45 глава. Филисов

           Иллюстрация из интернета.               

    У Лины сегодня во второй смене нет уроков, и она дома. Приводит в порядок мысли. Вновь упрекает себя, потому что...вновь улыбалась Мишке. Он помогал переносить книги...и тоже улыбался. В маленькой школе ничего не скроешь, а приписать любят то, чего и не было… Нудным тоном директор выговаривал, выговаривал...  И Лина старается избегать встреч с Михаилом.  Ей грустно. Стоит у ограды, невольно прислушиваясь.

  К Илье Петровичу, соседу и сельскому депутату, прибегают бабы с разными жалобами. Только что ушла, неуклюже ковыляя, толстая баба, что в прошлом году за поллитровку «купила»  мужа, Костю-горбуна. Мужичок трудолюбивый, да к тому же, на гармошке играет.
    Баба бормочет сиплым голосом:  «Старая жена жалится, сойтись с ним хочет. Намеднись пробегала мимо двора, проклятие сыпала да ещё порошок какой-то под ворота. Грозила, что корову отравит. И отравит ведь, с неё станется, бешеная она. Что мне делать-та? Ты депутат. Подмогни.»

    Лине слышно, как Илья Петрович выговаривает ворчливо: «Ты чо к депутату  пришла? Депутат рази для мелочей? Он не ваши склоки, а государственные дела решат. Иди к участковому!» 
 
   Ещё засветло Гена, его сын, с зятем Петром были на рыбалке, и теперь на столе уха и жареные «гоминдановцы».

 Лину пригласили в гости отведать ухи. Она смеётся:
- А почему «гоминдановцы»?
- А потому что карасики глупые, сами в сети лезут.
 
 После обеда пришли мужики. Угостившись бражкой, курят на лавке под окном, разговаривают:
- Микита Хрущ, мать его, Америку обставить вздумал.
- А чем мы хуже? Вон какого врага, язви тя, в войну одолели.

- Ну да, ну да, - соглашаются. – А ему кукурузу  подавай!
- А коров пошто за бесценок велел в колхоз согнать? Всего одну в хозяйстве разрешил оставить. А коровников в колхозе не хватат, в зиму мёрзли животины.

- Лошадей тож забрали. А кое-кто и коней стал колоть…
- Ну-у нет, на деревню хотя б три-четыре телеги надо: назём вывезти, сено с полей подвезти али поехать куда.

- Коров жальче. Ныне у половины деревни в хлеву ничо не мычит. А какое стадо было знатное!..

    Окончательно разозлившись, все давешние  обиды припомнили:
- Деньги в шестьдесят первом заменить приказал, а? Десять рублей – одним!
- Цены сразу подскочили, карасин подорожал.

- А вот когда Сталин был, умел он политику держать, и нас в мире больше уважали. А Микита… - и сплёвывают презрительно.
 
   Не романтические книжные герои, а вот он, народ... Сермяжная, лапотная Русь открывала своё сердце. Думалось: «На резкость имеют мужики полное право: войну прошли, смерть видели, защищая лучшую жизнь. А получили её? Те же палочки-трудодни»… А ты в школе детям про счастливую жизнь рассказываешь..."

   Вечером делилась сомнениями с Риммой. 

- А в чём сомнения? – близоруко сощурив глаза, Римма иронически взглядывает на собеседницу.
- В высоких словах, за которыми... ложь.

- Ты, друг мой, открываешь общеизвестные истины. Ещё Макиавелли сказал: «Язык нам дан, чтобы скрывать свои мысли».
- Хрущёв разоблачил преступления Сталина. А ведь до этого мы были убеждены, что в нашей стране не может быть несправедливости.

- Потому что человек – внушаемое существо, и не все могут сопротивляться внушению. Большинство «глотают» ту пищу, которую стоящие у власти им преподносят  на блюдечке.
- С голубой каёмочкой?
- Увы, да. Готовые идеалы, готовые фразы…

- По-твоему, нужно не верить, а проверять, что ли? Быть этаким Фомой неверующим? Как-то мелочно получается.   

- А разве лучше глотать всё подряд? Вспомни Омара Хайяма:

               Ты лучше голодай, чем что попало есть.               
               И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

- Но… наша профессия…
- Что такое с ней?
- Уж очень она… обязывает. Ты согласна?
- Согласна. Вообще-то каждая профессия чему-то обязывает.

- Но мы должны воспитывать детей, то есть будущее поколение, в определённом духе.
- По указке партии? – язвительный вопрос.

- А разве эта указка противоречит общечеловеческим нормам?
- Противоречит, если  скрывает истину! - Римма категорична. - Человек должен знать правду, какой бы горькой она ни была.

- А кто может  знать правду до самого-самого донышка? Разве нравственные нормы не меняются? В средние века сжигали на костре за неверие и сомнение в существовании бога. Теперь наказывают за веру. Как это объяснить?
- Человеческой тупостью...

- Значит ли это, что... - Лина колеблется высказать крамольную мысль, но мудрая Римма прекращает дискуссию.
- Хватит политикой голову морочить, Синичка! Расскажи лучше, как готовитесь к комсомольскому концерту.
 
    Школьные заботы, текущие дела постепенно отодвинули проблему «народ и власть» на второй план. В клубе был очередной КВН..
 
   Осенняя дорога  разбита стадом, унавожена «лепёхами». Возвращались в школу, шлёпая  по грязи. Мальчишки несли тяжёлый баян, смеясь над Санькой Осиным: модные штиблеты не снял, увязает и охает.

 Лина Сергеевна, споткнувшись, тоже жалуется в сердцах:
- Ох,упадёшь, и никто руки не подаст!

   В ответ знакомый басок:
- Почему вы так думаете? Я подам! – и протягивает руку. Пришлось опереться. Крепкая ладонь стискивает её замёрзшие пальцы. И сразу спокойно-спокойно на сердце.
   
     Это был для Лины Сергеевны последний хороший день в  октябре.

  Уехала Римма! Получив долгожданное письмо из Питера, она показала его только Лине. Вечером  долго говорили обо всём, что пережили в прошлом году. Был у неё необъяснимый дар сочувствия и предвидения! Глаза словно заглядывали в душу:

- Милая моя Синичка, ты вспыхиваешь, как огонь, - возраст такой, увы, опасный!  Будь рассудительной, я тебя умоляю: не влюбляйся в кретинов. Мишка – твоё спасение, не обижай  его! Знаешь, - она вздохнула и, помолчав, продолжала, -  есть  древнее знание: в имени каждого человека стержень его судьбы. Ты Ангелина,  «вестница». Хотя… вестница чего – не совсем понятно!

      Экзаменующий взгляд с ласковой усмешкой скользит по лицу Лины.
- А вот Михаил – замечательное имя!
- Так уж и замечательное! – сомневается подруга.
- Видишь ли, это имя  архангела, что победил Люцифера. Он покровитель тех, кто борется со злом, а ещё – защитник душ умерших праведников.

   Лина слушала, открыв рот. Может, имя действительно что-то значит?… Верила и не верила: она была атеисткой.
         
 - И что мне теперь делать?
-  А ничего. В смысле: ничего не делай, не подумав. Не подчиняйся диктату чувств…  Теймуразовичу тоже не подчиняйся и не бойся его. Важно не дать другим сломать себя  или… самой не сломаться. Детей ты любишь…

- Люблю! Мы стали с моим классом очень дружны. Они понимают меня!!
- Это неплохо, но… как бы тебе сказать…

- Опять скажешь: главное – дисциплина.
- Пожалуй, нет. Главное – справедливость! Если же они увидят, что ты по отношению к ним нечестна, пусть даже в малом, – всё!

  Прощаясь, всплакнули обе. Для Лины отъезд подруги  стал  настоящей трагедией, но пришлось смириться: причины были личные и очень важные. О них  необязательно было знать всем, но Лина знала: Римма  выходит замуж за того, кого любила и любит. Конечно, она желала ей счастья и потому не умоляла остаться.
 
  Теперь и посоветоваться было не с кем! Любе и Соне, хотя они тоже очень близки, всего-всего не расскажешь… У них своих переживаний хватает. Да и что они могут посоветовать – сами ещё несмышлёныши!

  Записывала в дневнике: «Здесь тоска другого цвета, чем в городе, - с серыми глазами поздней осени, с  липкой грязью под ногами и шепелявым змеиным шепотком за спиной.
     Уехала Римма – лучший человек, которого я знала. Я хочу, чтобы она была счастлива – она  достойна этого больше, чем кто-либо другой! Но как же мне теперь одной? Как  противостоять тем, кто не любит детей и не понимает ни искусства, ни творчества, для кого собственные амбиции и власть дороже всего?

      Хожу как потерянная. Но уроки никто не отменяет, и репетиции тоже… Одно утешение: мой родненький класс  чувствует моё потерянное состояние, даже мальчишки ведут себя на уроках тихо.

    Галя Гридина подошла на перемене, прижалась головой к плечу, в глаза заглядывает, шепчет: «А мы любим вас». И другие девчонки подбежали. Я обняла их, сколько смогла обхватить руками, и чуть сама не заплакала…»
   
     29 октября – День рождения ВЛКСМ. Ура, вторую смену отменили. Молодёжь собралась в клубе. Прослушали скучный доклад заезжего деятеля из Райкома. Больше глазели на его модную стрижку-«канадку», фатоватые усики, на припухшие глазки и на то, как через каждые пять минут он прихлёбывает воду из стакана: перебрал, видно, вчера вечером в компании директора.

     Дружно похлопали. Потом - политинформация: в СССР запущен первый многоместный космический корабль «Восход» с Комаровым, Егоровым и Феоктистовым. Бурно похлопали.
    Американцы по-прежнему бомбят Северный Вьетнам...

   Но главная "бомба" ждала впереди: Хрущёва сместили. Вот те раз! Лина невольно вспомнила утренние «мужицкие дебаты» - пророчески мужики поминали его «грехи». Первым секретарём ЦК КПСС избран Леонид Ильич Брежнев.
  Детям в одно ухо влетело, а в другое вылетело: больше ждали танцев.

   Учителя задумались: а как же коммунизм, который Хрущёв обещал? Ну, может, хоть в городах получше с продуктами будет, а  то  как в анекдоте: мяса нет, колбасы нет, сахара нет... Кругом посмотришь - и чего только у нас нет!

  Небольшой перерыв – и концерт. Потом долгожданные танцы под баян и магнитолу. Михаил не удержался: пригласил. На мгновение, на одно крошечное мгновение,  показалось, что они совершенно одни в  маленьком зале сельского клуба. Поднимаешь глаза – встречаешь откровенный, струящийся нежностью взгляд. И дрожат ресницы. И сердце замирает.

  Лина сбилась с такта, Медведь поддержал, невольно крепче прижимая к себе. Они беззаботно смеялись.

  Танец закончился, и тотчас же бдительная  Нина Ивановна отозвала девушку в сторону, укоризненно выговаривая:

- Вы ведёте себя неприлично! Обнимаетесь с учеником! Безнравственно, беспардонно, ужасно! Деточка, я забочусь об уважении к вам. И об уважении к  школе, между прочим.
 
  Подошёл директор. Мрачные искры из-под бровей. В любимой фразе - шипящий сарказм:
  - Невероятно, но факт! Вы так жаждете получить чёрную метку по жизни? Ну... Пожалуйста! Увольнение по статье. И о школе тогда забудьте! Навсегда! - пригвоздив презрительным взглядом, резко развернувшись, вышел из зала.
 
   Лина сникла, вся безоглядная радость исчезла из сердца. Но подбежали девчонки. Не будешь же им показывать, что тебя только что унизили.
 
   А вокруг беззаботное веселье… И надо что-то отвечать...
 
 Лина грустно сидела на подоконнике, опустив голову. Слова директора легли горючим камнем на сердце. Никого не хотелось видеть, ни с кем - разговаривать... 
      
   А тут из соседней деревни пришли гости. Двое. Красавчики, в курсантских формах, независимые  и самонадеянные, уже почти городские и потому развязно-смелые.
   Под мелодию «Чёрного кота»  «откалывали» твист. Давно известный на Западе, но не любимый Хрущёвым, этот танец совсем недавно появился  в России, а в провинции и вообще был новинкой.

   Девчонки шушукались, переглядываясь и стреляя глазками, хлопали в такт, а потом самые смелые стали осваивать зажигательные движения. Довольные эффектом, улыбающиеся танцоры вышли в коридор.

  Черноглазый, смуглый, симпатичный Виталий присматривался к новой учительнице, Лина заметила его любопытные взгляды.
 
    Подходит с улыбочкой: 
- Может, познакомимся?
- Может.
- Виталий.
- Лина Сергеевна.
- Можно просто Лина?

     Улыбнулась и она:
- Можно.
- Станцуем? – И руку протягивает. Спрыгнула с подоконника.

    Танцевал он легко.  А после танцев пошёл провожать. Лина невольно сравнивала. В Медведе  много детского, угловатого, а новый знакомец невысок, строен. Лицо с правильными чертами. Тёмные волосы зачёсаны на пробор.

   В отличие от Михаила слабее физически, зато  словоохотлив: забавно  рассказывает о речном  училище, с юмором -  о курьёзных проделках курсантов.  Неглуп, по-своему интересен. С ним легко.

   Это были отношения совершенно равноправные и оттого захватывающие новизной. Нет, Миша не исчез из её сердца, но недвусмысленная угроза директора придавила душу тяжкой гирей... Лина понимала, что формально директор прав!

   От отчаяния родилась злость, словно кому-то что-то хотела доказать.

    А если не "что-то"? А если собственной рукой хотела задушить то, чем жила эти два года? Словно в омут бросилась...

     С появлением Виталия "полиция нравов" отошла в сторону, наблюдая заинтересованно, но не надоедала осуждающими взглядами и нотациями. А он ухаживал красиво. Или, может, Лина всё-таки влюбилась в курсанта? 
    
  Сумбур мыслей и в дневнике: «Научусь ли я отличать притворство от искренности, настоящее от игры, игру от истинного чувства?»
    
   Ученики разъехались на осенние каникулы по своим деревням.   

   Лина пропадает в клубе, проводит вечера с Виталием, называет его Филисёнок, шутя – Лисёнок...
   Он повадками действительно походил на этого гибкого, ловкого зверька (не реального, а того, из русских  сказок): вкрадчиво-ласковый, улыбчиво-уступчивый.
 
  Называет её Синичкой и поддразнивает, шаржируя быстрый говорок:  «Опять расщебеталась!» И девушка, вздыхая грустно, вспоминает: Римма тоже иногда  ласково так же её называла.
 
   В дневнике записывает:

    «Противно бояться условностей и попрёков. А почему бы не помечтать о любви без этих тяжёлых цепей человеческих законов?
    О любви красивой и нежной. Бесстрашной и сильной. Сильнее всего на свете! Дерзкой, как у Ромео, самоотверженной, как у Джульетты. Романтической, как у Грея, и терпеливой, как у Ассоль...

    Или хотя бы такой сумасшедшей, как у гоголевского Андрия...
    А если как у Отелло?  Ну, хотя бы даже такой ревнивой и жестокой! Но - НАСТОЯЩЕЙ! Которая сможет победить все препятствия, вынести все невзгоды...

    Римма говорила:" Мишка любит искренне и глубоко". А что сказала бы она о Виталии? Не знаю... Не знаю! Ах, если бы можно было заглянуть в человеческую душу?! 
 
    Нежно и дивно писал о любви Грин. У него есть рассказ о слепом.
    Замирая сердцем, Дэзи ждала  мгновения, когда он обретёт зрение, боялась, что он разочаруется в ней, в её внешности! А он увидел её такой, как и представлял. 
     Или «Тридцать вёрст вниз по реке»? Замечательный рассказ! Нет! Я уверена: Лисёнок любит меня!!"

  Эх, Лина, Лина, она словно уговаривала себя, убаюкивая разум красивыми словами:

     "Какой он – Филисов, Филисёнок, Лисёнок? Не грубый, не нахальный, лукаво нежный. Лукаво – потому что всё время улыбается. Мы целовались, у него тёплые губы, и в глазах отсвет  мерцающих звёзд. А с Мишкой ни разу не целовались... "

     "Всего-то один раз и живём мы на этом свете, и каждое мгновенье неповторимо. Каждое – потерянное, если оно не приносит радости. Жить здесь и сейчас, жить, не откладывая ни на завтра, ни на послезавтра… "
 
   Или это очарование последних дней осени отодвинуло все тревоги?
   На три вечера. Три вечера и один день.

   Днём Виталий приезжал на мотоцикле в школу, а вечером – в клуб. Но не заходил туда – он увозил Лину в  рощицу, что росла между двумя сёлами, как между двумя царствами. Было как в песне:

                За той рекой, за тою рощицей,
                Где мы гуляли с ним вдвоём,
                Плывёт луна, любви помощница…

   Тонкоствольные берёзки, пряный осенний запах листвы, луна за узорчатой решёткой ветвей, бледнеющее небо и робкие звёздочки. Словно сказку сочиняла Лина:

- Запомни, Лисёнок, этого никогда уже не будет больше. Этого вечера, звёзд, грустных берёзок… Тебя тоже не будет такого, как сейчас...
   
   Он смеялся фантазиям, жалел, что скоро уезжает. 

    В последний день - вдруг снегопад. Большие белые мухи беззвучно кружились в воздухе. Ветер, раздувая щёки, изо всех сил дул на них, и они косо струящимся белым пухом беззвучно падали на чёрную землю.

    Ещё кое-где желтели листья, а нахальная крапива никак не хотела погибать. Впрочем, почему это она нахальная? Она стойкая,  жизнелюбивая. Она хочет жить! И Лина хотела жить - не бояться, не терзать себя сомнениями!

   Эх, как ей не хватало Риммы, она что-нибудь бы объяснила, подсказала…

    Перед отъездом студента они договариваются о переписке. Но первые же письма разочаровывают: в них бедность мыслей, грамматические ошибки и, как ей кажется, напыщенная фальшь чувств.

   Невольно  сравнивает с Мишкой. Вспоминает упрекающие слова Риммы: «У Мишки всё искренне, потому что он полюбил в первый раз. Он ещё не научился хитрить и лгать. А нас, женщин, порой лишь игра и увлекает». Как давно это было!

   Ещё одно разочарование? Или всё-таки что-то серьёзное?

                Продолжение:  http://www.proza.ru/2017/07/06/1907