Концертное платье

Анатолий, сидя у кровати жены, шептал:
-Зоя, Зоюшка, не уходи, пожалуйста, не оставляй нас.
При разговоре с лечащим врачом днем раньше он  не поверил тому, что Зоя не выздоравливает после операции потому, что не хочет бороться за жизнь сама. Здесь, в больничной палате, он осознал, насколько беспомощным окажется, если жена не выкарабкается. Ее слабые бледные пальцы безжизненно лежали поверх простыни. Анатолий осторожно переложил ее руку в свои ладони, безропотные пальцы утонули в его ладонях.
Первый раз он увидел Зою на субботнике. Убирали территорию завода. Работали весело, шумно, задорно.  Энтузиазм комсомольцев шестидесятых водоворотом вертел вокруг себя многотысячное население металлургического завода.
В перерыве Анатолий услышал пение, присоединился к группе рабочих, собравшихся под навесом возле складских помещений. Пела девушка, похожая на воробышка. Очки с толстыми стеклами, волосы,  стриженые под каре  - первое,  что увидел.  Остальное закрывал тяжелый баян.
- Забота у нас такая, забота наша простая: жила бы страна родная, и нету других забот, - вместе с «воробышком» подпевали все. На фоне остальных ее голос звучал  отдельной удивительно  мелодичной струей.  Так звонкая капель выделяется в шумном весеннем плеске природы после пробуждающейся холодной  зимы. Анатолий стоял,  замерев в одном положении. Он не слышал предложения присесть рядом, не  замечал, что невольно перетянул внимание всех собравшихся на себя. Был сражен, что называется, наповал: увидел, услышал и влюбился. Сразу и навсегда.
Влюбился, женился, дал жизнь троим детям – и постепенно переложил все домашние заботы на Зою. Себе  оставил роль, привычную для мужчин,- добытчика. Зарабатывать старался всеми возможными средствами. Два сына и дочь росли, как ему казалось, ни в чем не нуждаясь. Отчета о расходовании средств у жены не спрашивал, но и предложений сделать незапланированную покупку не принимал.  Молчаливый взгляд Зои, полный глубокого смысла, понятного им  двоим, старался не замечать, потом привык на него не реагировать. В своем превращении в домашнего деспота не замечал, что дети выросли: сыновья отслужили в армии, дочь давала частные уроки игры на фортепиано.
С трудом пережил то, что старшему сыну, женившемуся на женщине с ребенком, его мнение оказалось неважным. Удивился и тому, что однажды падчерица сына, бесцеремонно забравшись к нему на колени,  заявила:
- Ничего ты, дед, в любви не понимаешь!
Дед! Сначала прислушивался к слову, подтверждающему его новый статус, потом понял, что и сын его  в погоне за заработком, совсем не занимается ребенком. Попытался сделать  ему внушение, получил резкий отпор:
- Каких объяснений ты ждешь от меня, папа, если Валерию  «воспитывает»  телевизор? Это ты работал во благо процветания Родины, а я «пашу» на частника.  Зарплата «черная» и «белая», двенадцатичасовой рабочий день,  один выходной в неделю!
Слова сына заставили внимательно присмотреться к семейным отношениям. Зоя, его мужественный  «воробышек», стойко несла на себе одной весь груз семейных проблем, забот, тревог. Дети понимали ее с полуслова.  Когда младший привел познакомить с родителями свою невесту, жену не шокировали внешние данные будущей супруги сына  (девушка  выше ростом была). Молодые любили друг друга. Труднее пришлось с мужем: объяснение состоялось долгое и сложное, но Зоя  смогла убедить Анатолия, не вмешиваясь в отношения молодых, решить квартирный вопрос.
Полной неожиданностью для него стала необходимость приобрести  для Зои концертное платье.
- Пап, мы с мамой идем выбирать ей концертное платье. Пойдем вместе! Присмотримся, приценимся.
- Идите без меня. – Анатолий не пошел с женой и дочерью.
Какое концертное платье! А все эти ее выступления в различных Домах Культуры города и клубах. Они требуют концертное платье? Прежде ей хватало рабочего комбинезона. Анатолий не придавал себе заботы вникать в насущные мелочи семейного быта. Зачерствел. Забыл со временем, какие чудные струны души затрагивает Зоя своим пением. А тут вдруг вспомнил, как она говорила своим мягким голосом:
  - Ты меня удивляешь, муженек, - ему очень нравилось слышать из уст ее это ласковое «муженек». – Всякий раз мне приходиться брать одну и ту же баррикаду. Хочешь ты того или нет, но меня ждут на концертах. Я участвую в них с огромным удовольствием. Не это надрывает мое здоровье. Тем более мне сейчас легче исполнять свои песни, я редко аккомпанирую себе на баяне. Есть современные средства.
А в это время его жена с дочерью нашли то, что искали. Красное платье было уникальным по простоте исполнения, цвету и материалу. Склады ткани мягко струились, обволакивая фигуру Зои от плеч до самого пола. В нем она была совсем не серым воробышком. Сняла очки, развязала пучок волос.
- Мамочка! – Ахнула дочь, прижимая ладони к груди. – Ты такая молодая и красивая!
 - Мы не сможем купить это платье, - объясняла Зоя дочери по дороге домой. – Дорого. Очень дорого.
Дома их ждал сюрприз. Анатолий решил компенсировать невнимательное отношение к жене. Купил дорогостоящую путевку на двоих на один из новомодных курортов. Он выложил царственным жестом путевки на стол и с торжественным выражением лица, по всей видимости, ждал аплодисментов.
-  Папа! – Дерзко, нервно, в уничижительной форме крикнула дочь.  – Да ты когда-нибудь услышишь маму!? Какие путевки? У нее концерт в краевой филармонии!
Зоя сделала в сторону дочери жест, запрещающий грубое обращение с отцом.   Потом стала оседать на пол.
Теперь, после операции, жизнь едва пульсировала в ней. Нечто, самое главное, ускользало.
Анатолий получил от нее подарок: флэш-карту с записями песен в исполнении Зои. Тогда, несколько месяцев назад, он не придал значения этому подарку. Теперь пришла пора ему заговорить. В тихом режиме, сидя у кровати больной, он прослушивал записи. Не предполагал, что его жена настолько популярна, известна и любима горожанами. Ее репертуар – популярные эстрадные и народные песни, дополняли и песни собственного сочинения. Слушая их, Анатолий как бы заново переживал прошедшую жизнь: мысленно пел с Зоей колыбельные для детей, принимал участие в суматошной счастливой суете праздничных подготовок, шелестел листопадом, проливался дождем, задорно пристукивал каблучком в лихом свадебном переплясе.
- Зоя! – неслышно позвал жену. Почувствовав слабое шевеление ее руки, замер. Зоя открыла глаза.
Мудрость и любовь ее всепрощающего взгляда, словно электрической иглой, пронзили все его существо.
-Разворачивай! – Она нашла в себе силы улыбнуться. – Принес? – Кивок в сторону свертка, который Анатолий приносил каждое свое посещение больницы.
 Анатолий, вспыхнув от неожиданного для него самого восторга,  стремительно встряхнул жестом фокусника « коралловое чудо». Сияние платья расцвело румянцем на щеках Зои.
- Я спою в нем свою новую песню. Помнишь стихотворение Евгения Евтушенко «Игрушка»? Вот такие мы Ваньки - Встаньки. Не хочу больше болеть.
Анатолий опешил. Каким же надо было ему быть слепо-глухо-немым, чтобы за сорок лет супружеской жизни не разглядеть с собой рядом такое богатство. Вдумываясь в слова, сказанные женой, старался почувствовать всю гамму эмоций, переживаемых ею рядом с ним, но без него. Жизнь преподнесла ему подарок, поместив в то время и в то месте, а, главное с той, которая любила его и дорожила им, каковым бы он не оказался. Только теперь Анатолий понял, что пришел его черед  действовать. Он уже мысленно представлял Зою в  концертном платье кораллового цвета, слышал звуки новой зарождавшейся песни и был благодарен и признателен  жене за свежесть обновленных чувств.