подходящий цвет жизни

Подходящий цвет жизни

Однажды ему стало очень больно. Он долго крепился, держался, был мужчиной, но настал его предел!
Полоса - ему говорили. "Это у тебя такая полоса черная. Она пройдет - и наступит другая". Какая? - спрашивал он себя. Какая полоса может наступить, если предал любимый человек?...
Они красиво познакомились. Как в кино или романе. Он шел темной южной ночью к себе в номер, а она кричала, потому что двое местных и горячих чего-то от нее хотели. Он ломанулся туда и заорал:
-Не трогайте мою жену!
Вот так. Эти горячие сразу остыли и со смешным акцентом извинились перед ними обоими. Они тогда сказали:
-Прости, брат. Никак нэ падумали, што жена! Думали, шалава ходыт.
Потом они стали встречаться. Она оказалась симпатичной, веселой, немного шальной. Но засело у него в голове... или в душе, что тогда, не видя ее, не зная ее, он назвал ее женой.
Он звал ее замуж! Он дарил кольцо! Она сказала, что да, обязательно. Но позже. Кольцо она назвала как-то смешно: "Это ты мне подарил дообручальное кольцо. Я буду носить его до обручения. Потом купишь новое, обручальное".
Он смеялся тогда. Он видел, как она повсюду носила это кольцо, радовался.
А, ладно. Любил он ее. Что об этом долго говорить. Три года они были вместе. И он готов был до старости быть с ней. Ничего он не анализировал, не замечал. Он любил!
Наверное, многое надо было замечать, наматывать на ус. Но он не хотел усложнять любовь.
А потом она его бросила. Она ушла, удивленно вскинув брови:
-Я думала, ты давно догадался, что я тебя разлюбила. У меня есть другой. Как же ты слеп! Я ведь почти не скрывала от тебя измен.
Он сидел ошалелый и молчал. Ушла. Жизнь потикала дальше. Тик-так. Без нее.
И вот ему стало очень больно. Где-то через два месяца после ее ухода он пришел домой и почувствовал боль везде. И он стал срывать со стен обои. Пыль летела, от отдирания обоев стоял треск. Но он их отодрал! Руками. Пальцы были в ссадинах, кровили.
А на следующий день была суббота. Он проснулся и увидел голые уродливые стены. Горько усмехнулся. " Моя жизнь".
Он пошел в торговый центр. Зашел в хозяйственный большой магазин. Там много обоев. Среди всей пестроты он увидел однотонные. Черные.
Он деловито купил черные обои, клей, валик. У него есть сегодня и завтра, чтобы оклеить  свою жизнь черными обоями.
Он старался. Клеил аккуратно, чтобы не было пузырей. Комната и прихожая стали черными. Кухня зато блестела легкомысленной розоватой плиткой. В туалете и в ванной плитка была салатовая.
"Доберусь и до плитки", - мстительно подумал он.
В понедельник на работе было много дел. Он устал. Вымотался. Пришел домой, а там темно. Он не понял сразу, почему. Запаниковал, стало почему-то страшно.
Потом вспомнил: черные обои. Улыбнулся мстительно. Зажег в комнате люстру, хотя на улице было еще светло. Он задернул шторы и включил все пять рожков: раньше больше трех никогда не зажигал. Черные обои поглотили свет, оставив ему чуть-чуть, чтобы хоть что-то видеть.
Он отодвинул шторы. Светлее не стало.
Он опять мстительно усмехнулся: "Моя жизнь!!!"
Но как же неуютно оказалось жить среди черных обоев... Он старался себя уверить, что эта чернота - самое то, отражение его внутреннего состояния!
В первые дни он, идя с работы, забывал про эти обои. Приходил - и каждый раз испытывал нечто похожее на шок. Потом он запомнил, что дома его встретит беспросветная чернь. И он стал подольше задерживаться, чтобы не идти домой. А утром! Он просыпался и как-то интуитивно закрывал глаза ладонями, чтобы не открыть их сразу и не увидеть черное.
Кухню он полюбил больше всего. Он бы переставил сюда кровать, но куда в пятиметровую кухню ее втиснешь!
Так прожил он с черными обоями столько же, сколько после ее ухода: два месяца.
Тоже была пятница. Два выходных впереди в черном доме. Он поймал себя на мысли, что не думает о той, которая ушла. Он думает об обоях! Они мучают его! Он боится их, не хочет их.
"Дурень! Все в твоих руках".
Он пошел сдирать обои. У него будет суббота и воскресение, чтобы подобрать для своей жизни подходящий цвет!

Наталия Жукова (с)