храма на более хлипкое, меньше размером и уже засыпанное песком. Но мне не понравилось в храме до такой степени, что стало все равно, где пережидать бурю, я мог ее встретить даже в открытой пустыни, лишь бы не оставаться там. Я успел дойти до каменной хибары, буря обрушилась следом и засыпала песком вход. Как хорошо, что я приметил это здание, пока поднимался на холм, мне улыбалась удача, поскольку оно было не так сильно разрушено, как казалось со стороны.