Счастье, смирение В скорби терпение Дай на земли!

2 (15) марта 1917 г. российский самодержец Николай II подписывает отречение в пользу своего брата Михаила Александровича. В русской истории это яркое историческое событие выглядит обыденно. Царь не стал бороться за власть, за себя, а думал о стране: раз ей без него лучше, значит, такой шаг необходим. Для Николая Александровича, как человека, это было, безусловно, потрясением, но не тем, которое способно перечеркнуть жизнь его семьи. Этим отречением царь, скорее всего, надеялся избежать гражданской войны. Он не решился проливать русскую кровь и повторил ошибку французского короля Людовика XVI, приказавшего швейцарской гвардии не открывать огня по восставшим. Тем более роль последнего российского монарха не была столь фатальной и демонической, как о нем было принято писать и говорить в то время. И даже требующие его отречения не жаждали его крови, ибо растерзанный император навсегда бы остался в России символом Царя-мученика.

Толпа придворных сановников, в свое время искавших и получавших милости и награды государя в трудное время, трусливо покидали его. Специфика тех лет состояла в том, что все императорское окружение в той или иной мере само было виновниками случившегося: оно не сумело предвидеть катастрофу, предотвратить ее. И это когда в тяжелые годы Первой мировой войны, не то, что люди, «а сами камни петроградских мостовых кричали о готовившейся революции».

После того, как 9 марта 1917 г. генерал Л.Г. Корнилов объявил об аресте царствующей семьи, он также распорядился дать всем, состоящим при Высочайшем дворе, слугам двое суток на размышление: в течение которых они либо покидают территорию дворца, либо остаются в нем, но уже на положении арестованных. Немногие из них решили разделить судьбу «полковника Романова». Из тех, кто принял добровольное заточение в Александровском Дворце, были и двое уроженцев Вышневолоцкого уезда Тверской губернии - камер-юнгфера при Комнатах Их Императорских Высочеств Великих Княжон Анна Павловна Романова и рабочий при пекарной должности Василий Кузьмич Смирнов.



Анна Павловна Романова родилась 2 февраля 1893 года. Происходила из крестьян деревни Матрёнино Кузьминской волости Вышневолоцкого уезда (ныне Удомельский р-н Тверской обл.).

Для исследователей остается загадкой, когда государыня Александра Фёдоровна приютила крестьянскую девочку. Сначала выполняла обязанности комнатной девушки, т.е. помогала императрице одеваться. 22 мая 1910 г. она была определена в штат Гофмаршальской части на место камер-юнгферы к Александре Фёдоровне. Среди комнатных девушек императрицы Анна Романова была самой младшей. Обязанности были просты, но требовали ответственности и добросовестности. В соответствии с программой очередного дня государыня сама составляла список вещей, которые она предполагала одеть на следующий день. Комнатные девушки тщательно готовили эту одежду, выкладывая её в гардеробной императрицы, которая располагалась в комнате №1 антресольного этажа Александровского Дворца. В этой комнате, в десятках дубовых шкафов хранились многочисленные платья и костюмы. В распоряжении прислуги имелись гладильные доски, и даже электроутюги – вершина технического прогресса того времени.

Для удомельской крестьянской девушки это была просто головокружительная карьера. Во-первых, близость к венценосной семье давала ей определенное положение, даже в среде высокопоставленных лиц императорского двора, а что и говорить про скромное вышневолоцкое дворянство. Во-вторых, за многолетнюю службу можно было получить потомственное дворянство. В-третьих, весь штат дворцовой прислуги получал высокое жалованье.

К тому же, комнатные девушки имели и личное время, и выходные. Могли даже приглашать в гости к себе родственников, которых размещали в помещениях Царскосельского Лицея. Однако было одно непременное условие, все камер-юнгферы должны быть девицами и если они решали выйти замуж, то после непременно получали расчет. Выбор, в любом случае был. За долгие годы службы девушки чрезвычайно привязывались к царской семье, и если можно так сказать, она становилась частью их жизни. 21 февраля 1913 г. А.П. Романовой Всемилостивейше была пожалована Светло-бронзовая медаль «В память 300-летия Царствования Дома Романовых».
 


Во время февральского переворота, когда царскую семью предали многие родные и близкие люди, следует отметить высокую степень личного благородства и глубокую преданность немногочисленной прислуги, которая осталась в добровольном заключении в Александровском Дворце. Эти слова относятся и к 24-летней камер-юнгфере А.П. Романовой.



Рабочий при пекарной должности Василий Кузьмич Смирнов происходил из крестьян деревни Крысуха (Красуха?) Макаровской волости Вышневолоцкого уезда (ныне Удомельский р-н Тверской обл.). Освобождён от военной службы по статье 54. Приказом по Гофмаршальской части от 17 мая 1908 г. за №25 был определен к Высочайшему Двору рабочим при пекарной части от 5 мая 1908 года. Готовили пищу при дворе свыше 80-ти человек.

21 февраля 1913 г. ему Всемилостивейше была пожалована Светло-бронзовая медаль «В память 300-летия Царствования Дома Романовых».

После получения членами царской семьи статуса арестантов их быт изменился незначительно. Они также жили во дворце в Царском селе, работала прислуга, только пришлось урезать рацион обедов, так как вся информация о меню царской семьи публиковалась в популярных российских газетах. Великие княжны стали заниматься по хозяйству наряду с императорской прислугой.

В первой половине июля 1917 г. на секретном заседании Временного Правительства, состоявшемся под председательством князя Львова, было постановлено отправить царскую семью в Сибирь. Осуществление этого решения было поручено Керенскому, который выполнил эту задачу тайно и в полном согласии с крайними элементами Совета рабочих и солдатских депутатов.

14 августа царская семья выбыла из Александровского дворца на нескольких автомобилях под охраной драгун 3-го Прибалтийского полка. Отъезд ее с вокзала состоялся в 6 часов 10 минут утра. Было два поезда. Оба они следовали под японским флагом. В одном находилась царская семья, свита, часть прислуги и рота 1-го Лейб-Гвардии Стрелкового полка, в другом — остальная прислуга и роты 2-го и 4-го полков. С царской семьей по выбору Николая II отбыли в Тобольск 39 человек, среди них и служитель В.К. Смирнов.

В последствие в Тобольск добровольно прибыло еще 6 человек, среди которых были камер-юнгфера Магдалина Францевна Занотти, комнатная девушка Анна Яковлевна Уткина, комнатная девушка Анна Павловна Романова, но они не были допущены к царской семье. А.П. Романова на свой страх и риск осталась в этом городе и проживала на частной квартире, выполняла поручения Государыни по отправке её личной корреспонденции.

Режим пребывания в Тобольске был более либеральным, чем в Царском селе. Жизнь текла размеренно: узниками было разрешено выходить из дома для того, чтобы посещать церковь неподалеку. Относительно спокойная жизнь продолжалась до Октябрьской революции. Дом в Тобольске, в котором содержалась царская семья, был обнесен высоким забором. Внутри и снаружи его стояли часовые, по ночам вокруг ходили несколько дозоров. В комнаты никто из посторонних не допускался, наружу пропускали только прислугу за продуктами. Корреспонденция Романовых просматривалась, деньги отбирали, они находились у коменданта отряда охраны, который оплачивал все счета находящихся под стражей.

23 февраля 1918 г. полковник Кобылинский получил от комиссара по Министерству Двора Карелина телеграмму. В ней говорилось, что «у народа нет средств содержать царскую семью». Она должна жить на свои средства. Советская же власть дает ей квартиру, отопление, освещение и солдатский паек. В то же время запрещалось тратить из своих средств больше 600 рублей в месяц на человека. Это все ухудшало жизнь. Со стола исчезли кофе, сливки, масло. Стол вообще стал хуже, скуднее. Испытывали нужду в сахаре. Были уволены 10 служащих.

12 апреля пришло письменное распоряжение об аресте Татищева, Долгорукова, Гендриковой и Шнейдер. Но солдаты пошли дальше. Они самовольно арестовали всех лиц, бывших при семье, не исключая и прислуги. В это время они и поселили их в губернаторском доме. Только один англичанин Гиббс упорно боролся за свою свободу и настоял на своем. Неизвестно, был ли арестован В.К. Смирнов, ведь он был уволен за упразднением Гофмаршальской части по постановлению Народного комиссариата имуществ Республики еще 15 января 1918 года.

Однако уже после расстрела (в ночь с 17 на 18 июля 1918 г.) в Екатеринбурге царской семьи В.К. Смирнову, согласно отношению административного отдела НКРИ за №4861 от 23 сентября 1918 г., назначили единовременное пособие в 60 рублей.
Дальнейшие судьбы А.П. Романовой и В.К. Смирнова неизвестны…



Фото: камер-юнгфера Анна Павловна Романова.