Ч. 20 Пили все и много
Что касается строительства шхуны, то когда читаешь биографию Александра Колокольцева, выясняется: всем руководил мичман, а если биографию Можайского – то, оказывается, всем руководил лейтенант. Каждому автору хотелось, чтобы его герои выглядели ещё «героичнее».
А разве того, что они честно выполняли свои служебные обязанности в столь необычной ситуации, недостаточно? Люди как раз и раскрываются в такой обстановке.
Вот какую аттестацию дал командир фрегата Александру Можайскому: «… хорошо держит себя с офицерами и в отношении к команде.
С умом положительным, наклонным к изучению морского дела и находчивым в обстоятельствах, выходящих из обыкновенной рутинной службы, словом, в опасностях не теряет присутствия духа и способен поддержать его и в других. …В обращении приятен, нрава весёлого».
Отношения русских и японцев были настолько дружественными и неформальными, что порой переходили всякие дипломатические рамки. Алексей Корнилов записал в своём дневнике:
«Сегодня был большой обед в кают-компании. Обедал губернатор и несколько чинов, и мы также оба (имеется в виду его товарищ, тоже юнкер, Михаил Лазарев. – Прим. автора).
Почти все японцы напились, пьяны, и даже до того, что с ними сделалось дурно, и их положили в каюты, а вечером отправили домой.
Показывали им ружья и стреляли из них в куриц, из которых двух убили. И к стыду нашему у нас некоторые офицеры напились, пьяны, хуже всякого простого человека, из них лейтенант Энквист».
Но, конечно, не это было главным в отношениях моряков с местными жителями. Многое удивляло и восхищало русских в Японии и, прежде всего, стремление к красоте и чистоте. На японских лодках были разрисованные паруса.
Над искусственным прудом, в котором плавали золотые рыбки, – красивый мостик. В очень многих домах были книги. У богатых японцев имелись великолепные библиотеки. Все книги, с лёгкими обложками из толстой цветной бумаги, содержали множество иллюстраций.
Продолжение http://www.proza.ru/2011/03/28/646
Свидетельство о публикации №217070601216